— Я надеюсь, что мы не опоздаем на самолет, — сказала она.
— Я тоже, — сказал он.
— Как вы думаете, погода нам не помешает?
— Я летал и в худшую погоду.
Когда они вошли в здание аэровокзала, он был практически пуст. Джаббир и шофер несли за ними багаж.
— Я не вижу остальных пассажиров, — сказала она, когда они подошли к выходу на поле. — Вы уверены, что рейс состоится?
— Уверен. — Он улыбнулся.
Но пока они не прошли через рампу и не поднялись по трапу в «Лир джет» она не понимала, что их ждет личный самолет. Остановившись на верхней ступеньке, она посмотрела на него. Он ободряюще кивнул.
У входа их ждал стюард.
— Добрый вечер, мадам. Добрый вечер, мистер Аль Фей.
Он повернулся к Иордане.
— Разрешите показать вам ваши места.
Он подвел Иордану к удобному откидывающемуся креслу и взял у нее из рук пальто. Наклонившись, он пристегнул ремень.
— Вам удобно, мадам?
— Да, спасибо.
— Благодарю вас, мадам, — сказал он, удаляясь.
Сев рядом с ней, Бадр тоже пристегнул ремень. Через минуту появился стюард с бутылкой «Дом Периньон» и двумя бокалами. По знаку Бадра он наполнил их и снова ушел.
Бадр поднял бокал.
— Приветствую вас на борту «Звезды Востока».
— Вы не говорили мне, что у вас есть свой самолет, — сказала она.
— Вы не спрашивали. Вы только осведомились, уверен ли я, что есть подходящий рейс.
Она отпила шампанское.
— Это здорово. Вы знаете, как девушки клюют на такую приманку.
Бадр улыбнулся.
Самолет стал выруливать на взлетную полосу. Невольно она схватила его за руку.
— Я всегда волнуюсь при взлете.
Улыбнувшись, он нежно взял ее за кисть.
— Беспокоиться не о чем. На борту два отличных пилота.
Она посмотрела в иллюминатор, где непрестанно падал снег.
— Но они ничего не видят.
— Им и не надо видеть. Есть радары и другие приспособления.
Взревели двигатели, и через несколько мгновений они уже были в воздухе. Когда снега остались далеко внизу и над ними простиралось только звездное небо, она, повернувшись, почувствовала, что он по-прежнему держит ее за руку.
— Вы странный человек, — мягко сказала она. — Вы часто так поступаете?
— Нет, — сказал он. — Для меня это тоже в первый раз.
Помолчав, она снова отпила шампанское.
— Но почему я? — спросила она.
У него были темно-синие, как ночное небо, глаза.
— Я думаю, что влюбился, как только увидел вас.
Появившийся стюард снова наполнил их бокалы. Отпив глоток, она неожиданно рассмеялась. Он удивленно посмотрел на нее.
— Мне в голову пришла забавная мысль, — сказала она.
— Расскажите мне.
— Во всех фильмах, что я видела, шейх верхом является из пустыни, вскидывает девушку на белого коня и исчезает в ночи. Не так ли действуете и вы?
— Надеюсь, — улыбнулся он. — Видите ли, я собираюсь жениться на вас.
Глава 12
Они провели вместе три года, прежде чем поженились. И этому событию предшествовало рождение их первого сына, Мухаммеда.
В течение этих трех лет они были неразлучны. Куда бы он ни отправлялся в своих поездках по миру, она была с ним. Кроме его визитов на Ближний Восток. Здесь она не показывалась.
— Только после того, как мы поженимся, — сказала она. — Я не хочу, чтобы ко мне относились, как к наложнице.
— Мы поженимся, — сказал он. — По мусульманским законам я могу иметь до четырех жен.
— Прекрасно, — с сарказмом сказала она. — Женись еще на трех арабских девушках.
— Не стоит говорить об этом, Иордана, — сказал он. — Я не хочу жениться ни на ком, кроме тебя. Мне нужна только ты.
— Тогда разводись.
— Нет.
— Почему? — спросила она. — Ты ее не любишь. Ты никогда не встречаешься с ней. Развод для мусульман очень прост, не так ли? Ты сам мне говорил.
— Мы поженились по указанию принца. Чтобы развестись, мне нужно его разрешение, а он никогда не даст его мне, чтобы я мог жениться на неверной.
— Бадр, я люблю тебя, — сказала она. — И я хочу быть твоей женой. Но твоей единственной женой. Ты это понимаешь? Так я воспитана. Только единственной.
Он улыбнулся.
— В сущности, это не самое важное. Просто ты так воспринимаешь положение дел.
— Ну и ладно, — решительно сказала она. — Значит, я так и воспринимаю. Я не изменюсь.
Он не ответил. Он в самом деле не спешил с браком. И не потому, что существовали другие женщины. С тех пор, как появилась Иордана, они почти не появлялись в его жизни. И то лишь в тех редких случаях, когда им случалось разлучаться. Когда они были вместе, он никогда не испытывал потребности в другой женщине.
Но, во-первых, ее родители были в ужасе. Они стали менять к нему отношение лишь после того, как он перевел солидные комиссионные на счет ее отчима. Затем они как-то пообедали с ее родителями во время пребывания в Сан-Франциско. Но обед был чисто личным, семейным делом, и ни у кого не было желания объяснять, что Иордана живет во грехе, тем более с арабом.
Бадр снял виллу на юге Франции, и они проводили там все свободное время. Иордана училась и совершенствовалась во французском. Ей нравилась Ривьера. Здесь всегда было весело, шумно и обычно стояла хорошая погода. Твоя личная жизнь здесь никого не интересовала. Главное, чтобы у тебя были деньги и ты умел их тратить ради своего удовольствия.
Зимой они жили в Нью-Йорке и отдыхали в Акапулько, где купили тот дом, в котором провели свой первый уик-энд. Время от времени они отправлялись покататься на лыжах, но так как Бадр не любил холода, она не злоупотребляла лыжами. Каждые три месяца Бадр летал домой, где проводил две недели. В это время Иордана навещала в Сан-Франциско свою семью. Но всегда по истечении двух недель, она прибывала в Нью-Йорк или Лондон, или Париж, или Женеву, чтобы встретить его.
Только однажды, когда он приехал в их апартаменты в Нью-Йорке, она его не ждала.
— Есть известия от мадам? — спросил он у дворецкого, принявшего у дверей его шляпу и пальто.
— Нет, сэр, — ответил тот. — Насколько я знаю, она еще в Сан-Франциско.
Он ждал ее появления весь день и наконец вечером, после обеда, позвонил в дом ее матери в Сан-Франциско. К телефону подошла Иордана.
— Дорогая, я уже начал беспокоиться, — сказал он. — Когда ты возвращаешься?
У нее был усталый голос.
— Я не вернусь.
— Что ты имеешь в виду? — изумленно сказал он.
— То, что я сказала. Мне двадцать один год и я должна устраивать свою жизнь. Я не вернусь.
— Но я тебя люблю.
— Этого мало, — сказала она. — Я устала от этой двусмысленной жизни. Я думаю, что двух таких лет с лихвой хватит для любой женщины. И я уже взрослая.
— У тебя есть кто-то другой?
— Нет. И ты это отлично знаешь. После тебя у меня никого не было.
— Тогда в чем дело?
— Неужели ты не можешь понять, что я просто устала от такой жизни? Устала от необходимости играть роль миссис Аль Фей, к которой не имею никакого отношения.
— Она начала плакать.
— Иордана...
— Не пытайся уговорить меня, Бадр. Я не похожа на арабских женщин, которых ты знаешь, к которым ты привык. Просто я не могу этого принять. У меня есть собственная голова.
— Я не пытаюсь уговорить тебя. Просто я хочу, чтобы ты еще раз все обдумала.
— Я уже все обдумала, Бадр. Я не вернусь.
Он почувствовал прилив гнева.
— Не жди, что я примчусь за тобой, — сказал он. — Я уже это делал.
— Прощай, Бадр.
Телефонная трубка, которую он сжимал в руке, смолкла. Он гневно швырнул ее. Несколько минут он тупо смотрел в пространство, затем снова набрал ее номер.
На этот раз ответила ее мать.
— Могу ли я поговорить с Иорданой? — спросил он.
— Она поднялась в свою комнату, — сказала мать. — Я позову ее.
Бадр ждал, пока ее мать снова не подошла к телефону.
— Она сказала, что не хочет говорить с вами.
— Миссис Мейсон, я не понимаю, что происходит. Что с ней случилось?
— Все в порядке вещей, Бадр, — спокойно сказала она. — Во время беременности женщины всегда излишне возбудимы.
— Беременности? — вскричал он. — Она беременна?
— Конечно, — сказала миссис Мейсон. — Разве она вам не сказала?
* * *
Через семь месяцев он стоял рядом с ее кроватью в больнице. На руках у него лежал его сын.
— Он похож на тебя как две капли воды, — застенчиво сказала она. — У него такие же голубые глаза.
Он вспомнил слова отца, когда-то сказанные ему.
— У всех новорожденных голубые глаза, — сказал он. — Мы назовем его Мухаммедом.
— Джоном, — сказала она. — В честь моего дедушки.
— Мухаммедом, — повторил он. — В честь Пророка.
Он посмотрел на нее.
— Ну, теперь ты выйдешь за меня?
Она посмотрела на него.
— А ты сначала разведешься?
— Я не могу себе позволить, чтобы неверная была моей единственной женой, — сказал он. — Примешь ты нашу веру?
— Да, — сказала она.
Приподняв ребенка, он прижал его к груди. Малыш начал плакать.
С гордой отцовский улыбкой он посмотрел на Иордану.
— Наш сын будет принцем, — сказал он.
Когда Бадр вошел, старый принц поднял на него глаза. По мановению его руки молодой мальчик, сидевший рядом с ним, встал и вышел.
— Как ты поживаешь, сын мой? — спросил старик.
— Я принес вам новость — у трона есть наследник, ваше величество, — сказал Бадр. — У меня родился сын. С вашего разрешения я хотел бы назвать его Мухаммедом.
Старик пристально посмотрел на него.
— Ребенок от неверной наложницы не может быть наследником престола Пророка.
— Я женюсь на этой женщине.
— Перейдет ли она в нашу веру?
— Она уже перешла, — сказал Бадр. — И она уже знает Святой Коран лучше меня.
— Я разрешаю тебе жениться на этой женщине.
— Я прошу еще об одном благодеянии от вашего величества.
— Каком?
— Не подобает, чтобы наследник трона явился от второй жены в доме. Я прошу вашего разрешения на предварительный развод.
— Для этого должны быть основания, — сказал принц. — Коран воспрещает развод из-за тщеславия или прихоти.
— Основания имеются, — сказал Бадр. — После рождения последнего ребенка моя жена стала бесплодной.
— До меня доходили такие разговоры. Это верно?
— Да, ваше высочество.
Принц вздохнул.
— Я дарую тебе такое разрешение. Но все должно быть организовано как следует и согласовано со Святым Писанием.
— Все так и будет.
— Когда ты женишься на этой женщине, я хотел бы увидеть ее и твоего сына.
— Как вы того пожелаете, ваше высочество.
— Все в воле Аллаха, — сказал старик. — Когда твоему сыну минет десять лет, он будет объявлен наследником престола.
Наклонившись, он протянул руку, которую Бадр поцеловал.
— Иди с миром, сын мой.
* * *
Во время свадьбы Иордана поразила и обрадовала его родителей, заговорив с ними по-арабски. Втайне от них она наняла учителя и прошла с ним ускоренный курс языка, так что теперь говорила по-арабски достаточно хорошо, но с легким приятным американским акцентом, который придавал музыкальность ее произношению. Бадр припомнил, как восхищены были его мать и сестры, увидев его наследника, как, нежно лаская, они притрагивались к нему, обмениваясь замечаниями относительно его нежно-золотистой кожи. Он вспомнил также, с какой гордостью его отец взял на руки первого внука.
— Мой маленький принц, — нежно сказал он.
После свадебной церемонии они совершили хадж в Мекку, не на верблюдах, бредущих через пустыню, как довелось его отцу с матерью, а на «Лир джете», который покрыл это расстояние за несколько часов. Бок о бок стояли они рядом в спокойной тишине площади, окруженные другими пилигримами в белых развевающихся одеяниях, одетые точно так же, как они, и когда с мечети донесся призыв муэдзина к молитве, они простерлись на земле перед Каабой, святилищем арабского мира.
На обратном пути, когда они летели к принцу, он, повернувшись к ней, заговорил по-арабски.
— Ну, теперь ты настоящая мусульманка.
— Я была ею с первого же дня нашей встречи, — сказала она. — Только я не подозревала об этом.
Он взял ее за руку.
— Я люблю тебя, моя жена.
По арабскому обычаю, она подняла его руку к губам и поцеловала ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51