Ронни подошла ближе.
– Какого черта ты здесь делаешь? – сказала она.
Парень съежился и отвернулся:
– Ничего Я ничего не сделал, я просто смотрел. Только смотрел.
Старик, все это время молчавший, застонал:
– Пытался убить меня, сволочь. Забрал у меня все деньги.
Парень заерзал, лицо его стало белее полотна. Ронни подняла фонарь и посветила в сторону, где лежал старик. Рядом с ним на земле валялась маленькая бейсбольная бита. Ее конец был в крови и на него налипли волосы.
– Ах ты маленький кусок дерьма, – сказала Ронни.
– Что такого, это ведь всего лишь бродяга, – ответил парень.
– Может, мне его убить? – спросил Бобби.
– Посмотрим, – сказала Ронни. Она присела на корточки рядом со стариком и коснулась пальцами его щеки: – Вы целы?
– Да, но мои деньги! Он взял мои деньги!
Ронни подняла биту, подошла к подростку и обыскала карманы его куртки. В одном из них она нашла бумажник, в другом – ключи и комок мокрых купюр. Она открыла бумажник и увидела там четыре купюры по двадцать долларов.
– Эй, это мои! – слабо пытался протестовать парень.
Ронни улыбнулась, сложила деньги и отдала их старику. Затем она снова открыла бумажник и вытащила оттуда школьную карточку с фотографией.
– Джин Томпсон, – прочитала она. – Ты очень плохо вел себя сегодня, Джин.
– Отпустите меня, – заныл парень.
– Отпусти его, Бобби, – сказала Вероника.
Бобби отпустил подростка. Ронни подошла ближе и с таким видом, будто собираясь поделиться с ним какими-то интимными подробностями, сказала:
– Я оставляю у себя твою карточку. Если ты когда-нибудь еще кого-то обидишь, я отнесу ее в полицию, понял? Я могу это сделать прямо сейчас. И если ты будешь продолжать заниматься подобными делами, я не стану тебя жалеть.
Парень зашмыгал носом:
– Как я теперь доберусь до дома! Вы отобрали у меня все мои деньги!
– Пешком, говнюк! – сказал Бобби.
– Вот именно, – улыбнулась Ронни. – Пешком, говнюк.
Подросток повернулся и побежал.
Ронни вернулась к старику и протянула ему пластмассовый крест. Он непонимающе посмотрел на него:
– А это еще зачем?
– Сегодня ночью на улице можно встретить гораздо худшие вещи, чем малолетний грабитель, – ответила Ронни.
Что-то темное метнулось через Вашингтон-авеню. На мгновение уличные огни скрылись за этой тьмой, похожей на черную простыню, раздуваемую ветром.
– Скажи мне, что ты тоже это видел, – сказал Ли.
– Я тоже это видел, – сказал Мартин.
– Это он.
– И посмотри, куда он направляется.
Прямо напротив стоял тот самый сгоревший дом, у которого они первый раз встретились с ним. Ли взглянул на его мрачный силуэт и содрогнулся. Он достал рацию и поднес ее к самым губам.
– Мы его нашли, – сказал он.
– Ли? – спросил Джек.
– Да, мы на Вашингтон-авеню. Угадай, где он? Там же, где и в прошлый раз. Только сегодня он зашел внутрь.
– Вы точно уверены?
– Точнее быть не может, – ответил Ли.
– Джек, это Бобби, мы тут поймали одного мелкого говнюка, грабил бездомных.
– Джек, это Саймон. Мы на том же месте. Здесь ничего. Ли, мы рядом с вами, подождите, мы сейчас подойдем.
– Мы будем внутри дома, – ответил Ли. – Проследим за ним. Я не хочу упустить этого сукина сына.
Рация замолчала. Джек подождал с минуту, потом сказал в эфир:
– Будьте осторожны. И держите связь.
Ли бросил рацию в сумку и кивнул Мартину. Они перешли улицу и направились к черному силуэту сгоревшего дома. Парадная дверь была забита большим куском фанеры, который теперь, впрочем, держался только на верхних гвоздях. Ее было легко отогнуть и проникнуть внутрь. Объявление министерства здравоохранения о признании здания опасным все было разрисовано неприличными рисунками.
– Гляди под ноги там, внутри, – предупредил Мартин. – Там повсюду валяются использованные шприцы, иголки и дерьмо. И все это одинаково неприятно.
– Это уж точно, – отозвался Ли.
Он отогнул фанеру и пропал в темноте. Всего несколько секунд потребовалось ему, чтобы понять, что в доме не совсем темно. В окна проникало достаточно света. Было впечатление, что, здесь, внутри, взорвалась мощная бомба. Ли заметил, что, если задрать голову, можно увидеть все этажи и даже крышу. Разрушенные стены, торчащие фермы, обвалившиеся перекрытия. Казалось, что стоишь в торговом пассаже, спроектированном для ада. Сверху лился холодный голубой свет. Мартин тронул Ли за плечо, и тот резко обернулся. В холодном призрачном свете бледное лицо Мартина было похоже на лицо мертвеца.
– Я частенько бывал здесь, – сказал Мартин. – Там дальше, если пойти прямо, есть ступеньки. Вон там, где темно, видишь? Там стены целые. У тебя же есть зажигалка?
– Да.
– Она нам понадобится.
Ли вытащил на грудь свой деревянный крест и крепко вцепился в него левой рукой. В правой он мертвой хваткой держал водяной пистолет.
– На первый взгляд кажется, что у нас какое-то несолидное оружие.
– Для того, на кого мы охотимся, это не так.
– Будем надеяться.
Мартин пошел первым, показывая дорогу. Шагов через двадцать он остановился и повернулся к Ли:
– Ступеньки уже совсем рядом. Дай мне зажигалку.
Ли протянул ему зажигалку и спросил:
– А где твой крест? И все остальное?
Мартин широко улыбнулся и поднял левую руку с торчащим вверх, словно оттопыренный большой палец, деревянным крестом.
– Держи наготове, – сказал Ли.
Мартин кивнул и, чиркнув зажигалкой, пошел вперед. Было жутковато проходить мимо разрушенных комнат. Мерцание пламени было похоже на мерцание телевизоров, словно в каждой комнате стоял призрачный телевизор, а вокруг сидели призрачные зрители. Задумавшись, Ли едва не уперся в Мартина, когда тот снова остановился. Мартин вытянул вперед руку с зажигалкой.
– Что за черт? – сказал он.
– В чем дело?
– Лестница должна быть здесь. Эта чертова зажигалка ни черта не освещает. Я ничего не вижу.
Из комнаты справа раздался писк. Ли обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как с обломка балки прыгнула крыса.
– Вот дерьмо! – крикнул он.
Мартин поднял руку, защищаясь, и крыса, ударившись о нее, выбила крест. Пища, крыса скрылась в темноте.
– Вот сволочь, – сказал Мартин.
– Погоди, я сейчас подниму, – сказал Ли и нагнулся.
Когда он снова выпрямился, глаза у Мартина были широко раскрыты. Он держал зажженную зажигалку прямо перед собой, но свет не рассеивал тьму. А потом эта тьма метнулась в их сторону.
– Мартин!
Мартин вскрикнул. Крылья тьмы обхватили его, и теперь Ли видел только ноги Мартина, отчаянно дергающиеся под покровом тьмы.
– Мартин!
Тьма взметнулась вверх и через дыру в потолке перебралась на верхний этаж. Мартин взлетел вместе с ней, задев ногами торчавшие из дыры обломки перекрытий и куски наполнителя. Ботинок слетел с его ноги и упал на пол рядом с Ли.
– Мартин! – снова закричал Ли.
И где-то наверху раздался ответный крик Мартина.
27
Мартин Бадз смотрел в лицо смерти. Он ничуть в этом не сомневался, так как лицо это занимало его мысли уже долгое время. Просто он не ожидал, что встретит ее именно в таком обличье. Никогда не думал, что пойдет искать ее среди ночи, в разрушенном пожаром здании, с мешком крестов, Библией и святой водой.
Жизнь – странная штука, но смерть оказалась еще более странной. Смерть завернула его в холодную влажную простыню. Смерть прижимала его к себе, как любовник, и улыбалась ему, как потерянный и вновь обретенный друг. А потом смерть заговорила с ним.
– Чего ты боишься больше всего на свете? – спросила она шепотом, который звучал как снаружи, так и внутри Мартина.
В его сознании закружились воспоминания. Ему казалось, будто какое-то насекомое ползает у него в мозгу и вытягивает свои мерзкие скользкие щупальца, пытаясь выдавить из него соки – воспоминания, страхи.
Давным-давно Мартин решил для себя, что когда смерть придет за ним, то он не станет сопротивляться. Жизнь и так полна борьбы, и ему не страшно было ее покидать. Здесь выписался, там вписался. А смерть? Смерть – это всего только коридорный, несущий твои вещи. Какой смысл сердиться на коридорного? То, что смерть пришла к нему в образе вампира, ничуть его не удивило. В этом мире его уже почти ничего не удивляло. Хотя нет, не совсем так. Саймон Бабич значительно его удивил, а Ли Чэндлер – и того больше. Если еще и остались какие-то сюрпризы, то они будут того же рода, думал он. Приятные сюрпризы.
Он попытался сказать смерти, что в этом мире не осталось ничего, чего бы он боялся. Все его страхи остались в прошлом. В его теле гнездилась болезнь века. Его жизнь давным-давно утекла сквозь пальцы.
Давай же. Сделай то, что ты умеешь лучше всего на свете, Смерть.
Лицо, в упор смотревшее на него, вдруг выразило смущение, и Мартин улыбнулся, чтобы его приободрить. Меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы смерть чего-то испугалась и не сделала то, что должна. А затем он услышал крик. Не свой. Он доносился откуда-то снизу, из большой глубины. Он узнал голос Ли Чэндлера:
– Мартин!
Мартин подумал, что смерть может забрать и Ли, а это было бы неправильно. Ли еще не готов к смерти. Он слышал, что голос Ли подбирается ближе. Ли нашел лестницу и взбирался по ней наверх. Скоро Ли, опережая свой срок, тоже посмотрит в лицо смерти.
По всему телу Мартин чувствовал тысячи мелких покалываний, как будто простыня, в которую он был завернут, была покрыта сосновыми иголками. Покалывания усилились, и Мартин подумал, что это больше похоже не на иголки, а на червей. Тысячи червей, пожирающих его тело.
Вот как это происходит.
Он нашел в себе силы, набрал полную грудь воздуха и, отвернув лицо от бледной тестообразной морды, заорал что было сил:
– Ли-и-и-и! Выбирайся отсюда! Немедленно!
Мартину показалось, что вся темнота здания слетелась и обернулась вокруг него, как будто существо, в чьих объятиях он был, стало зданием. Покусывания червей внезапно превратились в пламя, гуляющее по всему его телу.
– Ну-ка, отвали от него, ты, ублюдок! – услышал он яростный крик Ли.
Мартину удалось повернуть голову, и сквозь тьму он смог увидеть Ли, стоящего у двери в разрушенную квартиру, выставив перед собой руку с крестом.
– Ли, – очень мягко и увещевающе сказал Мартин. – Беги отсюда, немедленно.
Простыня, держащая Мартина, внезапно сдавила объятия, и остатки воздуха вырвались из его легких. Он больше не мог дышать. Мартин посмотрел в лицо смерти и увидел на нем выражение страха. И внезапно они, через дыру в потолке, поднялись еще на этаж. Голос Ли летел за ними, но звучал он уже подавленно. «Вот и хорошо, – подумал Мартин. – Беги отсюда, Ли».
Смерть снова улыбалась ему, шептала что-то, что он не совсем понимал. Простыня слегка отпустила его, и он снова почувствовал едящих его червей. Потом услышал, как булькает вода, стекая в дыру в полу. А смерть, похоже, неплохо проводила время. На мгновение ему даже показалось, что она вот-вот рассмеется. И вообще она была явно довольна собой. И это взбесило Мартина. Он готов был снести безразличие, но самодовольство – это уже чересчур. И он подумал, что поднять небольшой бунт против смерти было бы не такой уж и плохой идеей. Он, повернув голову, посмотрел в это бледное, самодовольно улыбающееся лицо и плюнул ему прямо в глаза.
Ричард Карниш не смог бы с уверенностью сказать, в какую минуту его страх сменился яростью, но это произошло где-то между нападением на бродягу, вооруженного крестом, и тем моментом, когда он увидел двух охотников, проникших вслед за ним в сгоревший дом. Он смотрел сверху, как двое людей внизу медленно продвигаются все ближе к нему: Он не стал проникать в их сознание. Зачем предупреждать их о своем присутствии? Он хотел застать их врасплох. Он понимал, что теперь они захватили с собой оружие, способное причинить ему значительный вред. И поэтому он использовал крысу. Когда та выбила крест из руки одного из них, Карниш ринулся вниз, схватил человека и через дыру в потолке поднял его на второй этаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Какого черта ты здесь делаешь? – сказала она.
Парень съежился и отвернулся:
– Ничего Я ничего не сделал, я просто смотрел. Только смотрел.
Старик, все это время молчавший, застонал:
– Пытался убить меня, сволочь. Забрал у меня все деньги.
Парень заерзал, лицо его стало белее полотна. Ронни подняла фонарь и посветила в сторону, где лежал старик. Рядом с ним на земле валялась маленькая бейсбольная бита. Ее конец был в крови и на него налипли волосы.
– Ах ты маленький кусок дерьма, – сказала Ронни.
– Что такого, это ведь всего лишь бродяга, – ответил парень.
– Может, мне его убить? – спросил Бобби.
– Посмотрим, – сказала Ронни. Она присела на корточки рядом со стариком и коснулась пальцами его щеки: – Вы целы?
– Да, но мои деньги! Он взял мои деньги!
Ронни подняла биту, подошла к подростку и обыскала карманы его куртки. В одном из них она нашла бумажник, в другом – ключи и комок мокрых купюр. Она открыла бумажник и увидела там четыре купюры по двадцать долларов.
– Эй, это мои! – слабо пытался протестовать парень.
Ронни улыбнулась, сложила деньги и отдала их старику. Затем она снова открыла бумажник и вытащила оттуда школьную карточку с фотографией.
– Джин Томпсон, – прочитала она. – Ты очень плохо вел себя сегодня, Джин.
– Отпустите меня, – заныл парень.
– Отпусти его, Бобби, – сказала Вероника.
Бобби отпустил подростка. Ронни подошла ближе и с таким видом, будто собираясь поделиться с ним какими-то интимными подробностями, сказала:
– Я оставляю у себя твою карточку. Если ты когда-нибудь еще кого-то обидишь, я отнесу ее в полицию, понял? Я могу это сделать прямо сейчас. И если ты будешь продолжать заниматься подобными делами, я не стану тебя жалеть.
Парень зашмыгал носом:
– Как я теперь доберусь до дома! Вы отобрали у меня все мои деньги!
– Пешком, говнюк! – сказал Бобби.
– Вот именно, – улыбнулась Ронни. – Пешком, говнюк.
Подросток повернулся и побежал.
Ронни вернулась к старику и протянула ему пластмассовый крест. Он непонимающе посмотрел на него:
– А это еще зачем?
– Сегодня ночью на улице можно встретить гораздо худшие вещи, чем малолетний грабитель, – ответила Ронни.
Что-то темное метнулось через Вашингтон-авеню. На мгновение уличные огни скрылись за этой тьмой, похожей на черную простыню, раздуваемую ветром.
– Скажи мне, что ты тоже это видел, – сказал Ли.
– Я тоже это видел, – сказал Мартин.
– Это он.
– И посмотри, куда он направляется.
Прямо напротив стоял тот самый сгоревший дом, у которого они первый раз встретились с ним. Ли взглянул на его мрачный силуэт и содрогнулся. Он достал рацию и поднес ее к самым губам.
– Мы его нашли, – сказал он.
– Ли? – спросил Джек.
– Да, мы на Вашингтон-авеню. Угадай, где он? Там же, где и в прошлый раз. Только сегодня он зашел внутрь.
– Вы точно уверены?
– Точнее быть не может, – ответил Ли.
– Джек, это Бобби, мы тут поймали одного мелкого говнюка, грабил бездомных.
– Джек, это Саймон. Мы на том же месте. Здесь ничего. Ли, мы рядом с вами, подождите, мы сейчас подойдем.
– Мы будем внутри дома, – ответил Ли. – Проследим за ним. Я не хочу упустить этого сукина сына.
Рация замолчала. Джек подождал с минуту, потом сказал в эфир:
– Будьте осторожны. И держите связь.
Ли бросил рацию в сумку и кивнул Мартину. Они перешли улицу и направились к черному силуэту сгоревшего дома. Парадная дверь была забита большим куском фанеры, который теперь, впрочем, держался только на верхних гвоздях. Ее было легко отогнуть и проникнуть внутрь. Объявление министерства здравоохранения о признании здания опасным все было разрисовано неприличными рисунками.
– Гляди под ноги там, внутри, – предупредил Мартин. – Там повсюду валяются использованные шприцы, иголки и дерьмо. И все это одинаково неприятно.
– Это уж точно, – отозвался Ли.
Он отогнул фанеру и пропал в темноте. Всего несколько секунд потребовалось ему, чтобы понять, что в доме не совсем темно. В окна проникало достаточно света. Было впечатление, что, здесь, внутри, взорвалась мощная бомба. Ли заметил, что, если задрать голову, можно увидеть все этажи и даже крышу. Разрушенные стены, торчащие фермы, обвалившиеся перекрытия. Казалось, что стоишь в торговом пассаже, спроектированном для ада. Сверху лился холодный голубой свет. Мартин тронул Ли за плечо, и тот резко обернулся. В холодном призрачном свете бледное лицо Мартина было похоже на лицо мертвеца.
– Я частенько бывал здесь, – сказал Мартин. – Там дальше, если пойти прямо, есть ступеньки. Вон там, где темно, видишь? Там стены целые. У тебя же есть зажигалка?
– Да.
– Она нам понадобится.
Ли вытащил на грудь свой деревянный крест и крепко вцепился в него левой рукой. В правой он мертвой хваткой держал водяной пистолет.
– На первый взгляд кажется, что у нас какое-то несолидное оружие.
– Для того, на кого мы охотимся, это не так.
– Будем надеяться.
Мартин пошел первым, показывая дорогу. Шагов через двадцать он остановился и повернулся к Ли:
– Ступеньки уже совсем рядом. Дай мне зажигалку.
Ли протянул ему зажигалку и спросил:
– А где твой крест? И все остальное?
Мартин широко улыбнулся и поднял левую руку с торчащим вверх, словно оттопыренный большой палец, деревянным крестом.
– Держи наготове, – сказал Ли.
Мартин кивнул и, чиркнув зажигалкой, пошел вперед. Было жутковато проходить мимо разрушенных комнат. Мерцание пламени было похоже на мерцание телевизоров, словно в каждой комнате стоял призрачный телевизор, а вокруг сидели призрачные зрители. Задумавшись, Ли едва не уперся в Мартина, когда тот снова остановился. Мартин вытянул вперед руку с зажигалкой.
– Что за черт? – сказал он.
– В чем дело?
– Лестница должна быть здесь. Эта чертова зажигалка ни черта не освещает. Я ничего не вижу.
Из комнаты справа раздался писк. Ли обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как с обломка балки прыгнула крыса.
– Вот дерьмо! – крикнул он.
Мартин поднял руку, защищаясь, и крыса, ударившись о нее, выбила крест. Пища, крыса скрылась в темноте.
– Вот сволочь, – сказал Мартин.
– Погоди, я сейчас подниму, – сказал Ли и нагнулся.
Когда он снова выпрямился, глаза у Мартина были широко раскрыты. Он держал зажженную зажигалку прямо перед собой, но свет не рассеивал тьму. А потом эта тьма метнулась в их сторону.
– Мартин!
Мартин вскрикнул. Крылья тьмы обхватили его, и теперь Ли видел только ноги Мартина, отчаянно дергающиеся под покровом тьмы.
– Мартин!
Тьма взметнулась вверх и через дыру в потолке перебралась на верхний этаж. Мартин взлетел вместе с ней, задев ногами торчавшие из дыры обломки перекрытий и куски наполнителя. Ботинок слетел с его ноги и упал на пол рядом с Ли.
– Мартин! – снова закричал Ли.
И где-то наверху раздался ответный крик Мартина.
27
Мартин Бадз смотрел в лицо смерти. Он ничуть в этом не сомневался, так как лицо это занимало его мысли уже долгое время. Просто он не ожидал, что встретит ее именно в таком обличье. Никогда не думал, что пойдет искать ее среди ночи, в разрушенном пожаром здании, с мешком крестов, Библией и святой водой.
Жизнь – странная штука, но смерть оказалась еще более странной. Смерть завернула его в холодную влажную простыню. Смерть прижимала его к себе, как любовник, и улыбалась ему, как потерянный и вновь обретенный друг. А потом смерть заговорила с ним.
– Чего ты боишься больше всего на свете? – спросила она шепотом, который звучал как снаружи, так и внутри Мартина.
В его сознании закружились воспоминания. Ему казалось, будто какое-то насекомое ползает у него в мозгу и вытягивает свои мерзкие скользкие щупальца, пытаясь выдавить из него соки – воспоминания, страхи.
Давным-давно Мартин решил для себя, что когда смерть придет за ним, то он не станет сопротивляться. Жизнь и так полна борьбы, и ему не страшно было ее покидать. Здесь выписался, там вписался. А смерть? Смерть – это всего только коридорный, несущий твои вещи. Какой смысл сердиться на коридорного? То, что смерть пришла к нему в образе вампира, ничуть его не удивило. В этом мире его уже почти ничего не удивляло. Хотя нет, не совсем так. Саймон Бабич значительно его удивил, а Ли Чэндлер – и того больше. Если еще и остались какие-то сюрпризы, то они будут того же рода, думал он. Приятные сюрпризы.
Он попытался сказать смерти, что в этом мире не осталось ничего, чего бы он боялся. Все его страхи остались в прошлом. В его теле гнездилась болезнь века. Его жизнь давным-давно утекла сквозь пальцы.
Давай же. Сделай то, что ты умеешь лучше всего на свете, Смерть.
Лицо, в упор смотревшее на него, вдруг выразило смущение, и Мартин улыбнулся, чтобы его приободрить. Меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы смерть чего-то испугалась и не сделала то, что должна. А затем он услышал крик. Не свой. Он доносился откуда-то снизу, из большой глубины. Он узнал голос Ли Чэндлера:
– Мартин!
Мартин подумал, что смерть может забрать и Ли, а это было бы неправильно. Ли еще не готов к смерти. Он слышал, что голос Ли подбирается ближе. Ли нашел лестницу и взбирался по ней наверх. Скоро Ли, опережая свой срок, тоже посмотрит в лицо смерти.
По всему телу Мартин чувствовал тысячи мелких покалываний, как будто простыня, в которую он был завернут, была покрыта сосновыми иголками. Покалывания усилились, и Мартин подумал, что это больше похоже не на иголки, а на червей. Тысячи червей, пожирающих его тело.
Вот как это происходит.
Он нашел в себе силы, набрал полную грудь воздуха и, отвернув лицо от бледной тестообразной морды, заорал что было сил:
– Ли-и-и-и! Выбирайся отсюда! Немедленно!
Мартину показалось, что вся темнота здания слетелась и обернулась вокруг него, как будто существо, в чьих объятиях он был, стало зданием. Покусывания червей внезапно превратились в пламя, гуляющее по всему его телу.
– Ну-ка, отвали от него, ты, ублюдок! – услышал он яростный крик Ли.
Мартину удалось повернуть голову, и сквозь тьму он смог увидеть Ли, стоящего у двери в разрушенную квартиру, выставив перед собой руку с крестом.
– Ли, – очень мягко и увещевающе сказал Мартин. – Беги отсюда, немедленно.
Простыня, держащая Мартина, внезапно сдавила объятия, и остатки воздуха вырвались из его легких. Он больше не мог дышать. Мартин посмотрел в лицо смерти и увидел на нем выражение страха. И внезапно они, через дыру в потолке, поднялись еще на этаж. Голос Ли летел за ними, но звучал он уже подавленно. «Вот и хорошо, – подумал Мартин. – Беги отсюда, Ли».
Смерть снова улыбалась ему, шептала что-то, что он не совсем понимал. Простыня слегка отпустила его, и он снова почувствовал едящих его червей. Потом услышал, как булькает вода, стекая в дыру в полу. А смерть, похоже, неплохо проводила время. На мгновение ему даже показалось, что она вот-вот рассмеется. И вообще она была явно довольна собой. И это взбесило Мартина. Он готов был снести безразличие, но самодовольство – это уже чересчур. И он подумал, что поднять небольшой бунт против смерти было бы не такой уж и плохой идеей. Он, повернув голову, посмотрел в это бледное, самодовольно улыбающееся лицо и плюнул ему прямо в глаза.
Ричард Карниш не смог бы с уверенностью сказать, в какую минуту его страх сменился яростью, но это произошло где-то между нападением на бродягу, вооруженного крестом, и тем моментом, когда он увидел двух охотников, проникших вслед за ним в сгоревший дом. Он смотрел сверху, как двое людей внизу медленно продвигаются все ближе к нему: Он не стал проникать в их сознание. Зачем предупреждать их о своем присутствии? Он хотел застать их врасплох. Он понимал, что теперь они захватили с собой оружие, способное причинить ему значительный вред. И поэтому он использовал крысу. Когда та выбила крест из руки одного из них, Карниш ринулся вниз, схватил человека и через дыру в потолке поднял его на второй этаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51