могу защищать в суде уголовного преступника или, по крайней мере, обжаловать приговор. Вести переговоры о примирении спорящих сторон. Что еще? Построить лодку и ходить пол парусом. Летать на одномоторном самолете.
Сенатор Карр оставался безразличным.
— А можете ли вы, прорабатывать детали? — спросил он. — Я имею в виду, довольно скучные детали.
— Справляюсь. Если это не все, что я вообще должен делать, и если это не приходится делать слишком долго.
Бенджамин Карр кивнул. Это был первый поощрительный знак с его стороны.
— А можете ли вы не показывать, что выпили?
— Лучше не пить слишком много, чем не показывать этого, — честно ответил Уилл.
Сенатор кивнул опять и спросил:
— Можете ли держать язык за зубами?
— Да, сэр.
— Вы бы удивились, узнав, сколь мало на свете парней, способных помалкивать, когда их не спрашивают. — Сенатор поставил локти на стол и подпер руками подбородок. — Составляли вы когда-нибудь какие-либо законы, проекты законов, не приходилось ли давать экстренные заключения либо оценки?
— Да, сэр, дважды сочинял такое для клиентов, которые хотели внести что-то и законодательство штата.
— И это стало законом?
— В первом случае проект не вышел из комитета, во втором в него внесли уйму поправок, лишивших весь проект смысла.
Сенатор усмехнулся.
— Все равно вы приобретали опыт, — сказал он. — А есть у вас собственные деньги?
— Да, сэр.
— Сколько?
Уилл готов был нагрубить в ответ, но сдержался и лишь посмотрел в упор на сенатора и пожал плечами.
— Ладно, я сформулирую по-иному, — сказал Бенджамин Карр. — Сможете ли вы жить на пятнадцать тысяч в год? Именно столько я плачу.
— Да, сэр, — не колеблясь, ответил Уилл. Карр выудил из кармана жилетки золотые часы.
— Через три минуты заседание моего комитета. — Он встал. — Пойдемте со мной и увидите, что к чему у нас тут. — И первым вышел из офиса.
В коридоре Уилл догнал его.
— Извините, сенатор, — вымолвил он, задыхаясь. — Я принят?
— Сынишка, — ответил Карр, не взглянув на него, — вы уже начали работать.
* * *
Поблескивание сигнальных огней аэропорта прервало воспоминания. Белый луч, потом зеленый. Уилл повел самолет на посадку. В конце полосы он развернул его, выключил двигатель, и по ушам ударил гул вертолета, садящегося совсем рядом, футах в пятидесяти. Его посадочные огни слепили, а по летному полю к нему примчалась машина полицейского патруля штата, светя фарами и мигалкой. Из вертолета вышел губернатор Джорджии Мак Дин, за ним следовали некий молодой человек и полицейский в форме. Дин заметил Уилла и закричал ему, перекрывая все шумы:
— Поехали, Уилл, я подвезу вас! Уилл забрался в патрульную машину и оказался зажатым между губернатором и его спутником.
— Вы знакомы с Робом Каттсом из «Конститьюшен»? — спросил губернатор.
Уилл пожал руку молодому человеку.
— Каково состояние сенатора? — спросил Каттс.
— Вот что, Роб, — сказал, губернатор, — Уилл знает не больше нашего, он только что приземлился. Через минуту будем в госпитале! — Он повернулся к Уиллу: — Я говорил с ним сегодня во второй половине дня. Он был вполне в норме.
Уилл кивнул.
— Я знаю.
— Всегда был сильным, как мул, — сказал губернатор. — И знаете, сегодня он говорил только о вас.
Уилл замер, вспомнив утренние обещания сенатора. Одно из них — рекомендовать его, Уилла, в преемники себе, если, не дай Бог, он умрет раньше срока. Притом, говорить сенатор собирался именно с губернатором штата. Значит, не потерял и минуты. Успел?.. Все молчали, пока машина не затормозила у входа в небольшой госпиталь.
Губернатор шел впереди, здороваясь с персоналом и всеми, кто попадался. У двери палаты, где находился сенатор, дежурил полицейский. Из нее вышел доктор.
— Губернатор, — сказал он, — я Ральф Дэниелс.
— Хай, Ральф, — ответил губернатор, пожимая ему руку. — Как поживаете? Или, если ближе к делу, как чувствует себя сенатор?
Доктор покачал головой.
— Боюсь, дела плохи. Не могу гарантировать, что он продержится до утра.
Роб Каттс, репортер, ринулся искать телефон.
— Доктор Дэниелс, я — Уилл Ли, главный помощник сенатора, — сказал Уилл.
— О, мы ждали вас — ответил доктор. — Мисс Эмми хочет вас видеть. Она в палате.
— Минутку, — сказал Уилл. — Прежде всего, пожалуйста, расскажите мне в точности, что с ним произошло и что сделано в госпитале.
— Ну, конечно, — ответил доктор. — К нам его привезли около шести часов. Его тошнило, наблюдалось онемение рук и ног — это классические симптомы. Мы сделали инъекции. — Доктор перечислил, какие. — Дали ему кислород, далее состоялось просвечивание. Теперь у нас, к счастью, есть оборудование, спасибо сенатору. — Уилл вспомнил, сколько труда он сам потратил когда-то, реализуя соответствующую инициативу Карра. Госпиталь получил рентгеновское оборудование в дар. — Он впал в афазию, потом в летаргию и в бессознательное состояние.
— Что такое афазия? — спросил губернатор.
— Неспособность отвечать устно, вообще как-то реагировать, — ответил доктор.
— Что показало просвечивание? — спросил Уилл.
— Кровоизлияние. Массивный сгусток крови в так называемой сфере Брока. Это участок мозга, контролирующий речь и двигательные реакции.
— Спасибо, — сказал Уилл. — Давайте войдем! — Он прошел вслед за доктором в палату, за ним вошел губернатор.
Бенджамин Карр лежал без движения и учащенно дышал. Возле него находились капельница с прозрачной жидкостью и баллон с кислородом. Его жизнь поддерживали искусственно — по трубкам. Уилл оцепенел от горя и жалости к этому человеку, который менее суток назад был силен, энергичен и полон жизненных планов.
Эмма Карр, сестра сенатора и единственная оставшаяся родственница, сидела рядом с ним на стуле около кровати, поддерживая его руку. Она увидела Уилла, лицо ее исказилось.
— Вы! — бросила она. — Вы это сделали, побуждая его так работать. Думаю, вы теперь рады, что сделали с ним это! Я хотела вас видеть, чтобы сказать это вам в лицо.
Уилл молча глядел на это похожее на птицу создание с седыми волосами и загоревшей на солнце Джорджии кожей. Что, черт возьми, она говорит? Она всегда была эксцентричной, и Уиллу приходило в голову, что ее присутствие в доме стоило сенатору многого — за ней самой приходилось присматривать, хотя она воображала себя хозяйкой. Дом сенатора вели черные слуги при бестолковом вмешательстве мисс Эмми, как все ее звали.
— Пожалуйста, мисс Эмми, — твердо сказал доктор, — мы должны сохранять здесь спокойствие.
Внезапно Бен Карр шумно вдохнул, затем последовал шумный выдох. Все обернулись и посмотрели. Он не дышал.
— Доктор, — только и смог вымолвить Уилл, — а он не...
Доктор хотел ответить, но раздался новый внезапный и громкий вздох Бен а Карра.
— У него синдром Чейни-Строукка, — сказал доктор. — Он дышит. Не беспокойтесь, от этого он не умрет.
Джаспер, шофер и доверенное лицо сенатора, тихо плакал в углу.
— Я сделал все, что мог, мистер Уилл, — выговорил он. — Привез его быстро, быстрее было нельзя.
— Я знаю, — сказал Уилл. — Возможно, вы спасли ему жизнь.
— Надеюсь, что так, — сказал Джаспер.
Мисс Эмми сидела в прежней позе, не обращая внимания на остальных.
Наконец доктор знаком пригласил Уилла и губернатора выйти. В коридоре он обернулся к Уиллу.
— Это сущее наказание, знаете ли! — Он имел в виду Эмму.
— Знаю, — сказал Уилл.
— Не обращайте внимания на старуху, — сказал губернатор, — она безумна, как летучая мышь.
— Я не уверен, что она компетентна судить о том, как мы его лечим, — сказал доктор.
— И я не думаю, — согласился Уилл. — Пожалуйста, консультируйтесь со мной, принимая решения.
— Я ранее не наблюдал сенатора, — сказал доктор, — а это существенно. Кто его лечащий врач?
— За ним много лет присматривали доктор сената и госпиталь Уолтера Рида, — сказал Уилл. — Только вчера там состоялось профилактическое обследование. Можно получить из госпиталя медицинскую карту и последние результаты осмотра. Вроде бы у него поднялось артериальное давление, ему предписаны некоторые лекарства — не знаю, какие именно...
— Я немедленно свяжусь с ними, — сказал доктор. Нахмурившись, он взглянул на Уилла. — У вас усталый вид. Останьтесь в госпитале?
— Да.
Доктор указал на комнату рядом с палатой сенатора.
— Здесь спит другой полицейский, но есть еще кровать, и вы сможете отдохнуть. Я позову вас, если что-либо изменится.
— Спасибо. Хорошо бы найти место и для водителя машины сенатора. Он все равно не покинет госпиталь.
— Конечно. Я распоряжусь, за этим присмотрит и санитар.
Доктор ушел. Губернатор подхватил Уилла под руку и двинулся с ним по коридору.
— Не думаю, чтобы я мог что-нибудь сделать здесь, — сказал он. — Возвращаюсь в Атланту. Завтра у меня очень заполненный день.
— Конечно, Мак, — ответил Уилл. — Я позвоню вам, если понадобится.
Они вышли, и губернатор остановился.
— Уилл, — сказал он, — к тому, что касается моего сегодняшнего разговора с сенатором... — Он оглянулся и вдохнул ночной воздух. — Я не хочу, чтобы у вас возникли какие-нибудь ложные надежды, и думаю, лучше сказать вам, что я намерен выдвинуть самого себя на вакантное место.
Уилл молчал.
— Я заинтересован в том, чтобы вы оставались на месте, — продолжал Мак Дин. — Уверен, что вы будете мне нужны! — Он замолк, ожидая ответа. Но не дождался. — Хорошо? — спросил он наконец.
Уилл всматривался в бледное, пухлое лицо губернатора. Правильнее всего было бы ударить этого человека, но не потому, что он решил стать кандидатом в сенаторы, а потому что ведет торг вокруг живого Бена Карра, пытается перекупить его штат и, самое главное, его престиж, его влияние в штате.
Уилл повернулся и прошел в госпиталь.
Глава7
В десять вечера, в воскресенье, Уилл вдруг вспомнил, что ему завтра утром нужно быть в суде на предварительных слушаниях. Он провел весь этот день, пытаясь наладить отношения с мисс Эмми и отвечая на телефонные звонки. Кроме того, он и доктор Дэниелс посетили судью по завещаниям и получили временное распоряжение, согласно которому дела сенатора передавались в руки Уилла.
Теперь следовало вернуться к делу Лэрри Муди, по крайней мере, пока Уилл не переговорил с судьей Боггсом. При сложившихся обстоятельствах тот мог бы выделить другого юриста. Уилл позвонил, боссу Лэрри Джону Моргану в «Морган энд Морган» в Ла-Грейндже. Джон Морган знал об аресте и хотел навестить Муди в тюрьме.
— Только скажите мне, что нужно сделать, мистер Ли, — сказал Морган. — Этот парень мой лучший работник, поэтому-то я и послал его управлять в Гринвилле.
— Хорошо бы взять его на поруки, — сказал Уилл, — но у него ни денег, ни собственности, о которых стоит говорить.
— А сколько требуется? — спросил Морган.
— Думаю, судья захочет по крайней мере пятьдесят тысяч, а может, и сто, если вообще согласится выпустить его на поруки.
— Я располагаю достаточной собственностью, — сказал Морган.
— Тогда приходите в окружной суд завтра в десять утра, — сказал Уилл, — и приносите чек.
— Я буду там, — ответил Морган.
— Но имейте в виду, мистер Морган, что если даже Лэрри выйдет из тюрьмы, многие не захотят, чтобы человек, когда-то обвиненный в убийстве, устанавливал печи в их домах.
— Меня это не беспокоит, — сказал Морган. — Увидимся утром.
Уилл повесил трубку. Он уже сожалел, что сразу не отказался от этого дела. Надо бы найти себе замену.
Подняв взгляд, Уилл увидел доктора.
— Я только что осматривал его, — сказал Дэниелс. — Дыхание нормализовалось. Состояние критическое, но какие-то проблески есть.
— Это хорошо, — сказал Уилл, записывая номера своих телефонов на визитной карточке. — Завтра утром мне нужно в суд. По большей части я буду в пределах досягаемости, но, если по какой-то причине меня не удастся разыскать, полагайтесь на Джаспера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49