В продолжавшейся менее двух минут схватке полегли все — и защитники, и нападающие. Кабрильо горестно вздохнул да так и замер с открытым ртом, позабыв выдохнуть. От груды убитых и раненых внезапно отделилась чья-то фигура, тяжело поднялась на ноги и побрела, пошатываясь, к умолкнувшим «эрликонам».
* * *
Бронежилеты не уберегли Джеймса и Мидоуза от новых ранений, пришедшихся в ноги и не позволивших им продолжить драку. Поверженные бойцы кое-как отползли в сторону и укрылись за контейнером, после чего благополучно отключились. Прислонившийся спиной к фальшборту Эдди Цзинь с простреленной в двух местах правой рукой, морщась от боли, оторвал левой кусок подкладки своей куртки и заткнул импровизированным тампоном сочащиеся кровью отверстия. Джордино валялся чуть поодаль в близком к коматозному состоянии. Итальянца ни одна пуля не задела — его съездил по макушке прикладом последний из остававшихся в вертикальном положении китайцев. Что самое обидное, произошло это в тот момент, когда железный кулак Джордино вонзился в мягкое подбрюшье противника с такой силой, что чуть не перебил тому позвоночник. Щуплый морпех скончался на месте от болевого шока, а итальянец, у которого все поплыло перед глазами, сделал по инерции еще неколько шагов и ничком повалился на палубу.
Питту тоже здорово досталось, и он на несколько секунд вырубился, но быстро пришел в себя и первым делом удостоверился, что его друг и напарник жив и должен в скором времени очухаться самостоятельно. Затем скинул стесняющую движения куртку, в рукава которой были засунуты туго свернутые и обвязанные проволокой куски поролона с набитыми ватой резиновыми перчатками на концах, и с трудом поднялся на ноги. В голове уже прояснилось, и он сразу оценил круто изменившуюся обстановку. Стрельба продолжалась, только теперь она велась со стороны противника, а «Орегону» нечем было ответить. Питт выругался и потащился к молчащим «скорострелкам», одной рукой держась за задницу, снова прошитую навылет и снова китайской пулей — всего дюймом выше первой дырки, полученной на озере Орион и до сих пор заклеенной пластырем, — а другой сжимая автомат с полным магазином, позаимствованный у убитого старшины, не успевшего сделать ни одного выстрела.
С высоты капитанского мостика Хуан Кабрильо в немом изумлении сопровождал взглядом мощную фигуру Питта, шагающего в полный рост, не обращая внимания на град снарядов, изрыгаемый пулеметами «Чандэ». Смертоносный свинцовый шквал обращал в щепки деревянные ящики и бревна в принайтовленных к палубе штабелях; осколки то и дело со свистом проносились мимо в дюймах от виска. Уцелеть при таком интенсивном обстреле практически невозможно, но Питт, словно заговоренный, уверенно продвигался к цели и достиг ее, не получив ни единой царапины. Укрывшись за броневым щитком установки, он повернулся к мостику в профиль, и Кабрильо невольно вздрогнул. Никогда прежде ему не доводилось наблюдать такую сатанинскую ярость, свирепую решимость и полное пренебрежение к смерти на человеческом лице.
Вскинув автомат, Питт короткой очередью отстрелил остатки кабеля, удерживающего стволы пулеметов в фиксированном положении, и ухватился за рукоятки наведения, правая из которых совмещалась с гашеткой. Стрелять из «эрликонов» обычным способом изначально не планировалось, но шкипер на всякий случай приказал установить и механизм ручного управления. Сегодня его предусмотрительность оказалась поистине пророческой. Подобно отправленному в нокдаун боксеру, бодро вскакивающему с пола ринга при счете «девять», «Орегон» внезапно ожил и вновь начал отвечать на удары соперника.
— Куда ты бьешь, идиот?! — в отчаянии завопил Кабрильо, когда первые очереди «эрликонов» прошлись по броне орудийной башни «Чандэ», но приникший к прицельной рамке Питт не мог, разумеется, расслышать ни слова.
Капитан разгневался не без оснований. В том критическом положении, в котором сейчас находилось судно, наиболее логичным и разумным со стороны стрелка было бы постараться подавить малокалиберную артиллерию противника. Питт же вместо этого сосредоточил весь огонь на пушках, защищенных от обстрела толстыми листами легированной стали. Впрочем, Кабрильо быстро разгадал безумный замысел стрелка, но легче ему от этого не стало. В условиях морского боя даже в полный штиль самый лучший в мире снайпер едва ли может рассчитывать на удачу, пытаясь поразить цель диаметром в сто миллиметров. Шкипер, однако, не учел в своих рассуждениях того обстоятельства, что при общей скорострельности «эрликонов» в тысяча четыреста выстрелов в минуту теория вероятности работает в данном случае на руку Питту. Сразу три пули подряд вошли в жерло одного из орудий фрегата и ударили в боеголовку находящегося в казеннике снаряда за микросекунду до его вылета из ствола.
Последствия оказались ужасающими. Взрывом сорвало переднюю броневую плиту башни и разнесло в клочья орудийный расчет. И тут же, словно в унисон, еще две торпеды с «Орегона» вонзились в правый борт «Чандэ»; причем одна из них вошла в уже имеющуюся пробоину и сдетонировала в недрах трюма, разворотив днище ниже ватерлинии. Гигантский столб огня и водяных брызг взметнулся над обреченным кораблем, на несколько секунд скрыв его от глаз наблюдателей. «Чандэ» затонул ровно три минуты спустя — ушел на дно молча, без единого выстрела, окутанный клубами черного дыма, смешивающегося с ночным мраком и заслоняющего звезды.
Отброшенный взрывной волной лесовоз тут же потащило назад и едва не затянуло в воронку огромного водоворота, образовавшегося на месте гибели китайского корабля. Затем море успокоилось, и только крупная мертвая зыбь — как после подводного землетрясения — напоминала о скоротечной схватке, закончившейся смертью сотен матросов и офицеров проигравшей стороны. Но и победители не обошлись без жертв. Пока Питт лупил из спаренных стволов по орудийной башне, несколько очередей прошлись по мостику «Орегона», превратив его в кучу битого стекла и изорванного металла. В результате Кабрильо так и не увидел сладостный миг победы. Шальной осколок под острым углом ударил ему в спину, по счастью защищенную бронежилетом. Нелепо взмахнув руками, отброшенный толчком шкипер влетел в рубку и повалился ничком, успев лишь обнять обеими руками основание нактоуза. Еще один продырявил ногу ниже колена, но Хуан не почувствовал боли. Уже проваливаясь в забытье, капитан, словно сквозь вату, услышал отдаленный взрыв. Тугая волна горячего воздуха прокатилась по его лицу и закрытым векам, а потом наступила тишина.
Питт с трудом разжал сведенные на рукоятках пальцы, сполз с сиденья стрелка и побрел обратно к трапу. Отыскав очнувшегося итальянца, он помог ему подняться на ноги. Джордино, пошатнувшись, непроизвольно ухватился за напарника немного пониже талии и тут же отдернул обагрившуюся кровью руку.
— Да у тебя никак снова протечка в трюме? — осведомился он, критически оглядывая испачканную ладонь и пострадавшую часть тела друга.
— Прости, забыл вовремя пальцем заткнуть, — ухмыльнулся Питт. — Сам виноват — предупреждать надо, когда за зад хватаешь.
Удостоверившись, что полученная рана не угрожает жизни напарника, итальянец жестом указал на потерявшего сознание Цзиня и раненых пловцов.
— Надо помочь парням, — сказал он, сокрушенно покачав головой. — В отличие от нас с тобой, их здорово потрепало.
Питт согласно кивнул и бросил взгляд на изуродованный мостик. Там никого не было видно.
— Займись ими сам, старина, пока врач не объявится, а я пойду поищу шкипера. Будем надеяться, сеньор председатель еще жив.
Ведущий на мостик трап представлял собой месиво перекрученного железа, и Питту пришлось вспомнить приобретенные в свое время навыки скалолазания, чтобы забраться наверх. В рубке было темно и тихо, как в кладбищенском склепе. Лишь мерный рокот дизелей и шорох воды за кормой идущего полным ходом лесовоза нарушали безмолвие ночи. Осторожно ступая по стеклянному крошеву, Питт вошел внутрь.
Поскольку «Орегон» управлялся автоматически и все команды подавались с центрального пульта, надежно упрятанного в носовом трюме, Кабрильо не нуждался ни в рулевом, ни в штурмане и руководил боевыми действиями в одиночку. Пребывая на грани беспамятства, он скорее почувствовал, чем услыхал приближающиеся шаги. Усилием воли он заставил себя открыть глаза и попытался сесть. Первое ему удалось, второе нет — раненая нога отказывалась повиноваться. Кто-то опустился на колени рядом с ним, и смутно знакомый голос сочувственно произнес:
— Здорово вас зацепило, сеньор Кабрильо. Потерпите немного, сейчас я наложу жгут. — Оторвав рукав от своей рубашки, Питт быстро перевязал ногу выше колена, вставил в узел какую-то железяку и с помощью этого импровизированного турникета туго перетянул, чтобы остановить кровотечение. — Готово! Все остальное, надеюсь, в порядке?
Капитан поднес к глазам левую руку, с удивлением разглядывая зажатый в кулаке обломок трубки.
— Вот же ублюдки косоглазые! — в сердцах выругался он. — Раскололи, гады, лучшую из моей коллекции!
— Скажите спасибо, что они не раскололи вам черепушку, — усмехнулся Питт.
— Как вы сумели добраться до пулеметов? — прошептал шкипер. — Я был уверен, что вы не дойдете.
— А я вообще везунчик. Хотя, если честно признаться, бронированная кольчуга, которую вы заставили меня напялить, тоже сыграла свою роль.
— Где «Чандэ»?
— Полагаю, в данный момент наш бывший противник обустраивает себе удобную постельку в толще ила на дне Южно-Китайского моря.
— Кто-нибудь выжил?
— Увы, без понятия, — вздохнул Питт, разведя руками. — Мистер Хенли уже раскрутил машину на полную катушку и вряд ли согласится повернуть назад в надежде выдавить дюжину-другую полудохлых китайцев. Это же не осетрина...
— "Орегон" сильно пострадал? — спохватился Кабрильо, вспомнив наконец о своих капитанских обязанностях.
— Выглядит он так, будто с ним всласть наигрался детеныш Годзиллы, — сообщил Питт, — но судно на ходу, и это главное. А все прочее легко исправят за пару недель в ремонтном доке.
— Потери?
— Пятеро раненых, включая вас, сеньор председатель. Что с остальными, пока не знаю, но они во время боя находились в укрытии.
— Значит, все живы! — с облегчением выдохнул капитан. — Живы благодаря вашему героизму и вашей смекалке, мистер Питт, за что позвольте выразить вам мою бесконечную признательность. — Борясь с подступающей слабостью, он все же нашел в себе силы договорить до конца: — Вы обманули не только китайцев из абордажной команды, но и такого прожженного мошенника, как ваш покорный слуга. В противном случае, боюсь, мы с вами сейчас бы не разговаривали.
— Вы преувеличиваете мои заслуги, Хуан, — покачал головой Питт. — Не забывайте, что вместе со мной дрались еще четверо отчаянных парней.
— Я помню. Но только вы сумели добежать под градом пуль до «эрликонов» и переломить ход сражения.
Еще раз осмотрев жгут и убедившись в отсутствии кровотечения, Питт устало поднялся на ноги и привалился спиной к переборке.
— Знаете, сеньор председатель, — сказал он задумчиво, — я где-то читал, что в горячке боя люди нередко совершают такие поступки, на которые никогда бы не решились в нормальном состоянии.
— Возможно, — упрямо прошептал Кабрильо из последних сил. — Тем не менее именно вы спасли мое судно и мою команду.
Питт насмешливо прищурился:
— Могу ли я в таком случае надеяться, что совет директоров корпорации «Орегон» на следующем заседании примет решение выписать мне крупные премиальные?
Шкипер попытался что-то ответить, едва шевеля посиневшими от сильной кровопотери губами, но не смог выговорить ни слова и потерял сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
* * *
Бронежилеты не уберегли Джеймса и Мидоуза от новых ранений, пришедшихся в ноги и не позволивших им продолжить драку. Поверженные бойцы кое-как отползли в сторону и укрылись за контейнером, после чего благополучно отключились. Прислонившийся спиной к фальшборту Эдди Цзинь с простреленной в двух местах правой рукой, морщась от боли, оторвал левой кусок подкладки своей куртки и заткнул импровизированным тампоном сочащиеся кровью отверстия. Джордино валялся чуть поодаль в близком к коматозному состоянии. Итальянца ни одна пуля не задела — его съездил по макушке прикладом последний из остававшихся в вертикальном положении китайцев. Что самое обидное, произошло это в тот момент, когда железный кулак Джордино вонзился в мягкое подбрюшье противника с такой силой, что чуть не перебил тому позвоночник. Щуплый морпех скончался на месте от болевого шока, а итальянец, у которого все поплыло перед глазами, сделал по инерции еще неколько шагов и ничком повалился на палубу.
Питту тоже здорово досталось, и он на несколько секунд вырубился, но быстро пришел в себя и первым делом удостоверился, что его друг и напарник жив и должен в скором времени очухаться самостоятельно. Затем скинул стесняющую движения куртку, в рукава которой были засунуты туго свернутые и обвязанные проволокой куски поролона с набитыми ватой резиновыми перчатками на концах, и с трудом поднялся на ноги. В голове уже прояснилось, и он сразу оценил круто изменившуюся обстановку. Стрельба продолжалась, только теперь она велась со стороны противника, а «Орегону» нечем было ответить. Питт выругался и потащился к молчащим «скорострелкам», одной рукой держась за задницу, снова прошитую навылет и снова китайской пулей — всего дюймом выше первой дырки, полученной на озере Орион и до сих пор заклеенной пластырем, — а другой сжимая автомат с полным магазином, позаимствованный у убитого старшины, не успевшего сделать ни одного выстрела.
С высоты капитанского мостика Хуан Кабрильо в немом изумлении сопровождал взглядом мощную фигуру Питта, шагающего в полный рост, не обращая внимания на град снарядов, изрыгаемый пулеметами «Чандэ». Смертоносный свинцовый шквал обращал в щепки деревянные ящики и бревна в принайтовленных к палубе штабелях; осколки то и дело со свистом проносились мимо в дюймах от виска. Уцелеть при таком интенсивном обстреле практически невозможно, но Питт, словно заговоренный, уверенно продвигался к цели и достиг ее, не получив ни единой царапины. Укрывшись за броневым щитком установки, он повернулся к мостику в профиль, и Кабрильо невольно вздрогнул. Никогда прежде ему не доводилось наблюдать такую сатанинскую ярость, свирепую решимость и полное пренебрежение к смерти на человеческом лице.
Вскинув автомат, Питт короткой очередью отстрелил остатки кабеля, удерживающего стволы пулеметов в фиксированном положении, и ухватился за рукоятки наведения, правая из которых совмещалась с гашеткой. Стрелять из «эрликонов» обычным способом изначально не планировалось, но шкипер на всякий случай приказал установить и механизм ручного управления. Сегодня его предусмотрительность оказалась поистине пророческой. Подобно отправленному в нокдаун боксеру, бодро вскакивающему с пола ринга при счете «девять», «Орегон» внезапно ожил и вновь начал отвечать на удары соперника.
— Куда ты бьешь, идиот?! — в отчаянии завопил Кабрильо, когда первые очереди «эрликонов» прошлись по броне орудийной башни «Чандэ», но приникший к прицельной рамке Питт не мог, разумеется, расслышать ни слова.
Капитан разгневался не без оснований. В том критическом положении, в котором сейчас находилось судно, наиболее логичным и разумным со стороны стрелка было бы постараться подавить малокалиберную артиллерию противника. Питт же вместо этого сосредоточил весь огонь на пушках, защищенных от обстрела толстыми листами легированной стали. Впрочем, Кабрильо быстро разгадал безумный замысел стрелка, но легче ему от этого не стало. В условиях морского боя даже в полный штиль самый лучший в мире снайпер едва ли может рассчитывать на удачу, пытаясь поразить цель диаметром в сто миллиметров. Шкипер, однако, не учел в своих рассуждениях того обстоятельства, что при общей скорострельности «эрликонов» в тысяча четыреста выстрелов в минуту теория вероятности работает в данном случае на руку Питту. Сразу три пули подряд вошли в жерло одного из орудий фрегата и ударили в боеголовку находящегося в казеннике снаряда за микросекунду до его вылета из ствола.
Последствия оказались ужасающими. Взрывом сорвало переднюю броневую плиту башни и разнесло в клочья орудийный расчет. И тут же, словно в унисон, еще две торпеды с «Орегона» вонзились в правый борт «Чандэ»; причем одна из них вошла в уже имеющуюся пробоину и сдетонировала в недрах трюма, разворотив днище ниже ватерлинии. Гигантский столб огня и водяных брызг взметнулся над обреченным кораблем, на несколько секунд скрыв его от глаз наблюдателей. «Чандэ» затонул ровно три минуты спустя — ушел на дно молча, без единого выстрела, окутанный клубами черного дыма, смешивающегося с ночным мраком и заслоняющего звезды.
Отброшенный взрывной волной лесовоз тут же потащило назад и едва не затянуло в воронку огромного водоворота, образовавшегося на месте гибели китайского корабля. Затем море успокоилось, и только крупная мертвая зыбь — как после подводного землетрясения — напоминала о скоротечной схватке, закончившейся смертью сотен матросов и офицеров проигравшей стороны. Но и победители не обошлись без жертв. Пока Питт лупил из спаренных стволов по орудийной башне, несколько очередей прошлись по мостику «Орегона», превратив его в кучу битого стекла и изорванного металла. В результате Кабрильо так и не увидел сладостный миг победы. Шальной осколок под острым углом ударил ему в спину, по счастью защищенную бронежилетом. Нелепо взмахнув руками, отброшенный толчком шкипер влетел в рубку и повалился ничком, успев лишь обнять обеими руками основание нактоуза. Еще один продырявил ногу ниже колена, но Хуан не почувствовал боли. Уже проваливаясь в забытье, капитан, словно сквозь вату, услышал отдаленный взрыв. Тугая волна горячего воздуха прокатилась по его лицу и закрытым векам, а потом наступила тишина.
Питт с трудом разжал сведенные на рукоятках пальцы, сполз с сиденья стрелка и побрел обратно к трапу. Отыскав очнувшегося итальянца, он помог ему подняться на ноги. Джордино, пошатнувшись, непроизвольно ухватился за напарника немного пониже талии и тут же отдернул обагрившуюся кровью руку.
— Да у тебя никак снова протечка в трюме? — осведомился он, критически оглядывая испачканную ладонь и пострадавшую часть тела друга.
— Прости, забыл вовремя пальцем заткнуть, — ухмыльнулся Питт. — Сам виноват — предупреждать надо, когда за зад хватаешь.
Удостоверившись, что полученная рана не угрожает жизни напарника, итальянец жестом указал на потерявшего сознание Цзиня и раненых пловцов.
— Надо помочь парням, — сказал он, сокрушенно покачав головой. — В отличие от нас с тобой, их здорово потрепало.
Питт согласно кивнул и бросил взгляд на изуродованный мостик. Там никого не было видно.
— Займись ими сам, старина, пока врач не объявится, а я пойду поищу шкипера. Будем надеяться, сеньор председатель еще жив.
Ведущий на мостик трап представлял собой месиво перекрученного железа, и Питту пришлось вспомнить приобретенные в свое время навыки скалолазания, чтобы забраться наверх. В рубке было темно и тихо, как в кладбищенском склепе. Лишь мерный рокот дизелей и шорох воды за кормой идущего полным ходом лесовоза нарушали безмолвие ночи. Осторожно ступая по стеклянному крошеву, Питт вошел внутрь.
Поскольку «Орегон» управлялся автоматически и все команды подавались с центрального пульта, надежно упрятанного в носовом трюме, Кабрильо не нуждался ни в рулевом, ни в штурмане и руководил боевыми действиями в одиночку. Пребывая на грани беспамятства, он скорее почувствовал, чем услыхал приближающиеся шаги. Усилием воли он заставил себя открыть глаза и попытался сесть. Первое ему удалось, второе нет — раненая нога отказывалась повиноваться. Кто-то опустился на колени рядом с ним, и смутно знакомый голос сочувственно произнес:
— Здорово вас зацепило, сеньор Кабрильо. Потерпите немного, сейчас я наложу жгут. — Оторвав рукав от своей рубашки, Питт быстро перевязал ногу выше колена, вставил в узел какую-то железяку и с помощью этого импровизированного турникета туго перетянул, чтобы остановить кровотечение. — Готово! Все остальное, надеюсь, в порядке?
Капитан поднес к глазам левую руку, с удивлением разглядывая зажатый в кулаке обломок трубки.
— Вот же ублюдки косоглазые! — в сердцах выругался он. — Раскололи, гады, лучшую из моей коллекции!
— Скажите спасибо, что они не раскололи вам черепушку, — усмехнулся Питт.
— Как вы сумели добраться до пулеметов? — прошептал шкипер. — Я был уверен, что вы не дойдете.
— А я вообще везунчик. Хотя, если честно признаться, бронированная кольчуга, которую вы заставили меня напялить, тоже сыграла свою роль.
— Где «Чандэ»?
— Полагаю, в данный момент наш бывший противник обустраивает себе удобную постельку в толще ила на дне Южно-Китайского моря.
— Кто-нибудь выжил?
— Увы, без понятия, — вздохнул Питт, разведя руками. — Мистер Хенли уже раскрутил машину на полную катушку и вряд ли согласится повернуть назад в надежде выдавить дюжину-другую полудохлых китайцев. Это же не осетрина...
— "Орегон" сильно пострадал? — спохватился Кабрильо, вспомнив наконец о своих капитанских обязанностях.
— Выглядит он так, будто с ним всласть наигрался детеныш Годзиллы, — сообщил Питт, — но судно на ходу, и это главное. А все прочее легко исправят за пару недель в ремонтном доке.
— Потери?
— Пятеро раненых, включая вас, сеньор председатель. Что с остальными, пока не знаю, но они во время боя находились в укрытии.
— Значит, все живы! — с облегчением выдохнул капитан. — Живы благодаря вашему героизму и вашей смекалке, мистер Питт, за что позвольте выразить вам мою бесконечную признательность. — Борясь с подступающей слабостью, он все же нашел в себе силы договорить до конца: — Вы обманули не только китайцев из абордажной команды, но и такого прожженного мошенника, как ваш покорный слуга. В противном случае, боюсь, мы с вами сейчас бы не разговаривали.
— Вы преувеличиваете мои заслуги, Хуан, — покачал головой Питт. — Не забывайте, что вместе со мной дрались еще четверо отчаянных парней.
— Я помню. Но только вы сумели добежать под градом пуль до «эрликонов» и переломить ход сражения.
Еще раз осмотрев жгут и убедившись в отсутствии кровотечения, Питт устало поднялся на ноги и привалился спиной к переборке.
— Знаете, сеньор председатель, — сказал он задумчиво, — я где-то читал, что в горячке боя люди нередко совершают такие поступки, на которые никогда бы не решились в нормальном состоянии.
— Возможно, — упрямо прошептал Кабрильо из последних сил. — Тем не менее именно вы спасли мое судно и мою команду.
Питт насмешливо прищурился:
— Могу ли я в таком случае надеяться, что совет директоров корпорации «Орегон» на следующем заседании примет решение выписать мне крупные премиальные?
Шкипер попытался что-то ответить, едва шевеля посиневшими от сильной кровопотери губами, но не смог выговорить ни слова и потерял сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128