– И?
Короткая пауза, словно Цирцея решает, стоит ли ей продолжать этот разговор. Она поджала губки:
– То, что потом случится, нельзя объяснить. Это нужно пережить и прочувствовать. Возможно, в один прекрасный день и ты будешь готов.
Я не знал точно, почему это Цирцея заговорила со мной тоном магистра Йоды из «Звездных войн», но зато был чертовски уверен, что никогда в жизни мне не захочется сразиться с голодной пумой, чтобы возгордиться тем, что я динозавр.
Группа рабочих с тряпками и ведрами спустилась к клетке. Интересно, какой уровень прогресса требуется для работы уборщиком. Цирцея поднялась со своего места и приготовилась спуститься к зрителям. Но как только она двинулась вниз, из толпы прогрессистов раздался чей-то голос:
– Я готов! Я готов для Ринга!
Остальные зашикали на него, а Цирцея снова поднялась на свое место и всматривалась в молодого велосираптора, который протискивался через толпу. Для своего вида это была очень крупная особь. Мои размеры для раптора считаются средними, а этот был как минимум на десять сантиметров выше и килограммов на десять тяжелее. Когти, которые то выдвигались, то прятались обратно, казались особенно острыми. Но, похоже, его ум настолько острым не был.
– Прогресс избрал меня! – крикнул он Цирцее. – Мне должны дать шанс!
По толпе прокатился легкий шепот, скорее одобрения, чем недоверия, и прогрессисты снова заняли свои места, приготовившись к повторному представлению. Неужели вот так просто обречь себя на смерть?
Эрни прочел мои мысли.
– Неужели так можно? Просто взять и заявить, что хочешь поучаствовать?
Цирцея кивнула.
– Прогресс выбирает, когда захочет.
– Но он же не готовился, – заметил я. – Не постился, не медитировал, не проводил всех тех ритуалов…
– Если он готов к Рингу, то и Ринг готов принять его.
Цирцея, Сэмюель и еще несколько прогрессистов устроили импровизированное собрание, чтобы определить, как именно пройдет следующая часть вечера. Команде уборщиков велено было закончить работу, и они с радостью покинули клетку, низ которой все еще был алым и липким от крови. Раптор, который несколько минут после своего заявления слегка задыхался от волнения, в одиночестве сидел на скамейке с закрытыми глазами, потирая руки. Должно быть, это его собственный способ медитации, методика по высвобождению подлинной сути динозавров. Надеюсь, сработает.
Цирцея встала со своего места и подошла к юному раптору.
– Избери себе помощников, – сказала она, и я отлично слышал ее слова, несмотря на расстояние. Динозавр быстро выбрал четырех друзей – двух рапторов, диплодока и – боже мой! – компсогната. Они выстроились в шеренгу за его спиной.
– Это безумие, – сказал мне Эрни. – Если Руперт собирался отправиться на ринг, то я рад, что он покончил с собой. Лучше уж умереть у себя дома, чем в этом… бредовом кошмаре.
Цирцея повторила ту же церемонию, что и в столовой, объявив, что раптор готов перейти на следующий уровень, и спросив, собрался ли он с духом. Весь разговор повторился слово в слово. От души напоив его своим ароматом и отправив его на ринг, Цирцея вернулась на свое место. Но в этот раз ее глаза не блестели.
Она откашлялась, что-то сказала себе под нос, и, хотя это был шепот, мне кажется, я слышал, как она вздохнула.
Раптор подошел ко входу, едва держась на ногах, мышечное подергивание сотрясало его левую ногу с такой силой, словно она стояла на эпицентре локального землетрясения. Но в глазах читалась решимость, руки спокойно висели вдоль тела, и, несмотря на то что в моей собственной груди клокотало волнение, этот раптор казался так же готовым сразиться с дикими хищниками, как и стегозавр до него.
Вывезли новую клетку, не такую, как у пумы. Она была закрыта лоскутным покрывалом, сшитым из обрезков синей и черной ткани. Четыре динозавра, которые подкатили клетку к рингу, с трудом удерживали ее на месте, поскольку она тряслась во все стороны. Кто бы там ни находился, эта тварь не слишком рада, что ее заточили в клетку.
Двери ринга закрыли и крепко заперли. Начался второй поединок.
Как только преграду между клеткой и рингом подняли, то менее чем через секунду оттуда вылетел бык. Две с половиной тонны ярости, нацеленные на жизненно важные органы раптора. Ну, я уже смотрел родео и раньше, – на самом деле меня заставила подружка-гадрозавр, которая особенно любила кожу, ну такой фетиш был у девушки, – но такого чудовища я никогда не видел. Полтора метра в плечах, рога как кинжалы, и безумен, как алкаш, которого вышвырнули из бара.
Ой-ой-ой. Нехорошо. Совсем нехорошо.
Толпа больше не ликовала.
Мне хотелось бы защитить брата-велосираптора и сказать, что он дрался как герой и неистово набросился на чудовище, что потери крови были равны, но правда такова: бык пронзил его рогами в самом начале схватки.
Даже не дав динозавру толком подготовиться к защите, бык набросился на него и воткнул рога в его упитанные бока, поднял в воздух, напрягая рельефные мышцы шеи, и с легкостью бросил раптора в дальний конец ринга, где тот остался лежать, как использованная салфетка.
Дальше – хуже.
Это зрелище одновременно привлекало и отталкивало, и я разрывался между этими двумя ощущениями. Прошло всего несколько секунд, но возникло чувство, что это конец двенадцатого раунда, и мне было интересно, когда же кто-нибудь выбросит кроваво-красное полотенце, чтобы спасти участника от неизбежного нокаута. Я знал, что прошлый поединок превратился в битву не на жизнь, а на смерть, но сейчас все зашло так далеко, что я сомневался в его благополучном исходе для моего сородича.
Прошло не более десяти секунд, но было уже ясно, что раптор в ближайшее время вступить в бой не сможет. Он для этого быка был не больше чем просто тряпичная кукла, и я уже собирался выступить против продолжения боя, как Цирцея встала и три раза подряд хлопнула в ладоши. По сигналу, словно они ждали его всю свою жизнь, четверо помощников потянулись к продолговатому деревянному ящику, прикрепленному под одной из скамеек. Каждый достал по винтовке.
Эрни вскочил с места, и я, да и все собравшиеся тоже, когда динозавры быстро зарядили оружие, прицелились и выстрелили. Я ожидал громкого звука, который обычно бывает при стрельбе из винтовки, но услышал лишь свист, и вдруг в кожу быка воткнулись четыре дротика всего лишь в сантиметре друг от друга. Ну, мишень, конечно, немаленькая, но при виде таких выстрелов и Робин Гуд бы вытаращил глаза от удивления.
Очень быстро и четко (такого мастерства можно добиться только практикой и еще раз практикой) динозавры перезарядили, прицелились и еще раз выстрелили. Бык остановился и лениво осмотрел ринг в поисках источника этих комариных укусов.
Раптор в углу пошевелился, даже скорее дернулся. Он ударил лапой по решетке, и язык его свесился изо рта. Бык повернулся к своей игрушке, приготовившись, вероятно, прикончить раптора, но наркотик, использованный в дротиках, подействовал на гиганта, его глаза начали закатываться, и он тяжело рухнул на землю.
Быка увезли прочь. И раптора тоже. Ринг почистили, он сиял и блестел, словно ничего и не было.
– Он выживет, – ответила Цирцея на мой немой вопрос.
– Но он сильно пострадал.
– Я видала и похуже.
Толпа внизу смотрела на нас, и на мгновение мне показалось, что их взгляды направлены на меня, словно это из-за меня с их другом произошла беда. Мне хотелось возразить, заявить, что я невиновен, но мания преследования рассеялась, как только Цирцея загородила меня и обратилась к своим последователям:
– Прогресс – наше общее право, но это еще и ответственность. Его необходимо приобретать, прилагая силы и анализируя свои поступки. Это не то, что можно выбрать просто потому, что нам так хочется. Это Прогресс выбирает нас, а мы просто позволяем ему проникнуть в наши жизни. Сегодня ночью, когда вы будете лежать в своих гнездах, пожалуйста, мысленно воспроизведите все события вечера и подумайте, будете ли вы когда-нибудь готовы к Рингу. Спросите себя, понимаете ли вы предков, можете ли вы освободиться от запретов. Пусть каждый задаст себе вопрос: живу ли я в Прогрессе, или это Прогресс живет во мне? Спокойной ночи, братья и сестры.
И после этих слов толпа рассосалась. Цирцея снова уселась на место и наблюдала, как поток динозавров хлынул из амфитеатра. Мы с Эрни тоже смотрели и ждали подходящего момента, чтобы откланяться и вернуться в хижину к нашим уютным (у кого как) гнездышкам.
Через какое-то время около ринга остались только несколько динозавров. Цирцея по-прежнему смотрела куда-то в пространство, ее взгляд не был совершенно пустым, но она и не была здесь. Она не отвечала своим помощникам, подошедшим пожелать ей доброй ночи. Да, сегодня хозяйка с нами прощаться не будет, поэтому мы с Эрни воспользовались случаем, чтобы потихоньку свалить…
– Подожди, – раздался голос Цирцеи, и я не смог ослушаться. Эрни положил мне руки на плечи и крепко держал, но я ничего не мог с собой поделать и повернулся. Из уголка ее глаза вытекла одна-единственная слезинка, оставив мокрый след на аппетитной круглой щечке, и исчезла между двух соблазнительных губ.
– Винсент, ты не хотел бы ко мне присоединиться и пропустить по стаканчику?
Это неправильно. Так нельзя. Я готов был поспорить на половину зарплаты – за моей спиной Эрни испепеляет меня таким осуждающим взглядом, что ему позавидовала бы и Медуза Горгона.
– С удовольствием, – сказал я, стряхивая руки своего напарника и рванув рысцой к хрупкой предводительнице прогрессистов. – К тебе в хижину или ко мне?
16
Я сказал «к тебе в хижину»? Глупый раптор ошибся. Сколько бы денег ни сэкономили прогрессисты на обустройстве своего лагеря, эти средства ушли на строительство и внутреннее убранство дворца наслаждений Цирцеи в самом центре острова. Сверкающие стены были покрыты каким-то непонятным веществом, и не бриллианты, и не жемчуг, но у меня сложилось впечатление, что квадратный метр стены стоит столько же, сколько моя квартира, машина и весь базилик, который я сжевал за последние десять лет.
Недостатка в этой ядовитой траве, кстати, не наблюдалось. С того момента как мы, держась за руки, вошли в главное здание через трехметровые двустворчатые двери, наше настроение уже улучшилось после километровой прогулки по свежему воздуху. Мы шли по дорожке, доступ на которую имели лишь избранные, а вокруг вились последователи Цирцеи, предлагавшие нам все виды земных удовольствий. Тарелки с горкой петрушки и подносы с целой кучей тимьяна – все есть, все свежее и, что лучше всего, бесплатное.
Вообще-то я не халявщик, но решил, пока работаю под прикрытием, можно его и изобразить.
– Угощайся, Винсент, – сказала мне Цирцея. Она уже осилила граммов сто майорана и без передышки приступила к пажитнику. – Тмин очень хорош. Рекомендую.
На самом деле мне хотелось бы попробовать все, пробежаться мимо этого шикарного шведского стола с галлюциногенами, но отчасти я позволил Цирцее отвести меня к себе домой, чтобы хорошенько прощупать… не то, что вы подумали, а почву, поэтому нужно, если хочу успешно справиться с задачей, чтобы мозги оставались относительно незатуманенными. Ну, если я разик или два лизну тмина, то это не повредит…
Еще шафрана на удачу.
И фенхеля, потому что я не пробовал его уже сто лет.
И пару горсточек базилика, чтобы отнести Эрни, потому что я такой парень – не могу не позаботиться о друге.
Не успел я ничего понять, а моя кровь уже бурлила ото всех этих веточек и листиков, а мы с Цирцеей покинули фойе и шли по длинному, изысканно украшенному коридору. Через дальнюю дверь я различал бесконечные ряды вешалок, как в химчистке, с которых свисало множество личин, подметавших пол. Должно быть, где-то здесь хранится и мой «костюмчик», надеюсь, они позаботятся, чтобы он пах свежей сосновой хвоей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55