Мне известно его имя, но я не получаю присылаемых им донесений. По-видимому, предыдущего главнокомандующего арестовали на основании его донесений, и затем командование Западным театром военных действий перешло к вашему генералу.
— Какова судьба бывшего главнокомандующего? — спросил молодой офицер.
— Это не должно интересовать вас, — холодно заметил Косов. За последние тридцать шесть часов было арестовано семь высших военачальников. Все находились сейчас в Лефортовской тюрьме, и Косов не смог бы никак повлиять на их судьбу, даже если бы захотел.
— Отец, мне необходима информация о ситуации с горючим.
— Государственные запасы страны сократились до минимума недельный запас горючего либо находится у вас в тылу, либо в пути. Примерно еще на неделю горючего для войск в Германии плюс недельный запас для армий, готовящихся к броску в район Персидского залива. Это все.
— Так что, Иван Михайлович, передайте своему генералу, что он должен одержать окончательную победу в течение двух недель. Если он потерпит неудачу, с ним все кончено. Ларионов обвинит армию в собственных ошибках, допущенных при оценке ситуации. Между прочим, молодой человек, ваша жизнь тоже окажется в опасности.
— Кто из наших офицеров доносит в КГБ?
— Начальник оперативного управления фронта. Его завербовали несколько лет назад, но офицер КГБ, с которым он связан, принадлежит к фракции Ларионова. Мне неизвестно содержание его донесений.
— Генерал Алексеев, строго говоря, нарушает приказы Ставки, перебрасывая дивизию с Везера на восток для наступления на Альфельд. Вам это известно?
— В таком случае его жизнь уже в опасности, и я ничем не могу ему помочь, — заметил Косов. Не могу помочь, не привлекая к себе излишнего внимания, подумал председатель КГБ.
— Ваня, возвращайся обратно. Товарищу Косову и мне нужно кое-что обсудить. — Сергетов обнял сына и проводил его к выходу. Он смотрел вслед исчезающим вдали красным огонькам автомобиля, затем вернулся в дом.
— Мне совсем не нравится, что моего сына втягивают в эти дела!
— А кому еще мы можем доверять, Михаил Эдуардович? Наша страна на краю гибели, партийное руководство сошло с ума, и даже я не могу полностью контролировать КГБ! Неужели вы не видите: война проиграна! Нужно спасти все, что можно.
— Но наши войска по-прежнему находятся на вражеской территории…
— Вчерашний день не имеет значения, так же как сегодняшний. Нужно смотреть в будущее, думать о том, что случится через неделю. Как поступит наш министр обороны, когда даже ему станет ясно, что война проиграна? Вы подумали об этом? Когда отчаявшиеся люди начинают понимать, что потерпели поражение, и у этих отчаявшихся людей есть ядерное оружие, что тогда?
Действительно, что тогда? — подумал Сергетов. Он задумался еще над двумя вопросами. Как мне — нам? — нужно поступить? Потом он посмотрел на Косова и задал себе второй вопрос.
Альфельд, Федеративная Республика Германия
Русские реагировали что-то слишком медленно, с удивлением увидел Макколл. В течение ночи были произведены воздушные налеты и жестокие артобстрелы, но ожидаемое наступление так и не началось. Для русских это было грубейшей ошибкой. Союзные войска получили боеприпасы и впервые за несколько недель у них оказались полные боекомплекты. Но еще лучше было то, что целая немецкая бригада бронетанковых войск пришла на помощь изрядно потрепанному Одиннадцатому бронетанковому полку, а Макколл научился уважать эти немецкие войска в не меньшей степени, чем привык полагаться на композитную броню своего танка. Оборонительные позиции союзных войск развернулись в глубину на восток и на запад. Бронетанковые войска, продвигающиеся с севера, получили теперь возможность своими дальнобойными орудиями оказывать огневую поддержку силам, обороняющим Альфельд. Саперы восстановили русские мосты через Лейне, и Макколл приготовился перебросить свои танки на восточный берег для усиления механизированных подразделений, защищающих груды развалин, еще недавно бывших Альфельдом.
Как странно переправляться по русскому понтонному мосту, но еще более странно двигаться на восток, подумал Макколл. Механик-водитель нервничал, ведя огромный танк по узкому, на первый взгляд, ненадежному сооружению со скоростью пять миль в час. Переправившись на другой берег, танки повернули на север вдоль реки, обходя город. Шел легкий дождь, стоял туман, над головой нависали облака — типичная европейская летняя погода, при которой видимость уменьшалась до тысячи ярдов. Их встретили солдаты, направившие танки к выбранным для них оборонительным позициям. На этот раз советские саперы пришли им на помощь. Постоянно расчищая дороги от развалин, они оставили американцам аккуратные кучи кирпичных обломков высотой до двух метров, почти точно соответствующие по высоте защитным сооружениям, за которыми можно было скрыть танки. Лейтенант выбрался из своей машины, чтобы проверить дислокацию остальных танков взвода, затем пошел посовещаться с командиром пехотной роты, поддержку которой ему предстояло обеспечить. В этом секторе на окраине Альфельда окопались два батальона пехоты, поддерживаемых танковой ротой. Макколл слышал над головой свист проносящихся артиллерийских снарядов нового типа, разбрасывающих мины на окутанном туманом поле боя перед оборонительными позициями союзников. Свист прекратился, когда лейтенант забрался внутрь своего танка. Наступление началось.
Стендаль, Германская Демократическая Республика
— Им потребовалось слишком много времени, чтобы перейти в наступление, — проворчал Алексеев, обращаясь к начальнику своего оперативного управления.
— Там все-таки три дивизии, и теперь они двигаются вперед.
— Но какие подкрепления прибыли к нам?
Начальник оперативного управления предостерегал Алексеева от попыток координировать наступление на двух направлениях, однако генерал решил придерживаться плана. Кадровая дивизия Берегового, переброшенная с севера, уже заняла исходную позицию для атаки с запада, тогда как три резервные дивизии третьей очереди готовились к наступлению с востока. У обычных танковых дивизий нет артиллерии — они передвигаются слишком быстро, чтобы артиллерия успевала сопровождать их, — но триста танков и шестьсот боевых машин пехоты представляли собой мощную ударную силу, считал генерал…, вот только кто им противостоит и сколько боевых машин повреждено или уничтожено воздушными налетами за время подхода к передовой?
Появился Сергетов. Его мундир кадрового офицера выглядел помятым после бессонной ночи.
— Как Москва? — спросил Алексеев.
— Там темно, товарищ генерал. Наступление развивается успешно?
— Только начинается.
— Вот как? — Отсрочка удивила майора. Он внимательно посмотрел на начальника оперативного управления, склонившегося над картой и с неудовольствием рассматривавшего дислокацию войск перед началом атаки. Штабные офицеры готовились наносить на карту развитие наступления.
— У меня донесение из Ставки, товарищ генерал. — Сергетов вручил Алексееву официально выглядящий бланк. Алексеев взглянул на него — и замер. Его пальцы стиснули лист бумаги. Генерал старался овладеть собой.
— Зайдите ко мне в кабинет. — Алексеев не произнес ни слова, пока за ними не закрылась дверь. — Вы уверены в этом?
— Мне сказал сам председатель КГБ Косов.
Генерал сел на край стола, чиркнул спичку и поджег листок бумаги, глядя на то, как пламя подбегает к самым его пальцам. Лишь после этого он бросил пепел в корзину для мусора.
— Проклятый хорек! Стукач! — Подумать только, осведомитель КГБ в штабе фронта! — Какие еще новости, Иван Михайлович?
Сергетов выложил полученные им сведения. Наступило молчание. Генерал мысленно рассчитывал потребности в горючем, сравнивая их с запасами, имеющимися в его распоряжении.
— Если сегодняшнее наступление окажется неудачным…, мы… — он отвернулся, не решаясь, не в силах произнести эти слова. Всю жизнь меня учили одерживать победы! Алексеев вспомнил, как он узнал о предстоящей войне с НАТО. Я ведь сказал им, что нужно немедленно нанести удар, что нам следует воспользоваться фактором стратегической внезапности, что мы столкнемся с трудностями, если будем ждать слишком долго. Я предупредил их о необходимости закрыть Северную Атлантику, чтобы отрезать войска НАТО от источников снабжения, перерезать морские коммуникации между Америкой и Европой. Мы говорили обо всем этом — и что теперь? Теперь мы не сумели добиться ничего этого, мой друг в тюрьме КГБ и моей собственной жизни угрожает смертельная опасность, потому что я могу потерпеть неудачу в осуществлении невозможного плана — поскольку был прав с самого начала!
Успокойся, Паша. Зачем Политбюро прислушиваться к мнению своих генералов, когда гораздо проще их расстрелять? — сказал он себе.
Начальник оперативного управления просунул голову в дверь.
— Войска начали наступление.
— Спасибо, Евгений Ильич, — с теплой улыбкой поблагодарил его генерал. Он встал из-за стола. — Давайте посмотрим, майор, как быстро нам удастся прорвать оборону противника!
Альфельд, Федеративная Республика Германия
— Похоже на драку в темном баре, — произнес Вуди с места наводчика.
— Что-то вроде этого, — согласился Макколл. Их предупредили о предстоящем наступлении двух или трех советских резервных дивизий. По огневой мощи они не уступали, по-видимому, двум кадровым дивизиям и вели обстрел обоих берегов реки. Плохая видимость мешала противникам в равной степени. Русские из-за этого недостаточно эффективно корректировали свой артиллерийский огонь, а войска НАТО сумеют получить всего лишь минимальную поддержку авиации. Как всегда, самой тяжелой частью артподготовки русских был мощный ракетный обстрел — он велся по площадям, неприцельно, и реактивные снаряды в течение двух минут сыпались, как град. Несмотря на то что обороняющиеся силы несли потери — машины взрывались и люди гибли, — они занимали хорошие позиции, и урон оказался небольшим.
Вуди включил тепловизионный прицел. С его помощью наводчик мог различать цели на расстоянии примерно, в тысячу ярдов — при существующих условиях вдвое больше, чем через оптический прицел. В левой части башни сидел заряжающий. Его нога покоилась на педали, ведущей в отделение, где находилась укладка боезапаса. Механик-водитель в своем отсеке, расположенном под артиллерийским орудием и похожем на гроб, нервно постукивал пальцами по рычагам управления.
— Веселее, парни, наши подходят, — обратился Макколл к своему экипажу. — Получено сообщение о движении танков на востоке.
— Я вижу их, — согласился Вуди. Несколько пехотинцев возвращались с передовых постов, где они прислушивались к маневрам противника. Гораздо меньше, чем следовало бы, подумал Макколл. Какие огромные потери за последние…
— Цель — танк, направление на двенадцать часов, — произнес Вуди. Он нажал на спуск, и «абрамс» словно подпрыгнул после первого выстрела.
Стреляная гильза выскользнула из казенника. Заряжающий нажал ногой на педаль. Дверца отделения, где хранился боекомплект, откатилась в сторону, он достал новый подкалиберный снаряд, чуть повернулся и вставил его в казенник.
— Готов!
Вуди уже навел орудие на другую цель. Он действовал в основном самостоятельно, потому что Макколл наблюдал за действиями остальных танков своего взвода. Командир оборонительного сектора вызвал артиллерийскую поддержку. Следом за первым рядом русских танков, увидели американцы, бежали спешенные солдаты, стараясь не отставать, чтобы укрываться за их броней. Вместе с танками ехали и восьмиколесные бронетранспортеры. Американские боевые машины пехоты «брэдли» обстреливали их из своих 25-миллиметровых автоматических пушек, и тут же в двадцати футах от земли начали разрываться артиллерийские снаряды с бесконтактными взрывателями, осыпающие солдат противника градом смертоносных осколков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
— Какова судьба бывшего главнокомандующего? — спросил молодой офицер.
— Это не должно интересовать вас, — холодно заметил Косов. За последние тридцать шесть часов было арестовано семь высших военачальников. Все находились сейчас в Лефортовской тюрьме, и Косов не смог бы никак повлиять на их судьбу, даже если бы захотел.
— Отец, мне необходима информация о ситуации с горючим.
— Государственные запасы страны сократились до минимума недельный запас горючего либо находится у вас в тылу, либо в пути. Примерно еще на неделю горючего для войск в Германии плюс недельный запас для армий, готовящихся к броску в район Персидского залива. Это все.
— Так что, Иван Михайлович, передайте своему генералу, что он должен одержать окончательную победу в течение двух недель. Если он потерпит неудачу, с ним все кончено. Ларионов обвинит армию в собственных ошибках, допущенных при оценке ситуации. Между прочим, молодой человек, ваша жизнь тоже окажется в опасности.
— Кто из наших офицеров доносит в КГБ?
— Начальник оперативного управления фронта. Его завербовали несколько лет назад, но офицер КГБ, с которым он связан, принадлежит к фракции Ларионова. Мне неизвестно содержание его донесений.
— Генерал Алексеев, строго говоря, нарушает приказы Ставки, перебрасывая дивизию с Везера на восток для наступления на Альфельд. Вам это известно?
— В таком случае его жизнь уже в опасности, и я ничем не могу ему помочь, — заметил Косов. Не могу помочь, не привлекая к себе излишнего внимания, подумал председатель КГБ.
— Ваня, возвращайся обратно. Товарищу Косову и мне нужно кое-что обсудить. — Сергетов обнял сына и проводил его к выходу. Он смотрел вслед исчезающим вдали красным огонькам автомобиля, затем вернулся в дом.
— Мне совсем не нравится, что моего сына втягивают в эти дела!
— А кому еще мы можем доверять, Михаил Эдуардович? Наша страна на краю гибели, партийное руководство сошло с ума, и даже я не могу полностью контролировать КГБ! Неужели вы не видите: война проиграна! Нужно спасти все, что можно.
— Но наши войска по-прежнему находятся на вражеской территории…
— Вчерашний день не имеет значения, так же как сегодняшний. Нужно смотреть в будущее, думать о том, что случится через неделю. Как поступит наш министр обороны, когда даже ему станет ясно, что война проиграна? Вы подумали об этом? Когда отчаявшиеся люди начинают понимать, что потерпели поражение, и у этих отчаявшихся людей есть ядерное оружие, что тогда?
Действительно, что тогда? — подумал Сергетов. Он задумался еще над двумя вопросами. Как мне — нам? — нужно поступить? Потом он посмотрел на Косова и задал себе второй вопрос.
Альфельд, Федеративная Республика Германия
Русские реагировали что-то слишком медленно, с удивлением увидел Макколл. В течение ночи были произведены воздушные налеты и жестокие артобстрелы, но ожидаемое наступление так и не началось. Для русских это было грубейшей ошибкой. Союзные войска получили боеприпасы и впервые за несколько недель у них оказались полные боекомплекты. Но еще лучше было то, что целая немецкая бригада бронетанковых войск пришла на помощь изрядно потрепанному Одиннадцатому бронетанковому полку, а Макколл научился уважать эти немецкие войска в не меньшей степени, чем привык полагаться на композитную броню своего танка. Оборонительные позиции союзных войск развернулись в глубину на восток и на запад. Бронетанковые войска, продвигающиеся с севера, получили теперь возможность своими дальнобойными орудиями оказывать огневую поддержку силам, обороняющим Альфельд. Саперы восстановили русские мосты через Лейне, и Макколл приготовился перебросить свои танки на восточный берег для усиления механизированных подразделений, защищающих груды развалин, еще недавно бывших Альфельдом.
Как странно переправляться по русскому понтонному мосту, но еще более странно двигаться на восток, подумал Макколл. Механик-водитель нервничал, ведя огромный танк по узкому, на первый взгляд, ненадежному сооружению со скоростью пять миль в час. Переправившись на другой берег, танки повернули на север вдоль реки, обходя город. Шел легкий дождь, стоял туман, над головой нависали облака — типичная европейская летняя погода, при которой видимость уменьшалась до тысячи ярдов. Их встретили солдаты, направившие танки к выбранным для них оборонительным позициям. На этот раз советские саперы пришли им на помощь. Постоянно расчищая дороги от развалин, они оставили американцам аккуратные кучи кирпичных обломков высотой до двух метров, почти точно соответствующие по высоте защитным сооружениям, за которыми можно было скрыть танки. Лейтенант выбрался из своей машины, чтобы проверить дислокацию остальных танков взвода, затем пошел посовещаться с командиром пехотной роты, поддержку которой ему предстояло обеспечить. В этом секторе на окраине Альфельда окопались два батальона пехоты, поддерживаемых танковой ротой. Макколл слышал над головой свист проносящихся артиллерийских снарядов нового типа, разбрасывающих мины на окутанном туманом поле боя перед оборонительными позициями союзников. Свист прекратился, когда лейтенант забрался внутрь своего танка. Наступление началось.
Стендаль, Германская Демократическая Республика
— Им потребовалось слишком много времени, чтобы перейти в наступление, — проворчал Алексеев, обращаясь к начальнику своего оперативного управления.
— Там все-таки три дивизии, и теперь они двигаются вперед.
— Но какие подкрепления прибыли к нам?
Начальник оперативного управления предостерегал Алексеева от попыток координировать наступление на двух направлениях, однако генерал решил придерживаться плана. Кадровая дивизия Берегового, переброшенная с севера, уже заняла исходную позицию для атаки с запада, тогда как три резервные дивизии третьей очереди готовились к наступлению с востока. У обычных танковых дивизий нет артиллерии — они передвигаются слишком быстро, чтобы артиллерия успевала сопровождать их, — но триста танков и шестьсот боевых машин пехоты представляли собой мощную ударную силу, считал генерал…, вот только кто им противостоит и сколько боевых машин повреждено или уничтожено воздушными налетами за время подхода к передовой?
Появился Сергетов. Его мундир кадрового офицера выглядел помятым после бессонной ночи.
— Как Москва? — спросил Алексеев.
— Там темно, товарищ генерал. Наступление развивается успешно?
— Только начинается.
— Вот как? — Отсрочка удивила майора. Он внимательно посмотрел на начальника оперативного управления, склонившегося над картой и с неудовольствием рассматривавшего дислокацию войск перед началом атаки. Штабные офицеры готовились наносить на карту развитие наступления.
— У меня донесение из Ставки, товарищ генерал. — Сергетов вручил Алексееву официально выглядящий бланк. Алексеев взглянул на него — и замер. Его пальцы стиснули лист бумаги. Генерал старался овладеть собой.
— Зайдите ко мне в кабинет. — Алексеев не произнес ни слова, пока за ними не закрылась дверь. — Вы уверены в этом?
— Мне сказал сам председатель КГБ Косов.
Генерал сел на край стола, чиркнул спичку и поджег листок бумаги, глядя на то, как пламя подбегает к самым его пальцам. Лишь после этого он бросил пепел в корзину для мусора.
— Проклятый хорек! Стукач! — Подумать только, осведомитель КГБ в штабе фронта! — Какие еще новости, Иван Михайлович?
Сергетов выложил полученные им сведения. Наступило молчание. Генерал мысленно рассчитывал потребности в горючем, сравнивая их с запасами, имеющимися в его распоряжении.
— Если сегодняшнее наступление окажется неудачным…, мы… — он отвернулся, не решаясь, не в силах произнести эти слова. Всю жизнь меня учили одерживать победы! Алексеев вспомнил, как он узнал о предстоящей войне с НАТО. Я ведь сказал им, что нужно немедленно нанести удар, что нам следует воспользоваться фактором стратегической внезапности, что мы столкнемся с трудностями, если будем ждать слишком долго. Я предупредил их о необходимости закрыть Северную Атлантику, чтобы отрезать войска НАТО от источников снабжения, перерезать морские коммуникации между Америкой и Европой. Мы говорили обо всем этом — и что теперь? Теперь мы не сумели добиться ничего этого, мой друг в тюрьме КГБ и моей собственной жизни угрожает смертельная опасность, потому что я могу потерпеть неудачу в осуществлении невозможного плана — поскольку был прав с самого начала!
Успокойся, Паша. Зачем Политбюро прислушиваться к мнению своих генералов, когда гораздо проще их расстрелять? — сказал он себе.
Начальник оперативного управления просунул голову в дверь.
— Войска начали наступление.
— Спасибо, Евгений Ильич, — с теплой улыбкой поблагодарил его генерал. Он встал из-за стола. — Давайте посмотрим, майор, как быстро нам удастся прорвать оборону противника!
Альфельд, Федеративная Республика Германия
— Похоже на драку в темном баре, — произнес Вуди с места наводчика.
— Что-то вроде этого, — согласился Макколл. Их предупредили о предстоящем наступлении двух или трех советских резервных дивизий. По огневой мощи они не уступали, по-видимому, двум кадровым дивизиям и вели обстрел обоих берегов реки. Плохая видимость мешала противникам в равной степени. Русские из-за этого недостаточно эффективно корректировали свой артиллерийский огонь, а войска НАТО сумеют получить всего лишь минимальную поддержку авиации. Как всегда, самой тяжелой частью артподготовки русских был мощный ракетный обстрел — он велся по площадям, неприцельно, и реактивные снаряды в течение двух минут сыпались, как град. Несмотря на то что обороняющиеся силы несли потери — машины взрывались и люди гибли, — они занимали хорошие позиции, и урон оказался небольшим.
Вуди включил тепловизионный прицел. С его помощью наводчик мог различать цели на расстоянии примерно, в тысячу ярдов — при существующих условиях вдвое больше, чем через оптический прицел. В левой части башни сидел заряжающий. Его нога покоилась на педали, ведущей в отделение, где находилась укладка боезапаса. Механик-водитель в своем отсеке, расположенном под артиллерийским орудием и похожем на гроб, нервно постукивал пальцами по рычагам управления.
— Веселее, парни, наши подходят, — обратился Макколл к своему экипажу. — Получено сообщение о движении танков на востоке.
— Я вижу их, — согласился Вуди. Несколько пехотинцев возвращались с передовых постов, где они прислушивались к маневрам противника. Гораздо меньше, чем следовало бы, подумал Макколл. Какие огромные потери за последние…
— Цель — танк, направление на двенадцать часов, — произнес Вуди. Он нажал на спуск, и «абрамс» словно подпрыгнул после первого выстрела.
Стреляная гильза выскользнула из казенника. Заряжающий нажал ногой на педаль. Дверца отделения, где хранился боекомплект, откатилась в сторону, он достал новый подкалиберный снаряд, чуть повернулся и вставил его в казенник.
— Готов!
Вуди уже навел орудие на другую цель. Он действовал в основном самостоятельно, потому что Макколл наблюдал за действиями остальных танков своего взвода. Командир оборонительного сектора вызвал артиллерийскую поддержку. Следом за первым рядом русских танков, увидели американцы, бежали спешенные солдаты, стараясь не отставать, чтобы укрываться за их броней. Вместе с танками ехали и восьмиколесные бронетранспортеры. Американские боевые машины пехоты «брэдли» обстреливали их из своих 25-миллиметровых автоматических пушек, и тут же в двадцати футах от земли начали разрываться артиллерийские снаряды с бесконтактными взрывателями, осыпающие солдат противника градом смертоносных осколков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162