Эрни какое-то время жарился на солнышке у бассейна, но недавно поднялся и поковылял прочь, жалуясь, что ему жарко в личине. Я уже давно предлагал ему заменить старое облачение американского производства на более новую японскую модель, у которой поверхность «дышит», но этот старый перец не любит перемен.
Местный бассейн был просто чудом инженерной мысли, он включал в себя серию водопадов и пластиковых горок, переплетающихся в единый гигантский гордиев узел водных аттракционов. Уверен, он понравился бы мне еще больше, если бы не привлекал настолько молодых клиентов. Множество маленьких проказников мчалось друг за дружкой к водным горкам, загораживая солнечный свет всем лежащим у бассейна, при этом они пронзительно визжали. Если бы не дети, то здесь царила бы полная безмятежность. Когда один из малышей протопал мимо, мои ноздри сообщили, что карапуз уже успел наделать в подгузник, надетый под плавочки, и когда он вверх тормашками прыгнул в бассейн, я решил, что лучше похожу сухим до конца дня или, по крайней мере, пока хлорка не сможет проявить своих волшебных дезинфицирующих свойств.
Я захватил с собой книгу, замечательный толстый томик какого-то автора с непроизносимым вторым именем и поразительными лингвистическими способностями, но едва я добрался до второй страницы, как учуял запах сосны. Инстинктивно я поднял глаза, загородившись вытянутой рукой от солнца. Я даже толком понять ничего не успел, как мою руку кто-то схватил, потряс, отпустил и снова схватил. Перед следующим рукопожатием я как раз успел принять положение сидя.
– Рад встрече, – сказал один из силуэтов передо мной. – Меня зовут Базз.
– А я Винсент, – побормотал я.
– Уэндл, – сказал второй парень, чей голос был чрезвычайно похож на голос первого.
Мои глаза очень медленно привыкали к яркому свету. Когда я был маленьким, то они перестраивались с темноты на кричаще яркий свет за доли секунды, но с каждым прожитым годом стареющие глаза теряют долю остроты. Наконец я смог разглядеть высокого гибкого парня с вытянутым лицом и выступающим вперед подбородком. На нем была кричащая гавайская рубашка и мешковатые шорты…
Рядом с ним стоял второй высокий гибкий парень с вытянутым лицом и выступающим вперед подбородком. На нем тоже была кричащая гавайская рубашка и мешковатые шорты. Такие же волосы. И глаза. И нос. И голос.
– Мы близнецы, – пропели они в унисон, их голоса легли друг на друга идеально, эффект был просто потрясающим.
– Я вижу.
– Я учуял твой запах вон оттуда, – сказал Базз.
– Примерно тогда же, когда тебя учуял я, – встрял Уэндл. – Мы такие, все делаем одновременно.
– Ага.
Их запах тоже был практически одинаковым – немного ацетона, капелька горящего сахарного тростника, – а движения синхронны. Когда Базз подтянул шезлонг слева от меня, то Уэндл подтащил себе шезлонг и поставил его справа. Они сели по обе стороны, и вытянутые лица озарились широкими глуповатыми улыбками.
В том, что иногда у динозавров бывают многоплодные роды и рождаются близняшки, нет ничего странного. Я знал тройняшек – трицератопсов, которые втроем чуть не защекотали меня в доме своей тетушки в Вентуре. Но обычно динозавры-близнецы стремятся создавать на масках какие-то искусственные отличия, как только они переходят границы переходного возраста и уже устают от многочисленных шуток, какие только можно сыграть с окружающими, если у тебя есть брат или сестра-близнец. Но, кажется, мои новые знакомые, Базз и Уэндл, еще не миновали эту стадию в своих взаимоотношениях. Чем пристальнее я всматривался, тем больше убеждался, что они никогда даже не утруждали себя заказом двух разных масок. Наиболее вероятно, использовали идентификационный номер кого-то из них и просто-напросто просили изготовить две одинаковых всякий раз, когда приходило время менять старые.
– Ты в первый раз в этом отеле? – спросил Базз, пододвигаясь ближе. – С… нами? Ну, с динозаврами?
– Да, – сказал я в надежде, что на этом они от меня и отстанут. – Это мой первый раз.
Я многозначительно поднес книгу к глазам и попытался прочесть несколько предложений. Все это представление было затеяно в надежде, что они поймут намек, извинятся и отчалят, хотя я не слишком-то верил в эффективность.
– А мы тут уже три раза были, – прошептал мне Уэндл, словно произносил какое-то запретное слово. – Нам тут нравится.
Базз улыбнулся тошнотворной улыбочкой от уха до уха.
– Очень-преочень нравится.
– Три раза… ничего себе… – я постарался изобразить живой интерес, но ничего не вышло. – Что вы говорите!
– А знаешь, как мы заплатили за билеты на самолет? – спросил меня Уэндл. Из-за ребяческого восторга слова превратились скорее в хрюканье от удовольствия.
– Никак нет.
– Скопили, – сказал Базз.
– …мелочь…
– …в копилке…
– …в виде снеговика…
– …откладывали по одному центу и по десять…
– …а еще четвертаки и монетки в пять центов. И три серебряных монеты по пятьдесят центов, которые нам подарил дядя Джо.
Это был словесный эквивалент теннисного матча. Пока я пытался слушать обоих парней, мне приходилось крутить шеей туда-сюда, чтобы не упустить, кто сейчас взял слово. Потом я решил сидеть и смотреть прямо перед собой, чтобы всю работу за меня делали уши.
– Много мелочи пришлось отложить, – сказал я.
– Мы начали копить сразу же, как вернулись из прошлой поездки.
– Мы всегда здесь останавливаемся перед путешествием, – добавил Базз.
– Путешествием?
Уэндл покачал головой.
– Мне больше нравится называть это «приключением». Базз говорит «путешествие», а я – «приключение», здесь мы с ним не сходимся.
– Конечно, – я приклеил на лицо самую лучшую свою улыбку, одарив ею близнецов, и снова принялся за книгу. Но было сложновато сфокусироваться, пока братцы сидели по бокам от меня и тихонько ржали над какой-то шуткой, понятной только им двоим, одними губами перешептываясь друг с другом. Мне уже поднадоели эти туповатые Труляля и Траляля, но мне противна была сама мысль о том, чтобы открыто проявлять враждебность, находясь в таком спокойном месте.
Я отложил книгу.
– И что же это будет за путешествие?
Близнецы быстро переглянулись, их слегка выступающие брови вопросительно поднялись.
– Замечательное путешествие, – сказал Базз.
– Мистическое приключение, – откликнулся Уэндл.
– Путь к просветлению.
– Дорога к спасению.
Ага, отличненько. А я-то беспокоился, что сегодня количество встреченных психов будет меньше дневной нормы.
– Вы что, ребятки, здесь, чтобы проповедь мне прочесть? – спросил я.
– Проповедь? – явно обиженно воскликнул Базз. – Нет! Нет-нет-нет…
И почти тут же Уэндл подскочил, осмотрелся и снова приземлился на шезлонг, а затем спросил меня:
– Ты уже знаешь, что такое прогресс, брат?
Я вздохнул и швырнул книжку в бассейн. Пока что были не каникулы, а сказка, но вот лавочка снова открыта и готова к приему покупателей.
* * *
– Они летят завтра тем же рейсом, – сообщил я Эрни, пока мы шли по коридору отеля, то и дело кивая другим постояльцам. На этих островах витает какой-то вирус, все время хочется улыбаться совершенно незнакомым людям и приветливо кивать друг другу. Боюсь, у меня болезнь протекает в тяжелой форме, так что, возможно, даже придется поехать в Нью-Йорк подлечиться. – Сели мне на ухо на целый час.
– Они едут в первый раз?
– Да нет, в четвертый. Насколько я понял, они уже потратили на эти поездки около шестидесяти кусков.
– Шестьдесят кусков на каждого?
– Когда речь идет об этих ребятах, то понятие «на каждого» неуместно.
– До фига.
– Да ты даже и половины не знаешь, – сказал я, и на этом тема денежных вливаний близняшек была закрыта. – Короче, думаю, я уже закорешился с ними, и как только мы приедем на остров, то я попробую познакомиться поближе, посмотрим, может, они смогут предоставить нам какую-то полезную информацию. Возможно, они знали Руперта.
– Хорошая идея, – сказал Эрни. Мы подошли к лифтам и стали ждать следующий. Ужин уже начался, и я боялся, что все хорошие места будут заняты. Шведский стол мне не годится, если до него надо идти больше десяти метров. Если расстояние до жратвы превышает эту величину, то я обычно рассчитываю, что всю тяжелую работу за меня сделает официант.
– Между тем, – продолжил Эрни, – пока ты грел свои кости на солнышке в компании близнецов, я поговорил с ребятками за стойкой регистрации. Показал им снимок Руперта…
– И?
– И ничего. Но разговор подслушал один из носильщиков и потом догнал меня в холле. Он знает нашего мальчика, ну, не слишком хорошо, пару раз нес его чемоданы. Так вот этот парень сообщил, что когда Руперт приезжал сюда в последний раз, то въехал в номер с подружкой.
Это что-то новенькое. Насколько нам известно, Руперт довольно давно ни с кем не встречался. Большинство старых связей прервалось, как только он присоединился к прогрессистам, но очень даже вероятно, что в это время он сошелся с какой-нибудь девочкой тоже из числа искателей правды. Ничто так не поддерживает духовный огонь, как тепло другого тела.
– Тут есть над чем поработать, – сказал я, и Эрни согласился. – Описание есть?
– Навалом. Азиатка. Хорошенькая. Длинноногая.
– Добро пожаловать на Гавайи! А запах?
– Без понятия, – сказал Эрни. – Носильщик – человек.
Пока мы ехали в лифте, пришлось прервать беседу, поскольку он был набит людьми с их собственными… особыми запахами.
Двери почему-то долго не открывались, мы вышли в фойе, но только для того, чтобы через секунду нас запихнули обратно давлением массы сильно пахнущих тел. Все вошедшие были динозаврами, причем один другого грубее, они толкались и пихались, прокладывая локтями дорогу к лифту и не давая нам выйти. Мы с Эрни извивались, как ужи, пытаясь все-таки пробраться к выходу в фойе.
– Сколько народу, – пробормотал я, когда мы оказались по другую сторону.
– Прогрессисты? – предположил Эрни.
– Я так не думаю, – раздался сзади нас знакомый голос. Я повернулся и увидел Базза и Уэндла в самых лучших гавайских рубахах. Кроме того они с ног до головы были увешены цветами и выглядели как живая платформа на ежегодном Параде Роз в Пасадене. Мне пришлось глубоко вдохнуть, чтобы удержаться от смеха. Без сомнения, вскоре у меня начнется отрыжка, но это того стоит.
Я всех их перезнакомил, и вскоре Эрни пригласил Базза и Уэндла присоединиться к нам во время луау на берегу моря, устраиваемого руководством отеля для постояльцев. Первым моим инстинктивным желанием было стукнуть Эрни хорошенько по затылку. Он еще не знает, каково это общаться с этой парочкой. Но потом я поразмыслил и понял, что мой напарник выдал правильную идейку. Если мы сейчас наладим контакт с близнецами, то как только попадем на остров все вместе, подкатить к ним будет намного проще.
– В городе проходит какой-то съезд, – сообщил Базз, когда мы вышли из отеля и отправились на пляж. – По большей части производители аксессуаров. Ну и человеческих личин. Большие ребятки.
Что он имеет в виду – крупных производителей или просто тех, кто создает личины больших размеров? У моей бабули Жозефины были какие-то неполадки с железами, из-за чего, насколько я понимаю, она и метала в рот все подряд, что попадалось ей на глаза. Так вот, она была постоянной клиенткой каталога «Большие Дино». Сколько вечеров я провел, слушая ее жалобы на то, как сложно найти костюм подходящего размера, да еще такой, чтобы он соответствовал ее утонченному вкусу.
За сотни метров от пляжа запахи ужина начали свой путь по воздуху Гавайев к моим ноздрям, и на долю секунды я уловил какой-то аромат, определенно не еды и не напитка. Это была трава, свежая и приятная. Достаточно для того, чтобы снова подумать о Цирцее, о ее опьяняющем запахе, о наших недолгих нереальных игрищах в невероятных джунглях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55