Я не стал включать общий свет. Света настольной лампы было достаточно. Стеги не желал смотреть на меня. Ну и мне также не хотелось бы видеть его.
Он принюхался и посмотрел на дымящийся окурок в помаде, лежавший в пепельнице.
– У вас была женщина, Геллер? Пахнет духами и табаком. Вы же не курите?!
– Да, и не крашу губы; мне льстит, что вы так много знаете обо мне, капитан. Он хмыкнул.
– Не радуйтесь. Все знать о врагах – моя обязанность.
– Я не враг, капитан. Он оглядел офис.
– Вы здесь работаете и живете. Значит, дела ваши не так хороши.
– Это вас не касается.
– Не нарывайтесь на неприятности...
– Капитан, я добровольно впустил вас сюда. Не вижу ордера!
Он протянул вперед свои маленькие, но сильные руки ладонями вверх. Его пальцы были похожи на толстые сосиски.
– Я что, обыскиваю ваш офис?
– Пока нет.
– И не стану этого делать. Это... визит дружбы.
Он чуть не подавился, сказав слово «дружба».
– Капитан, вы плохо обо мне думаете, если считаете, что я грязный полицейский...
Он выставил вперед указательный палец-сосиску и грозно проговорил:
– Я считаю вас бывшим грязным полицейским. Не следует столь небрежно обращаться с фактами.
Я вздохнул. В этой ситуации, когда Полли Гамильтон сидела в туалете, мне, наверное, следовало волноваться. Конечно, было неприятно, и я злился. У меня все болело, и я оказался в этом замешанным.
Передо мной сидел благочестивый капитан Джон Стеги, чикагский коп, настолько честный, что рядом с ним Элиот Несс походил на одинокого Джона Сильвера. Это напоминание о совести мне было необходимо точно так же, как Джимми Лоуренсу требовалась дырка в голове.
– Капитан... вы просто делаете вид, что ненавидите меня, потому что я когда-то был полицейским. Но дело не в этом. Настоящая причина вашего отношения ко мне заключается в том, что я разоблачил некоторых нечестных и грязных полицейских и тем самым поставил вас и ваших подчиненных в неудобное положение.
– Не наглейте, иначе...
– Стеги, сейчас мы с вами вдвоем. Может, вам стоит последить за собой?
Он подумал над моим предложением, потом сказал:
– Вы что, мне угрожаете?
– Нет. Просто готов к тому, чтобы послать вас к черту. И сделаю это, когда захочу.
Он глубоко вздохнул.
На его тонких губах появилось что-то вроде уважительной ухмылки.
– Ясно.
Вынув из кармана сложенную бумагу, Стеги развернул ее и положил передо мной на стол.
Это был плакат по розыску Джона Диллинджера, выпущенный отделом расследования преступлений.
– Надеюсь, вам понравится этот сувенир. Понимаете, я чистил свой стол, – объяснил он. Я кивнул головой.
– Конечно, отряду по розыску Диллинджера теперь, когда он мертв, нечего делать.
– Геллер, как вы оказались там? Он имел в виду «Байограф». Я не стал притворяться, что не понимаю вопроса.
– Я пытался остановить это.
– Что?
Я пожалел, что произнес эту фразу. Но поскольку я ее произнес, мне следовало все объяснить.
– Все было подстроено так, чтобы никто не помешал полицейским из Восточного Чикаго убить свою жертву. Я понимал это и пытался убедить в этом Коули и Пурвина. Мне казалось, что удалось это сделать, но они не смогли предотвратить убийство. Если вообще хотели предотвратить...
– Черт! – сказал Стеги и стукнул маленьким твердым кулаком по столу. Пепельница подпрыгнула. Держу пари, что Полли Гамильтон сделала то же самое в туалете.
– Простите, капитан... но мне кажется, что я все-таки был прав.
Он махнул рукой. Встал и принялся шагать по комнате. Затем подошел к столу и оперся на него одной рукой, а другой стал размахивать.
– В начале прошлой недели они пришли ко мне в кабинет – Заркович и этот капитан. Как его имя?
– О'Нейли.
– О'Нейли, – повторил Стеги, будто повторял слова клятвы. – Вы знаете, что сказали эти сукины дети?
– Нет!
– Они мне сказали, что знают, где находится Диллинджер. Он был в Чикаго и там прятался, и они пообещали привести меня к нему. Но только с одним условием: мы должны были его убить.
Он вздохнул и посмотрел на меня широко открытыми глазами. В комнате воцарилась тишина.
Потом он сказал:
– Мы, отряд по поимке Диллинджера Чикагского полицейского управления, должны были дать обещание, что захватим и убьем его. В противном случае не получим никакой информации от наших братьев – офицеров из Восточного Чикаго.
– И вы их вышвырнули из кабинета?
Он медленно кивнул.
– Я им сказал, что даже Джону Диллинджеру дам шанс, чтобы он сдался.
– Но примерно шесть месяцев назад вы говорили прессе совершенно противоположное. Стеги снова сел.
– Не совсем. Для нашего отряда я выбрал самых лучших стрелков, потому что все эти бандиты любят палить из пистолетов. Прекратить пальбу можно с помощью такой же стрельбы.
– Вы заявляли, что хотите либо выдворить банду Диллинджера из штата, либо всех их похоронить. И еще говорили, что предпочитаете последнее.
Странно, но Стеги почти смутился.
– Гипербола.
– Капитан, вы должны быть счастливы. Джон Диллинджер мертв. Вы выполнили свое обещание... даже если все это было сделано не вашими руками.
Он вытащил сигару из внутреннего кармана пиджака откусил кончик и зажег ее.
– Геллер, я оценил вашу иронию. Если вы считаете, что я злюсь на федовцев за то, что они расправились с моим человеком, то вы ошибаетесь. Это чушь. Мне наплевать, кто ловит этих гнид, главное, чтобы они были пойманы.
– Почему же тогда вы не выглядите победителем?
Он положил сигару в пепельницу, не сделав ни единой затяжки, и мрачно произнес:
– Я ненавижу полицейские расстрелы.
– Парню, которого убили, это тоже не понравилось бы!
Он сделал вид, что ничего не слышал, а потом сказал больше для себя, чем для меня:
– Я пытаюсь быть хорошим полицейским, но это так непросто. Есть города, где большое влияние имеют политики, но нет ни одного такого, где было бы столь сильным влияние гангстеров. И тем не менее я горжусь моей работой в моем городе, потому что иногда мы добиваемся своей цели. Делаем то, что от нас ожидают. Но когда копы хладнокровно расстреливают беглецов, даже не пытаясь их поймать, меня начинает тошнить, Геллер. Я задумываюсь, черт побери, в какой стране живу. Чем мы отличаемся от штурмовиков Гитлера?
– Человека в «Байографе» убили не копы Чикаго.
– Нет, это были федовцы, я уверен.
– Я повторяю, это были не федовцы.
– Неужели.
– Вспомните о тех двух парнях, которые заходили к вам в офис.
– Это сделали сами Заркович и О'Нейли!
– Попали, капитан. Я дал бы вам сигару в награду, но у вас уже есть одна.
– Черт побери! Вы знаете, они ведь работали с ним.
– Что?
– Многие люди из Восточного Чикаго были с ним связаны. Полицейские, политики, судьи. Все они работали с Диллинджером. Вот в чем дело. Им нужно было заткнуть ему рот еще до того, как он мог бы их выдать в связи с коррупцией в Индиане. И все снова возвращается к Краун-Пойнт.
– Вы имеете в виду тюрьму, когда Диллинджер удрал с помощью деревянного пистолета?
Стеги снова улыбнулся.
– Это был не деревянный пистолет. Кто-то из тех, кто работал в тюрьме, передал ему настоящий.
– Кто же?
– По моей информации это был Заркович, а некий судья разработал этот план. Но я ничего не могу доказать. Вы знаете, что не так давно два честных копа из Восточного Чикаго расследовали это дело, а потом их нашли на обочине мертвыми в машине? В пятнадцати минутах езды от полицейского участка... И их пистолеты оставались у них под формой, они их даже не доставали.
– Копов убили копы, – сказал я.
– Наверное, так. Что же это за мир?!
Я покачал головой.
Стеги молчал, подозрительно поглядывая на меня. Потом медленно произнес:
– Вы участвовали в этом, не так ли?
– Что-что?
– Участвуя в этом, можно было получить большие деньги. Деньги от гангстеров. Вы работали с копами из Восточного Чикаго?
– Пожалуйста, не надо, меня тошнит от этих слов.
Лицо Стеги помрачнело, но голос окреп.
– Я знаю. Геллер, вас можно купить. Вы всегда думали только о себе. Вам известны всяческие уловки, и у вас неплохо работают мозги. Вы почти перехитрили меня. Но я – полицейский, и у меня сработал инстинкт копа. Я уверен, что Заркович, О'Нейли и вы работали в одной шайке. Мне даже не нужно подвергать вас строгому допросу, чтобы выяснить это.
– А вам и не нужно этого делать. Заркович и О'Нейли опередили вас. Стеги мрачно засмеялся.
– Не сомневался в этом.
– Они не делали это своими руками, а прислали двоих громил, которые скормили мне «золотую рыбку».
– Почему?
– Потому что я пытался остановить убийство! И вы видите, каких успехов я добился!
Стеги вздохнул.
– Я вам не верю. Но тщательно все расследую и, если смогу, то привлеку к ответу этих копов из Восточного Чикаго. Видит Бог, как я хочу это сделать!
– Капитан, если вы станете разоблачать продажных полицейских, то как это будет выглядеть в глазах нашей публики! Вы уверены, что хотите на это пойти?
Он встал.
– Геллер, ваша ирония неуместна, и на меня она не действует.
Я тоже поднялся.
– Капитан, вы когда-нибудь видели, как танцует Салли Рэнд?
– Что? Ну... да.
– На вас она произвела впечатление?
Я начал расстегивать рубашку и направил на себя свет лампы.
Стеги удивленно прошептал:
– Бог мой... они действительно скормили вам «золотую рыбку».
– Да.
Он снова уселся. Я надел рубашку, сел в кресло и рассказал ему почти все, исключая встречу с Нитти. Я не стал ему излагать свои соображения по поводу связи группировки «Аутфит» с Диллинджером. И еще я ему не сказал, что считаю, что убитый человек не был Диллинджером. Не все сразу.
Он вытащил маленький блокнот и записал имена Анны Сейдж и Полли Гамильтон. Он знал, что в кинотеатре с Диллинджером были две женщины, но агенты ФБР отказались говорить о них даже полицейским Чикаго.
Я также признался ему, почему пришлось сыграть свою роль и почему дал информацию ФБР, а не полицейским, потому что у меня не сложились отношения с местным полицейским управлением, в особенности с начальником отряда по поимке Диллинджера, неким капитаном Джоном Стеги. На что тот заметил:
– Даже мне пришлось сыграть свою роль в этом фарсе, не желая этого.
– Это ирония судьбы, – сказал я. – Но я свою руку к этому не прикладывал.
Стеги медленно поднялся, казалось, он был сломлен.
– Есть еще кое-что, – сказал я.
– Да?
– Я сомневаюсь, что убитый был Диллинджером.
Стеги посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
– Не болтайте глупостей. Мой человек уже побывал в морге и пожал руку трупу. Это точно Диллинджер.
– Он не похож на Диллинджера.
– У него была пластическая операция, – сказал Стеги, повторяя надоевший мне мотив.
– Эта хитроумная засада могла быть организована, чтобы подставить кого-то вместо Диллинджера и позволить настоящему Диллинджеру очутиться там, где садится солнце.
– Чушь!
– Капитан, если вас это сильно волнует...
– Нет, – сказал Стеги и серьезно покачал головой. – Джон Диллинджер – мертв. В этом нет никакого сомнения. Но я собираюсь выяснить, кто подставил его... Это касается и продажных ублюдков из Восточного Чикаго, и Анны Сейдж, и Полли Гамильтон.
– Благородные намерения, – заметил я. Он пошел к двери, и я двинулся за ним. Мы остановились у двери в туалет.
– Туалет? – спросил он.
– Угу.
– Ничего, если я им воспользуюсь?
– Не работает. Могу предложить вам только ночной горшок.
– Ладно, не беспокойтесь, потерплю. Благодарю за информацию. Геллер, и за имена этих двух женщин. Вы мне очень помогли. Нам нужно с ними побеседовать, и как можно скорее.
– Правильно.
Я открыл дверь, и вдруг он протянул мне руку. Я очень удивился, но пожал ее.
Он шел по коридору, как маленький генерал, и сопровождал его мощный полицейский в штатском. Он отправлялся на битву с полицией Восточного Чикаго. И еще ему нужно было отыскать туалет.
Я запер дверь и открыл туалет. Полли Гамильтон, подбоченившись, стояла, испепеляя меня взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Он принюхался и посмотрел на дымящийся окурок в помаде, лежавший в пепельнице.
– У вас была женщина, Геллер? Пахнет духами и табаком. Вы же не курите?!
– Да, и не крашу губы; мне льстит, что вы так много знаете обо мне, капитан. Он хмыкнул.
– Не радуйтесь. Все знать о врагах – моя обязанность.
– Я не враг, капитан. Он оглядел офис.
– Вы здесь работаете и живете. Значит, дела ваши не так хороши.
– Это вас не касается.
– Не нарывайтесь на неприятности...
– Капитан, я добровольно впустил вас сюда. Не вижу ордера!
Он протянул вперед свои маленькие, но сильные руки ладонями вверх. Его пальцы были похожи на толстые сосиски.
– Я что, обыскиваю ваш офис?
– Пока нет.
– И не стану этого делать. Это... визит дружбы.
Он чуть не подавился, сказав слово «дружба».
– Капитан, вы плохо обо мне думаете, если считаете, что я грязный полицейский...
Он выставил вперед указательный палец-сосиску и грозно проговорил:
– Я считаю вас бывшим грязным полицейским. Не следует столь небрежно обращаться с фактами.
Я вздохнул. В этой ситуации, когда Полли Гамильтон сидела в туалете, мне, наверное, следовало волноваться. Конечно, было неприятно, и я злился. У меня все болело, и я оказался в этом замешанным.
Передо мной сидел благочестивый капитан Джон Стеги, чикагский коп, настолько честный, что рядом с ним Элиот Несс походил на одинокого Джона Сильвера. Это напоминание о совести мне было необходимо точно так же, как Джимми Лоуренсу требовалась дырка в голове.
– Капитан... вы просто делаете вид, что ненавидите меня, потому что я когда-то был полицейским. Но дело не в этом. Настоящая причина вашего отношения ко мне заключается в том, что я разоблачил некоторых нечестных и грязных полицейских и тем самым поставил вас и ваших подчиненных в неудобное положение.
– Не наглейте, иначе...
– Стеги, сейчас мы с вами вдвоем. Может, вам стоит последить за собой?
Он подумал над моим предложением, потом сказал:
– Вы что, мне угрожаете?
– Нет. Просто готов к тому, чтобы послать вас к черту. И сделаю это, когда захочу.
Он глубоко вздохнул.
На его тонких губах появилось что-то вроде уважительной ухмылки.
– Ясно.
Вынув из кармана сложенную бумагу, Стеги развернул ее и положил передо мной на стол.
Это был плакат по розыску Джона Диллинджера, выпущенный отделом расследования преступлений.
– Надеюсь, вам понравится этот сувенир. Понимаете, я чистил свой стол, – объяснил он. Я кивнул головой.
– Конечно, отряду по розыску Диллинджера теперь, когда он мертв, нечего делать.
– Геллер, как вы оказались там? Он имел в виду «Байограф». Я не стал притворяться, что не понимаю вопроса.
– Я пытался остановить это.
– Что?
Я пожалел, что произнес эту фразу. Но поскольку я ее произнес, мне следовало все объяснить.
– Все было подстроено так, чтобы никто не помешал полицейским из Восточного Чикаго убить свою жертву. Я понимал это и пытался убедить в этом Коули и Пурвина. Мне казалось, что удалось это сделать, но они не смогли предотвратить убийство. Если вообще хотели предотвратить...
– Черт! – сказал Стеги и стукнул маленьким твердым кулаком по столу. Пепельница подпрыгнула. Держу пари, что Полли Гамильтон сделала то же самое в туалете.
– Простите, капитан... но мне кажется, что я все-таки был прав.
Он махнул рукой. Встал и принялся шагать по комнате. Затем подошел к столу и оперся на него одной рукой, а другой стал размахивать.
– В начале прошлой недели они пришли ко мне в кабинет – Заркович и этот капитан. Как его имя?
– О'Нейли.
– О'Нейли, – повторил Стеги, будто повторял слова клятвы. – Вы знаете, что сказали эти сукины дети?
– Нет!
– Они мне сказали, что знают, где находится Диллинджер. Он был в Чикаго и там прятался, и они пообещали привести меня к нему. Но только с одним условием: мы должны были его убить.
Он вздохнул и посмотрел на меня широко открытыми глазами. В комнате воцарилась тишина.
Потом он сказал:
– Мы, отряд по поимке Диллинджера Чикагского полицейского управления, должны были дать обещание, что захватим и убьем его. В противном случае не получим никакой информации от наших братьев – офицеров из Восточного Чикаго.
– И вы их вышвырнули из кабинета?
Он медленно кивнул.
– Я им сказал, что даже Джону Диллинджеру дам шанс, чтобы он сдался.
– Но примерно шесть месяцев назад вы говорили прессе совершенно противоположное. Стеги снова сел.
– Не совсем. Для нашего отряда я выбрал самых лучших стрелков, потому что все эти бандиты любят палить из пистолетов. Прекратить пальбу можно с помощью такой же стрельбы.
– Вы заявляли, что хотите либо выдворить банду Диллинджера из штата, либо всех их похоронить. И еще говорили, что предпочитаете последнее.
Странно, но Стеги почти смутился.
– Гипербола.
– Капитан, вы должны быть счастливы. Джон Диллинджер мертв. Вы выполнили свое обещание... даже если все это было сделано не вашими руками.
Он вытащил сигару из внутреннего кармана пиджака откусил кончик и зажег ее.
– Геллер, я оценил вашу иронию. Если вы считаете, что я злюсь на федовцев за то, что они расправились с моим человеком, то вы ошибаетесь. Это чушь. Мне наплевать, кто ловит этих гнид, главное, чтобы они были пойманы.
– Почему же тогда вы не выглядите победителем?
Он положил сигару в пепельницу, не сделав ни единой затяжки, и мрачно произнес:
– Я ненавижу полицейские расстрелы.
– Парню, которого убили, это тоже не понравилось бы!
Он сделал вид, что ничего не слышал, а потом сказал больше для себя, чем для меня:
– Я пытаюсь быть хорошим полицейским, но это так непросто. Есть города, где большое влияние имеют политики, но нет ни одного такого, где было бы столь сильным влияние гангстеров. И тем не менее я горжусь моей работой в моем городе, потому что иногда мы добиваемся своей цели. Делаем то, что от нас ожидают. Но когда копы хладнокровно расстреливают беглецов, даже не пытаясь их поймать, меня начинает тошнить, Геллер. Я задумываюсь, черт побери, в какой стране живу. Чем мы отличаемся от штурмовиков Гитлера?
– Человека в «Байографе» убили не копы Чикаго.
– Нет, это были федовцы, я уверен.
– Я повторяю, это были не федовцы.
– Неужели.
– Вспомните о тех двух парнях, которые заходили к вам в офис.
– Это сделали сами Заркович и О'Нейли!
– Попали, капитан. Я дал бы вам сигару в награду, но у вас уже есть одна.
– Черт побери! Вы знаете, они ведь работали с ним.
– Что?
– Многие люди из Восточного Чикаго были с ним связаны. Полицейские, политики, судьи. Все они работали с Диллинджером. Вот в чем дело. Им нужно было заткнуть ему рот еще до того, как он мог бы их выдать в связи с коррупцией в Индиане. И все снова возвращается к Краун-Пойнт.
– Вы имеете в виду тюрьму, когда Диллинджер удрал с помощью деревянного пистолета?
Стеги снова улыбнулся.
– Это был не деревянный пистолет. Кто-то из тех, кто работал в тюрьме, передал ему настоящий.
– Кто же?
– По моей информации это был Заркович, а некий судья разработал этот план. Но я ничего не могу доказать. Вы знаете, что не так давно два честных копа из Восточного Чикаго расследовали это дело, а потом их нашли на обочине мертвыми в машине? В пятнадцати минутах езды от полицейского участка... И их пистолеты оставались у них под формой, они их даже не доставали.
– Копов убили копы, – сказал я.
– Наверное, так. Что же это за мир?!
Я покачал головой.
Стеги молчал, подозрительно поглядывая на меня. Потом медленно произнес:
– Вы участвовали в этом, не так ли?
– Что-что?
– Участвуя в этом, можно было получить большие деньги. Деньги от гангстеров. Вы работали с копами из Восточного Чикаго?
– Пожалуйста, не надо, меня тошнит от этих слов.
Лицо Стеги помрачнело, но голос окреп.
– Я знаю. Геллер, вас можно купить. Вы всегда думали только о себе. Вам известны всяческие уловки, и у вас неплохо работают мозги. Вы почти перехитрили меня. Но я – полицейский, и у меня сработал инстинкт копа. Я уверен, что Заркович, О'Нейли и вы работали в одной шайке. Мне даже не нужно подвергать вас строгому допросу, чтобы выяснить это.
– А вам и не нужно этого делать. Заркович и О'Нейли опередили вас. Стеги мрачно засмеялся.
– Не сомневался в этом.
– Они не делали это своими руками, а прислали двоих громил, которые скормили мне «золотую рыбку».
– Почему?
– Потому что я пытался остановить убийство! И вы видите, каких успехов я добился!
Стеги вздохнул.
– Я вам не верю. Но тщательно все расследую и, если смогу, то привлеку к ответу этих копов из Восточного Чикаго. Видит Бог, как я хочу это сделать!
– Капитан, если вы станете разоблачать продажных полицейских, то как это будет выглядеть в глазах нашей публики! Вы уверены, что хотите на это пойти?
Он встал.
– Геллер, ваша ирония неуместна, и на меня она не действует.
Я тоже поднялся.
– Капитан, вы когда-нибудь видели, как танцует Салли Рэнд?
– Что? Ну... да.
– На вас она произвела впечатление?
Я начал расстегивать рубашку и направил на себя свет лампы.
Стеги удивленно прошептал:
– Бог мой... они действительно скормили вам «золотую рыбку».
– Да.
Он снова уселся. Я надел рубашку, сел в кресло и рассказал ему почти все, исключая встречу с Нитти. Я не стал ему излагать свои соображения по поводу связи группировки «Аутфит» с Диллинджером. И еще я ему не сказал, что считаю, что убитый человек не был Диллинджером. Не все сразу.
Он вытащил маленький блокнот и записал имена Анны Сейдж и Полли Гамильтон. Он знал, что в кинотеатре с Диллинджером были две женщины, но агенты ФБР отказались говорить о них даже полицейским Чикаго.
Я также признался ему, почему пришлось сыграть свою роль и почему дал информацию ФБР, а не полицейским, потому что у меня не сложились отношения с местным полицейским управлением, в особенности с начальником отряда по поимке Диллинджера, неким капитаном Джоном Стеги. На что тот заметил:
– Даже мне пришлось сыграть свою роль в этом фарсе, не желая этого.
– Это ирония судьбы, – сказал я. – Но я свою руку к этому не прикладывал.
Стеги медленно поднялся, казалось, он был сломлен.
– Есть еще кое-что, – сказал я.
– Да?
– Я сомневаюсь, что убитый был Диллинджером.
Стеги посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
– Не болтайте глупостей. Мой человек уже побывал в морге и пожал руку трупу. Это точно Диллинджер.
– Он не похож на Диллинджера.
– У него была пластическая операция, – сказал Стеги, повторяя надоевший мне мотив.
– Эта хитроумная засада могла быть организована, чтобы подставить кого-то вместо Диллинджера и позволить настоящему Диллинджеру очутиться там, где садится солнце.
– Чушь!
– Капитан, если вас это сильно волнует...
– Нет, – сказал Стеги и серьезно покачал головой. – Джон Диллинджер – мертв. В этом нет никакого сомнения. Но я собираюсь выяснить, кто подставил его... Это касается и продажных ублюдков из Восточного Чикаго, и Анны Сейдж, и Полли Гамильтон.
– Благородные намерения, – заметил я. Он пошел к двери, и я двинулся за ним. Мы остановились у двери в туалет.
– Туалет? – спросил он.
– Угу.
– Ничего, если я им воспользуюсь?
– Не работает. Могу предложить вам только ночной горшок.
– Ладно, не беспокойтесь, потерплю. Благодарю за информацию. Геллер, и за имена этих двух женщин. Вы мне очень помогли. Нам нужно с ними побеседовать, и как можно скорее.
– Правильно.
Я открыл дверь, и вдруг он протянул мне руку. Я очень удивился, но пожал ее.
Он шел по коридору, как маленький генерал, и сопровождал его мощный полицейский в штатском. Он отправлялся на битву с полицией Восточного Чикаго. И еще ему нужно было отыскать туалет.
Я запер дверь и открыл туалет. Полли Гамильтон, подбоченившись, стояла, испепеляя меня взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52