Башенные расчеты выбегали из зарядных отделений, прижимая к ушам защитные наушники, в центре управления огнем пальцы нажимали на клавиши, гремели выстрелы, и стволы откатывались назад. Затем снова начинался тридцатисекундный цикл, во время которого двадцатилетние матросы выполняли те же самые действия, что и их деды сорок лет назад.
***
Андреев вышел из штаба, охваченный каким-то мрачным восхищением. Слышались звуки, напоминающие треск разрываемых простыней, — это проносились гигантские снаряды, затем он повернулся и посмотрел на батарею. Грузовики подкатили к орудиям сразу после того, как расчеты сделали последний залп, и принялись в отчаянной спешке готовиться к перебазированию. В батарее имелось шесть шестидюймовых орудий и несколько грузовиков для транспортировки расчетов и боеприпасов. В воздух взлетели столбы глины и камней, прогремели три вторичных взрыва, затем генерал увидел разрывы снарядов от четырех залпов, выпущенных из орудий линкора «Нью-Джерси», присоединившегося к своему старшему собрату.
— А это что? — спросил лейтенант, указывая на черную точку в небе.
Начальник дивизионной артиллерии перевел взгляд с места, где только что погибла треть его орудий, и сразу опознал беспилотный самолет.
— Он ведет корректировку огня, — сказал артиллерист. — Я могу дать команду сбить его.
— Ни в коем случае! — выкрикнул генерал. — Вы хотите выдать место, где укрыты наши последние ракетные пусковые установки? — Генералу довелось попасть под ракетный и минометный обстрел в Афганистане, но он впервые оказался под огнем тяжелой морской артиллерии.
— Все остальные батареи у меня хорошо замаскированы.
— Немедленно распорядитесь, чтобы для каждого орудия было приготовлено не меньше трех укрытых позиций. — Генерал вернулся в здание. Он не сомневался, что американцы не подвергнут обстрелу город Кефлавик, по крайней мере в ближайшее время. В соседней комнате стены были увешаны огромными картами западного побережья Исландии. Сотрудники разведывательного отдела дивизии уже втыкали флажки, означающие предполагаемые позиции американских частей.
— Какие подразредения находятся у нас на реке Хвитау? — спросил Андреев у своего начальника оперативного отдела.
— Один батальон, десять боевых машин десанта; остальной транспорт состоит из грузовиков и автомобилей, конфискованных у местного населения. Есть минометы, противотанковые ракеты и ручные зенитные ракеты. Батальон развернут для прикрытия моста у Боргарнеса.
— Американцы наверняка наблюдают за ними вот с этой вершины. Какой авиацией располагает американский десант?
— В непосредственной близости от нас находятся несколько авианосцев, по двадцать четыре истребителя и тридцать четыре штурмовика на каждом. Если они высадили целую дивизию морской пехоты, то в их распоряжении большое количество вертолетов, а также истребители вертикального взлета и посадки «хэрриер». Вертолеты и «хэрриеры» могут действовать с палубы десантных кораблей или с наземных аэродромов — такой временный аэродром можно развернуть за четыре-пять часов, если есть соответствующие материалы. Американская дивизия морской пехоты имеет примерно вдвое больше личного состава, чем наша воздушно-десантная, один усиленный танковый батальон, более мощную артиллерию, но меньше минометов. Меня беспокоит их высокая мобильность. Пользуясь вертолетами и малыми десантными кораблями, они могут высаживаться, где хотят, окружая нас…
— То есть поступят именно так, как поступили мы при высадке на остров, — кивнул генерал. — Насколько высоки боевые качества у такой дивизии?
— Американская морская пехота относится к отборным войскам, как и наши десантники. Некоторые старшие офицеры и сержанты несомненно имеют опыт боевых действий, но большинство командиров рот и взводов не принимали участия в боях.
— У нас действительно тяжелое положение? — В помещении вошел резидент КГБ в Исландии.
— Все из-за таких ублюдков, как вы! Это вы сообщили мне, что дивизия морской пехоты направляется в Европу! А вот теперь они убивают моих людей, пока мы занимаемся болтовней. — Издалека, словно подтверждая слова Андреева, донесся грохот тяжелых орудий. Линкоры перенесли огонь на топливные хранилища. К счастью, в них уже почти ничего не было.
— Товарищ генерал, я…
— Вон отсюда! У меня и без вас дел выше головы! — Андреев начал понимать, что его положение практически безнадежно, но он оставался командиром воздушно-десантной дивизии, генералом Советской Армии и не привык к поражениям. В его распоряжении все еще находилось десять штурмовых вертолетов, рассредоточенных и хорошо укрытых после налета на авиабазу в Кефлавике. — Мы можем как-нибудь выяснить, что происходит в том заливе?
— Американские самолеты дальнего радиолокационного обнаружения постоянно следят за нами. Чтобы осмотреть гавань, нашему вертолету придется пролететь над позициями противника. У американцев есть боевые вертолеты и реактивные истребители. Посылать туда вертолет — самоубийство для экипажа. Будет настоящим чудом, если вертолету вообще удастся долететь туда, не говоря уже о том, чтобы передать какие-нибудь полезные сведения.
— Тогда постарайтесь добиться, чтобы сюда прислали разведывательный самолет или развернули спутник. Мне нужно знать силу противника. Если нам удастся уничтожить их плацдарм на берегу залива, мы можем попытаться разгромить уже высадившиеся войска, и наплевать на американскую морскую авиацию!
***
Удовлетворить требование генерала Андреева оказалось очень непросто, однако шифровка с пометкой «молния» от командующего Северным флотом сумела преодолеть почти все бюрократические преграды. Один из двух оставшихся на орбите советских разведывательных спутников, способных функционировать в реальном времени, сжег четверть запаса топлива, чтобы скорректировать орбиту и пролететь над Исландией уже через два часа. А спустя еще несколько минут последний советский спутник радиолокационной океанской разведки взлетел с космодрома Байконур и на первом же витке оказался в пределах радиолокационной видимости острова. Через четыре часа после получения запроса от генерала Андреева русские точно знали ситуацию в Исландии.
Брюссель, Бельгия
— Они готовы? — спросил верховный главнокомандующий вооруженными силами НАТО в Европе.
— Еще двенадцать часов не повредили бы, но они готовы. — Начальник оперативного управления посмотрел на часы. — Выступают точно по плану, через десять минут.
Время, что пошло на переброску новой дивизии, было потрачено с немалой пользой. Несколько бригад перегруппировали и создали из них две сводные дивизии из состава армий различных стран НАТО. Для этого пришлось почти полностью отозвать резервы со всех участков фронта. Тем временем поспешно разработанная система радиоигры, заключающаяся в том, что передавалось множество радиодонесений, создавала впечатление, что части, уже переброшенные на другой участок фронта, остаются на прежнем месте. До настоящего момента войска НАТО сознательно не пользовались радиоигрой, чтобы в решающий момент дать возможность верховному главнокомандующему поставить все на карту.
Хунцен, Федеративная Республика Германия Все развивалось весьма многообещающе. Алексееву пришлось перебросить ближе к фронту отборные части, предназначенные для прорыва в тыл противника, пока потрепанная мотострелковая дивизия резерва несла ужасающие потери, пытаясь форсировать Везер. И все время генерал с беспокойством ожидал донесений со своего ослабленного правого фланга. Но донесений не поступало. Главнокомандующий Западным фронтом сдержал слово и начал отвлекающее наступление на Гамбург, чтобы оттянуть на себя силы НАТО и не позволить им перегруппироваться для отражения решающего прорыва советских войск.
Это было непросто. С других участков фронта пришлось снять подразделения ствольной и реактивной зенитной артиллерии. Когда командование силами НАТО поймет, что происходит, будут приняты все меры, чтобы остановить советское наступление на Рур. Пока сопротивление не было таким уж отчаянным. Возможно, противник все еще не понял цели прорыва или, надеялся Алексеев, у НАТО кончились людские и материальные резервы.
Первой отборной частью, устремившейся в прорыв, была 120-я мотострелковая, знаменитая Рогачевская, гвардейская дивизия, передовые подразделения которой переправлялись сейчас у Рюле. За ней следовала 8-я гвардейская танковая дивизия. Еще две танковые дивизии двигались по дорогам, ведущим к Рюле, пока саперный полк выбивался из сил, строя семь мостов. По данным разведки, навстречу этим дивизиям двигалось два, может быть, три полка НАТО. Этого недостаточно, подумал Алексеев. На этот раз такими силами остановить наш прорыв не удастся. Даже авиация противника действовала не столь интенсивно, как раньше. Советская фронтовая авиация докладывала, что наталкивается всего лишь на слабое сопротивление в районе Рюле. Может быть, подумал Алексеев, мой начальник действительно прав.
— Активные действия вражеской авиации у Зальцхеммендорфа, — доложил офицер связи ВВС.
Именно там находится 40-я танковая дивизия, вспомнил Алексеев. Эта резервная дивизия понесла тяжелые потери при отражении немецкой контратаки.
— Из Сороковой танковой поступило донесение о мощных атаках противника по всему фронту дивизии.
— Что они имеют в виду под словом «мощных»?
— Донесение поступило с запасного командного пункта. Я не смог установить связь с командным пунктом дивизии. Заместитель командира докладывает о наступлении американских и немецких танковых подразделений силой до бригады.
Танковая бригада? Очередная контратака?
— Противник атакует у Дунзена.
— У Дунзена? — раздраженно переспросил генерал. — Но это недалеко от Гронау! Каким образом могли оказаться там войска противника, черт побери? Проверьте достоверность донесения и выясните, может быть, это налет авиации противника?
— Сто двадцатая мотострелковая переправила через Везер целый полк. Начато наступление на Брекельн. Передовые части Восьмой танковой дивизии подходят к Везеру. У переправы размещаются подразделения противовоздушной обороны.
Алексееву казалось, что ему одновременно читают разные страницы одного и того же документа. Генерал Береговой находился на передовой, где он осуществлял окончательную подготовку к переходу в наступление после форсирования Везера. Алексеев понимал, что сам он находится именно на том месте, где ему следует находиться, и все-таки он испытывал раздражение, что вынужден отдавать приказы, будто какой-то партийный босс, вместо того чтобы двигаться вперед вместе с войсками, как подобает боевому генералу. Артиллерия всех наступающих дивизий ушла далеко вперед, прикрывая переправу от возможной контратаки противника.
А ведь у меня такой слабый тыл, подумал Алексеев.
— Товарищ генерал, наступление на Дунзен осуществляется вражескими танковыми и моторизованными подразделениями при активной поддержке тактической авиации. По мнению командира полка, обороняющегося в Дунзене, силы противника составляют бригаду.
Бригада в Дунзене и еще одна — в Зальцхеммендорфе? Им противостоят резервные части, которыми командуют офицеры запаса, неопытные, потерявшие необходимые навыки. Если бы они были по-настоящему толковыми офицерами, то попали бы в кадровые части, а не командовали бы резервистами.
— Наземные части противника в Бремке, силы неизвестны. Но ведь это всего пятнадцать километров отсюда! Алексеев достал карты. В командирском бронетранспортере было тесно, поэтому он вышел из машины и развернул карты прямо на земле. Рядом стоял офицер разведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
***
Андреев вышел из штаба, охваченный каким-то мрачным восхищением. Слышались звуки, напоминающие треск разрываемых простыней, — это проносились гигантские снаряды, затем он повернулся и посмотрел на батарею. Грузовики подкатили к орудиям сразу после того, как расчеты сделали последний залп, и принялись в отчаянной спешке готовиться к перебазированию. В батарее имелось шесть шестидюймовых орудий и несколько грузовиков для транспортировки расчетов и боеприпасов. В воздух взлетели столбы глины и камней, прогремели три вторичных взрыва, затем генерал увидел разрывы снарядов от четырех залпов, выпущенных из орудий линкора «Нью-Джерси», присоединившегося к своему старшему собрату.
— А это что? — спросил лейтенант, указывая на черную точку в небе.
Начальник дивизионной артиллерии перевел взгляд с места, где только что погибла треть его орудий, и сразу опознал беспилотный самолет.
— Он ведет корректировку огня, — сказал артиллерист. — Я могу дать команду сбить его.
— Ни в коем случае! — выкрикнул генерал. — Вы хотите выдать место, где укрыты наши последние ракетные пусковые установки? — Генералу довелось попасть под ракетный и минометный обстрел в Афганистане, но он впервые оказался под огнем тяжелой морской артиллерии.
— Все остальные батареи у меня хорошо замаскированы.
— Немедленно распорядитесь, чтобы для каждого орудия было приготовлено не меньше трех укрытых позиций. — Генерал вернулся в здание. Он не сомневался, что американцы не подвергнут обстрелу город Кефлавик, по крайней мере в ближайшее время. В соседней комнате стены были увешаны огромными картами западного побережья Исландии. Сотрудники разведывательного отдела дивизии уже втыкали флажки, означающие предполагаемые позиции американских частей.
— Какие подразредения находятся у нас на реке Хвитау? — спросил Андреев у своего начальника оперативного отдела.
— Один батальон, десять боевых машин десанта; остальной транспорт состоит из грузовиков и автомобилей, конфискованных у местного населения. Есть минометы, противотанковые ракеты и ручные зенитные ракеты. Батальон развернут для прикрытия моста у Боргарнеса.
— Американцы наверняка наблюдают за ними вот с этой вершины. Какой авиацией располагает американский десант?
— В непосредственной близости от нас находятся несколько авианосцев, по двадцать четыре истребителя и тридцать четыре штурмовика на каждом. Если они высадили целую дивизию морской пехоты, то в их распоряжении большое количество вертолетов, а также истребители вертикального взлета и посадки «хэрриер». Вертолеты и «хэрриеры» могут действовать с палубы десантных кораблей или с наземных аэродромов — такой временный аэродром можно развернуть за четыре-пять часов, если есть соответствующие материалы. Американская дивизия морской пехоты имеет примерно вдвое больше личного состава, чем наша воздушно-десантная, один усиленный танковый батальон, более мощную артиллерию, но меньше минометов. Меня беспокоит их высокая мобильность. Пользуясь вертолетами и малыми десантными кораблями, они могут высаживаться, где хотят, окружая нас…
— То есть поступят именно так, как поступили мы при высадке на остров, — кивнул генерал. — Насколько высоки боевые качества у такой дивизии?
— Американская морская пехота относится к отборным войскам, как и наши десантники. Некоторые старшие офицеры и сержанты несомненно имеют опыт боевых действий, но большинство командиров рот и взводов не принимали участия в боях.
— У нас действительно тяжелое положение? — В помещении вошел резидент КГБ в Исландии.
— Все из-за таких ублюдков, как вы! Это вы сообщили мне, что дивизия морской пехоты направляется в Европу! А вот теперь они убивают моих людей, пока мы занимаемся болтовней. — Издалека, словно подтверждая слова Андреева, донесся грохот тяжелых орудий. Линкоры перенесли огонь на топливные хранилища. К счастью, в них уже почти ничего не было.
— Товарищ генерал, я…
— Вон отсюда! У меня и без вас дел выше головы! — Андреев начал понимать, что его положение практически безнадежно, но он оставался командиром воздушно-десантной дивизии, генералом Советской Армии и не привык к поражениям. В его распоряжении все еще находилось десять штурмовых вертолетов, рассредоточенных и хорошо укрытых после налета на авиабазу в Кефлавике. — Мы можем как-нибудь выяснить, что происходит в том заливе?
— Американские самолеты дальнего радиолокационного обнаружения постоянно следят за нами. Чтобы осмотреть гавань, нашему вертолету придется пролететь над позициями противника. У американцев есть боевые вертолеты и реактивные истребители. Посылать туда вертолет — самоубийство для экипажа. Будет настоящим чудом, если вертолету вообще удастся долететь туда, не говоря уже о том, чтобы передать какие-нибудь полезные сведения.
— Тогда постарайтесь добиться, чтобы сюда прислали разведывательный самолет или развернули спутник. Мне нужно знать силу противника. Если нам удастся уничтожить их плацдарм на берегу залива, мы можем попытаться разгромить уже высадившиеся войска, и наплевать на американскую морскую авиацию!
***
Удовлетворить требование генерала Андреева оказалось очень непросто, однако шифровка с пометкой «молния» от командующего Северным флотом сумела преодолеть почти все бюрократические преграды. Один из двух оставшихся на орбите советских разведывательных спутников, способных функционировать в реальном времени, сжег четверть запаса топлива, чтобы скорректировать орбиту и пролететь над Исландией уже через два часа. А спустя еще несколько минут последний советский спутник радиолокационной океанской разведки взлетел с космодрома Байконур и на первом же витке оказался в пределах радиолокационной видимости острова. Через четыре часа после получения запроса от генерала Андреева русские точно знали ситуацию в Исландии.
Брюссель, Бельгия
— Они готовы? — спросил верховный главнокомандующий вооруженными силами НАТО в Европе.
— Еще двенадцать часов не повредили бы, но они готовы. — Начальник оперативного управления посмотрел на часы. — Выступают точно по плану, через десять минут.
Время, что пошло на переброску новой дивизии, было потрачено с немалой пользой. Несколько бригад перегруппировали и создали из них две сводные дивизии из состава армий различных стран НАТО. Для этого пришлось почти полностью отозвать резервы со всех участков фронта. Тем временем поспешно разработанная система радиоигры, заключающаяся в том, что передавалось множество радиодонесений, создавала впечатление, что части, уже переброшенные на другой участок фронта, остаются на прежнем месте. До настоящего момента войска НАТО сознательно не пользовались радиоигрой, чтобы в решающий момент дать возможность верховному главнокомандующему поставить все на карту.
Хунцен, Федеративная Республика Германия Все развивалось весьма многообещающе. Алексееву пришлось перебросить ближе к фронту отборные части, предназначенные для прорыва в тыл противника, пока потрепанная мотострелковая дивизия резерва несла ужасающие потери, пытаясь форсировать Везер. И все время генерал с беспокойством ожидал донесений со своего ослабленного правого фланга. Но донесений не поступало. Главнокомандующий Западным фронтом сдержал слово и начал отвлекающее наступление на Гамбург, чтобы оттянуть на себя силы НАТО и не позволить им перегруппироваться для отражения решающего прорыва советских войск.
Это было непросто. С других участков фронта пришлось снять подразделения ствольной и реактивной зенитной артиллерии. Когда командование силами НАТО поймет, что происходит, будут приняты все меры, чтобы остановить советское наступление на Рур. Пока сопротивление не было таким уж отчаянным. Возможно, противник все еще не понял цели прорыва или, надеялся Алексеев, у НАТО кончились людские и материальные резервы.
Первой отборной частью, устремившейся в прорыв, была 120-я мотострелковая, знаменитая Рогачевская, гвардейская дивизия, передовые подразделения которой переправлялись сейчас у Рюле. За ней следовала 8-я гвардейская танковая дивизия. Еще две танковые дивизии двигались по дорогам, ведущим к Рюле, пока саперный полк выбивался из сил, строя семь мостов. По данным разведки, навстречу этим дивизиям двигалось два, может быть, три полка НАТО. Этого недостаточно, подумал Алексеев. На этот раз такими силами остановить наш прорыв не удастся. Даже авиация противника действовала не столь интенсивно, как раньше. Советская фронтовая авиация докладывала, что наталкивается всего лишь на слабое сопротивление в районе Рюле. Может быть, подумал Алексеев, мой начальник действительно прав.
— Активные действия вражеской авиации у Зальцхеммендорфа, — доложил офицер связи ВВС.
Именно там находится 40-я танковая дивизия, вспомнил Алексеев. Эта резервная дивизия понесла тяжелые потери при отражении немецкой контратаки.
— Из Сороковой танковой поступило донесение о мощных атаках противника по всему фронту дивизии.
— Что они имеют в виду под словом «мощных»?
— Донесение поступило с запасного командного пункта. Я не смог установить связь с командным пунктом дивизии. Заместитель командира докладывает о наступлении американских и немецких танковых подразделений силой до бригады.
Танковая бригада? Очередная контратака?
— Противник атакует у Дунзена.
— У Дунзена? — раздраженно переспросил генерал. — Но это недалеко от Гронау! Каким образом могли оказаться там войска противника, черт побери? Проверьте достоверность донесения и выясните, может быть, это налет авиации противника?
— Сто двадцатая мотострелковая переправила через Везер целый полк. Начато наступление на Брекельн. Передовые части Восьмой танковой дивизии подходят к Везеру. У переправы размещаются подразделения противовоздушной обороны.
Алексееву казалось, что ему одновременно читают разные страницы одного и того же документа. Генерал Береговой находился на передовой, где он осуществлял окончательную подготовку к переходу в наступление после форсирования Везера. Алексеев понимал, что сам он находится именно на том месте, где ему следует находиться, и все-таки он испытывал раздражение, что вынужден отдавать приказы, будто какой-то партийный босс, вместо того чтобы двигаться вперед вместе с войсками, как подобает боевому генералу. Артиллерия всех наступающих дивизий ушла далеко вперед, прикрывая переправу от возможной контратаки противника.
А ведь у меня такой слабый тыл, подумал Алексеев.
— Товарищ генерал, наступление на Дунзен осуществляется вражескими танковыми и моторизованными подразделениями при активной поддержке тактической авиации. По мнению командира полка, обороняющегося в Дунзене, силы противника составляют бригаду.
Бригада в Дунзене и еще одна — в Зальцхеммендорфе? Им противостоят резервные части, которыми командуют офицеры запаса, неопытные, потерявшие необходимые навыки. Если бы они были по-настоящему толковыми офицерами, то попали бы в кадровые части, а не командовали бы резервистами.
— Наземные части противника в Бремке, силы неизвестны. Но ведь это всего пятнадцать километров отсюда! Алексеев достал карты. В командирском бронетранспортере было тесно, поэтому он вышел из машины и развернул карты прямо на земле. Рядом стоял офицер разведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162