Проезд разрешался только служащим полиции, военным и специальным автомобилям. Несмотря на то, что многие жители все же решили остаться дома, пробки в то утро поражали воображение.
Все рейсы из Национального аэропорта были отменены. Поезда и автобусы внутренних линий не ходили. Вашингтон оказался в изоляции. Войска патрулировали улицы.
Поначалу военных было немного. Национальная гвардия все еще не была отмобилизована, под ружье встали не более двадцати пяти процентов. В три часа утра на авиабазу ВВС Эндрюс на транспортных самолетах С-141 и С-5 начали прибывать подразделения регулярных войск. Генерал Хайден Лэнд приказал ввести дивизию пехоты и два танковых полка. Чтобы доставить всех людей и технику в Вашингтон, требовалось тридцать шесть часов.
За ночь первоначальные планы вице-президента обеспечить охрану общественных зданий переросли в демонстрацию силы. Рекомендации генерала Лэнда получили одобрение в Белом доме. Никто из чиновников Белого дома не решился первым сказать «достаточно», опасаясь того, что критика правительства, разжигаемая набирающим масштабы насилием, обернется обвинением в неприятии достаточных мер для его предупреждения. Поэтому разработанные Джейком Графтоном и его группой по принципу «чем больше, тем лучше» рекомендации прошли по всем статьям.
К десяти часам утра танки и БТРы заняли позиции возле основных правительственных зданий в центре города. К полудню они стояли у каждой больницы. К двум часам дня танки можно было видеть на каждой дорожной развязке. Они возвышались посреди цветочных клумб, конкурируя со статуями и памятниками. Чудовища защитного цвета попарно стояли в торговых рядах. На холодном декабрьском ветру дизельные двигатели работали вхолостую, рядом топтались экипажи, потягивали из бумажных стаканчиков дымящийся кофе и, разинув рот, разглядывали выстроившиеся перед ними высотные здания, купавшиеся в скудных лучах зимнего солнца.
Одетые по погоде, они все же страдали от холода. Еще вчера они были в Джорджии. Чтобы не замерзнуть совсем, они развлекались, подталкивая друг друга плечами и притопывая ногами.
В девять часов утра в Восточной комнате Белого дома вице-президент встретился с делегацией конгрессменов и сенаторов, насчитывающей более двух десятков человек. Утешительной ее назвать было нельзя. Законодатели, жившие за пределами кольцевой дороги, естественно, присутствовать не смогли. Их коллеги потребовали, чтобы конгрессменам, сенаторам и их помощникам разрешили проезд через военные посты.
Вице-президент моментально дал согласие.
– Об этом, – сказал он, – вчера мы не подумали.
– До черта еще всего, о чем вы вчера не подумали, – загрохотал сенатор Боб Черри. – Продукты – как проедут в город продуктовые фургоны? Как въехать или выехать больным? Срочная медпомощь? По радио сообщили, что в Национальном аэропорту и на вокзале Юнион-стэйшн скопились тысячи людей. Проклятье, ведь нельзя же просто взять и отрезать целый город от остальной части Соединенных Штатов, полагаясь на то, что он выживет. Он не может выжить.
– Такое положение будет сохраняться до тех пор, пока мы проводим тщательные розыски террористов, – снова пояснил Куэйл, переводя взгляд с одного лица на другое. – Я не сомневаюсь, что каждый осознает необходимость принятия экстраординарных мер.
– Нельзя же сидеть сложа руки, – тихо произнес кто-то.
– То, что вы делаете, не поможет, – продолжал гудеть Черри. – Идея с военными плохо продумана. Она не сработает. Не надейтесь, что ополченцы в форме и с винтовками сделают то, с чем не справляются профессионалы ФБР.
– Она может не сработать, – согласился Куэйл. – Но мы вынуждены идти этим путем за неимением лучшего. Мы должны остановить терроризм и насилие. Я хочу покончить с ними раз и навсегда.
– И тем не менее вы не можете вот так просто отменить конституционные гарантии, – не унимался Черри. – А как же права человека?
– Сенатор, – терпеливо начал Куэйл. – Не занимайтесь демагогией. Я прекрасно осведомлен о том, что через шесть дней наступит Рождество, что дети не посещают школы, а многие не могут выйти на работу. Я знаю, что для многих такая мера создает финансовые трудности, а для большинства просто представляет собой настоящее бедствие. Моя жена напомнила мне сегодня утром, что многие работодатели не могут позволить себе платить своим работникам, если те не выходят на работу, а те, кто может, вряд ли побеспокоятся об этом. Я понимаю, что эта мера для многих обернулась настоящими лишениями. Но это цена, которую придется заплатить.
– С вашей точки зрения, – сердито сказал Черри.
– С моей точки зрения, – эхом отозвался Куэйл, которого и Черри, и все остальные уже изрядно раздражали. Он достаточно долго находился в Вашингтоне, чтобы знать, что всеобщей справедливости не существует. Если приказ о вводе Национальной гвардии и войск окажется неэффективным или обернется бедой, обвинят его, а если сработает и террористы будут арестованы, народные избранники скажут, что это им удалось убедить Дэна Куэйла принять верное решение.
– Прежде чем вводить войска, вам следовало спросить совета у старших членов Конгресса, – продолжал Черри, считая, что на этом вопрос не исчерпан. – Я лично более чем поражен тем, что мы собрались здесь, как дамы в парикмахерской, чтобы выслушать ваши нравоучения.
Наконец, Дэн Куэйл потерял терпение.
– Черт побери, сенатор, каждый из вашей компании знал все это еще вчера. Я принял на себя обязанности главы исполнительной власти на время болезни Президента и я не намерен выполнять их коллегиально.
– Я не предлагаю… – начал Черри.
– Вот именно, – оборвал его Куэйл и заговорил в микрофон с трибуны, то и дело заглядывая в текст.
– Я назначил независимую беспартийную президентскую комиссию для наблюдения за деятельностью федеральных властей по поимке террористов, ответственных за все преступления, свидетелями которых мы стали в последние три дня. Об этом будет сообщено прессе, как только мы с вами закончим работу здесь. Комиссия будет тесно контактировать со всеми федеральными агентствами, привлеченными к расследованию фактов. Результаты расследования будут обнародованы. Комиссия получит полномочия проверять любую версию следствия, которая покажется ей подходящей. Сегодня я направлю в Конгресс запрос о специальных ассигнованиях, поэтому комиссия сможет немедленно нанять штат и приступить к работе. Я искренне надеюсь на быструю реакцию Конгресса. Я не хочу, чтобы все это обернулось переливанием из пустого в порожнее. Мистер Дорфман, зачитайте список, пожалуйста.
Уилл Дорфман отнюдь не выглядел высокомерным и агрессивным, как обычно, отметила про себя член Конгресса Саманта Стрейдер. В это утро тролль был похож на человека, правда, несколько опустошенного, с печатью усталости на лице.
Дорфман прочел список. Первым стояло имя Председателя Верховного Суда Харлана Лонгстрита. Подходящий выбор. Председатель Верховного Суда Эрл Уоррен в свое время возглавлял расследование убийства Джона Ф. Кеннеди, но, несмотря на нечеловеческие усилия со стороны членов комиссии, сторонников идеи заговора им до сих пор убедить не удалось. Вероятно, это неизбежно.
Восьмым прозвучало имя Саманты Стрейдер. Когда Дорфман позвонил ей и попросил об этой услуге, она была обескуражена, что происходило с ней крайне редко.
– Почему я? – спросила она.
– Куэйл хочет, чтобы комиссия не была партийной, и единственный путь, на наш взгляд, как этого можно добиться, – это собрать в ней представителей всех политических течений.
Секунды три она обдумывала предложение. Да. Теперь, стоя здесь и наблюдая, как этот Куренок Дэни всем своим видом подтверждает, что для руководства нацией наличие мозгов необязательно, она пришла к выводу, что приняла правильное решение.
Она прекрасно проведет время, изводя этих фашистов и шовинистов мужского пола из ФБР, которые, Господь свидетель, давным-давно заслужили гораздо худшего обращения. И, самое главное, она получит возможность заставить ослепленный мир узреть, что король Куэйл – голый. Эта охота на ведьм при участии военных с целью найти крайнего имеет все признаки пустого занятия. И последнее, но, конечно, самое важное, – десятки миллионов избирателей, которые никогда не слышали о Саманте Стрейдер, теперь услышат о ней. Теперь она не видела никаких причин, которые могли бы ей помешать стать Президентом. В конце концов, у Куэйла харизма рыбы.
Главная проблема – добиться выдвижения от демократической партии после того, как ей удастся продемонстрировать, на что может быть способна женщина. Она вычистит этот бардак с террористами и получит свой шанс. Так или иначе, это должно быть интересно и увлекательно. Как обычно, Саманта Стрейдер не испытывала и тени сомнения – она верила в себя и в свои идеи, и ей достаточно будет появиться перед нацией на телеэкране, чтобы пленить всех. Несмотря на серьезность обстановки, в ответ на предложение Дорфмана Стрейдер позволила себе роскошную улыбку.
* * *
Спецагент Том Хупер нашел своего коллегу Фрэдди Мюррея возле столика дежурной сестры отделения интенсивной терапии.
– Как он?
– Отходит после наркоза. Еще несколько часов. Он поразил хирургов. Они считали, что он помрет прямо на столе.
– Семь трупов на складе и один в его комнате в Куантико. Горничная обнаружила тело час назад, когда пошла менять белье. Ребята из лаборатории сейчас пытаются сложить все вместе и выяснить, кто есть кто.
– Десять баксов за то, что это он перебил их всех.
– Не спорю.
Фрэдди Мюррей покачал головой.
– Смешно, правда? Десять месяцев подслушивали, следили, снимали на камеру – целая эпопея – и все, что мы можем теперь предъявить, – это восемь трупов.
Они постояли молча, прислушиваясь к больничным звукам, – в глубине коридора что-то позвякивало, шипело, чмокало и пищало, раздавались чьи-то стоны.
– Мертвец из комнаты Харрисона в Куантико белый. Еще не точно, но один из наших агентов считает, что это Тони Ансельмо.
– Из Нью-Йорка?
– Да.
– Мы позволили всему этому слишком далеко зайти, – помолчав, продолжил Фрэдди Мюррей. – Надо было брать шайку Фримэна еще в сентябре.
Том Хупер не стал продолжать разговор.
– Пойдем, присядем где-нибудь. Я спал всего три часа.
Миновав две двери, они вошли в комнату ожидания отделения интенсивной терапии и присели на диван.
Хупер вздохнул, затем вынул их кармана лист бумаги и протянул его Фрэдди.
– Встречал этого парня раньше?
Фрэдди развернул листок. В руках он держал копию наброска человеческого лица, сделанного художником. Ничем не примечательное лицо. Внизу шел текст: белый, возраст примерно сорок лет, рост пять футов девять или десять дюймов, чисто выбрит, короткие темные волосы, темные глаза.
– Не узнаю. Кто он?
– Тип, который вчера подстрелил Гидеона Коэна. Возможно. Одна женщина видела его в холле здания, из которого стреляли. На нем были хирургические перчатки.
Фрэдди еще раз взглянул на рисунок, стараясь сопоставить это лицо с реальным человеком. Он уже хотел вернуть рисунок обратно, но Хупер махнул рукой.
– Оставь, мы наделаем тысячи таких. Примерно через час его покажут по телевидению на всю страну и сегодня вечером или завтра утром напечатают в газетах.
– Не такой уж хороший рисунок, – заметил Фрэдди.
Хупер пожал плечами.
– Нарисуй лучше.
– Так что ты намерен делать с Харрисоном?
– Делать? – пробормотал Хупер, слегка удивившись.
– Ты собираешься арестовать его или как?
– За что его арестовывать? В чем обвинять? Разве у нас есть доказательства, что он совершил что-либо противозаконное?
– Я не знаю. Об этом я и спрашиваю.
– Пришли сюда нескольких полицейских в форме. Нужно, чтобы один из них стоял у входа в реанимацию, а второй – у сестринского поста на этаже, круглосуточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85