Днем по телевидению снова шли мыльные оперы, а по ночам – боевики.
В Сочельник в Нью-Йорке на Таймс-Сквер состоялся бал, и на следующий день многие проснулись в тяжелом похмелье.
Южная Калифорния завоевала еще один Розовый Кубок.
В течение первых двух недель января два бывших руководителя крупного финансового концерна в Техасе признали свою вину по двадцати восьми пунктам обвинения в банковском подлоге и обратились к суду с просьбой приговорить их к условным срокам и выпустить на поруки.
Жена известного киноактера подала в суд на развод, обвиняя своего мужа в интимной связи с актрисой, сыгравшей главную роль в последнем фильме с участием ее мужа. Обманутая жена кочевала на телевидении из одной утренней передачи в другую, рассказывая подробности и объясняя сочувствующим ей ведущим о финансовых трудностях, которые грозят ей в перспективе, когда она будет пытаться сводить концы с концами на полмиллиона долларов в месяц.
В Иране умер очередной аятолла, а снегопад при рекордно низких температурах задержал пассажиров самолетов в Денвере и Уайтфише, штат Монтана.
Демократы хотели знать, когда администрация поймет необходимость повышения налогов, а республиканцы хотели знать, когда демократы всерьез займутся сокращением правительственных расходов.
Еще один конгрессмен, стремясь привлечь симпатии сексуальных меньшинств, заявил о том, что он голубой.
Телекомпания, получившая права на показ по телевидению Суперкубка, начала серию передач, в которых хоккеисты-миллионеры объясняли, как их командам удалось преодолеть скупость хозяев в минувшем году.
Пока все это происходило, сенатор Боб Черри тихо ушел в отставку. Он заявил во флоридских газетах, что сделал для своей страны все, что мог, и устал. Спекуляции по поводу того, кто займет его место, стали основной темой новостей во Флориде.
В первую неделю нового года в Вашингтоне почти непрерывно шел мелкий промозглый дождь. Затем поднялся ветер и отогнал облака на восток в сторону моря.
* * *
Танос Лиаракос посмотрел на уличный указатель и еще раз сверился с картой. Он медленно проехал несколько кварталов и наконец нашел нужную ему улицу. Деревья вдоль дороги в этом пригороде в скудных лучах солнца были маленькими и чахлыми. Они, конечно, еще подрастут, но на это уйдет лет двадцать. Лишь тогда этот район не будет выглядеть сиротливым скопищем бетонных коробок.
Он нашел нужный дом, затем проехал с полквартала и, поставив машину на стоянку, вернулся пешком. Неуклюжее одноэтажное кирпичное здание с трех сторон окружал металлический забор.
За железными прутьями виднелись песочницы, качели, детские карусели. И дети. Много детей, которые бегали, визжали и смеялись.
Лиаракос вошел в парадное и прошел по пустому коридору. Он остановился у двери с надписью «Дирекция», расправил плечи и вошел.
– Мисс Джудит Льюис, пожалуйста. Она здесь?
За столом сидела похожая на сову молодая женщина с яркорозовыми губами в толстом свитере. Обратив внимание на его костюм и галстук, она изобразила улыбку и сказала:
– Она играет с детьми. Возможно, на заднем дворе.
– И как?..
– Дальше по коридору до первого поворота налево, затем прямо. Вы не заблудитесь.
– Спасибо.
Джудит Льюис стояла и слушала с выражением живого внимания, как малыш, помогая руками, рассказывал ей о своем горе. Она наклонилась, утерла ему слезы и потрепала по волосам. Когда она это делала, полы ее пальто коснулись земли и испачкались в грязи. Однако, заметил Лиаракос, это ее не обеспокоило.
Наконец, ребенок улыбнулся и убежал к своим приятелям.
– Привет, Джудит.
Она повернулась и, увидев его, выпрямилась.
– Привет, – без всякого энтузиазма произнесла она. Затем встала вполоборота к нему, чтобы не упускать из виду детей. Он подошел и встал рядом, продолжая тоже смотреть на них.
– Как провели праздники? – спросил он.
– Прекрасно. – Голос звучал твердо, но безразлично. Она взглянула на часы.
– Чудесные детишки.
– Перерыв закончится через три минуты. Говорите, с чем пришли.
– О'кей. Этот кубинский генерал Саба знает достаточно, чтобы Альдана получил срок. И он не перестает говорить – облегчает душу. Я читал стенограммы его допросов. Если обвинению удастся сделать его свидетелем, они смогут добиться обвинительного приговора.
– Зачем вы все это мне говорите?
– Разве не ясно?
– Я не собираюсь возвращаться к вам на работу, мистер Лиаракос. Я думала, что ясно дала это понять.
– Что вы ясно дали понять, так это то, что приняли Чано Альдану за воплощение зла и считали, что его следует изолировать от общества, чтобы избежать дальнейших убийств, террора, торговли наркотиками, чтобы они больше не губили жизнь как взрослых, так и детей, таких, как эти.
– Насколько я припоминаю, вы ведь почти все правильно поняли, мистер Лиаракос, – кисло произнесла она. – Как всякий обеспеченный, удачливый преступник, Альдана, конечно же, получит наилучшую юридическую защиту, какую только можно у нас купить за деньги. И это, конечно же, вы. И если вы хотите за особую плату водить за нос и мистифицировать судей – это дело вашей профессиональной этики. Потом вы вернетесь в вашу благополучную семью, съедите изысканный обед и дадите отдохновение своей утомленной душе – долг выполнен. Вы ведь такого поворота ожидали? О, я не забыла наш последний разговор, мистер Лиаракос. И думаю, что никогда не забуду. Он полностью развеял сомнения, мучившие меня все эти годы в юридическом колледже и после, во время моей практики.
Прозвенел звонок. Все дети бросились к двери.
– Если вы… – начала она, но он прервал ее.
– Я пришел просить вас вернуться на работу.
Она молча смотрела на него до тех пор, пока двор не опустел и последний ребенок не исчез внутри дома.
– Послушайте, профессия юриста – это не только Чано Альдана и ему подобные. Кто-то ведь должен оказывать помощь и всем тем униженным и обездоленным, кто просто нуждается в ней, кто не может постоять за себя. Нужно, чтобы справедливость восторжествовала. Поэтому вы пошли в юридический колледж, разве не так?
– Да, так… – произнесла она тихо. Затем подняла полу пальто и стряхнула прилипшую грязь.
– Где, по-вашему, вы наберетесь опыта, чтобы помочь этим людям? Вы получите его, ежедневно бывая в суде, ведя изнурительную борьбу с прокурорами и судьями. Чтобы защитить невиновного, нужно знать, как обращаться с этой системой.
Она отвернулась и взглянула на здание детского сада.
– Кто-то должен теребить завесу равнодушия. Кто-то должен бороться за это каждый божий день и делать все возможное. В противном случае зло восторжествует окончательно. А теперь я спрашиваю вас, если не мы с вами, то кто сделает это?
– Вы по-прежнему продолжаете заниматься риторикой, мистер Лиаракос, – с горечью произнесла она. – А защищаете вы Чано Альдану.
– Он оплатил услуги. Фирме нужны деньги. Я сделаю все от меня зависящее для этого мерзавца.
– И Альдана уйдет от возмездия.
Лиаракос хмыкнул.
– Нет, не уйдет. Саба достаточно знает, чтобы Альдана получил срок. Я читал стенограммы его допросов. Он заливается соловьем. У них есть все – с подробными ссылками на источники. Имена, даты, места, количества – все. Саба представлял кубинскую ветвь и лично встречался с Альданой по крайней мере семь раз. С помощью агентов кубинских спецслужб он даже устроил пару убийств агентов ДЕА. У обвинения все это есть.
– И что же вы собираетесь делать?
– Я? Я собираюсь наилучшим образом использовать свое искусство адвоката, а обвинение пригвоздит его виновную шкуру к стенке. Суд не позволит этому сукину сыну улизнуть. У него нет выхода. Я занимаюсь этим многие годы и знаю. Альдана виновен, и присяжные посадят его за решетку до конца жизни.
– А вы?
– А я после этого отправлюсь домой, мисс Льюис, налью себе чего-нибудь покрепче, и воздам Господу за то, что он создал суд присяжных.
– А что если присяжные не захотят вынести обвинительный приговор Альдане?
– Джудит, вы должны верить в порядочность людей, иначе у вас вообще не останется никаких надежд. Если простые мужчины и женщины из суда присяжных не вынесут ему обвинительный приговор, значит, они заслуживают его.
Она продолжала отряхивать пальто.
– Несколько недель назад вы произнесли прекрасную речь у меня в кабинете, Джудит. Что-то о законе, который существует для защиты тех, кто не может защитить себя сам. Вот они, – он показал рукой в сторону здания детского сада. – Я думал, вы имели в виду это.
Она пригладила рукой волосы, лицо ее исказилось гримасой.
– Вы уверены?
– Жду вас завтра в офисе, – сказал он, – или следующим утром. В любое время, когда вам удобно.
Она продолжала отряхивать пальто.
– Да, и у нас с вами новый клиент. Парня зовут Том Шеннон. Это дело по назначению.
– Шеннон? Не тот ли это человек, который привел к арсеналу толпу линчевателей? Козел отпущения, которого хотят повесить те, кто виновен во всем?
– Именно он, – подтвердил Лиаракос. – У вас с ним много общего. Он тоже заявляет, что понимает разницу между добром и злом.
Он повернулся и двинулся по направлению к выходу из школы, оставив Джудит Льюис посреди пустого двора. Она смотрела ему вслед и машинально продолжала отряхивать полу своего пальто.
– Будьте все вы прокляты, – прошептала она. – Будьте прокляты. – И заплакала.
Она думала, что все позади. А теперь это! Когда её брали на работу, она говорила, что пришла надолго. Теперь ее сочтут лгуньей. Она подошла к скамейке у стены дома и попыталась разобраться в себе.
Хорошо, завтра невозможно. Она позвонит руководству сегодня днем, но она должна дать им по крайней мере несколько дней, чтобы они смогли найти ей замену.
* * *
У доктора были приятные манеры. Он излучал доброжелательность и уверенность в себе. Вероятно, он почерпнул все свои манеры и словечки из инструкции № 101 по общению с пациентами.
– Вы поправитесь. Каждый третий день вам будут менять повязку. Но мне кажется, вы уже достаточно здоровы, чтобы отправиться домой.
Харрисон Рональд кивал, покачивая ногой взад-вперед, пока доктор осматривал рану на его спине. Он сидел на краю кровати, слишком высокой, чтобы можно было удобно опереться о пол ногами. Обычно сестра подставляла ему скамеечку.
– Сидите спокойно, пожалуйста.
Харрисон подчинился. Поскольку доктор не видел его лица, он улыбнулся.
– Да, действительно. Выглядит очень хорошо. Останется только шрам. Но вы можете сделать на этом месте татуировку, и никто его не заметит. У меня есть довольно неординарный рисунок – обнаженная женщина верхом на жеребце. Я могу показать вам образец, если, конечно, вы не предпочитаете классику.
– Сиськи большие?
– Дыни.
– Несите.
– Теперь, если у вас будут какие-либо проблемы, звоните мне. Персонал снизу настаивает, чтобы вы продолжали физиотерапию каждый день. Перед тем как уезжать, возьмите назначение.
– Конечно.
Доктор обошел вокруг и посмотрел ему в лицо.
– Скоро придет сестра и сделает вам перевязку. Я просто хотел осмотреть вас в последний раз и попрощаться.
– Спасибо, док.
В кресле на колесах его отвезли в административную часть, чтобы оформить документы. Администратор спросил его адрес и телефонный номер. Он назвал квартиру, которой пользовался как Сэмми Зэт.
– Увидимся завтра в десять утра.
– Хорошо.
Вошел доктор, и Харрисон пожал всем руки еще раз.
По его просьбе вызвали такси. Машина уже стояла у парадного, когда он в последний раз на чем-то расписался. При помощи сестры, которая поддерживала его под локоть, он перебрался с кресла на заднее сиденье. Она проследила за тем, как таксист укладывал две его сумки, которые Фрэдди Мюррей привез из Куантико. Наконец, машина тронулась и Харрисон помахал ей рукой.
Она ответила ему смущенной улыбкой и поспешила назад в здание, толкая перед собой пустое кресло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
В Сочельник в Нью-Йорке на Таймс-Сквер состоялся бал, и на следующий день многие проснулись в тяжелом похмелье.
Южная Калифорния завоевала еще один Розовый Кубок.
В течение первых двух недель января два бывших руководителя крупного финансового концерна в Техасе признали свою вину по двадцати восьми пунктам обвинения в банковском подлоге и обратились к суду с просьбой приговорить их к условным срокам и выпустить на поруки.
Жена известного киноактера подала в суд на развод, обвиняя своего мужа в интимной связи с актрисой, сыгравшей главную роль в последнем фильме с участием ее мужа. Обманутая жена кочевала на телевидении из одной утренней передачи в другую, рассказывая подробности и объясняя сочувствующим ей ведущим о финансовых трудностях, которые грозят ей в перспективе, когда она будет пытаться сводить концы с концами на полмиллиона долларов в месяц.
В Иране умер очередной аятолла, а снегопад при рекордно низких температурах задержал пассажиров самолетов в Денвере и Уайтфише, штат Монтана.
Демократы хотели знать, когда администрация поймет необходимость повышения налогов, а республиканцы хотели знать, когда демократы всерьез займутся сокращением правительственных расходов.
Еще один конгрессмен, стремясь привлечь симпатии сексуальных меньшинств, заявил о том, что он голубой.
Телекомпания, получившая права на показ по телевидению Суперкубка, начала серию передач, в которых хоккеисты-миллионеры объясняли, как их командам удалось преодолеть скупость хозяев в минувшем году.
Пока все это происходило, сенатор Боб Черри тихо ушел в отставку. Он заявил во флоридских газетах, что сделал для своей страны все, что мог, и устал. Спекуляции по поводу того, кто займет его место, стали основной темой новостей во Флориде.
В первую неделю нового года в Вашингтоне почти непрерывно шел мелкий промозглый дождь. Затем поднялся ветер и отогнал облака на восток в сторону моря.
* * *
Танос Лиаракос посмотрел на уличный указатель и еще раз сверился с картой. Он медленно проехал несколько кварталов и наконец нашел нужную ему улицу. Деревья вдоль дороги в этом пригороде в скудных лучах солнца были маленькими и чахлыми. Они, конечно, еще подрастут, но на это уйдет лет двадцать. Лишь тогда этот район не будет выглядеть сиротливым скопищем бетонных коробок.
Он нашел нужный дом, затем проехал с полквартала и, поставив машину на стоянку, вернулся пешком. Неуклюжее одноэтажное кирпичное здание с трех сторон окружал металлический забор.
За железными прутьями виднелись песочницы, качели, детские карусели. И дети. Много детей, которые бегали, визжали и смеялись.
Лиаракос вошел в парадное и прошел по пустому коридору. Он остановился у двери с надписью «Дирекция», расправил плечи и вошел.
– Мисс Джудит Льюис, пожалуйста. Она здесь?
За столом сидела похожая на сову молодая женщина с яркорозовыми губами в толстом свитере. Обратив внимание на его костюм и галстук, она изобразила улыбку и сказала:
– Она играет с детьми. Возможно, на заднем дворе.
– И как?..
– Дальше по коридору до первого поворота налево, затем прямо. Вы не заблудитесь.
– Спасибо.
Джудит Льюис стояла и слушала с выражением живого внимания, как малыш, помогая руками, рассказывал ей о своем горе. Она наклонилась, утерла ему слезы и потрепала по волосам. Когда она это делала, полы ее пальто коснулись земли и испачкались в грязи. Однако, заметил Лиаракос, это ее не обеспокоило.
Наконец, ребенок улыбнулся и убежал к своим приятелям.
– Привет, Джудит.
Она повернулась и, увидев его, выпрямилась.
– Привет, – без всякого энтузиазма произнесла она. Затем встала вполоборота к нему, чтобы не упускать из виду детей. Он подошел и встал рядом, продолжая тоже смотреть на них.
– Как провели праздники? – спросил он.
– Прекрасно. – Голос звучал твердо, но безразлично. Она взглянула на часы.
– Чудесные детишки.
– Перерыв закончится через три минуты. Говорите, с чем пришли.
– О'кей. Этот кубинский генерал Саба знает достаточно, чтобы Альдана получил срок. И он не перестает говорить – облегчает душу. Я читал стенограммы его допросов. Если обвинению удастся сделать его свидетелем, они смогут добиться обвинительного приговора.
– Зачем вы все это мне говорите?
– Разве не ясно?
– Я не собираюсь возвращаться к вам на работу, мистер Лиаракос. Я думала, что ясно дала это понять.
– Что вы ясно дали понять, так это то, что приняли Чано Альдану за воплощение зла и считали, что его следует изолировать от общества, чтобы избежать дальнейших убийств, террора, торговли наркотиками, чтобы они больше не губили жизнь как взрослых, так и детей, таких, как эти.
– Насколько я припоминаю, вы ведь почти все правильно поняли, мистер Лиаракос, – кисло произнесла она. – Как всякий обеспеченный, удачливый преступник, Альдана, конечно же, получит наилучшую юридическую защиту, какую только можно у нас купить за деньги. И это, конечно же, вы. И если вы хотите за особую плату водить за нос и мистифицировать судей – это дело вашей профессиональной этики. Потом вы вернетесь в вашу благополучную семью, съедите изысканный обед и дадите отдохновение своей утомленной душе – долг выполнен. Вы ведь такого поворота ожидали? О, я не забыла наш последний разговор, мистер Лиаракос. И думаю, что никогда не забуду. Он полностью развеял сомнения, мучившие меня все эти годы в юридическом колледже и после, во время моей практики.
Прозвенел звонок. Все дети бросились к двери.
– Если вы… – начала она, но он прервал ее.
– Я пришел просить вас вернуться на работу.
Она молча смотрела на него до тех пор, пока двор не опустел и последний ребенок не исчез внутри дома.
– Послушайте, профессия юриста – это не только Чано Альдана и ему подобные. Кто-то ведь должен оказывать помощь и всем тем униженным и обездоленным, кто просто нуждается в ней, кто не может постоять за себя. Нужно, чтобы справедливость восторжествовала. Поэтому вы пошли в юридический колледж, разве не так?
– Да, так… – произнесла она тихо. Затем подняла полу пальто и стряхнула прилипшую грязь.
– Где, по-вашему, вы наберетесь опыта, чтобы помочь этим людям? Вы получите его, ежедневно бывая в суде, ведя изнурительную борьбу с прокурорами и судьями. Чтобы защитить невиновного, нужно знать, как обращаться с этой системой.
Она отвернулась и взглянула на здание детского сада.
– Кто-то должен теребить завесу равнодушия. Кто-то должен бороться за это каждый божий день и делать все возможное. В противном случае зло восторжествует окончательно. А теперь я спрашиваю вас, если не мы с вами, то кто сделает это?
– Вы по-прежнему продолжаете заниматься риторикой, мистер Лиаракос, – с горечью произнесла она. – А защищаете вы Чано Альдану.
– Он оплатил услуги. Фирме нужны деньги. Я сделаю все от меня зависящее для этого мерзавца.
– И Альдана уйдет от возмездия.
Лиаракос хмыкнул.
– Нет, не уйдет. Саба достаточно знает, чтобы Альдана получил срок. Я читал стенограммы его допросов. Он заливается соловьем. У них есть все – с подробными ссылками на источники. Имена, даты, места, количества – все. Саба представлял кубинскую ветвь и лично встречался с Альданой по крайней мере семь раз. С помощью агентов кубинских спецслужб он даже устроил пару убийств агентов ДЕА. У обвинения все это есть.
– И что же вы собираетесь делать?
– Я? Я собираюсь наилучшим образом использовать свое искусство адвоката, а обвинение пригвоздит его виновную шкуру к стенке. Суд не позволит этому сукину сыну улизнуть. У него нет выхода. Я занимаюсь этим многие годы и знаю. Альдана виновен, и присяжные посадят его за решетку до конца жизни.
– А вы?
– А я после этого отправлюсь домой, мисс Льюис, налью себе чего-нибудь покрепче, и воздам Господу за то, что он создал суд присяжных.
– А что если присяжные не захотят вынести обвинительный приговор Альдане?
– Джудит, вы должны верить в порядочность людей, иначе у вас вообще не останется никаких надежд. Если простые мужчины и женщины из суда присяжных не вынесут ему обвинительный приговор, значит, они заслуживают его.
Она продолжала отряхивать пальто.
– Несколько недель назад вы произнесли прекрасную речь у меня в кабинете, Джудит. Что-то о законе, который существует для защиты тех, кто не может защитить себя сам. Вот они, – он показал рукой в сторону здания детского сада. – Я думал, вы имели в виду это.
Она пригладила рукой волосы, лицо ее исказилось гримасой.
– Вы уверены?
– Жду вас завтра в офисе, – сказал он, – или следующим утром. В любое время, когда вам удобно.
Она продолжала отряхивать пальто.
– Да, и у нас с вами новый клиент. Парня зовут Том Шеннон. Это дело по назначению.
– Шеннон? Не тот ли это человек, который привел к арсеналу толпу линчевателей? Козел отпущения, которого хотят повесить те, кто виновен во всем?
– Именно он, – подтвердил Лиаракос. – У вас с ним много общего. Он тоже заявляет, что понимает разницу между добром и злом.
Он повернулся и двинулся по направлению к выходу из школы, оставив Джудит Льюис посреди пустого двора. Она смотрела ему вслед и машинально продолжала отряхивать полу своего пальто.
– Будьте все вы прокляты, – прошептала она. – Будьте прокляты. – И заплакала.
Она думала, что все позади. А теперь это! Когда её брали на работу, она говорила, что пришла надолго. Теперь ее сочтут лгуньей. Она подошла к скамейке у стены дома и попыталась разобраться в себе.
Хорошо, завтра невозможно. Она позвонит руководству сегодня днем, но она должна дать им по крайней мере несколько дней, чтобы они смогли найти ей замену.
* * *
У доктора были приятные манеры. Он излучал доброжелательность и уверенность в себе. Вероятно, он почерпнул все свои манеры и словечки из инструкции № 101 по общению с пациентами.
– Вы поправитесь. Каждый третий день вам будут менять повязку. Но мне кажется, вы уже достаточно здоровы, чтобы отправиться домой.
Харрисон Рональд кивал, покачивая ногой взад-вперед, пока доктор осматривал рану на его спине. Он сидел на краю кровати, слишком высокой, чтобы можно было удобно опереться о пол ногами. Обычно сестра подставляла ему скамеечку.
– Сидите спокойно, пожалуйста.
Харрисон подчинился. Поскольку доктор не видел его лица, он улыбнулся.
– Да, действительно. Выглядит очень хорошо. Останется только шрам. Но вы можете сделать на этом месте татуировку, и никто его не заметит. У меня есть довольно неординарный рисунок – обнаженная женщина верхом на жеребце. Я могу показать вам образец, если, конечно, вы не предпочитаете классику.
– Сиськи большие?
– Дыни.
– Несите.
– Теперь, если у вас будут какие-либо проблемы, звоните мне. Персонал снизу настаивает, чтобы вы продолжали физиотерапию каждый день. Перед тем как уезжать, возьмите назначение.
– Конечно.
Доктор обошел вокруг и посмотрел ему в лицо.
– Скоро придет сестра и сделает вам перевязку. Я просто хотел осмотреть вас в последний раз и попрощаться.
– Спасибо, док.
В кресле на колесах его отвезли в административную часть, чтобы оформить документы. Администратор спросил его адрес и телефонный номер. Он назвал квартиру, которой пользовался как Сэмми Зэт.
– Увидимся завтра в десять утра.
– Хорошо.
Вошел доктор, и Харрисон пожал всем руки еще раз.
По его просьбе вызвали такси. Машина уже стояла у парадного, когда он в последний раз на чем-то расписался. При помощи сестры, которая поддерживала его под локоть, он перебрался с кресла на заднее сиденье. Она проследила за тем, как таксист укладывал две его сумки, которые Фрэдди Мюррей привез из Куантико. Наконец, машина тронулась и Харрисон помахал ей рукой.
Она ответила ему смущенной улыбкой и поспешила назад в здание, толкая перед собой пустое кресло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85