В аппарате государственного секретаря готовился запрос в правительство КНР с требованием выдачи Шэнь Циня американскому правосудию, хотя почти никто не сомневался в том, что Люань Линь и Кунь By скорее согласятся снести Великую Китайскую стену.
На десерт Джулия предложила печеные яблоки в сиропе и дынный мусс, а после ужина, загрузив в холодильник остатки пиршества и завалив мойку горой грязной посуды, сварила кофе и принесла поднос с кофейником и чашками в гостиную. Мужчины расположились за низким журнальным столиком красного дерева на причудливо изогнутых резных ножках — еще одним трофеем, поднятым со дна, только не морского, а речного. В начале шестидесятых годов девятнадцатого века, еще до начала Гражданской войны, он украшал курительный салон парохода «Южная Каролина», затонувшего в низовьях Миссури от взрыва котлов во время гонок с судном конкурирующей компании.
Поставив поднос, девушка присоединилась к мужскому обществу и приготовилась слушать. Адмирал достал и раскурил одну из своих знаменитых сигар, а Питт разлил по рюмкам сорокалетний портвейн, презентованный Перлмуттером.
— Славно покушали, — погладил себя по животу Сэндекер и обратился к историку: — Ну что ж, Джулиан, выкладывайте, что за великое открытие вам удалось совершить? Мы все сгораем от нетерпения.
— Я тоже не прочь узнать, каким боком оно касается проблем Службы иммиграции и натурализации? — поддержал его Харпер.
— Если с помощью Джулиана мы отыщем место кораблекрушения пропавшего без вести в конце тысяча девятьсот сорок восьмого года судна под названием «Принцесса Ван Ду», — веско произнес Питт, разглядывая на просвет содержимое своей рюмки, — эта находка может коренным образом изменить к лучшему характер отношений между КНР и США на ближайшие десятилетия.
— Прошу прощения, но мне такой исход представляется маловероятным, — скептически заметил Харпер. — В настоящий момент общественность настроена против китайцев. Такое ощущение, что возвращаются времена «холодной войны». В Лос-Анджелесе и Сиэтле отмечены отдельные случаи погромов принадлежащих выходцам из Китая магазинов и закусочных. В Новом Орлеане разгневанная толпа чуть не линчевала владельца китайской прачечной — полиции с большим трудом удалось его отбить.
Питт загадочно усмехнулся.
— Не торопитесь с выводами, комиссар, — посоветовал он. — Сначала выслушайте Джулиана.
Перлмуттер, предусмотрительно занявший самое большое кресло, открыл плоский коричневый кейс, вытащил из него пухлую канцелярскую папку со старомодными завязками и положил перед собой на стол.
— Немного предыстории, леди и джентльмены, — заговорил он, внушительно откашлявшись. — Не все из присутствующих в курсе, поэтому я позволю себе предварительно ознакомить вас с некоторыми обстоятельствами, имевшими место более полувека тому назад. — Раскрыв папку, историк извлек из нее несколько сколотых вместе листов. — Начнем с того, что версия о выходе из Шанхая осенью сорок восьмого года судна под названием «Принцесса Ван Ду» с грузом культурно-исторических ценностей на борту, базировавшаяся до недавнего времени исключительно на слухах, теперь получила формальное подтверждение.
— Неужто свидетель отыскался? — удивился адмирал.
— И вот его показания, — кивнул Перлмуттер, демонстрируя вынутые из папки страницы. — Моему коллеге в Тайбее посчастливилось разыскать некоего Вэй Юя, бывшего полковника армии националистов, служившего под началом Чан Кайши и вместе с ним сражавшегося с коммунистами, а потом бежавшего на Тайвань, тогда еще называвшийся Формозой. Сейчас ему девяносто два, но память у старика по-прежнему остра, как бритвенное лезвие. Он охотно поведал о своем участии в изъятии из музеев и частных собраний исторических и культурных реликвий, картин, скульптур, старинного фарфора и других произведений искусства в ходе широкомасштабной операции, проведенной по распоряжению генералиссимуса. Специальные команды рыскали по стране и прибирали к рукам все, что только возможно. Прикрываясь приказом, они экспроприировали у богатых не только художественные ценности, но и золото, ювелирные изделия, деньги и даже мебель. То был откровенный грабеж, но пикнуть никто не смел — за малейшее сопротивление расстреливали на месте. По словам Вэя, все конфискованное паковалось в деревянные ящики и контейнеры и доставлялось военными грузовиками в шанхайский порт, где перегружалось на борт старого, предназначенного на слом судна. Руководил погрузкой генерал Юй Кун, тоже, кстати, пропавший без вести одновременно с «Принцессой», из чего можно сделать вывод, что он отправился на ней в качестве сопровождающего груз доверенного лица диктатора.
— Примерно то же самое в ходе Второй мировой войны творили в оккупированной Европе нацисты, — заметил Сэндекер. — Но те хоть собственную страну не грабили!
— Конфиската набралось столько, — продолжал Перлмуттер, — что не все поместилось в трюмы. Тогда генерал Юй приказал разломать переборки и складывать ящики в каюты и проходы. Но и этого оказалось недостаточно. Около тысячи контейнеров — главным образом с крупногабаритными скульптурами — пришлось принайтовать на открытых палубах. Второго ноября тысяча девятьсот сорок восьмого года «Принцесса Ван Ду» вышла в море, и с тех пор ее никто больше не видел.
— И куда же она подевалась? Растворилась в воздухе? — недоверчиво хмыкнул Харпер.
— Как полуночный призрак, — безмятежно подтвердил историк.
— Одну минутку, Джулиан, не могли бы вы чуточку подробнее рассказать нам об этих самых «культурно-исторических ценностях», — попросил Руди Ганн. — Вам известно, хотя бы в общих чертах, что именно находилось в трюмах «Принцессы»?
— Хороший вопрос, — улыбнулся Перлмуттер. — Сильно сомневаюсь, что полный список вывезенных раритетов когда-либо существовал. Коммунисты перешли в наступление, эвакуация происходила в спешке, так что в те дни националистам было не до составления каталогов. Могу лишь сказать, что среди них находились такие уникальные древности, как бронзовое оружие, скульптуры и вазы эпохи династии Шан-Инь, правившей в Поднебесной с шестнадцатого по одиннадцатый век до нашей эры. Уже в те далекие времена китайские мастера славились искусной резьбой по камню, мрамору, нефриту, моржовой и слоновой кости. Следует также упомянуть исторические и художественные памятники династии Чжоу — это период с одиннадцатого по седьмой век до Рождества Христова, — среди которых особого внимания заслуживают деревянные таблицы с рукописным наследием самого Кунцзы, известного на Западе под именем Конфуция. Шесть столетий, когда китайским троном владели императоры династии Хань, подарили миру бронзовые скульптуры людей и животных, бронзовые курительницы, инкрустированные золотом, рубинами и сапфирами, колесницы с возничими и лошадьми, отлитыми в натуральную величину, изумительной красоты блюда, покрытые лаком, секрет которого ныне утерян. Но и это далеко не все! — повысил голос историк, незаметно для себя увлекшийся собственной лекцией. — Добавьте к вышеперечисленному живописные шедевры художников и ювелирные изделия золотых дел мастеров, творивших во времена правления династий Тан, Сун, Юань, а также драгоценный фарфор последней доманьчжурской династии Мин, и вы поймете, чего лишился китайский народ — да что там, все человечество! — когда все эти бесценные сокровища оказались утраченными.
— Тебя послушать, так выходит, будто все эти китайские безделушки дороже золота инков и рукописей из Александрийской библиотеки, найденных в свое время Дирком — не без твоего, кстати, участия, — ревниво проворчал адмирал, попыхивая сигарой.
— Как тут сравнивать? — пожал плечами Перлмуттер, основательно приложившись к рюмке. — Что, по-твоему, дороже, котел алмазов или ящик изумрудов? Эйфелева башня ценнее статуи Свободы или наоборот? Когда речь идет о национальном достоянии, стоимостные критерии теряют смысл. Можно, конечно, продать их с аукциона и выручить десятки или даже сотни миллиардов долларов, но как олицетворение культуры народа, его духовное самовыражение, историческое наследие давно минувших эпох они не имеют цены.
— Сотни миллиардов! — потрясенно прошептала Джулия. — С ума сойти!
— Погодите, я еще не закончил, — ухмыльнулся историк, явно довольный произведенным на публику впечатлением. — Переходим к основному пункту, гвоздю, так сказать, программы. Что, по-вашему, друзья, считают своим величайшим национальным достоянием сами китайцы? — Не дождавшись ответа, Перлмуттер обвел торжествующим взглядом недоуменные лица сидящих за столом слушателей и таинственно понизил голос — Нечто, в миллион раз более редкое, чем рубины и сапфиры, вазы династии Мин или полотна Рембрандта. Вы все еще не догадываетесь? Ладно, сам скажу. Кости Пекинского человека!
Сэндекер чуть не поперхнулся.
— Матерь Божья! — выдохнул он вместе с сигарным дымом. — Неужели Чан Кайши даже это осмелился погрузить на «Принцессу Ван Ду»?!
— Увы, — вздохнул Перлмуттер. — Вэй Юй поклялся, что лично сопровождал четверых солдат, внесших в капитанскую каюту два больших сундука с останками за несколько часов до отплытия.
— Отец как-то рассказывал мне о Пекинском человеке, чей скелет был найден во время археологических раскопок, — припомнила Джулия, — Наверное, вы правы, Джулиан. Я хоть и полукровка, но отлично представляю, с каким благоговением относились мои соотечественники к этим костям, почитая их выше императорских гробниц и даже могил собственных предков.
Адмирал вскочил с места и взволнованно заходил по комнате.
— Загадочное исчезновение останков до сих пор считается одной из величайших нераскрытых тайн двадцатого столетия, — заявил он, остановившись перед Перлмуттером. — И если ваш тайбейский полковник не врет, вся эта история предстает в совершенно ином свете!
— Вам она тоже известна, босс? — с уважением посмотрел на него Руди Ганн.
— Еще бы! В свое время, будучи слушателем Военно-морской академии, я написал курсовую на эту тему. И до сегодняшнего дня не сомневался, что кости необъяснимым образом пропали из хранилища еще в сорок первом и бесследно исчезли. А теперь вдруг оказывается, что семь лет спустя они снова объявились, но лишь для того, чтобы пойти ко дну вместе с «Принцессой Ван Ду».
— Кто-нибудь мне объяснит, откуда они вообще взялись и что собой представляют? — громко спросил Харпер, без стеснения демонстрируя свое полное невежество в антропологии.
Сэндекер и Перлмуттер переглянулись. Историк развел руками.
— Ты писал, тебе и отдуваться, — ехидно заметил Джулиан, — а я пока горло промочу.
— Череп Sinanthropus pekinensis, — с оттенком благоговения в голосе произнес латинское название адмирал, — более известного, как Пекинский человек, был найден в тысяча девятьсот двадцать девятом году. Руководил раскопками, проводившимися под эгидой «Фонда Рокфеллера», канадский ученый-антрополог, доктор Дэвидсон Блэк. Он же и классифицировал находку, определив методом сравнительного анализа, что останки принадлежат прямоходящему гоминоиду, примитивному человекоподобному существу, обитавшему на нынешней территории Китая сотни тысяч лет тому назад. Раскопки велись еще несколько лет, и результаты их произвели настоящую сенсацию в научном мире. В песчаниковых холмах, пронизанных древними пещерами, было найдено несколько тысяч обработанных камней, служивших орудиями труда, и следы очагов, свидетельствующие о том, что первобытные люди уже тогда покорили огонь и научились использовать его для приготовления пищи. В общей сложности Блэк выкопал за десять лет частично сохранившиеся скелеты более сорока особей, взрослых и детей, собрав в результате крупнейшую в мире коллекцию гоминоидных окаменелостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
На десерт Джулия предложила печеные яблоки в сиропе и дынный мусс, а после ужина, загрузив в холодильник остатки пиршества и завалив мойку горой грязной посуды, сварила кофе и принесла поднос с кофейником и чашками в гостиную. Мужчины расположились за низким журнальным столиком красного дерева на причудливо изогнутых резных ножках — еще одним трофеем, поднятым со дна, только не морского, а речного. В начале шестидесятых годов девятнадцатого века, еще до начала Гражданской войны, он украшал курительный салон парохода «Южная Каролина», затонувшего в низовьях Миссури от взрыва котлов во время гонок с судном конкурирующей компании.
Поставив поднос, девушка присоединилась к мужскому обществу и приготовилась слушать. Адмирал достал и раскурил одну из своих знаменитых сигар, а Питт разлил по рюмкам сорокалетний портвейн, презентованный Перлмуттером.
— Славно покушали, — погладил себя по животу Сэндекер и обратился к историку: — Ну что ж, Джулиан, выкладывайте, что за великое открытие вам удалось совершить? Мы все сгораем от нетерпения.
— Я тоже не прочь узнать, каким боком оно касается проблем Службы иммиграции и натурализации? — поддержал его Харпер.
— Если с помощью Джулиана мы отыщем место кораблекрушения пропавшего без вести в конце тысяча девятьсот сорок восьмого года судна под названием «Принцесса Ван Ду», — веско произнес Питт, разглядывая на просвет содержимое своей рюмки, — эта находка может коренным образом изменить к лучшему характер отношений между КНР и США на ближайшие десятилетия.
— Прошу прощения, но мне такой исход представляется маловероятным, — скептически заметил Харпер. — В настоящий момент общественность настроена против китайцев. Такое ощущение, что возвращаются времена «холодной войны». В Лос-Анджелесе и Сиэтле отмечены отдельные случаи погромов принадлежащих выходцам из Китая магазинов и закусочных. В Новом Орлеане разгневанная толпа чуть не линчевала владельца китайской прачечной — полиции с большим трудом удалось его отбить.
Питт загадочно усмехнулся.
— Не торопитесь с выводами, комиссар, — посоветовал он. — Сначала выслушайте Джулиана.
Перлмуттер, предусмотрительно занявший самое большое кресло, открыл плоский коричневый кейс, вытащил из него пухлую канцелярскую папку со старомодными завязками и положил перед собой на стол.
— Немного предыстории, леди и джентльмены, — заговорил он, внушительно откашлявшись. — Не все из присутствующих в курсе, поэтому я позволю себе предварительно ознакомить вас с некоторыми обстоятельствами, имевшими место более полувека тому назад. — Раскрыв папку, историк извлек из нее несколько сколотых вместе листов. — Начнем с того, что версия о выходе из Шанхая осенью сорок восьмого года судна под названием «Принцесса Ван Ду» с грузом культурно-исторических ценностей на борту, базировавшаяся до недавнего времени исключительно на слухах, теперь получила формальное подтверждение.
— Неужто свидетель отыскался? — удивился адмирал.
— И вот его показания, — кивнул Перлмуттер, демонстрируя вынутые из папки страницы. — Моему коллеге в Тайбее посчастливилось разыскать некоего Вэй Юя, бывшего полковника армии националистов, служившего под началом Чан Кайши и вместе с ним сражавшегося с коммунистами, а потом бежавшего на Тайвань, тогда еще называвшийся Формозой. Сейчас ему девяносто два, но память у старика по-прежнему остра, как бритвенное лезвие. Он охотно поведал о своем участии в изъятии из музеев и частных собраний исторических и культурных реликвий, картин, скульптур, старинного фарфора и других произведений искусства в ходе широкомасштабной операции, проведенной по распоряжению генералиссимуса. Специальные команды рыскали по стране и прибирали к рукам все, что только возможно. Прикрываясь приказом, они экспроприировали у богатых не только художественные ценности, но и золото, ювелирные изделия, деньги и даже мебель. То был откровенный грабеж, но пикнуть никто не смел — за малейшее сопротивление расстреливали на месте. По словам Вэя, все конфискованное паковалось в деревянные ящики и контейнеры и доставлялось военными грузовиками в шанхайский порт, где перегружалось на борт старого, предназначенного на слом судна. Руководил погрузкой генерал Юй Кун, тоже, кстати, пропавший без вести одновременно с «Принцессой», из чего можно сделать вывод, что он отправился на ней в качестве сопровождающего груз доверенного лица диктатора.
— Примерно то же самое в ходе Второй мировой войны творили в оккупированной Европе нацисты, — заметил Сэндекер. — Но те хоть собственную страну не грабили!
— Конфиската набралось столько, — продолжал Перлмуттер, — что не все поместилось в трюмы. Тогда генерал Юй приказал разломать переборки и складывать ящики в каюты и проходы. Но и этого оказалось недостаточно. Около тысячи контейнеров — главным образом с крупногабаритными скульптурами — пришлось принайтовать на открытых палубах. Второго ноября тысяча девятьсот сорок восьмого года «Принцесса Ван Ду» вышла в море, и с тех пор ее никто больше не видел.
— И куда же она подевалась? Растворилась в воздухе? — недоверчиво хмыкнул Харпер.
— Как полуночный призрак, — безмятежно подтвердил историк.
— Одну минутку, Джулиан, не могли бы вы чуточку подробнее рассказать нам об этих самых «культурно-исторических ценностях», — попросил Руди Ганн. — Вам известно, хотя бы в общих чертах, что именно находилось в трюмах «Принцессы»?
— Хороший вопрос, — улыбнулся Перлмуттер. — Сильно сомневаюсь, что полный список вывезенных раритетов когда-либо существовал. Коммунисты перешли в наступление, эвакуация происходила в спешке, так что в те дни националистам было не до составления каталогов. Могу лишь сказать, что среди них находились такие уникальные древности, как бронзовое оружие, скульптуры и вазы эпохи династии Шан-Инь, правившей в Поднебесной с шестнадцатого по одиннадцатый век до нашей эры. Уже в те далекие времена китайские мастера славились искусной резьбой по камню, мрамору, нефриту, моржовой и слоновой кости. Следует также упомянуть исторические и художественные памятники династии Чжоу — это период с одиннадцатого по седьмой век до Рождества Христова, — среди которых особого внимания заслуживают деревянные таблицы с рукописным наследием самого Кунцзы, известного на Западе под именем Конфуция. Шесть столетий, когда китайским троном владели императоры династии Хань, подарили миру бронзовые скульптуры людей и животных, бронзовые курительницы, инкрустированные золотом, рубинами и сапфирами, колесницы с возничими и лошадьми, отлитыми в натуральную величину, изумительной красоты блюда, покрытые лаком, секрет которого ныне утерян. Но и это далеко не все! — повысил голос историк, незаметно для себя увлекшийся собственной лекцией. — Добавьте к вышеперечисленному живописные шедевры художников и ювелирные изделия золотых дел мастеров, творивших во времена правления династий Тан, Сун, Юань, а также драгоценный фарфор последней доманьчжурской династии Мин, и вы поймете, чего лишился китайский народ — да что там, все человечество! — когда все эти бесценные сокровища оказались утраченными.
— Тебя послушать, так выходит, будто все эти китайские безделушки дороже золота инков и рукописей из Александрийской библиотеки, найденных в свое время Дирком — не без твоего, кстати, участия, — ревниво проворчал адмирал, попыхивая сигарой.
— Как тут сравнивать? — пожал плечами Перлмуттер, основательно приложившись к рюмке. — Что, по-твоему, дороже, котел алмазов или ящик изумрудов? Эйфелева башня ценнее статуи Свободы или наоборот? Когда речь идет о национальном достоянии, стоимостные критерии теряют смысл. Можно, конечно, продать их с аукциона и выручить десятки или даже сотни миллиардов долларов, но как олицетворение культуры народа, его духовное самовыражение, историческое наследие давно минувших эпох они не имеют цены.
— Сотни миллиардов! — потрясенно прошептала Джулия. — С ума сойти!
— Погодите, я еще не закончил, — ухмыльнулся историк, явно довольный произведенным на публику впечатлением. — Переходим к основному пункту, гвоздю, так сказать, программы. Что, по-вашему, друзья, считают своим величайшим национальным достоянием сами китайцы? — Не дождавшись ответа, Перлмуттер обвел торжествующим взглядом недоуменные лица сидящих за столом слушателей и таинственно понизил голос — Нечто, в миллион раз более редкое, чем рубины и сапфиры, вазы династии Мин или полотна Рембрандта. Вы все еще не догадываетесь? Ладно, сам скажу. Кости Пекинского человека!
Сэндекер чуть не поперхнулся.
— Матерь Божья! — выдохнул он вместе с сигарным дымом. — Неужели Чан Кайши даже это осмелился погрузить на «Принцессу Ван Ду»?!
— Увы, — вздохнул Перлмуттер. — Вэй Юй поклялся, что лично сопровождал четверых солдат, внесших в капитанскую каюту два больших сундука с останками за несколько часов до отплытия.
— Отец как-то рассказывал мне о Пекинском человеке, чей скелет был найден во время археологических раскопок, — припомнила Джулия, — Наверное, вы правы, Джулиан. Я хоть и полукровка, но отлично представляю, с каким благоговением относились мои соотечественники к этим костям, почитая их выше императорских гробниц и даже могил собственных предков.
Адмирал вскочил с места и взволнованно заходил по комнате.
— Загадочное исчезновение останков до сих пор считается одной из величайших нераскрытых тайн двадцатого столетия, — заявил он, остановившись перед Перлмуттером. — И если ваш тайбейский полковник не врет, вся эта история предстает в совершенно ином свете!
— Вам она тоже известна, босс? — с уважением посмотрел на него Руди Ганн.
— Еще бы! В свое время, будучи слушателем Военно-морской академии, я написал курсовую на эту тему. И до сегодняшнего дня не сомневался, что кости необъяснимым образом пропали из хранилища еще в сорок первом и бесследно исчезли. А теперь вдруг оказывается, что семь лет спустя они снова объявились, но лишь для того, чтобы пойти ко дну вместе с «Принцессой Ван Ду».
— Кто-нибудь мне объяснит, откуда они вообще взялись и что собой представляют? — громко спросил Харпер, без стеснения демонстрируя свое полное невежество в антропологии.
Сэндекер и Перлмуттер переглянулись. Историк развел руками.
— Ты писал, тебе и отдуваться, — ехидно заметил Джулиан, — а я пока горло промочу.
— Череп Sinanthropus pekinensis, — с оттенком благоговения в голосе произнес латинское название адмирал, — более известного, как Пекинский человек, был найден в тысяча девятьсот двадцать девятом году. Руководил раскопками, проводившимися под эгидой «Фонда Рокфеллера», канадский ученый-антрополог, доктор Дэвидсон Блэк. Он же и классифицировал находку, определив методом сравнительного анализа, что останки принадлежат прямоходящему гоминоиду, примитивному человекоподобному существу, обитавшему на нынешней территории Китая сотни тысяч лет тому назад. Раскопки велись еще несколько лет, и результаты их произвели настоящую сенсацию в научном мире. В песчаниковых холмах, пронизанных древними пещерами, было найдено несколько тысяч обработанных камней, служивших орудиями труда, и следы очагов, свидетельствующие о том, что первобытные люди уже тогда покорили огонь и научились использовать его для приготовления пищи. В общей сложности Блэк выкопал за десять лет частично сохранившиеся скелеты более сорока особей, взрослых и детей, собрав в результате крупнейшую в мире коллекцию гоминоидных окаменелостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128