Сколько уик-эндов он провел у него во дворе, наблюдая, как шипят жарящиеся на угольях бифштексы? Что он скажет теперь его жене? Что скажет остальным вдовам? Детям?
Моррис подошел к своей машине, она словно насмехалась над ним своим номерным знаком — FF-1094. Редко кому приходится ездить в машине, постоянно напоминающей о постигшем его несчастье. Большинству везет — они оставляют все воспоминания позади. Включив двигатель, Моррис подумал, а сумеет ли он когда-нибудь спать без кошмарных сновидений, заставляющих его снова и снова переживать те ужасные минуты на мостике фрегата.
Исландия
Эдвардсу впервые удалось побить сержанта в том деле, которым тот так гордился. Несмотря на частые рассказы о своем рыбацком опыте, сержант после часа бесплодных усилий вернулся с пустыми руками и молча передал удочку лейтенанту. Спустя десять минут Эдвардсу удалось поймать четырехфунтовую форель. — Вот проклятье! — расстроенно развел руками Смит. Чтобы пройти последние десять километров, потребовалось одиннадцать часов. Им пришлось пересечь только одну дорогу, но на ней было оживленное движение. Каждые несколько минут к югу или северу проезжала автомашина. Русские пользовались этой проселочной, усыпанной гравием дорогой для переброски войск и припасов по суше в северную часть острова. Американцам пришлось просидеть шесть часов среди валунов на еще одном лавовом поле, ожидая удобного момента, чтобы перебежать через дорогу. Дважды они видели вертолет Ми-24, но оба раза издалека. Пеших патрулей они не заметили, и Эдварде пришел к выводу, что советские войска не в состоянии контролировать столь большой остров. Он достал русскую карту из планшета, снятого с убитого советского лейтенанта, и принялся расшифровывать нанесенные на ней знаки. Русские войска, увидел он, концентрировались по дуге от северного до южного побережья полуострова Рейкьявик. Эдварде передал эту информацию в Шотландию, потратив десять минут на объяснение знаков, которыми пользуются русские.
С наступлением сумерек движение стало более редким и они сумели перебежать на другую сторону дороги. Там они оказались среди озер и ручьев, но без пищи. Все, с них хватит, решил Эдварде. Нужно отдохнуть и наловить рыбы для пропитания. Весь следующий этап перехода пройдет вдали от населенных пунктов.
Его автомат и остальное снаряжение лежали у валуна, прикрытые маскировочной курткой. Рядом была Вигдис. Весь день она старалась быть вблизи него. Смит и морские пехотинцы улеглись отдохнуть, оставив лейтенанта заниматься работой.
Этим вечером местное комарье взялось за дело всерьез. Толстый свитер защищал тело, зато лицо Эдвардса привлекало тучи комаров. Он попытался не обращать на них внимания. Немало комаров падало на поверхность воды, и форель увлеченно охотилась за ними. Всякий раз, когда Эдварде видел всплеск, он забрасывал в это место грузило с крючком и приманкой. Вдруг удочка резко согнулась.
— Еще одна! — радостно воскликнул лейтенант. Из кустов в пятидесяти ярдах выглянула голова Смита, он посмотрел на Эдвардса с нескрываемым раздражением и снова улегся отдыхать.
Лейтенант никогда не занимался подобной ловлей рыбы. Его опыт рыбака был накоплен в лодке отца, однако принцип рыбалки мало отличался. Эдварде дал форели слабину, чтобы она поводила леску и устала, но не отпускал слишком далеко. Затем осторожно принялся тянуть ее вверх по течению ручья, поближе к каменистому берегу. Внезапно он поскользнулся и упал в воду, сумев, однако, высоко поднять конец удилища. Эдварде встал, чувствуя, как мокрые форменные брюки облепили ноги.
— Большая рыбина! — с удовлетворением заметил он, обернулся и увидел улыбку на лице Вигдис. Она смотрела, как он подвел форель к берегу, и пошла к нему. Через минуту девушка, схватившись за поводок, подняла рыбу из воды.
— Не меньше три килограмма, — сказала она. Когда Майку было десять лет, он поймал пятидесятифунтового альбакора, но эта коричневая форель казалась гораздо крупнее. Вигдис шла к нему с рыбой в
руках, и Эдварде начал сматывать леску. Десять фунтов рыбы за двадцать минут, подумал он. Пожалуй, мы действительно сможем прокормить себя.
Вертолет появился над ними совершенно неожиданно. Дул западный ветер, и они увидели его на расстоянии меньше мили, когда услышали характерный шум пятилопастного винта. Вертолет направлялся прямо к ним.
— Всем замереть! — послышался возглас Смита. Морские пехотинцы находились в укрытии, а Эдварде и Вигдис стояли на берегу ручья, на открытом месте.
— Боже мой! — выдохнул Эдварде, стараясь сохранить самообладание. Он закончил сматывать леску. — Сними рыбу с крючка. Веди себя естественно.
Она смотрела на него, слыша шум приближающегося вертолета, но боясь обернуться. Дрожащими руками девушка вытаскивала крючок из трепещущей форели.
— Все будет в порядке, Вигдис, — сказал лейтенант, обнял ее рукой за талию и медленно повел в сторону от ручья. Она прижалась к нему. Это поразило Эдвардса больше, чем внезапное появление русского вертолета. Девушка оказалась сильнее, чем он ожидал, а от ее тела исходило тепло.
Вертолет был на расстоянии менее пятисот ярдов и устремился прямо к ним, опустив нос и направив на них многоствольную пушку.
Эдварде понял, что не успеет. До автомата под маскировочной курткой оставалось пятьдесят футов. Если он бросится вперед, русские, что сидят в вертолете, сразу поймут причину. У него дрожали ноги при виде приближающейся смерти.
Медленно и осторожно Вигдис отвела руку, в которой держала рыбу, двумя пальцами взяла руку Майка, сняла ее с талии и положила на свою левую грудь. Затем высоко над головой подняла пойманную форель. Майк бросил удочку, наклонился и взял вторую рыбу, лежавшую на земле. Вигдис повторяла его движения, ухитряясь одновременно удерживать левую руку Майка у себя на груди. Ми-24 завис в пятидесяти ярдах от них. Майк поднял свою добычу. «Убирайтесь прочь», — прохрипел он, повернув улыбающееся лицо в сторону вертолета, несущий винт которого разметал на земле пыль и сухую траву.
***
— Мой отец — отчаянный рыбак, — заметил глядя вниз, старший лейтенант.
— Плевать на рыбу, — с завистью произнес стрелок-радист. — Я с удовольствием поймал бы ту, что стоит с парнем. Посмотри, где рука у этого молодого мерзавца!
Они наверняка даже не знают, что происходит на их острове, подумал русский. А если знают, то у них достаточно здравого смысла, чтобы ничего не предпринимать. Хорошо, что есть люди, не затронутые безумием, охватившем весь мир… Пилот взглянул на указатель топлива.
— Эти двое вряд ли имеют отношение к нападению на наш патруль. У нас горючего на тридцать минут. Пора возвращаться.
***
Вертолет опустил хвост и на какое-то ужасное мгновение Эдвардсу показалось, что он совершает посадку. Затем машина круто развернулась в воздухе и полетела на юго-запад. Один из русских солдат, находившихся в кабине, помахал им рукой. Вигдис махнула в ответ.
Они стояли, обнявшись, пока вертолет не скрылся вдали. Ее левая рука продолжала прижимать к груди его ладонь. Эдварде впервые почувствовал, что на ней нет лифчика. Он боялся шевельнуться, боялся, что Вигдис не правильно истолкует его движение. Почему она так поступила? Чтобы обмануть русских — или чтобы ободрить его? Или себя? Теперь ему казалось не таким уж важным, что обман сыграл свою роль. Морские пехотинцы оставались в укрытии. Молодые люди стояли рядом совсем одни, и его ладонь, прижатая к груди девушки, словно горела огнем. Как же теперь поступить?
Вигдис нашла выход первой. Его рука соскользнула вниз, когда девушка повернулась и положила голову ему на плечо. Вот я стою, подумал Эдварде, одной рукой обнимаю самую прелестную девушку, какую когда-либо видел, а в другой все еще держу эту проклятую рыбу. Впрочем, он быстро решил эту проблему — бросил форель на землю, обнял Вигдис обеими руками и крепко прижал к себе.
— С тобой все в порядке? Она посмотрела ему в лицо.
— Думаю, да.
Существовало всего одно слово, чтобы выразить испытываемые им чувства. Эдварде знал, что сейчас не время и не место говорить об этом, и потому нежно поцеловал ее в щеку. Ответная улыбка сказала ему больше, чем самые страстные слова.
— Извините меня, — послышался сзади голос Смита.
— Да, — произнес лейтенант, отпуская девушку. — Уходим отсюда, пока им не пришло в голову вернуться.
Подводный ракетоносец ВМС США «Чикаго»
Все шло хорошо. Американские «орионы» и английские «нимроды» летели впереди, разведывая путь к паковым льдам. Подводным лодкам пришлось отвернуть к востоку, чтобы избежать встречи с русской субмариной, но это было единственной неприятностью. По-видимому, Иван послал почти все свои лодки на юг, полагая, что Норвежское море уже принадлежит русским. До кромки паковых льдов оставалось шесть часов хода.
«Чикаго» сбавил скорость, закончив вести за собой отряд подводных лодок и пропуская их вперед. Его гидролокаторы обшаривали черные воды в поисках характерных шумов русской лодки, но слышали только отдаленный грохот паковых льдов.
Штурманская группа, ведущая прокладку, нанесла на карту положение остальных американских подводных ракетоносцев. Макафферти с удовольствием заметил, что офицерам пришлось нелегко, хотя в их распоряжении имелось лучшее гидролокационное оборудование Америки. Если так трудно сделать это моим офицерам, подумал Макафферти, то русским придется еще хуже. Команда «Чикаго» чувствовала себя, по-видимому, отлично. Три дня в гавани и, соответственно, увольнения на берег восстановили хорошее настроение у матросов. Ящики пива, присланные норвежским шкипером, а также сообщение о том, что выпущенный ракетоносцем «гарпун» все-таки потопил корабль противника, сыграли тут немалую роль. Макафферти уже сообщил команде о предстоящей операции. Все спокойно выслушали его и даже отпустили пару шуток по поводу того, что возвращаются обратно домой — в Баренцево море.
— Вперед пошел «Бостон», шкипер, — сообщил командиру старпом. — Теперь нас тащат за собой.
Макафферти подошел к прокладочному столику и посмотрел на карту. Все выглядело хорошо, но он, тем не менее, тщательно проверил обстановку. Когда по одному курсу движется столько подводных лодок, опасность столкновения становится реальной. Старшина у штурвала перечислил субмарины, обогнавшие «Чикаго». Командир удовлетворенно кивнул.
— Две трети хода вперед, — приказал он. Рулевой отрепетовал команду и передвинул рычаг машинного телеграфа.
— Из машинного отделения подтверждают — две трети вперед.
— Отлично. Лево руля, десять градусов. Новый курс три-четыре-восемь.
«Чикаго» набрал скорость в пятнадцать узлов и занял свое место в хвосте процессии, стремительно двигающейся к арктическим льдам.
Глава 31 Демоны
Виргиния-Бич, штат Виргиния
— Лево на борт! — выкрикнул Моррис, указывая на белый пенный след торпеды.
— Право на борт, слушаюсь! — ответил рулевой, крутанул штурвал до упора направо, потом налево и затем выровнял корабль.
Моррис стоял на левом крыле мостика. Штиль, морская поверхность зеркально гладкая, и след торпеды отчетливо виден — она повторяла каждый поворот и каждый маневр фрегата. Моррис даже попытался дать задний ход, но ничего не вышло — торпеда будто придвинулась к кораблю боком, остановилась в воде и поднялась на поверхность. Она была белой, на носу виднелось что-то похожее на красную звезду…, и глаза, как у всех самонаводящихся торпед. Он приказал развить полный ход, но теперь торпеда преследовала фрегат, скользя по поверхности, словно летающая рыба, ясно видимая для всех, кто смотрел на нее, — однако видел торпеду один Моррис.
Она приближалась к «Фаррису» медленно и неумолимо, несмотря на все маневры фрегата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
Моррис подошел к своей машине, она словно насмехалась над ним своим номерным знаком — FF-1094. Редко кому приходится ездить в машине, постоянно напоминающей о постигшем его несчастье. Большинству везет — они оставляют все воспоминания позади. Включив двигатель, Моррис подумал, а сумеет ли он когда-нибудь спать без кошмарных сновидений, заставляющих его снова и снова переживать те ужасные минуты на мостике фрегата.
Исландия
Эдвардсу впервые удалось побить сержанта в том деле, которым тот так гордился. Несмотря на частые рассказы о своем рыбацком опыте, сержант после часа бесплодных усилий вернулся с пустыми руками и молча передал удочку лейтенанту. Спустя десять минут Эдвардсу удалось поймать четырехфунтовую форель. — Вот проклятье! — расстроенно развел руками Смит. Чтобы пройти последние десять километров, потребовалось одиннадцать часов. Им пришлось пересечь только одну дорогу, но на ней было оживленное движение. Каждые несколько минут к югу или северу проезжала автомашина. Русские пользовались этой проселочной, усыпанной гравием дорогой для переброски войск и припасов по суше в северную часть острова. Американцам пришлось просидеть шесть часов среди валунов на еще одном лавовом поле, ожидая удобного момента, чтобы перебежать через дорогу. Дважды они видели вертолет Ми-24, но оба раза издалека. Пеших патрулей они не заметили, и Эдварде пришел к выводу, что советские войска не в состоянии контролировать столь большой остров. Он достал русскую карту из планшета, снятого с убитого советского лейтенанта, и принялся расшифровывать нанесенные на ней знаки. Русские войска, увидел он, концентрировались по дуге от северного до южного побережья полуострова Рейкьявик. Эдварде передал эту информацию в Шотландию, потратив десять минут на объяснение знаков, которыми пользуются русские.
С наступлением сумерек движение стало более редким и они сумели перебежать на другую сторону дороги. Там они оказались среди озер и ручьев, но без пищи. Все, с них хватит, решил Эдварде. Нужно отдохнуть и наловить рыбы для пропитания. Весь следующий этап перехода пройдет вдали от населенных пунктов.
Его автомат и остальное снаряжение лежали у валуна, прикрытые маскировочной курткой. Рядом была Вигдис. Весь день она старалась быть вблизи него. Смит и морские пехотинцы улеглись отдохнуть, оставив лейтенанта заниматься работой.
Этим вечером местное комарье взялось за дело всерьез. Толстый свитер защищал тело, зато лицо Эдвардса привлекало тучи комаров. Он попытался не обращать на них внимания. Немало комаров падало на поверхность воды, и форель увлеченно охотилась за ними. Всякий раз, когда Эдварде видел всплеск, он забрасывал в это место грузило с крючком и приманкой. Вдруг удочка резко согнулась.
— Еще одна! — радостно воскликнул лейтенант. Из кустов в пятидесяти ярдах выглянула голова Смита, он посмотрел на Эдвардса с нескрываемым раздражением и снова улегся отдыхать.
Лейтенант никогда не занимался подобной ловлей рыбы. Его опыт рыбака был накоплен в лодке отца, однако принцип рыбалки мало отличался. Эдварде дал форели слабину, чтобы она поводила леску и устала, но не отпускал слишком далеко. Затем осторожно принялся тянуть ее вверх по течению ручья, поближе к каменистому берегу. Внезапно он поскользнулся и упал в воду, сумев, однако, высоко поднять конец удилища. Эдварде встал, чувствуя, как мокрые форменные брюки облепили ноги.
— Большая рыбина! — с удовлетворением заметил он, обернулся и увидел улыбку на лице Вигдис. Она смотрела, как он подвел форель к берегу, и пошла к нему. Через минуту девушка, схватившись за поводок, подняла рыбу из воды.
— Не меньше три килограмма, — сказала она. Когда Майку было десять лет, он поймал пятидесятифунтового альбакора, но эта коричневая форель казалась гораздо крупнее. Вигдис шла к нему с рыбой в
руках, и Эдварде начал сматывать леску. Десять фунтов рыбы за двадцать минут, подумал он. Пожалуй, мы действительно сможем прокормить себя.
Вертолет появился над ними совершенно неожиданно. Дул западный ветер, и они увидели его на расстоянии меньше мили, когда услышали характерный шум пятилопастного винта. Вертолет направлялся прямо к ним.
— Всем замереть! — послышался возглас Смита. Морские пехотинцы находились в укрытии, а Эдварде и Вигдис стояли на берегу ручья, на открытом месте.
— Боже мой! — выдохнул Эдварде, стараясь сохранить самообладание. Он закончил сматывать леску. — Сними рыбу с крючка. Веди себя естественно.
Она смотрела на него, слыша шум приближающегося вертолета, но боясь обернуться. Дрожащими руками девушка вытаскивала крючок из трепещущей форели.
— Все будет в порядке, Вигдис, — сказал лейтенант, обнял ее рукой за талию и медленно повел в сторону от ручья. Она прижалась к нему. Это поразило Эдвардса больше, чем внезапное появление русского вертолета. Девушка оказалась сильнее, чем он ожидал, а от ее тела исходило тепло.
Вертолет был на расстоянии менее пятисот ярдов и устремился прямо к ним, опустив нос и направив на них многоствольную пушку.
Эдварде понял, что не успеет. До автомата под маскировочной курткой оставалось пятьдесят футов. Если он бросится вперед, русские, что сидят в вертолете, сразу поймут причину. У него дрожали ноги при виде приближающейся смерти.
Медленно и осторожно Вигдис отвела руку, в которой держала рыбу, двумя пальцами взяла руку Майка, сняла ее с талии и положила на свою левую грудь. Затем высоко над головой подняла пойманную форель. Майк бросил удочку, наклонился и взял вторую рыбу, лежавшую на земле. Вигдис повторяла его движения, ухитряясь одновременно удерживать левую руку Майка у себя на груди. Ми-24 завис в пятидесяти ярдах от них. Майк поднял свою добычу. «Убирайтесь прочь», — прохрипел он, повернув улыбающееся лицо в сторону вертолета, несущий винт которого разметал на земле пыль и сухую траву.
***
— Мой отец — отчаянный рыбак, — заметил глядя вниз, старший лейтенант.
— Плевать на рыбу, — с завистью произнес стрелок-радист. — Я с удовольствием поймал бы ту, что стоит с парнем. Посмотри, где рука у этого молодого мерзавца!
Они наверняка даже не знают, что происходит на их острове, подумал русский. А если знают, то у них достаточно здравого смысла, чтобы ничего не предпринимать. Хорошо, что есть люди, не затронутые безумием, охватившем весь мир… Пилот взглянул на указатель топлива.
— Эти двое вряд ли имеют отношение к нападению на наш патруль. У нас горючего на тридцать минут. Пора возвращаться.
***
Вертолет опустил хвост и на какое-то ужасное мгновение Эдвардсу показалось, что он совершает посадку. Затем машина круто развернулась в воздухе и полетела на юго-запад. Один из русских солдат, находившихся в кабине, помахал им рукой. Вигдис махнула в ответ.
Они стояли, обнявшись, пока вертолет не скрылся вдали. Ее левая рука продолжала прижимать к груди его ладонь. Эдварде впервые почувствовал, что на ней нет лифчика. Он боялся шевельнуться, боялся, что Вигдис не правильно истолкует его движение. Почему она так поступила? Чтобы обмануть русских — или чтобы ободрить его? Или себя? Теперь ему казалось не таким уж важным, что обман сыграл свою роль. Морские пехотинцы оставались в укрытии. Молодые люди стояли рядом совсем одни, и его ладонь, прижатая к груди девушки, словно горела огнем. Как же теперь поступить?
Вигдис нашла выход первой. Его рука соскользнула вниз, когда девушка повернулась и положила голову ему на плечо. Вот я стою, подумал Эдварде, одной рукой обнимаю самую прелестную девушку, какую когда-либо видел, а в другой все еще держу эту проклятую рыбу. Впрочем, он быстро решил эту проблему — бросил форель на землю, обнял Вигдис обеими руками и крепко прижал к себе.
— С тобой все в порядке? Она посмотрела ему в лицо.
— Думаю, да.
Существовало всего одно слово, чтобы выразить испытываемые им чувства. Эдварде знал, что сейчас не время и не место говорить об этом, и потому нежно поцеловал ее в щеку. Ответная улыбка сказала ему больше, чем самые страстные слова.
— Извините меня, — послышался сзади голос Смита.
— Да, — произнес лейтенант, отпуская девушку. — Уходим отсюда, пока им не пришло в голову вернуться.
Подводный ракетоносец ВМС США «Чикаго»
Все шло хорошо. Американские «орионы» и английские «нимроды» летели впереди, разведывая путь к паковым льдам. Подводным лодкам пришлось отвернуть к востоку, чтобы избежать встречи с русской субмариной, но это было единственной неприятностью. По-видимому, Иван послал почти все свои лодки на юг, полагая, что Норвежское море уже принадлежит русским. До кромки паковых льдов оставалось шесть часов хода.
«Чикаго» сбавил скорость, закончив вести за собой отряд подводных лодок и пропуская их вперед. Его гидролокаторы обшаривали черные воды в поисках характерных шумов русской лодки, но слышали только отдаленный грохот паковых льдов.
Штурманская группа, ведущая прокладку, нанесла на карту положение остальных американских подводных ракетоносцев. Макафферти с удовольствием заметил, что офицерам пришлось нелегко, хотя в их распоряжении имелось лучшее гидролокационное оборудование Америки. Если так трудно сделать это моим офицерам, подумал Макафферти, то русским придется еще хуже. Команда «Чикаго» чувствовала себя, по-видимому, отлично. Три дня в гавани и, соответственно, увольнения на берег восстановили хорошее настроение у матросов. Ящики пива, присланные норвежским шкипером, а также сообщение о том, что выпущенный ракетоносцем «гарпун» все-таки потопил корабль противника, сыграли тут немалую роль. Макафферти уже сообщил команде о предстоящей операции. Все спокойно выслушали его и даже отпустили пару шуток по поводу того, что возвращаются обратно домой — в Баренцево море.
— Вперед пошел «Бостон», шкипер, — сообщил командиру старпом. — Теперь нас тащат за собой.
Макафферти подошел к прокладочному столику и посмотрел на карту. Все выглядело хорошо, но он, тем не менее, тщательно проверил обстановку. Когда по одному курсу движется столько подводных лодок, опасность столкновения становится реальной. Старшина у штурвала перечислил субмарины, обогнавшие «Чикаго». Командир удовлетворенно кивнул.
— Две трети хода вперед, — приказал он. Рулевой отрепетовал команду и передвинул рычаг машинного телеграфа.
— Из машинного отделения подтверждают — две трети вперед.
— Отлично. Лево руля, десять градусов. Новый курс три-четыре-восемь.
«Чикаго» набрал скорость в пятнадцать узлов и занял свое место в хвосте процессии, стремительно двигающейся к арктическим льдам.
Глава 31 Демоны
Виргиния-Бич, штат Виргиния
— Лево на борт! — выкрикнул Моррис, указывая на белый пенный след торпеды.
— Право на борт, слушаюсь! — ответил рулевой, крутанул штурвал до упора направо, потом налево и затем выровнял корабль.
Моррис стоял на левом крыле мостика. Штиль, морская поверхность зеркально гладкая, и след торпеды отчетливо виден — она повторяла каждый поворот и каждый маневр фрегата. Моррис даже попытался дать задний ход, но ничего не вышло — торпеда будто придвинулась к кораблю боком, остановилась в воде и поднялась на поверхность. Она была белой, на носу виднелось что-то похожее на красную звезду…, и глаза, как у всех самонаводящихся торпед. Он приказал развить полный ход, но теперь торпеда преследовала фрегат, скользя по поверхности, словно летающая рыба, ясно видимая для всех, кто смотрел на нее, — однако видел торпеду один Моррис.
Она приближалась к «Фаррису» медленно и неумолимо, несмотря на все маневры фрегата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162