И как глупо. — Он посмотрел на американцев. — Суть дела может быть выражена в нескольких строчках. И пока мы тут расстраиваемся из-за этих новостей, они у нас под носом, тихо, так, чтобы никто и не заметил — похитят весь мир.

Книга вторая
Конец лета 1973
Глава 1
В ресторан «Таитянский пляж» Юсеф вошел через дверь, находящуюся со стороны дороги. Он был в черном пиджаке, белой рубашке и галстуке. Проталкиваясь среди полуголых мужчин и женщин, только что пришедших с пляжа, он искал себе место. Прищурившись, он оглядывался вокруг в поисках столика. Через мгновение он увидел Жака, сидящего рядом с баром, оплетенным зеленью, и ведущего серьезный разговор с симпатичным чернокожим юношей.
Как только на собеседников упала тень Юсефа, Жак сразу же взглянул на него.
— Юсеф, — вставая, обратился он к нему по-французски. — Какой приятный сюрприз. А мы вас и не ждали.
Юсеф не ответил на его улыбку.
— Не сомневаюсь, — холодно сказал он. — Скажи своему дружку, чтобы он убирался.
Жак помрачнел.
— Какое вы имеете право...
Юсеф не дал ему окончить фразу.
— Потому что я твой хозяин, ты, подонок! — рявкнул он. — Пусть он уносит ноги или я отправлю тебя обратно в то парижское дерьмо, откуда я тебя вытащил! И будешь услаждать туристов по десять франков за сеанс!
Чернокожий встал, и его мускулы напряглись, когда он сжал кулаки.
— Хочешь, я его вышвырну ради тебя, Жак?
Юсеф не отрывал взгляда от Жака. Тот опустил глаза.
— Я думаю, тебе лучше уйти, Жерар. — Он не смотрел на негра.
Жерар презрительно скривил губы.
— Сосунок! — выплюнул он в Жака, поворачиваясь к нему спиной. Опустившись на песок в нескольких футах от них, он прикрыл глаза рукой, явно давая понять, что не собирается обращать на них внимания.
К Юсефу, присевшему на стул, освобожденный негром, подошел официант.
— Месье?
— Кока-колу со льдом. — Он повернулся к Жаку, подавленно сидевшему рядом. — Где она?
Жак не смотрел на него.
— Какого черта... откуда я знаю? — мрачно ответил он. — Я ее ждал тут на пляже больше двух часов.
— Ты обязан знать! — гневно выдохнул Юсеф. — Иначе какого дьявола я плачу тебе столько денег? Чтобы ты трахался на пляже с негритятами?
Официант принес кока-колу и удалился. Схватив стакан, Юсеф жадно опустошил его.
— Ты был с ней прошлой ночью? — спросил он.
— Да.
— А снимки? Ты их сделал?
— А как я мог? — задал Жак встречный вопрос. — Она и не входила в номер. Она бросила меня в дискотеке в три часа и сказала, чтобы сегодня в полдень я ждал ее на пляже.
— И ты всю ночь провел с этим черным?
— Что еще мне оставалось делать"? — агрессивно ответил Жак. — Беречь себя для нее?
Юсеф вынул из внутреннего кармана пиджака новый золотой портсигар. Медленно открыв его, он внимательно выбрал сигарету. Постучал ею о крышку портсигара.
— Ты не очень умен, — сказал он, зажав сигарету в губах и раскуривая ее. — Совсем не умен.
Жак смотрел на него.
— Но как я мог делать снимки, если она даже не заходила в номер? Ни на секунду. Куда нам пойти, всегда решает она. — Поверх плеча Юсефа он посмотрел на море. — А вот она и прибывает.
Юсеф повернулся. Вынырнувший из открытого моря, к берегу подходил внушительный корпус «Сан Марко». Запустив руку в карман пиджака, Юсеф бросил на стол перед Жаком ключ.
— Я зарезервировал тебе номер в «Вавилоне». Вся аппаратура на месте. Комната подключена к системе подслушивания, а рядом фотограф будет ждать, чтобы ты его впустил. Затащи ее туда. Меня не интересует, как ты это сделаешь, но она должна оказаться там. У тебя осталась только одна ночь.
Жак удивленно смотрел на него.
— Что за спешка?
— У меня в кармане телеграмма от ее мужа. Завтра днем он прибывает на своем самолете из Калифорнии.
— Что если она не захочет остаться? Что мне тогда делать, лупить ее по башке? Если она, как и прошлой ночью, решит в три ночи возвращаться на «Сан Марко», чтобы идти в Канн?
Встав, Юсеф посмотрел на Жака сверху вниз.
— Я позабочусь, чтобы на «Сан-Марко» обнаружились неполадки с двигателем. Остальное за тобой. — Из-за плеча он бросил взгляд на море. «Сан-Марко» медленно двигался вдоль пляжа. — Спускайся к воде, любовничек, — саркастически сказал он, — и помоги леди выйти на берег.
Жак молча встал и направился к пляжу. Мгновение Юсеф наблюдал за ним, затем, повернувшись, прошел через ресторан к дороге, на которой он оставил свою машину.
Заняв место за рулем, он еще посидел с минуту, прежде чем включить зажигание. Если бы только Иордана не относилась к нему с такой ненавистью. Тогда ничего не понадобилось бы. Но он знал, сколько раз она пыталась настроить Бадра против него, потому что ей не нравились их отношения. И, кроме того, он был всего лишь служащим, в то время как она — жена босса. И если дело дойдет до прямого столкновения, не было сомнений, кто выйдет из него победителем. Она может выиграть, не шевельнув и пальцем. Но если сегодня вечером Жак добьется своего, этого никогда не произойдет. Угроза, что Бадр увидит доказательства ее неверности, заставит ее успокоиться. Юсеф знал, что лучшим союзником может быть поверженный враг.
Когда рев двигателей стал неясным бормотанием, Иордана открыла глаза и посмотрела на часы. Из Канн они вышли сорок минут назад. По шоссе с его движением она добиралась бы часа полтора. Сейчас она не только сэкономила время, но, так как море было спокойным, успела по дороге вздремнуть.
Сев, она потянулась за лифчиком от бикини и рубашкой. Нащупывая застежку, она окинула себя взглядом. Груди были такими же загорелыми, как и все тело, отливавшее золотисто-коричневым, а соски сменили свой нежно-розовый цвет на коричневатый. Она была довольна собой. Груди ее были все так же крепки. Она еще не стала оплывать, как многие женщины ее возраста.
Инстинктивно она бросила косой взгляд, чтобы убедиться, как два матроса на мостике судна глазеют на нее. Они сразу же отвели глаза, но Иордана не сомневалась, что они смотрят на нее в зеркало заднего вида. Она улыбнулась про себя. Поддразнивая их, она подняла груди в ладонях так, что отвердели соски. Затем застегнула лифчик.
Рядом оказалась гребная шлюпка с двумя девушками в одних плавках. Они смотрели на семидесятитысячного «Сан Марко» с любопытством и нескрываемой надеждой.
Увидев на борту пассажирку, они разочарованно переглянулись, и она снова улыбнулась про себя. Все было столь очевидно. Шлюпка медленно удалялась.
— Привет! — услышала она с другой стороны судна.
Она повернулась. В лодочке с подвесным мотором стоял Жак. Его светлые волосы выгорели на летнем солнце, и загар казался еще темнее по контрасту с ними. Она молча махнула ему.
— Я приплыл взять вас на берег, — крикнул он. — Я знаю, как вы не любите мочить ноги.
— Мне повезло, — сказала она, поворачиваясь к матросам. — Ждите меня, — сказала она по-французски, — Когда я соберусь уходить, я свяжусь с вами.
— Да, мадам, — ответил моряк на мостике. Второй двинулся помочь ей перелезть через фальшборт. Она вручила ему большую пляжную сумку, которую всегда носила с собой. Внутри были туфли, смена вечернего платья, уоки-токи для связи с судном, а также косметика, сигареты, деньги и кредитные карточки.
Перегнувшись через леер, матрос подтянул лодочку поближе к борту. Бросив сумку в руки Жаку, он протянул Иордане руку. Как только она уселась, матрос отпустил лодочку.
Она села спиной к носу. Жак сидел на корме у румпеля.
— Прости, что запоздала, — сказала она.
— Все в порядке, — улыбнулся он. — Хорошо спала?
— Отлично. А ты?
Он издал неопределенный звук.
— Не очень. Я был очень... как бы это выразиться? ...расстроен.
Она смотрела на него. Она не могла в нем разобраться. Мара говорила, что он жиголо, но несколько раз, когда она давала ему деньги, Жак возвращал их с оскорбленным видом. Он не занимается делом, сказал он. Он влюблен в нее. Но суть была не в этом. Он жил в дорогом номере в «Мирамаре» на авеню Круазетт в Каннах, у него был новый «ситроен-СМ» и, похоже, он не нуждался в деньгах. Он никогда не давал ей расплатиться чеком, как делали на его месте многие другие жиголо и прочие. Несколько раз она обратила внимание, как он провожал глазами молоденьких мальчиков, но в их общении она не заметила, что он склонен к извращениям. С одной стороны, она была уверена, что Жак бисексуален и что, возможно, его настоящим любовником был мужчина, который послал его на лето в Кот д'Азур, но это ее не беспокоило.
— Со своими талантами, которыми ты блеснул на дискотеке? — Она рассмеялась. — Вот уж не думала, что тебя терзают какие-то проблемы.
— Нет, не терзают, — сказал он, вспоминая ночь, проведенную с огромным негром Жераром.
— Взгляни, — громко сказал он, привлекая ее внимание к вздыбившимся плавкам. — Видишь, что ты со мной делаешь? Стоит мне тебя только увидеть.
Она снова засмеялась.
— Разве тебе никто не говорил, что это вредно для здоровья? Ты можешь надорваться.
Он не смеялся.
— Когда ты придешь провести со мной всю ночь? Хоть разок, чтобы мы могли вволю заниматься любовью и у меня не было ощущения, что одним глазом ты посматриваешь на часы. Так, чтобы мы могли всласть насладиться друг другом.
Она опять засмеялась.
— Ты жаден. Не забывай, что я замужняя женщина, у которой есть определенные обязанности. Я должна каждый вечер быть дома, чтобы мои дети, просыпаясь, по утрам видели свою мать.
— Что ужасного произойдет, если один раз этого не случится? — Он надул губы.
— Тогда меня упрекнут в нерадивом выполнении обязанностей, порученных мне моим мужем, — сказала она. — А этого мне не хочется.
— Твоего мужа это не волнует. В противном случае он бы постарался приехать повидать своих детей и жену хоть раз за последние три месяца, — сказал он.
В ее голосе появились ледяные нотки.
— То, что мой муж делает или не делает — не твое дело.
Жак мгновенно почувствовал, что зашел слишком далеко.
— Но я люблю тебя, схожу с ума, так я хочу тебя.
Расслабляясь, она медленно склонила голову.
— Тогда учись правильно смотреть на вещи, — сказала она. — И если ты собираешься и дальше играть со своей игрушкой, то лучше разверни лодочку в море, а то мы врежемся в берег.
— А если я это сделаю, ты поласкаешь меня?
— Нет, — резко ответила она. — Мне больше хочется выпить стакан холодного белого вина.
Она уже была крепко на взводе. Свет непрерывно мигал, и ей казалось, что она видит лишь отдельные, мгновенно застывающие в глазах, кадры киноленты, тяжелый грохот рок-группы рвал перепонки. Она выпила еще глоток белого вина и огляделась. Вокруг стола сидели четырнадцать человек и каждый надрывался изо всех сил, стараясь в шуме дискотеки докричаться до собеседника.
Жак разговаривал с англичанкой, сидевшей справа от него. Она была актрисой, которая только что отснялась у Питера Селлерса и попала в компанию, которая прикатила из Парижа на уик-энд. Иордана стала собирать их на пляже вокруг себя после полудня. Пили коктейли и обедали они в «Ла Скале», а к полуночи все направились в дискотеку.
Причина, по которой она оказалась в этом обществе, заключалась в том, что Жак ей надоел. Он хотел слишком многого. Порой он вел себя совершенно как женщина, правда, с тем отличием, что, по его мнению, весь мир вращался вокруг его мужских достоинств. Он уже начинал ее раздражать, но вокруг, кроме нескольких случайных знакомых, не было ничего стоящего. С тоски она и курнула травку. Обычно она никогда не занималась этим на людях. Но когда в дамской комнате англичанка предложила ей затянуться, они там оставались, пока не выкурили сигаретку на пару.
После этого она уже перестала воспринимать вечер как таковой. Ей казалось, что она никогда в жизни так много не смеялась. Все окружающие казались ей исключительно яркими и остроумными людьми. А теперь ей хотелось танцевать, но все вокруг были заняты разговорами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51