Начал он точно так же, как и мы: собрал и проработал информацию о насильниках. Прижал шваль, которая отирается в парке. Те стали клясться, будто в жизни ребенка не обидят, что явная ложь – откуда тогда берутся детские трупы в темных закоулках? Но Рэймонда в районе знали – его два старших брата были одно время вышибалами в игорном доме, что неподалеку, да и отец работал там же. Казино заправляло всей округой, поэтому семейство уважали.
– Подожди, а не в этом ли возможный мотив? Разборка между кланами, в которой похищение Рэймонда должно послужить предостережением всей группировке. Не мог ли отец или братья перейти кому-то дорогу? Наркотиками никто из них не торговал?
– Альварадо проверил. Отец несколько лет назад отсидел срок, но сейчас он чист, работает драпировщиком где-то в центре, братья – мелкая уличная шпана, так, не очень агрессивная. Сами, конечно, наркотики употребляют, как и все их дружки. Но они не воротилы. Насколько Альварадо выяснил, серьезно насолить кому-то братья не могли. Если же говорить о предостережении, то после случившегося должна была бы последовать месть. Альварадо с самого начала считает, что подоплека в сексе: обстановка в парке, туалет, даже подброшенные кроссовки. Это же чистой воды издевка – психопат утирает полиции нос. Логично?
– Еще как логично. – Мне пришел на память процитированный сегодня Леманном девиз:
Одного успеха мне мало. Ты должен проиграть.
– Да, наглости ему не занимать. Самодовольный подонок. Но тут я вижу еще кое-что: ему нужна известность, он хочет, чтобы о содеянном говорили.
– О похищении действительно говорили?
– Пару небольших заметок опубликовала «Таймс», еще одну, чуть подробнее – «Эль диарио». По сравнению с Латвинией Шейвер – это много. Та удостоилась лишь тридцати секунд в ночной программе новостей.
– Встает вопрос, Майло. Можно понять убийцу в случае с Айрит – он надеется на то, что дело станет громким. Но зачем тогда ему понадобилась Латвиния?
– Вот именно. Слишком много несовпадений. По-моему, мы имеем дело с тремя различными и не связанными между собой случаями.
– Кстати, кроссовки сработали? Я имею в виду прессу – был новый отклик?
– Нет. Альварадо не сказал газетчикам ни слова.
– Почему?
– Может, рассчитывал взять свое потом, когда поймает преступника. К тому же, я уверен, на него надавило начальство: Управление и без этого выглядит достаточно глупо. Да, я спрашивал его про DVLL. Он только пожал плечами. Видимо, на бумажке все-таки просто бред.
– Три различных случая...
– Ты не согласен?
– Отчего же. Но имеющимися совпадениями тоже нельзя пренебрегать: жертвами становятся обиженные разумом подростки, двух – Рэймонда и Айрит – выбирают из группы сверстников, а Латвинию – из множества шляющихся по улицам ей подобных. У меня складывается единый образ этого психопата. Самодовольный, тщательный до педантизма, уверенный в себе настолько, что не боится подойти к жертве средь бела дня или оставить труп на виду, скажем, на школьном дворе. В двух случаях это и в самом деле были тела, в третьем – символ, залитые кровью кроссовки. Труслив, но эксгибиционист. Позер. Любуется собой. Что не оригинально, поскольку этой любовью одержим каждый психопат. Все они одинаковы, как штамповка: та же жажда властвовать, тот же нарциссизм, погоня за переживаниями и полное пренебрежение к окружающим.
– То есть узнав одного, знаешь их всех?
– В смысле внутренней мотивации поведения – да. С точки зрения психологии, это примитивные, скучные и банальные типы. Вспомни подонков, с которыми имел дело, – ты в ком-нибудь заметил душу?
Майло задумался.
– Пожалуй, нет.
– Эмоциональные черные дыры. Там, внутри, ничего нет. А способы совершения преступлений разнятся из-за индивидуальных вывертов каждого. Убийца может и сменить почерк – если для него психологически не значимо сохранять свой собственный стиль.
– Да, с этим я сталкивался. Орудуют то ножом, то пистолетом, но говорят со своей жертвой всегда одинаково. Какой стиль ты усматриваешь в нашем случае?
– У него тяга к детям с различными степенями умственной и физической неполноценности. Некий сдвиг на почве евгеники – заботясь о чистоте породы, он выбраковывает уродов. Однако основная мотивация лежит все же в психосексуальной сфере. Дай мне ручку и лист бумаги.
Я начертил таблицу и принялся заполнять ее. Майло с нетерпением поглядывал мне через плечо.
Рэймонд – 13 лет, пол – М, этническая принадлежность – испанец*, способ – отсутствие крови на месте, возм. удуш., район – Ньютон, место – парк*, время дня – утро, здоровье жертвы – задержка развития*, сильная близорукость, ограниченная подвижность, положение тела – ? (обувь – рисовка).
Айрит – 15 лет, пол – Ж*, этническая принадлежность – израильтянка*, способ – удуш. руками*, район – Вест-сайд, место – парк*, время дня – полдень, здоровье жертвы – задержка развития*, глухота, положение тела – лежало на спине, не спрятано (рисовка).
Латвиния – 18 лет, пол – Ж*, этническая принадлежность – чернокожая*, способ – удуш. веревкой*, район – Юго-Запад, место – школьный двор*, время дня – ночь, здоровье жертвы – задержка развития*, припадки, связанные с употреблением наркотиков, положение тела – висело, не спрятано (рисовка).
– Звездочками отмечены совпадения?
– Да.
– А этническая принадлежность?
– Все трое – из меньшинств.
– Расист-убийца?
– Это соответствует сдвигу на евгенике. Как и то, что степень задержки развития у всех средняя, с основными функциями все в порядке. Подростки. Следовательно, способные к репродукции. Подонок говорит себе, что защищает генетический фонд, что он вовсе не похотливый убийца. Поэтому никакого насилия над жертвами.
– Ты считаешь, что убийца один?
– Гипотетически это возможно.
– Похотливые убийцы обычно охотятся на представителей своей расы.
– Житейский здравый смысл подсказывает, что так было всегда - до тех пор, пока на сцену не вышли серийные убийцы, ставящие себя выше рас и наций. Изнасилование и убийство на протяжении многих лет использовались в качестве эффективного этнического оружия.
Майло вновь склонился над таблицей.
– Парк и школьный двор.
– И то и другое – общественные места, где собираются дети. Не могу отделаться от мысли, что тело Латвинии было оставлено у школы с явным умыслом. К примеру, чтобы вселить в школьников ужас, расширив тем самым свою власть.
– Забота о чистоте породы... – Майло покачал головой.
– Я показал тебе, под каким еще углом зрения можно рассмотреть проблему, хотя бы полемики ради.
– Честно говоря, Алекс, – Майло ткнул пальцем в таблицу, – я вижу здесь лишь разрозненные фрагменты, между которыми очень мало общего. Один убийца в трех различных районах города?
– Естественно, он передвигается. А ты знаешь лучший способ не быть пойманным? Он сознательно снижает вероятность обнаружения связи между убийствами – скажи, как часто детективы из разных участков встречаются и обсуждают свои проблемы? Но у него есть и другая цель – орудуя по всему городу, он опять-таки расширяет сферу своего влияния. Правит городом.
– Король убийств. – Майло нахмурился. – Ладно, полемики ради примем гипотезу убийцы-одиночки. Похищение Рэймонда состоялось за год до смерти Айрит, с Латвинией он расправился три месяца спустя. Почему при его, как ты говорил, педантизме такие неравные промежутки?
– Это если исходить из того, что между Рэймондом и Айрит нет других жертв. Ведь он мог убивать и за пределами города. Но предположим, он действует только в Лос-Анджелесе, и Рэймонд – первый. При всей своей самоуверенности убийца все же не лишен осторожности, ему требуется убедиться в отсутствии опасности. К тому же он – игрок. Азарт заставляет его подбросить полиции кроссовки. Не сработало, шума не получилось. Тогда он наносит новый удар. В тихом, уединенном месте. И этот успех приносит ему ощущение вседозволенности, собственной недосягаемости. Проходит немного времени, и обнаруживают еще один труп.
– Ты хочешь сказать, что вот-вот последует очередное убийство? – Сунув руки в карманы, Майло принялся расхаживать по комнате.
– И еще. Если Рэймонд был первым, то убийца мог убрать тело, чтобы использовать его. Держал его где-то пару месяцев – до тех пор, пока оно представлялось ему нужным. А потом избавился, оставив кроссовки и, может быть, что-нибудь еще. Когда же и кроссовки перестали быть для него эротическим стимулом, он подбросил их полиции, испытав при этом новое удовлетворение. И вскоре опять вышел на охоту. Стал кружить по городу, высматривая место для засады. Подобное тому, где он похитил Рэймонда, и все же отличное от него, чтобы не дать в руки полиции однотипных деталей.
– Начал с парня, а затем переключился на девочек?
– Двуполая личность. Вспомни, никакого секса с жертвами. Верх его переживаний – это выследить и поймать, взять в плен. Вот почему он утащил с собой Рэймонда, а не Айрит или Латвинию. Тогда он был менее импульсивным, он еще только начал узнавать, что именно его заводит, а что приносит наивысшее удовольствие.
– А мозги у вас работают, доктор.
– За это ты мне и платишь. Когда платишь.
– Не знаю, Алекс, не знаю. Очень стройная получилась конструкция, но уж больно много расхождений.
– Согласен. Но вот тебе еще один общий момент: все трое подростков были убиты в общественных местах. Видимо, потому что убийца – или убийцы – находил это эротичным. Либо не имел возможности расправиться с детьми в помещении.
– Бездомный?
– Сомневаюсь. У него машина, и вообще я вижу его представителем среднего класса, чистеньким и опрятным. Семейный человек, живущий внешне нормальной, добропорядочной жизнью. С женой или подружкой. И дети у него есть. Все как у людей. Уютное гнездышко, где не очень-то удобно играть с мертвым телом.
– А что насчет машины? Не фургон ли это? Ты ведь знаешь, как такие подонки любят фургоны.
– Вполне вероятно. Но рано или поздно ему придется с ним расстаться, если я не ошибаюсь насчет семьи и работы.
– Работа явно не с девяти до пяти, Алекс, поскольку он действует в середине дня.
– Видимо, так. Какой-нибудь независимый подрядчик, или у него сменный график. Возможно, сфера сервиса – ремонт и обслуживание техники. Служитель в парке. Охранник. Я бы советовал тебе еще раз проверить персонал обоих парков. Если обнаружится некто, сменивший место работы с Ист-сайда на Палисейдс, потряси его хорошенько.
Майло вытащил блокнот, черкнул в нем что-то.
– И ищи новую жертву. В других районах...
Вошла Робин, поставила на стол поднос с вазочками. Майло сложил расчерченный листок и сунул его в блокнот.
– Давайте, мальчики. Тебе, Майло, с шоколадным сиропом. Мороженое, к сожалению, осталось только ванильное.
– Нет проблем. В простоте – самая прелесть.
Глава 18
В половине десятого я проводил Майло до машины. По лестнице он спускался неторопливо, вразвалку.
– Домой? – спросил я.
– Нет, в контору. Обзвоню каждый чертов участок, может, всплывет что-нибудь. – Он открыл дверцу машины. – Спасибо за наводку, Алекс. Да, и о Уэсе Бейкере. Мы учились вместе в академии. Были самыми старыми в группе. Нет, самым старым был он. Поэтому, наверное, и решил, что между нами есть какое-то духовное родство. А может, потому что у меня в то время уже была ученая степень, а он считал себя интеллектуалом.
– И тебе не хотелось видеть в нем родственную душу.
– Какой тонкий психологический анализ! Да мне там ни в ком не хотелось видеть родственную душу. Я ходил по коридорам, стискивая челюсти так, что крошились зубы. Ежедневная зубрежка уголовного законодательства, стрельба в тире, рукопашный бой – словом, дело для настоящих мужчин. После Вьетнама мне не было там особенно трудно, но я видел себя как бы со стороны, будто это не я, а некий обманщик, которого вот-вот выведут на чистую воду и линчуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Подожди, а не в этом ли возможный мотив? Разборка между кланами, в которой похищение Рэймонда должно послужить предостережением всей группировке. Не мог ли отец или братья перейти кому-то дорогу? Наркотиками никто из них не торговал?
– Альварадо проверил. Отец несколько лет назад отсидел срок, но сейчас он чист, работает драпировщиком где-то в центре, братья – мелкая уличная шпана, так, не очень агрессивная. Сами, конечно, наркотики употребляют, как и все их дружки. Но они не воротилы. Насколько Альварадо выяснил, серьезно насолить кому-то братья не могли. Если же говорить о предостережении, то после случившегося должна была бы последовать месть. Альварадо с самого начала считает, что подоплека в сексе: обстановка в парке, туалет, даже подброшенные кроссовки. Это же чистой воды издевка – психопат утирает полиции нос. Логично?
– Еще как логично. – Мне пришел на память процитированный сегодня Леманном девиз:
Одного успеха мне мало. Ты должен проиграть.
– Да, наглости ему не занимать. Самодовольный подонок. Но тут я вижу еще кое-что: ему нужна известность, он хочет, чтобы о содеянном говорили.
– О похищении действительно говорили?
– Пару небольших заметок опубликовала «Таймс», еще одну, чуть подробнее – «Эль диарио». По сравнению с Латвинией Шейвер – это много. Та удостоилась лишь тридцати секунд в ночной программе новостей.
– Встает вопрос, Майло. Можно понять убийцу в случае с Айрит – он надеется на то, что дело станет громким. Но зачем тогда ему понадобилась Латвиния?
– Вот именно. Слишком много несовпадений. По-моему, мы имеем дело с тремя различными и не связанными между собой случаями.
– Кстати, кроссовки сработали? Я имею в виду прессу – был новый отклик?
– Нет. Альварадо не сказал газетчикам ни слова.
– Почему?
– Может, рассчитывал взять свое потом, когда поймает преступника. К тому же, я уверен, на него надавило начальство: Управление и без этого выглядит достаточно глупо. Да, я спрашивал его про DVLL. Он только пожал плечами. Видимо, на бумажке все-таки просто бред.
– Три различных случая...
– Ты не согласен?
– Отчего же. Но имеющимися совпадениями тоже нельзя пренебрегать: жертвами становятся обиженные разумом подростки, двух – Рэймонда и Айрит – выбирают из группы сверстников, а Латвинию – из множества шляющихся по улицам ей подобных. У меня складывается единый образ этого психопата. Самодовольный, тщательный до педантизма, уверенный в себе настолько, что не боится подойти к жертве средь бела дня или оставить труп на виду, скажем, на школьном дворе. В двух случаях это и в самом деле были тела, в третьем – символ, залитые кровью кроссовки. Труслив, но эксгибиционист. Позер. Любуется собой. Что не оригинально, поскольку этой любовью одержим каждый психопат. Все они одинаковы, как штамповка: та же жажда властвовать, тот же нарциссизм, погоня за переживаниями и полное пренебрежение к окружающим.
– То есть узнав одного, знаешь их всех?
– В смысле внутренней мотивации поведения – да. С точки зрения психологии, это примитивные, скучные и банальные типы. Вспомни подонков, с которыми имел дело, – ты в ком-нибудь заметил душу?
Майло задумался.
– Пожалуй, нет.
– Эмоциональные черные дыры. Там, внутри, ничего нет. А способы совершения преступлений разнятся из-за индивидуальных вывертов каждого. Убийца может и сменить почерк – если для него психологически не значимо сохранять свой собственный стиль.
– Да, с этим я сталкивался. Орудуют то ножом, то пистолетом, но говорят со своей жертвой всегда одинаково. Какой стиль ты усматриваешь в нашем случае?
– У него тяга к детям с различными степенями умственной и физической неполноценности. Некий сдвиг на почве евгеники – заботясь о чистоте породы, он выбраковывает уродов. Однако основная мотивация лежит все же в психосексуальной сфере. Дай мне ручку и лист бумаги.
Я начертил таблицу и принялся заполнять ее. Майло с нетерпением поглядывал мне через плечо.
Рэймонд – 13 лет, пол – М, этническая принадлежность – испанец*, способ – отсутствие крови на месте, возм. удуш., район – Ньютон, место – парк*, время дня – утро, здоровье жертвы – задержка развития*, сильная близорукость, ограниченная подвижность, положение тела – ? (обувь – рисовка).
Айрит – 15 лет, пол – Ж*, этническая принадлежность – израильтянка*, способ – удуш. руками*, район – Вест-сайд, место – парк*, время дня – полдень, здоровье жертвы – задержка развития*, глухота, положение тела – лежало на спине, не спрятано (рисовка).
Латвиния – 18 лет, пол – Ж*, этническая принадлежность – чернокожая*, способ – удуш. веревкой*, район – Юго-Запад, место – школьный двор*, время дня – ночь, здоровье жертвы – задержка развития*, припадки, связанные с употреблением наркотиков, положение тела – висело, не спрятано (рисовка).
– Звездочками отмечены совпадения?
– Да.
– А этническая принадлежность?
– Все трое – из меньшинств.
– Расист-убийца?
– Это соответствует сдвигу на евгенике. Как и то, что степень задержки развития у всех средняя, с основными функциями все в порядке. Подростки. Следовательно, способные к репродукции. Подонок говорит себе, что защищает генетический фонд, что он вовсе не похотливый убийца. Поэтому никакого насилия над жертвами.
– Ты считаешь, что убийца один?
– Гипотетически это возможно.
– Похотливые убийцы обычно охотятся на представителей своей расы.
– Житейский здравый смысл подсказывает, что так было всегда - до тех пор, пока на сцену не вышли серийные убийцы, ставящие себя выше рас и наций. Изнасилование и убийство на протяжении многих лет использовались в качестве эффективного этнического оружия.
Майло вновь склонился над таблицей.
– Парк и школьный двор.
– И то и другое – общественные места, где собираются дети. Не могу отделаться от мысли, что тело Латвинии было оставлено у школы с явным умыслом. К примеру, чтобы вселить в школьников ужас, расширив тем самым свою власть.
– Забота о чистоте породы... – Майло покачал головой.
– Я показал тебе, под каким еще углом зрения можно рассмотреть проблему, хотя бы полемики ради.
– Честно говоря, Алекс, – Майло ткнул пальцем в таблицу, – я вижу здесь лишь разрозненные фрагменты, между которыми очень мало общего. Один убийца в трех различных районах города?
– Естественно, он передвигается. А ты знаешь лучший способ не быть пойманным? Он сознательно снижает вероятность обнаружения связи между убийствами – скажи, как часто детективы из разных участков встречаются и обсуждают свои проблемы? Но у него есть и другая цель – орудуя по всему городу, он опять-таки расширяет сферу своего влияния. Правит городом.
– Король убийств. – Майло нахмурился. – Ладно, полемики ради примем гипотезу убийцы-одиночки. Похищение Рэймонда состоялось за год до смерти Айрит, с Латвинией он расправился три месяца спустя. Почему при его, как ты говорил, педантизме такие неравные промежутки?
– Это если исходить из того, что между Рэймондом и Айрит нет других жертв. Ведь он мог убивать и за пределами города. Но предположим, он действует только в Лос-Анджелесе, и Рэймонд – первый. При всей своей самоуверенности убийца все же не лишен осторожности, ему требуется убедиться в отсутствии опасности. К тому же он – игрок. Азарт заставляет его подбросить полиции кроссовки. Не сработало, шума не получилось. Тогда он наносит новый удар. В тихом, уединенном месте. И этот успех приносит ему ощущение вседозволенности, собственной недосягаемости. Проходит немного времени, и обнаруживают еще один труп.
– Ты хочешь сказать, что вот-вот последует очередное убийство? – Сунув руки в карманы, Майло принялся расхаживать по комнате.
– И еще. Если Рэймонд был первым, то убийца мог убрать тело, чтобы использовать его. Держал его где-то пару месяцев – до тех пор, пока оно представлялось ему нужным. А потом избавился, оставив кроссовки и, может быть, что-нибудь еще. Когда же и кроссовки перестали быть для него эротическим стимулом, он подбросил их полиции, испытав при этом новое удовлетворение. И вскоре опять вышел на охоту. Стал кружить по городу, высматривая место для засады. Подобное тому, где он похитил Рэймонда, и все же отличное от него, чтобы не дать в руки полиции однотипных деталей.
– Начал с парня, а затем переключился на девочек?
– Двуполая личность. Вспомни, никакого секса с жертвами. Верх его переживаний – это выследить и поймать, взять в плен. Вот почему он утащил с собой Рэймонда, а не Айрит или Латвинию. Тогда он был менее импульсивным, он еще только начал узнавать, что именно его заводит, а что приносит наивысшее удовольствие.
– А мозги у вас работают, доктор.
– За это ты мне и платишь. Когда платишь.
– Не знаю, Алекс, не знаю. Очень стройная получилась конструкция, но уж больно много расхождений.
– Согласен. Но вот тебе еще один общий момент: все трое подростков были убиты в общественных местах. Видимо, потому что убийца – или убийцы – находил это эротичным. Либо не имел возможности расправиться с детьми в помещении.
– Бездомный?
– Сомневаюсь. У него машина, и вообще я вижу его представителем среднего класса, чистеньким и опрятным. Семейный человек, живущий внешне нормальной, добропорядочной жизнью. С женой или подружкой. И дети у него есть. Все как у людей. Уютное гнездышко, где не очень-то удобно играть с мертвым телом.
– А что насчет машины? Не фургон ли это? Ты ведь знаешь, как такие подонки любят фургоны.
– Вполне вероятно. Но рано или поздно ему придется с ним расстаться, если я не ошибаюсь насчет семьи и работы.
– Работа явно не с девяти до пяти, Алекс, поскольку он действует в середине дня.
– Видимо, так. Какой-нибудь независимый подрядчик, или у него сменный график. Возможно, сфера сервиса – ремонт и обслуживание техники. Служитель в парке. Охранник. Я бы советовал тебе еще раз проверить персонал обоих парков. Если обнаружится некто, сменивший место работы с Ист-сайда на Палисейдс, потряси его хорошенько.
Майло вытащил блокнот, черкнул в нем что-то.
– И ищи новую жертву. В других районах...
Вошла Робин, поставила на стол поднос с вазочками. Майло сложил расчерченный листок и сунул его в блокнот.
– Давайте, мальчики. Тебе, Майло, с шоколадным сиропом. Мороженое, к сожалению, осталось только ванильное.
– Нет проблем. В простоте – самая прелесть.
Глава 18
В половине десятого я проводил Майло до машины. По лестнице он спускался неторопливо, вразвалку.
– Домой? – спросил я.
– Нет, в контору. Обзвоню каждый чертов участок, может, всплывет что-нибудь. – Он открыл дверцу машины. – Спасибо за наводку, Алекс. Да, и о Уэсе Бейкере. Мы учились вместе в академии. Были самыми старыми в группе. Нет, самым старым был он. Поэтому, наверное, и решил, что между нами есть какое-то духовное родство. А может, потому что у меня в то время уже была ученая степень, а он считал себя интеллектуалом.
– И тебе не хотелось видеть в нем родственную душу.
– Какой тонкий психологический анализ! Да мне там ни в ком не хотелось видеть родственную душу. Я ходил по коридорам, стискивая челюсти так, что крошились зубы. Ежедневная зубрежка уголовного законодательства, стрельба в тире, рукопашный бой – словом, дело для настоящих мужчин. После Вьетнама мне не было там особенно трудно, но я видел себя как бы со стороны, будто это не я, а некий обманщик, которого вот-вот выведут на чистую воду и линчуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65