О'Мэлли с восхищением подумал о мужестве командира советской подводной лодки.
— «Стилет», это «Резак», прием.
Вертолетчик не смог удержаться от улыбки. В отличие от американцев, англичане присваивали своим вертолетам позывные, связанные с названиями судов, на которых они базировались. Так, позывными фрегата Ее Королевского Величества «Брейзен» было «Хасси», а у «Бэттлэкса» «"Брейзен" распутница, „хасси“ — бесстыжая. „Бэттлэкс“ — боевая секира.» вертолет имел позывные «Резак».
— Слышу вас, «Резак». Где вы находитесь?
— К югу от вас, в десяти милях. У нас на борту две глубинные бомбы.
О'Мэлли снова включил ходовые огни.
— Хорошо, приготовьтесь. «Ромео», я предлагаю поступить так. Вы наводите «Резак» на мой акустический буй, и мы воспользуемся вашим гидролокатором для определения крюйс-пеленга места сброса глубинных бомб. Вы согласны? Прием.
— Да, согласен, — ответил Моррис.
— Готовь торпеду, — произнес О'Мэлли, обращаясь ко второму пилоту.
— Зачем?
— Если глубинные бомбы не попадут в цель, готов поспорить, что наш русский приятель вынырнет со дна, как семга во время нереста. — О'Мэлли развернул вертолет и тут же заметил ходовые огни английского вертолета «линкс».
— Эй, «Резак», привет! Вижу вас в направлении на девять часов от себя. Оставайтесь на своей позиции, пока мы не приготовимся. Уилли, никаких перемен у контакта?
— Никаких, сэр. Этот парень сохраняет поразительное хладнокровие.
Бедный ты смельчак, подумал О'Мэлли, какой страшный конец ждет тебя. Плавающая дымовая шашка на месте контакта почти выгорела, и он сбросил другую. Проверив ситуацию на своем тактическом дисплее, О'Мэлли отвел вертолет на тысячу ярдов к востоку от контакта, завис на высоте пятьдесят футов от морской поверхности и опустил погружной гидролокатор.
— Слышу его, — доложил старшина. — Пеленг два-шесть-восемь.
— «Резак», это «Стилет». Мы готовы к вашей векторной атаке. «Ромео» направит вас на цель.
Теперь английский вертолет действовал под контролем радиолокатора «Рубена Джеймса», направлявшего «линкс» точно на север. О'Мэлли наблюдал за приближением английского вертолета, проверяя, не сносит ли ветер его самого от выбранной позиции.
— Будете сбрасывать бомбы по моей команде. Приготовьтесь, «Резак».
— Готов к атаке. — Пилот английского вертолета подготовил взрыватели глубинных бомб и полетел вперед со скоростью девяносто узлов. Наконец О'Мэлли увидел, что мигающие огни «линкса» совместились с дымом от плавающей шашки.
— Первая бомба — пошла! Вторая бомба — пошла! Быстро уходите!
Английского пилота можно было и не подгонять. Едва вторая глубинная бомба отделилась от корпуса вертолета, как его машина резко подпрыгнула кверху и устремилась на северо-восток. Одновременно О'Мэлли потянул на себя ручку управления шагом винта, поднимая из воды хрупкий гидролокатор.
На дне мелькнула какая-то странная вспышка света, затем другая. Морская поверхность превратилась в пену, взметнувшуюся в усыпанное звездами небо. О'Мэлли подлетел к месту, где произошли взрывы, и включил посадочные прожекторы, ярко осветившие море. На волнах расплывалась взбаламученная грязь, ил и…, масло? Как в кинофильмах, подумал он и сбросил вниз еще один гидроакустический буй.
Со дна доносились раскаты взрывов глубинных бомб, однако система прослушивания отфильтровывала взрывные волны и концентрировалась только на шумах с более высокой частотой. В наушниках
слышались звуки выходящего воздуха и врывающейся внутрь воды. На подводной лодке пытались продуть цистерны в напрасной попытке всплыть на поверхность. Затем донеслись какие-то иные звуки, словно вода попала на раскаленную плиту. Прошло несколько мгновений, прежде чем О'Мэлли понял, что это такое.
— Что это, шкипер? — спросил Уилли по системе внутренней связи. — Мне еще никогда не приходилось слышать такой шум.
— Разрыв корпуса реактора. Ты слышишь звуки атомной реакции, вышедшей из-под контроля. — Боже мой, какое произойдет заражение берега радиоактивными отходами! — подумал он. Несколько лет ни один аквалангист не рискнет нырять у «Андре Дориа»… О'Мэлли включил канал радиосвязи. — «Резак», это «Стилет». Слышу грохот ломающихся переборок. Мы считаем, что подводная лодка потоплена. На чей боевой счет относим потопленную лодку — ваш или наш?
— Наша добыча, «Стилет». Спасибо за помощь. О'Мэлли рассмеялся.
— Согласен, «Резак». Раз вы ее потопили, не забудьте подготовить донесение о заражении окружающей среды. Конец связи.
Пилоты на борту «линкса» обменялись недоумевающими взглядами.
— — А это еще что такое, черт побери?
Два вертолета вернулись вместе и пролетели над английским и американским фрегатами, чтобы отпраздновать одержанную победу. Это была вторая потопленная лодка для «Бэттлэкса», а боцман «Рубена Джеймса» нарисует теперь половину силуэта подводной лодки на стороне рулевой рубки. Вертолеты совершили посадку на свои корабли, и фрегаты повернули к западу, в сторону Нью-Йорка.
Москва, РСФСР
Михаил Сергетов обнял и расцеловал своего сына по русскому обычаю, радуясь его возвращению с фронта, затем взял под руку и повел к стоящему рядом ЗИЛу, который доставит их в Москву.
— Ты был ранен, Ваня.
— Чепуха, порезал руку осколками стекла, — отмахнулся Иван. Отец налил ему стопку водки, и майор выпил ее залпом. — Последние две недели не брал в рот ни капли.
— Вот как?
— Да, генерал категорически запрещает употребление спиртных напитков на фронте.
— Он действительно такой толковый командир, как я предполагал?
— Пожалуй, даже лучше. Я видел, как он руководит боевыми действиями на передовой. По-настоящему талантливый полководец.
— Тогда почему мы до сих пор не захватили Германию? Иван Михайлович Сергетов рос в то время, когда его отец поднимался по ступеням партийной иерархии, где достиг почти самой вершины, и не раз был свидетелем того, как он в мгновение ока превращался из приятного и гостеприимного хозяина в жесткого аппаратчика. Но сын впервые почувствовал это на себе.
— Готовность НАТО к войне оказалась намного выше, чем мы предполагали, папа. Они ждали нашего удара, и их первая же военная операция — еще до того как советские войска пересекли границу — потрясла нас. — Иван объяснил отцу последствия операции «Страна грез».
— Нам не говорили, что ситуация настолько тяжела. Ты уверен?
— Видел несколько разрушенных мостов своими глазами. Эти же самолеты нанесли удар на ложный командный пункт фронта в районе Стендаля. Их бомбы обрушились еще до того, как мы поняли, что происходит. Будь у них более точные сведения, сейчас меня не было бы здесь.
— Значит, причиной всего является мощь их авиации?
— Она играет очень важную роль. Мне довелось видеть, как американские штурмовики проносятся над нашей танковой колонной, оставляя за собой горящие танки, выкашивая их, словно комбайн пшеничное поле. Ужасное зрелище.
— А наши зенитные ракеты?
— Папа, наши ракетчики из частей ПВО проводили учебные стрельбы раз или два в году, стреляя по беспилотным самолетам, летящим с небольшой скоростью и по прямой у всех на виду. Истребители НАТО проносятся над самой землей, почти между деревьями. Если бы зенитные установки у обеих сторон действовали так же успешно, как утверждают их разработчики, к данному моменту все самолеты в мире были бы сбиты по два раза. Но наибольший ущерб наносят нам их противотанковые ракеты — знаешь, они похожи на наши, только действуют еще эффективнее. — Молодой офицер начал жестикулировать. — Вот, представь себе — три человека в колесной машине. Один водитель, один заряжающий и один наводчик. Они прячутся за деревом у поворота шоссе и ждут. Появляется наша танковая колонна, и они пускают ракету с расстояния в…, скажем, два километра. Как правило стараются первым делом выбить командирские танки — те, у которых над башней высокая антенна. Часто мы замечаем противника только после того, как первая ракета попадает в цель. Затем они выпускают вторую ракету, подбивают еще один танк и тут же мчатся прочь, прежде чем мы успеваем вызвать артиллерийскую поддержку. Через пять минут они стреляют по нам снова, но уже из другого места. Такая тактика обескровливает нас, — закончил Иван, повторяя слова своего командира.
— Ты считаешь, что мы проигрываем войну?
— Нет. Я говорю, что мы не выигрываем ее. Но для нас это одно и то же. — Он изложил просьбу Алексеева и увидел, как отец откинулся на кожаные подушки сиденья.
— Я знал это, Ваня. Предупреждал их. Идиоты! — Иван сделал жест в сторону шофера. Отец улыбнулся и небрежно махнул рукой. Виталий работал у Сергетова уже не первый год. Его дочь стала врачом благодаря покровительству министра, сын учился в университете, тогда как большинство его ровесников служили в армии. — Расход горючего на двадцать пять процентов выше предполагаемого. Я хочу сказать, на двадцать пять процентов выше расчетов, произведенных специалистами моего министерства, то есть на целых сорок процентов превышает нормативы министерства обороны. Никому и в голову не приходило, что авиация НАТО сумеет обнаружить и уничтожить секретные склады горючего. В данный момент мои люди производят повторную инвентаризацию топливных ресурсов страны. Если не запоздают с подготовкой, предварительные цифры будут в моем распоряжении сегодня вечером. Посмотри по сторонам, Ваня, и ты все сам поймешь.
На улицах города почти не было автомобилей, даже грузовиков. Москва никогда не выглядела оживленным городом, но теперь она казалась мрачной даже для привыкших ко всему русских. По полупустым улицам спешили люди, не оглядываясь вокруг и не поднимая головы. Сколько людей мобилизовано в армию, понял Иван. И сколько никогда не вернется назад. Как всегда, отец прочитал его мысли.
— У нас большие потери?
— Ужасные. Намного выше расчетных. У меня нет точной оперативной информации, но мы несем тяжелые потери, это мне известно.
— Мы совершили ошибку, Ваня, — тихо произнес министр. Но ведь партия не ошибается, подумал он. Сколько лет ты верил в это?
— Сейчас уже слишком поздно изменить что-либо, папа. Нам нужна информация о снабжении НАТО. Сведения, поступающие к нам на фронт, являются…, ну, скажем, чересчур обработанными, что ли. Нам нужны конкретные данные, чтобы мы могли сделать собственные выводы.
«К нам на фронт», додумал старший Сергетов. Слыша эти слова, он испытывал одновременно гнев и гордость — гордость за своего сына, за то, кем он стал. Министр часто беспокоился о том, что Иван может превратиться в очередного «трутня», еще одного бесполезного потомка семьи высокопоставленного партаппаратчика. Но генерал Алексеев не относился к числу людей, продвигающих подчиненных без весомой причины, и Сергетов знал из собственных источников, что Иван часто сопровождал генерала в его поездках на самые опасные участки фронта. Юноша превратился во взрослого мужчину. Жаль, что для этого потребовалось побывать на войне.
— Я сделаю все, что в моих силах.
Подводный ракетоносец ВМС США «Чикаго»
Желоб Святой Анны являлся последней глубокой впадиной Арктического океана. Вереница американских подводных лодок замедлила движение и почти остановилась у кромки паковых льдов. Здесь их должны были ждать две «свои» подводные лодки, однако слово «свои» плохо вяжется с боевыми операциями. Американские субмарины находились в состоянии полной боевой готовности. Макафферти проверил время и местоположение лодки. До сих пор все шло хорошо, в соответствии с планом. Поразительно, подумал он.
Ему не нравилось вести за собой остальные лодки. Если у кромки паковых льдов патрулирует советская субмарина, ее первой целью станет «Чикаго», Макафферти понимал это. Но субмарина может оказаться не только русской, но и принадлежащей флоту союзников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
— «Стилет», это «Резак», прием.
Вертолетчик не смог удержаться от улыбки. В отличие от американцев, англичане присваивали своим вертолетам позывные, связанные с названиями судов, на которых они базировались. Так, позывными фрегата Ее Королевского Величества «Брейзен» было «Хасси», а у «Бэттлэкса» «"Брейзен" распутница, „хасси“ — бесстыжая. „Бэттлэкс“ — боевая секира.» вертолет имел позывные «Резак».
— Слышу вас, «Резак». Где вы находитесь?
— К югу от вас, в десяти милях. У нас на борту две глубинные бомбы.
О'Мэлли снова включил ходовые огни.
— Хорошо, приготовьтесь. «Ромео», я предлагаю поступить так. Вы наводите «Резак» на мой акустический буй, и мы воспользуемся вашим гидролокатором для определения крюйс-пеленга места сброса глубинных бомб. Вы согласны? Прием.
— Да, согласен, — ответил Моррис.
— Готовь торпеду, — произнес О'Мэлли, обращаясь ко второму пилоту.
— Зачем?
— Если глубинные бомбы не попадут в цель, готов поспорить, что наш русский приятель вынырнет со дна, как семга во время нереста. — О'Мэлли развернул вертолет и тут же заметил ходовые огни английского вертолета «линкс».
— Эй, «Резак», привет! Вижу вас в направлении на девять часов от себя. Оставайтесь на своей позиции, пока мы не приготовимся. Уилли, никаких перемен у контакта?
— Никаких, сэр. Этот парень сохраняет поразительное хладнокровие.
Бедный ты смельчак, подумал О'Мэлли, какой страшный конец ждет тебя. Плавающая дымовая шашка на месте контакта почти выгорела, и он сбросил другую. Проверив ситуацию на своем тактическом дисплее, О'Мэлли отвел вертолет на тысячу ярдов к востоку от контакта, завис на высоте пятьдесят футов от морской поверхности и опустил погружной гидролокатор.
— Слышу его, — доложил старшина. — Пеленг два-шесть-восемь.
— «Резак», это «Стилет». Мы готовы к вашей векторной атаке. «Ромео» направит вас на цель.
Теперь английский вертолет действовал под контролем радиолокатора «Рубена Джеймса», направлявшего «линкс» точно на север. О'Мэлли наблюдал за приближением английского вертолета, проверяя, не сносит ли ветер его самого от выбранной позиции.
— Будете сбрасывать бомбы по моей команде. Приготовьтесь, «Резак».
— Готов к атаке. — Пилот английского вертолета подготовил взрыватели глубинных бомб и полетел вперед со скоростью девяносто узлов. Наконец О'Мэлли увидел, что мигающие огни «линкса» совместились с дымом от плавающей шашки.
— Первая бомба — пошла! Вторая бомба — пошла! Быстро уходите!
Английского пилота можно было и не подгонять. Едва вторая глубинная бомба отделилась от корпуса вертолета, как его машина резко подпрыгнула кверху и устремилась на северо-восток. Одновременно О'Мэлли потянул на себя ручку управления шагом винта, поднимая из воды хрупкий гидролокатор.
На дне мелькнула какая-то странная вспышка света, затем другая. Морская поверхность превратилась в пену, взметнувшуюся в усыпанное звездами небо. О'Мэлли подлетел к месту, где произошли взрывы, и включил посадочные прожекторы, ярко осветившие море. На волнах расплывалась взбаламученная грязь, ил и…, масло? Как в кинофильмах, подумал он и сбросил вниз еще один гидроакустический буй.
Со дна доносились раскаты взрывов глубинных бомб, однако система прослушивания отфильтровывала взрывные волны и концентрировалась только на шумах с более высокой частотой. В наушниках
слышались звуки выходящего воздуха и врывающейся внутрь воды. На подводной лодке пытались продуть цистерны в напрасной попытке всплыть на поверхность. Затем донеслись какие-то иные звуки, словно вода попала на раскаленную плиту. Прошло несколько мгновений, прежде чем О'Мэлли понял, что это такое.
— Что это, шкипер? — спросил Уилли по системе внутренней связи. — Мне еще никогда не приходилось слышать такой шум.
— Разрыв корпуса реактора. Ты слышишь звуки атомной реакции, вышедшей из-под контроля. — Боже мой, какое произойдет заражение берега радиоактивными отходами! — подумал он. Несколько лет ни один аквалангист не рискнет нырять у «Андре Дориа»… О'Мэлли включил канал радиосвязи. — «Резак», это «Стилет». Слышу грохот ломающихся переборок. Мы считаем, что подводная лодка потоплена. На чей боевой счет относим потопленную лодку — ваш или наш?
— Наша добыча, «Стилет». Спасибо за помощь. О'Мэлли рассмеялся.
— Согласен, «Резак». Раз вы ее потопили, не забудьте подготовить донесение о заражении окружающей среды. Конец связи.
Пилоты на борту «линкса» обменялись недоумевающими взглядами.
— — А это еще что такое, черт побери?
Два вертолета вернулись вместе и пролетели над английским и американским фрегатами, чтобы отпраздновать одержанную победу. Это была вторая потопленная лодка для «Бэттлэкса», а боцман «Рубена Джеймса» нарисует теперь половину силуэта подводной лодки на стороне рулевой рубки. Вертолеты совершили посадку на свои корабли, и фрегаты повернули к западу, в сторону Нью-Йорка.
Москва, РСФСР
Михаил Сергетов обнял и расцеловал своего сына по русскому обычаю, радуясь его возвращению с фронта, затем взял под руку и повел к стоящему рядом ЗИЛу, который доставит их в Москву.
— Ты был ранен, Ваня.
— Чепуха, порезал руку осколками стекла, — отмахнулся Иван. Отец налил ему стопку водки, и майор выпил ее залпом. — Последние две недели не брал в рот ни капли.
— Вот как?
— Да, генерал категорически запрещает употребление спиртных напитков на фронте.
— Он действительно такой толковый командир, как я предполагал?
— Пожалуй, даже лучше. Я видел, как он руководит боевыми действиями на передовой. По-настоящему талантливый полководец.
— Тогда почему мы до сих пор не захватили Германию? Иван Михайлович Сергетов рос в то время, когда его отец поднимался по ступеням партийной иерархии, где достиг почти самой вершины, и не раз был свидетелем того, как он в мгновение ока превращался из приятного и гостеприимного хозяина в жесткого аппаратчика. Но сын впервые почувствовал это на себе.
— Готовность НАТО к войне оказалась намного выше, чем мы предполагали, папа. Они ждали нашего удара, и их первая же военная операция — еще до того как советские войска пересекли границу — потрясла нас. — Иван объяснил отцу последствия операции «Страна грез».
— Нам не говорили, что ситуация настолько тяжела. Ты уверен?
— Видел несколько разрушенных мостов своими глазами. Эти же самолеты нанесли удар на ложный командный пункт фронта в районе Стендаля. Их бомбы обрушились еще до того, как мы поняли, что происходит. Будь у них более точные сведения, сейчас меня не было бы здесь.
— Значит, причиной всего является мощь их авиации?
— Она играет очень важную роль. Мне довелось видеть, как американские штурмовики проносятся над нашей танковой колонной, оставляя за собой горящие танки, выкашивая их, словно комбайн пшеничное поле. Ужасное зрелище.
— А наши зенитные ракеты?
— Папа, наши ракетчики из частей ПВО проводили учебные стрельбы раз или два в году, стреляя по беспилотным самолетам, летящим с небольшой скоростью и по прямой у всех на виду. Истребители НАТО проносятся над самой землей, почти между деревьями. Если бы зенитные установки у обеих сторон действовали так же успешно, как утверждают их разработчики, к данному моменту все самолеты в мире были бы сбиты по два раза. Но наибольший ущерб наносят нам их противотанковые ракеты — знаешь, они похожи на наши, только действуют еще эффективнее. — Молодой офицер начал жестикулировать. — Вот, представь себе — три человека в колесной машине. Один водитель, один заряжающий и один наводчик. Они прячутся за деревом у поворота шоссе и ждут. Появляется наша танковая колонна, и они пускают ракету с расстояния в…, скажем, два километра. Как правило стараются первым делом выбить командирские танки — те, у которых над башней высокая антенна. Часто мы замечаем противника только после того, как первая ракета попадает в цель. Затем они выпускают вторую ракету, подбивают еще один танк и тут же мчатся прочь, прежде чем мы успеваем вызвать артиллерийскую поддержку. Через пять минут они стреляют по нам снова, но уже из другого места. Такая тактика обескровливает нас, — закончил Иван, повторяя слова своего командира.
— Ты считаешь, что мы проигрываем войну?
— Нет. Я говорю, что мы не выигрываем ее. Но для нас это одно и то же. — Он изложил просьбу Алексеева и увидел, как отец откинулся на кожаные подушки сиденья.
— Я знал это, Ваня. Предупреждал их. Идиоты! — Иван сделал жест в сторону шофера. Отец улыбнулся и небрежно махнул рукой. Виталий работал у Сергетова уже не первый год. Его дочь стала врачом благодаря покровительству министра, сын учился в университете, тогда как большинство его ровесников служили в армии. — Расход горючего на двадцать пять процентов выше предполагаемого. Я хочу сказать, на двадцать пять процентов выше расчетов, произведенных специалистами моего министерства, то есть на целых сорок процентов превышает нормативы министерства обороны. Никому и в голову не приходило, что авиация НАТО сумеет обнаружить и уничтожить секретные склады горючего. В данный момент мои люди производят повторную инвентаризацию топливных ресурсов страны. Если не запоздают с подготовкой, предварительные цифры будут в моем распоряжении сегодня вечером. Посмотри по сторонам, Ваня, и ты все сам поймешь.
На улицах города почти не было автомобилей, даже грузовиков. Москва никогда не выглядела оживленным городом, но теперь она казалась мрачной даже для привыкших ко всему русских. По полупустым улицам спешили люди, не оглядываясь вокруг и не поднимая головы. Сколько людей мобилизовано в армию, понял Иван. И сколько никогда не вернется назад. Как всегда, отец прочитал его мысли.
— У нас большие потери?
— Ужасные. Намного выше расчетных. У меня нет точной оперативной информации, но мы несем тяжелые потери, это мне известно.
— Мы совершили ошибку, Ваня, — тихо произнес министр. Но ведь партия не ошибается, подумал он. Сколько лет ты верил в это?
— Сейчас уже слишком поздно изменить что-либо, папа. Нам нужна информация о снабжении НАТО. Сведения, поступающие к нам на фронт, являются…, ну, скажем, чересчур обработанными, что ли. Нам нужны конкретные данные, чтобы мы могли сделать собственные выводы.
«К нам на фронт», додумал старший Сергетов. Слыша эти слова, он испытывал одновременно гнев и гордость — гордость за своего сына, за то, кем он стал. Министр часто беспокоился о том, что Иван может превратиться в очередного «трутня», еще одного бесполезного потомка семьи высокопоставленного партаппаратчика. Но генерал Алексеев не относился к числу людей, продвигающих подчиненных без весомой причины, и Сергетов знал из собственных источников, что Иван часто сопровождал генерала в его поездках на самые опасные участки фронта. Юноша превратился во взрослого мужчину. Жаль, что для этого потребовалось побывать на войне.
— Я сделаю все, что в моих силах.
Подводный ракетоносец ВМС США «Чикаго»
Желоб Святой Анны являлся последней глубокой впадиной Арктического океана. Вереница американских подводных лодок замедлила движение и почти остановилась у кромки паковых льдов. Здесь их должны были ждать две «свои» подводные лодки, однако слово «свои» плохо вяжется с боевыми операциями. Американские субмарины находились в состоянии полной боевой готовности. Макафферти проверил время и местоположение лодки. До сих пор все шло хорошо, в соответствии с планом. Поразительно, подумал он.
Ему не нравилось вести за собой остальные лодки. Если у кромки паковых льдов патрулирует советская субмарина, ее первой целью станет «Чикаго», Макафферти понимал это. Но субмарина может оказаться не только русской, но и принадлежащей флоту союзников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162