О средствах доставки можете не беспокоиться.
До Олсона не сразу дошел смысл предложения Питта. Да он уже и не вслушивался в слова собеседника, посчитав разговор законченным и воспарив своими генеральскими мыслями в заоблачные высоты стратегии и тактики. Очень может быть, что привиделась ему в тот момент вторая звезда на погонах или еще что-нибудь приятное в том же роде: например, торжественный прием в его честь в Белом доме, вспышки блицев фоторепортеров, портреты на первых полосах ведущих газет, телевизионные интервью... Да мало ли о чем может мечтать старый служака в шаге от отставки по возрасту, в которую ох как не хочется уходить! Сообразив наконец, о чем тот толкует, генерал нахмурился, окинул инженера из НУМА подозрительным взглядом и внушительно произнес:
— Предупреждаю вас, мистер Питт, что не потерплю никакой самодеятельности. Операцией командую я, и вы будете исполнять мои приказы, нравится вам это или нет!
— Можно вопрос, сэр? — встрепенулся итальянец.
— Валяйте, — снисходительно кивнул Олсон.
— Допустим на минутку, сэр, что ваши десантники не сумеют овладеть судном. Что тогда?
— В качестве подкрепления я приказал направить к театру возможных боевых действий шесть танков, усилив их парой самоходных гаубиц и одним самоходным минометом. По моим данным, они вот-вот должны выдвинуться на позиции. Полагаю, их огневой мощи будет достаточно, чтобы превратить пароход в груду металлолома.
Питт скептически приподнял бровь, но от комментариев воздержался.
— Если это все, джентльмены, я вас больше не задерживаю, — поднялся из-за стола генерал.
Друзья поняли намек с полуслова и послушно попятились к двери.
* * *
— Опять облажались герои спецназа! — с досадой буркнул Питт, подтягивая стропы и увеличивая угол планирования.
— И место их планам на дне унитаза, — моментально сымпровизировал Джордино, парящий позади и чуть правее напарника. — Вот и верь после этого генеральским обещаниям!
Между тем им было далеко не до шуток. Потеря обоих десантных вертолетов не только лишала их ожидаемого прикрытия, но и угрожала поставить меж двух огней. По словам Олсона, в случае неудачи с высадкой в бой должны вступить танки и самоходные орудия, а пережидать артобстрел на открытой палубе — отнюдь не самое полезное для здоровья занятие. Если добавить к этому постоянный риск нарваться на боевиков Шэня, станет понятно, что ничего хорошего от затеянной ими же самими авантюры ни Питт, ни Джордино не ожидали. В то же время ни тому, ни другому даже в голову не пришло, что никто их не осудит, если они откажутся от своей безумной попытки, повернут к берегу и присоединятся к танкистам на шоссе.
Основная сложность посадки на палубу «Юнайтед Стейтс» заключалась в том, что скорость лайнера вдвое превосходила куда более скромные возможности парапланов. Садиться на встречном ходу было безумием, поэтому в их распоряжении оставался единственный вариант: дождаться, когда судно сбросит обороты, минуя изгиб реки, на котором расположились ожидающие того же национальные гвардейцы, пристроиться к нему сзади и бесшумно спланировать на кормовую вертолетную площадку.
Питту не раз случалось прыгать с парашютом ночью, но ничего похожего он никогда прежде не испытывал. Огни прожекторов на берегу давали достаточно света, чтобы ориентироваться в пространстве и удерживать высоту, но его все равно не покидало неприятное ощущение падения в какую-то непроглядную бездну. Лайнер приближался. Его циклопические трубы, изрыгающие клубы черного дыма, напоминали разверстые пасти многоглавого дракона. Питт знал, что в их распоряжении всего одна попытка — другой не будет! — поэтому он, как ведущий, не мог позволить себе ошибиться в расчетах. В данном случае он отвечал не только за себя, но и за напарника, потому что тот будет неотступно следовать за другом, прикрывая ему спину и повторяя за ним каждый маневр, и разделит его участь, если Питт допустит фатальный промах.
— Ал, ты меня слышишь? — произнес он в микрофон вмонтированной в шлем рации.
— Так точно, начальник, — бодро отозвался итальянец.
— А судно видишь?
— Еще как! Ощущение такое, будто идешь по рельсам в туннеле, а навстречу тебе прет курьерский поезд.
— На повороте лайнер замедлит ход. Обходим его сбоку и садимся на корму. Помни: у нас всего один заход. Потом он снова увеличит скорость, и нам его уже не догнать.
— Надеюсь, буфет у них еще работает, — проворчал Джордино, у которого после завтрака и маковой росинки во рту не было.
— Я тоже, — невольно усмехнулся Питт. — А теперь шутки в сторону, и слушай меня. Заходить на цель будем вдоль левого берега, пока люди Шэня целиком поглощены танками на правом. Слева они никакого подвоха не ожидают, так что у нас есть шанс проскочить незамеченными. Садиться лучше всего за задней трубой на вертолетную площадку. Труба большая, она нас прикроет. Только ты смотри не отставай.
— Не отстану, не надейся, — хмыкнул итальянец. — Разве можно тебя одного пускать в приличное общество? Ты, главное, когда приземлишься, не забудь в сторонку подвинуться, чтобы освободить мне место, а то ведь я не постесняюсь, прямо на шею сяду.
Джордино без колебаний последовал бы за Питтом в самые мрачные закоулки преисподней, всецело доверяя его суждению и интуиции. Они действовали настолько слаженно, работая в паре и без слов понимая друг друга, что порой казалось: между ними существует телепатическая связь. Вот и сейчас, уточнив последние детали, оба умолкли и сосредоточились. С этой минуты и до посадки ни один из них не проронит ни звука — да и о чем говорить, когда все уже сказано?
Сместившись к западному берегу, друзья выключили двигатели и приготовились. Одновременно подтянув левые стропы, они начали разворот по наклонной дуге в обратном направлении — с таким расчетом, чтобы в момент прохождения судна зависнуть над его левым бортом на уровне середины передней трубы. Черные полотнища парапланов придавали им сходство с крылатыми ящерами мезозоя, выбирающими удобный момент для атаки на убегающую добычу, хотя для заключительной стадии маневра больше подошло бы, наверное, сравнение с бродягами, вскакивающими на заднюю площадку замедлившего ход товарняка.
Расчеты и надежды Питта полностью оправдались. Никто не встретил их автоматными очередями в упор на подлете, да и сами они не заметили на левой стороне раскинувшейся под ними палубы ни одного человека. Расправившись с вертолетами, боевики не ждали больше атаки с воздуха и переместились на правый борт, где заняли позиции и приникли к прицелам в ожидании начала артиллерийского обстрела. Чжао Фынь и его команда не боялись танков. Им не раз приходилось иметь с ними дело, и они хорошо знали, куда надо целиться из гранатомета, чтобы бронированная машина вспыхнула после первого же попадания.
Как только в поле его зрения возник неохватный цилиндр последней дымовой трубы лайнера, Питт вывернул вправо и тут же обеими руками потянул на себя передние стропы. Купол послушно сложился, и Дирк устремился вниз под углом в сорок пять градусов. Пружинисто приземлившись на ноги и окончательно погасив парашют, Питт поспешно отступил в сторону, памятуя напутственный наказ напарника. Ал не заставил себя долго ждать. Не прошло и трех секунд, как Джордино в классическом стиле опустился почти в ту же самую точку, что и Дирк. Оскалив белые зубы в победной улыбке, итальянец с облегчением скинул ранец и проворно скатал купол, после чего подмигнул Питту и спросил громким шепотом:
— Почему я не вижу цветов и шампанского?
— Скажи спасибо, что кости целы, — прошептал в ответ Питт. — Лично я больше всего боялся заработать третью дырку в заднице. Слава богу, на этот раз обошлось.
Укрывшись в тени трубы, Питт установил на своей рации новую частоту и вызвал Руди Ганна, отправившегося вместе с шерифом и группой военных саперов обследовать забранный стальной дверью бункер в восточной оконечности Призрачного канала.
— Руди, это Дирк. Как меня слышишь?
Не успел он дождаться ответа, как прямо над ухом оглушительно прогремел выстрел из помпового ружья, слившийся с дробным треском автоматной очереди. Подскочив от неожиданности, Питт обернулся. Джордино, опустившись на одно колено, медленно поводил стволом помпового ружья из стороны в сторону, как будто выискивая на юте невидимую цель.
— Аборигены подозрительны и недружелюбны, — сообщил итальянец в ответ на вопросительный взгляд напарника. — Должно быть, один из них заметил тень от наших парашютов и сунулся проверить. На свою голову, — добавил он будничным тоном.
— Руди, ответь. Ответь мне, Руди, — вернулся к прерванному занятию Питт. — Да отвечай же, черт тебя побери!
— Да слышу я, слышу, чего кипятишься? — громко и отчетливо прозвучал в наушниках шлемофона голос Ганна. — Вы уже на борту?
Последние слова Руди сопровождались еще двумя выстрелами, произведенными Джордино.
— Здесь становится жарко, — спокойно заметил тот. — По-моему, нам пора сваливать.
— Да, мы на месте, — крикнул в микрофон Питт. — Пока все в порядке.
— Я слышу стрельбу или у меня в ушах звенит? — неожиданно раздался в наушниках знакомый ворчливый тенорок адмирала Сэндекера.
— Ничего страшного, босс, — поспешно ответил Питт. — Это Ал развлекается. Решил досрочно отпраздновать Четвертое июля. Вы обезвредили заряды под дамбой?
— У меня плохие новости, сынок, — с сожалением проговорил адмирал. — Саперы открыли стальную дверь и проникли внутрь, но ничего не нашли.
— Повторите еще раз, сэр, — попросил Питт, отказываясь верить собственным ушам.
— Там нет взрывчатки, Дирк. Там вообще ничего нет. Только очень большой и абсолютно пустой подвал. И если Шэнь все-таки намерен взорвать перемычку, он собирается сделать это в каком-нибудь другом месте.
43
На участке автострады, проходящей по насыпной дамбе, в которую упирался Призрачный канал, было светло, как днем. Помимо передвижных прожекторов и проблесковых маячков дюжины патрульных машин место действия освещали мощные фары восьми армейских грузовиков под камуфляжными тентами. По распоряжению шерифа шоссе по обе стороны перекрыли кордонами на отрезке протяженностью около мили.
Лица небольшой группы руководителей операции, собравшихся кучкой у головного грузовика, выражали недоумение и озабоченность. Адмирал Сэндекер, Руди Ганн, генерал Олсон и Луи Маршан, шериф прихода Ибервиль, походили на людей, блуждающих по лабиринту, откуда нет выхода. Олсон, уязвленный до глубины души бесславной потерей десантных вертолетов, бывших предметом его особой гордости, перестал корчить из себя утонченного джентльмена и без стеснения, по-солдатски высказывал все, что он думает по этому поводу:
— Дурацкие бредни! — орал он, брызгая слюной и потрясая кулаками. — Я с самого начала подозревал, что судно захвачено бандой международных террористов. Вот из этого и надо было исходить, а не тратить время и силы на поиски мифической взрывчатки!
— Боюсь, что вынужден согласиться с генералом, — вставил Маршан, стройный, подтянутый и сравнительно молодой человек в безукоризненно облегающей его спортивную фигуру полицейской форме; внешний вид его разительно отличался от растиражированного в сотнях фильмов киношного образа увальня-шерифа с выпирающим из-под распахнутой рубашки животом, кирпичного цвета физиономией, лиловым носом хронического алкоголика и тягучим южным произношением. Мысли свои он выражал грамотно и лаконично на безупречно правильном литературном английском. — Версия о слиянии Миссисипи и Атчафалайи посредством разрушения перемычки между ними выглядит, на мой взгляд, неправдоподобной и, что называется, «притянутой за уши». Я тоже склонен полагать, что террористы, захватившие «Юнайтед Стейтс», преследуют какую-то иную цель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
До Олсона не сразу дошел смысл предложения Питта. Да он уже и не вслушивался в слова собеседника, посчитав разговор законченным и воспарив своими генеральскими мыслями в заоблачные высоты стратегии и тактики. Очень может быть, что привиделась ему в тот момент вторая звезда на погонах или еще что-нибудь приятное в том же роде: например, торжественный прием в его честь в Белом доме, вспышки блицев фоторепортеров, портреты на первых полосах ведущих газет, телевизионные интервью... Да мало ли о чем может мечтать старый служака в шаге от отставки по возрасту, в которую ох как не хочется уходить! Сообразив наконец, о чем тот толкует, генерал нахмурился, окинул инженера из НУМА подозрительным взглядом и внушительно произнес:
— Предупреждаю вас, мистер Питт, что не потерплю никакой самодеятельности. Операцией командую я, и вы будете исполнять мои приказы, нравится вам это или нет!
— Можно вопрос, сэр? — встрепенулся итальянец.
— Валяйте, — снисходительно кивнул Олсон.
— Допустим на минутку, сэр, что ваши десантники не сумеют овладеть судном. Что тогда?
— В качестве подкрепления я приказал направить к театру возможных боевых действий шесть танков, усилив их парой самоходных гаубиц и одним самоходным минометом. По моим данным, они вот-вот должны выдвинуться на позиции. Полагаю, их огневой мощи будет достаточно, чтобы превратить пароход в груду металлолома.
Питт скептически приподнял бровь, но от комментариев воздержался.
— Если это все, джентльмены, я вас больше не задерживаю, — поднялся из-за стола генерал.
Друзья поняли намек с полуслова и послушно попятились к двери.
* * *
— Опять облажались герои спецназа! — с досадой буркнул Питт, подтягивая стропы и увеличивая угол планирования.
— И место их планам на дне унитаза, — моментально сымпровизировал Джордино, парящий позади и чуть правее напарника. — Вот и верь после этого генеральским обещаниям!
Между тем им было далеко не до шуток. Потеря обоих десантных вертолетов не только лишала их ожидаемого прикрытия, но и угрожала поставить меж двух огней. По словам Олсона, в случае неудачи с высадкой в бой должны вступить танки и самоходные орудия, а пережидать артобстрел на открытой палубе — отнюдь не самое полезное для здоровья занятие. Если добавить к этому постоянный риск нарваться на боевиков Шэня, станет понятно, что ничего хорошего от затеянной ими же самими авантюры ни Питт, ни Джордино не ожидали. В то же время ни тому, ни другому даже в голову не пришло, что никто их не осудит, если они откажутся от своей безумной попытки, повернут к берегу и присоединятся к танкистам на шоссе.
Основная сложность посадки на палубу «Юнайтед Стейтс» заключалась в том, что скорость лайнера вдвое превосходила куда более скромные возможности парапланов. Садиться на встречном ходу было безумием, поэтому в их распоряжении оставался единственный вариант: дождаться, когда судно сбросит обороты, минуя изгиб реки, на котором расположились ожидающие того же национальные гвардейцы, пристроиться к нему сзади и бесшумно спланировать на кормовую вертолетную площадку.
Питту не раз случалось прыгать с парашютом ночью, но ничего похожего он никогда прежде не испытывал. Огни прожекторов на берегу давали достаточно света, чтобы ориентироваться в пространстве и удерживать высоту, но его все равно не покидало неприятное ощущение падения в какую-то непроглядную бездну. Лайнер приближался. Его циклопические трубы, изрыгающие клубы черного дыма, напоминали разверстые пасти многоглавого дракона. Питт знал, что в их распоряжении всего одна попытка — другой не будет! — поэтому он, как ведущий, не мог позволить себе ошибиться в расчетах. В данном случае он отвечал не только за себя, но и за напарника, потому что тот будет неотступно следовать за другом, прикрывая ему спину и повторяя за ним каждый маневр, и разделит его участь, если Питт допустит фатальный промах.
— Ал, ты меня слышишь? — произнес он в микрофон вмонтированной в шлем рации.
— Так точно, начальник, — бодро отозвался итальянец.
— А судно видишь?
— Еще как! Ощущение такое, будто идешь по рельсам в туннеле, а навстречу тебе прет курьерский поезд.
— На повороте лайнер замедлит ход. Обходим его сбоку и садимся на корму. Помни: у нас всего один заход. Потом он снова увеличит скорость, и нам его уже не догнать.
— Надеюсь, буфет у них еще работает, — проворчал Джордино, у которого после завтрака и маковой росинки во рту не было.
— Я тоже, — невольно усмехнулся Питт. — А теперь шутки в сторону, и слушай меня. Заходить на цель будем вдоль левого берега, пока люди Шэня целиком поглощены танками на правом. Слева они никакого подвоха не ожидают, так что у нас есть шанс проскочить незамеченными. Садиться лучше всего за задней трубой на вертолетную площадку. Труба большая, она нас прикроет. Только ты смотри не отставай.
— Не отстану, не надейся, — хмыкнул итальянец. — Разве можно тебя одного пускать в приличное общество? Ты, главное, когда приземлишься, не забудь в сторонку подвинуться, чтобы освободить мне место, а то ведь я не постесняюсь, прямо на шею сяду.
Джордино без колебаний последовал бы за Питтом в самые мрачные закоулки преисподней, всецело доверяя его суждению и интуиции. Они действовали настолько слаженно, работая в паре и без слов понимая друг друга, что порой казалось: между ними существует телепатическая связь. Вот и сейчас, уточнив последние детали, оба умолкли и сосредоточились. С этой минуты и до посадки ни один из них не проронит ни звука — да и о чем говорить, когда все уже сказано?
Сместившись к западному берегу, друзья выключили двигатели и приготовились. Одновременно подтянув левые стропы, они начали разворот по наклонной дуге в обратном направлении — с таким расчетом, чтобы в момент прохождения судна зависнуть над его левым бортом на уровне середины передней трубы. Черные полотнища парапланов придавали им сходство с крылатыми ящерами мезозоя, выбирающими удобный момент для атаки на убегающую добычу, хотя для заключительной стадии маневра больше подошло бы, наверное, сравнение с бродягами, вскакивающими на заднюю площадку замедлившего ход товарняка.
Расчеты и надежды Питта полностью оправдались. Никто не встретил их автоматными очередями в упор на подлете, да и сами они не заметили на левой стороне раскинувшейся под ними палубы ни одного человека. Расправившись с вертолетами, боевики не ждали больше атаки с воздуха и переместились на правый борт, где заняли позиции и приникли к прицелам в ожидании начала артиллерийского обстрела. Чжао Фынь и его команда не боялись танков. Им не раз приходилось иметь с ними дело, и они хорошо знали, куда надо целиться из гранатомета, чтобы бронированная машина вспыхнула после первого же попадания.
Как только в поле его зрения возник неохватный цилиндр последней дымовой трубы лайнера, Питт вывернул вправо и тут же обеими руками потянул на себя передние стропы. Купол послушно сложился, и Дирк устремился вниз под углом в сорок пять градусов. Пружинисто приземлившись на ноги и окончательно погасив парашют, Питт поспешно отступил в сторону, памятуя напутственный наказ напарника. Ал не заставил себя долго ждать. Не прошло и трех секунд, как Джордино в классическом стиле опустился почти в ту же самую точку, что и Дирк. Оскалив белые зубы в победной улыбке, итальянец с облегчением скинул ранец и проворно скатал купол, после чего подмигнул Питту и спросил громким шепотом:
— Почему я не вижу цветов и шампанского?
— Скажи спасибо, что кости целы, — прошептал в ответ Питт. — Лично я больше всего боялся заработать третью дырку в заднице. Слава богу, на этот раз обошлось.
Укрывшись в тени трубы, Питт установил на своей рации новую частоту и вызвал Руди Ганна, отправившегося вместе с шерифом и группой военных саперов обследовать забранный стальной дверью бункер в восточной оконечности Призрачного канала.
— Руди, это Дирк. Как меня слышишь?
Не успел он дождаться ответа, как прямо над ухом оглушительно прогремел выстрел из помпового ружья, слившийся с дробным треском автоматной очереди. Подскочив от неожиданности, Питт обернулся. Джордино, опустившись на одно колено, медленно поводил стволом помпового ружья из стороны в сторону, как будто выискивая на юте невидимую цель.
— Аборигены подозрительны и недружелюбны, — сообщил итальянец в ответ на вопросительный взгляд напарника. — Должно быть, один из них заметил тень от наших парашютов и сунулся проверить. На свою голову, — добавил он будничным тоном.
— Руди, ответь. Ответь мне, Руди, — вернулся к прерванному занятию Питт. — Да отвечай же, черт тебя побери!
— Да слышу я, слышу, чего кипятишься? — громко и отчетливо прозвучал в наушниках шлемофона голос Ганна. — Вы уже на борту?
Последние слова Руди сопровождались еще двумя выстрелами, произведенными Джордино.
— Здесь становится жарко, — спокойно заметил тот. — По-моему, нам пора сваливать.
— Да, мы на месте, — крикнул в микрофон Питт. — Пока все в порядке.
— Я слышу стрельбу или у меня в ушах звенит? — неожиданно раздался в наушниках знакомый ворчливый тенорок адмирала Сэндекера.
— Ничего страшного, босс, — поспешно ответил Питт. — Это Ал развлекается. Решил досрочно отпраздновать Четвертое июля. Вы обезвредили заряды под дамбой?
— У меня плохие новости, сынок, — с сожалением проговорил адмирал. — Саперы открыли стальную дверь и проникли внутрь, но ничего не нашли.
— Повторите еще раз, сэр, — попросил Питт, отказываясь верить собственным ушам.
— Там нет взрывчатки, Дирк. Там вообще ничего нет. Только очень большой и абсолютно пустой подвал. И если Шэнь все-таки намерен взорвать перемычку, он собирается сделать это в каком-нибудь другом месте.
43
На участке автострады, проходящей по насыпной дамбе, в которую упирался Призрачный канал, было светло, как днем. Помимо передвижных прожекторов и проблесковых маячков дюжины патрульных машин место действия освещали мощные фары восьми армейских грузовиков под камуфляжными тентами. По распоряжению шерифа шоссе по обе стороны перекрыли кордонами на отрезке протяженностью около мили.
Лица небольшой группы руководителей операции, собравшихся кучкой у головного грузовика, выражали недоумение и озабоченность. Адмирал Сэндекер, Руди Ганн, генерал Олсон и Луи Маршан, шериф прихода Ибервиль, походили на людей, блуждающих по лабиринту, откуда нет выхода. Олсон, уязвленный до глубины души бесславной потерей десантных вертолетов, бывших предметом его особой гордости, перестал корчить из себя утонченного джентльмена и без стеснения, по-солдатски высказывал все, что он думает по этому поводу:
— Дурацкие бредни! — орал он, брызгая слюной и потрясая кулаками. — Я с самого начала подозревал, что судно захвачено бандой международных террористов. Вот из этого и надо было исходить, а не тратить время и силы на поиски мифической взрывчатки!
— Боюсь, что вынужден согласиться с генералом, — вставил Маршан, стройный, подтянутый и сравнительно молодой человек в безукоризненно облегающей его спортивную фигуру полицейской форме; внешний вид его разительно отличался от растиражированного в сотнях фильмов киношного образа увальня-шерифа с выпирающим из-под распахнутой рубашки животом, кирпичного цвета физиономией, лиловым носом хронического алкоголика и тягучим южным произношением. Мысли свои он выражал грамотно и лаконично на безупречно правильном литературном английском. — Версия о слиянии Миссисипи и Атчафалайи посредством разрушения перемычки между ними выглядит, на мой взгляд, неправдоподобной и, что называется, «притянутой за уши». Я тоже склонен полагать, что террористы, захватившие «Юнайтед Стейтс», преследуют какую-то иную цель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128