– Мы оседлаем шоссе на рассвете, когда вы только выедете. Для гарантии. Будь в первой машине. За поворотом устроим завал. Увидишь там впереди две высокие ели. Как только твоя машина остановится, выпрыгивай и беги вперед. Понял?
Кремер кивнул.
* * *
На следующий день Кремер заметил, что Дузеншен в присутствии Вайганга опорожнил наконец сейф. Сам упаковал толстые папки в металлические ящики. Карл подождал, пока группенфюрер не вышел, и спросил Дузеншена:
– Что это?
Шарфюрер недоверчиво покосился на него.
– Патенты или чертежи? – уточнил вопрос Карл.
– Ни то ни другое…
Дузеншен смутился, пробормотал что-то про себя, но все же объяснил:
– Секретные документы СД.
Кремер поморщился, как от зубной боли.
– Бросьте этот хлам во вторую машину, пока там еще есть место…
– Две недели назад за такие слова… – начал шарфюрер.
– Я бы и не произнес их две недели назад, – засмеялся Карл. – Хотелось бы мне посмотреть, как еще через неделю вы будете избавляться от своего черного мундира…
Дузеншен оторвался от папок, лицо его помрачнело.
– Вы ошибаетесь, Кремер, – не сказал, а выдавил из себя. – Не через неделю, а послезавтра… Но дело не в мундире. Мы навсегда останемся солдатами фюрера!
– Но вы ничего не представляете собой без… – пошевелил выразительно пальцами Кремер. – Я беру вас на службу, шарфюрер.
Дузеншен угрюмо улыбнулся.
– Я не уверен в ваших финансовых возможностях, За такие руки, – поднял сжатый кулак, – кому-то придется еще платить!
Карл помог ему упаковать бумаги.
– Теперь, – напомнил шарфюреру, – личный архив фон Вайганга. Возьмите двух солдат, я буду ждать вас у группенфюрера.
В саду все цвело. Деревья, покрытые белой пеной, создали между флигелем и виллой сказочный кружевной туннель. Горьковато-сладкий воздух казался тяжелым и густым. В солнечных лучах над кружевом цветов висели с деловитым жужжанием пчелы.
Кремер торопился, но не мог не остановиться возле большой ветвистой розово-белой яблони. Она словно гордилась своим буйным цветом: толстые узловатые ветви поднимались к самому небу. Карл дотронулся до ветки. Что-то взволновало его. Не буйство цветения и не весенние запахи – он уже привык к ним, – а какой-то совсем необычный вид аллеи. Никак не мог понять сначала, в чем дело, и лишь у самой виллы остановился, потрясенный. И как он сразу не заметил? Из аллеи убрали гномов.
Они стояли возле террасы – два десятка черных маленьких человечков. Высокий здоровенный эсэсовец подтягивал к этой необычной группе последнего: схватил за ноги и волочил так, что карлик пропахал почти всю аллею.
Раньше каждый гном всегда поражал Карла своим особым выражением лица, теперь же они все были похожи друг на друга – черная толпа и огромный надсмотрщик тоже в черном… Это черное пятно на фоне белого кипения цветов казалось раной, еще больше подчеркивало хаос вокруг виллы.
Под террасой стоял грузовик, всюду валялись газеты, какие-то тряпки и веревки. А над всем этим возвышался Вайганг. Стоял на террасе в домашней куртке и распоряжался эсэсовцами.
– Как там у вас? – озабоченно оглянулся на Кремера и, не ожидая ответа, заорал: – Осторожно, болваны, не бросайте этот ящик! Разобьете фарфор!…
Когда солдаты наконец погрузили ящики с фарфором, облегченно вздохнул и повернулся к гномам.
– Жаль, что не могу забрать их с собой, – пожаловался Карлу. – Тяжелые, для них одних нужен отдельный грузовик…
Утром Карл слушал радио и знал, что судьба Берлина уже решена: советские войска все ближе подходят к центру города. Сейчас, глядя на гномов, он почему-то представил, как бьет артиллерия по рейхстагу, как горят и рушатся целые кварталы. А Вайгангу наплевать на все – только бы спасти фарфор и гномов. Кремер с отвращением посмотрел на черное стадо и вдруг отчетливо осознал, что именно в этом беспорядке и хаосе – крах Вайганга, и крах бесповоротный. Десятки лет стояли бронзовые карлики вдоль аллеи, утверждая собой благополучие, респектабельность и, так сказать, несокрушимость фамильных устоев. Они видели взлеты и падения, триумфы и поражения многих своих владельцев. Но такого, чтобы стаскивали их с мест, навечно определенных для них, и швыряли в подвал – такого еще не было…
А их последний хозяин мечется и покрикивает:
– Осторожнее, осторожнее!… Поставьте в уголке, за дверями… Мы еще возвратимся и вытащим гномов на свет!
Кремер знал, что группенфюрер сам не верит своим словам и произносит их, чтобы поторопить эсэсовцев. Однако какое ему дело и до Вайганга, и до гномов? Он повернулся и пошел назад по непривычно пустой аллее. Опустился на лавку и долго сидел, слушая жужжание пчел. Думал: всего в нескольких километрах – свои. Там сущий ад из огня и железа, а он слушает, как жужжат пчелы. Скоро закончится война, солдаты вернутся домой и будут рассказывать, как форсировали Днепр, штурмовали укрепления на Одере, брали рейхстаг…
Карл вздохнул, поднялся. Завтра утром все закончится, и он снова будет среди своих. А пчелы все жужжат, пахнет медом, и яблони тихонько роняют бело-розовые лепестки своего свадебного наряда…
* * *
Все началось с того, что у фрау Ирмы разыгралась мигрень, и она никак не могла заснуть. Вайганг тоже не ложился и в два часа ночи поднял охрану. Единственное, что смог еще сделать Кремер, – оттянуть отъезд до трех: еще раз внимательно проверил наличие груза во всех машинах.
Карл занял место в первом грузовике. Его вел совсем еще молодой эсэсовец. Наверное, привык гонять свой грузовик, и Карлу все время приходилось сдерживать его.
– Не больше сорока километров! – приказал шоферу, но стоило только отвернуться, как стрелка спидометра ползла к шестидесяти. Кремер и так нервничал – ведь десант должны были выбросить только в три. Ребятам нужно было преодолеть еще восемь километров, чтобы выйти на дорогу за Теплице, – а этот мальчишка, как назло, при малейшей возможности гонит и гонит.
Когда машина, преодолев подъем, с ревом помчалась в долину, приказал:
– Остановитесь!
Эсэсовец посмотрел на него пренебрежительно, но приказ выполнил. Кремер, не говоря ни слова, вышел. Второй грузовик немного отстал и затормозил через минуту. Следом за ним, не отставая, шел «мерседес» Вайганга.
– В чем дело? – встревоженно высунулся в окно группенфюрер.
– Проверяю, не отстал ли кто? – объяснил Карл.
– В последней машине Дузеншен, и вряд ли стоит за него волноваться.
– В дороге все может случиться…
– У вас все в порядке, Гуго? – посветил карманным фонариком: ехали не включая фар.
– Куда вы так гоните? – вместо ответа спросил недовольно Дузеншен. – Так темно – собственного носа не видно…
– Поменяемся водителями, – предложил Кремер, – мой склонен к автогонкам.
Шарфюрер выругался сквозь зубы.
– Позовите его сюда, – приказал своему шоферу – пожилому солдату. – А сами поведете головную машину.
Водитель недовольно пробурчал что-то, но возражать не посмел.
Теперь ехали со скоростью тридцать километров в час. Моторы натужно ревели на подъемах, машины шли чуть ли не вплотную друг за другом.
Начался перевал. Перед первым же подъемом их остановил патруль. Эсэсовский офицер долго и тщательно проверял документы, заглядывал в каждую машину и только после этого разрешил следовать дальше. Сразу за перевалом снова свернули с основной магистрали, взяв правее. Теперь они могли вызвать подозрение у первого встречного патруля: если бы действительно хотели попасть к «Альпийской крепости» фюрера, следовало бы ехать в направлении Праги.
Проехали еще километров двадцать, оставив в стороне Теплице. Дорога была безлюдной. Редко проезжали маленькие селения, которые казались вымершими – ни одного огонька, ни души. Только в одном месте их попытались остановить Полицейские, но, увидев черные эсэсовские мундиры, быстро подняли шлагбаум.
Начало рассветать. До места, назначенного Ветровым, оставалось километров пять-шесть. Пошел крутой подъем. Лес подступал к самой дороге: сизые лапы елей хлестали по бортам грузовиков. Внезапно лес расступился, и внизу, между крутыми склонами, сверкнула лента речки. Карл схватился за автомат. Видел лишь извилистую светлую ленточку, которая вилась между темных укрытых космами тумана склонов…
Сказал глухо, не узнав своего голоса:
– Потише… не торопитесь…
Шофер удивленно покосился на него. Пробормотал недовольно:
– Здесь не разгонишься…
И действительно, дорога была вся в выбоинах, машину кидало из стороны в сторону, за колонной висел длинный шлейф пыли. Кремер открыл дверцу и стал на подножку. Машины шли вплотную друг за другом – рев моторов, лязг железа наполнили долину. Еще один поворот, и выехали на берег реки. Вот и отвесная стена справа, о которой говорил Ветров. Дорога тесно прижалась к ней, узкая и неровная. На ней не то что развернуться, в два ряда проехать трудно. Слева, внизу, речка – шумная и прозрачная, настоящая горная речка: мокрые черные валуны и мелкая галька.
Карл опустил стекло, высунулся из кабины. И тут же заметил две ели над крутым береговым склоном – ориентир, указанный Ветровым.
За елями – поворот, где, наверное, уже притаились десантники и ребята Юрия.
Кремер положил автомат на колени, случайно ткнув стволом шофера в бок. Тот раздраженно оттолкнул оружие, пошевелил губами, словно собирался что-то сказать, но промолчал. Однако Карл не обратил на него внимания.
Сейчас поворот и… Наверное, они уже услышали гул моторов и завалили дорогу…
Когда машину подкинуло на ухабе уже за поворотом, Кремер в изнеможении откинулся на спинку сиденья. Завала не было. Значит, Ветров опоздал.
Карл посмотрел на часы – начало шестого. Юрий уверен, что они только выезжают из Дрездена… А может, что-нибудь случилось с самолетом, или немцы заметили парашютистов?
Кремер на секунду закрыл глаза. Сейчас грузовики минуют этот участок и снова поднимутся в горы. И никто уже не остановит их. А уже сегодня вечером приземлятся американские самолеты и…
Заскрипел зубами и едва не застонал от отчаяния. А что…
– Остановить машину! – приказал шоферу. Тот послушно затормозил, посмотрел вопросительно. – Посмотрите, не отстал ли кто?…
Когда эсэсовец выпрыгнул из кабины, Кремер засунул руку под щиток и оборвал провода. Быстро затолкал во внутренний карман пальто две автоматные обоймы.
Водитель вернулся.
– Все в порядке, можно трогаться.
Карл только кивнул. Отвернулся к окну, стараясь сдержать бешено колотящееся сердце. И, как всегда, отдает в виски: стук… стук… стук…
Слышал, как шофер тихонько ругается, нажимая на стартер.
– Что-то не заводится… Минутку…
Хлопнул дверцей, полез в мотор. Карл выпрыгнул, остановился рядом. Шофер копался в проводах, проверяя зажигание. Подошел шофер второй машины, из «мерседеса» вышел Вайганг, направляясь к ним. Карл взял из кабины автомат.
– Пойду посмотрю дорогу… – пояснил Вайгангу, – да и разомнусь немного, вы догоните меня…
Не ожидая ответа, пошел вперед – по самому краю дороги, над речкой. Шел медленно, немного прихрамывая. Вайганг крикнул ему что-то, но Карл лишь оглянулся и махнул рукой, мол, за поворотом подожду. Все время краем глаза следил, видна ли еще передняя машина, и, как только убедился, что его уже не видят, побежал.
Дорога жалась к горе еще километр. Кремер пробежал с сотню метров, внимательно осматриваясь вокруг. Наконец, кажется, нашел, что хотел. Там, где отвесная стена не так круто нависла над дорогой, вскарабкался на четырехметровую высоту, где за скалы вцепились корнями две ели. За вторым деревом, которое росло повыше, небольшая ямка, вернее, просто углубление между корнями…
Карл сбросил пальто, чтобы не мешало двигаться. Разгреб хвою и втиснулся в ложбину, выставив ствол автомата. Рядом положил запасные обоймы. Позиция оказалась более или менее удобной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Кремер кивнул.
* * *
На следующий день Кремер заметил, что Дузеншен в присутствии Вайганга опорожнил наконец сейф. Сам упаковал толстые папки в металлические ящики. Карл подождал, пока группенфюрер не вышел, и спросил Дузеншена:
– Что это?
Шарфюрер недоверчиво покосился на него.
– Патенты или чертежи? – уточнил вопрос Карл.
– Ни то ни другое…
Дузеншен смутился, пробормотал что-то про себя, но все же объяснил:
– Секретные документы СД.
Кремер поморщился, как от зубной боли.
– Бросьте этот хлам во вторую машину, пока там еще есть место…
– Две недели назад за такие слова… – начал шарфюрер.
– Я бы и не произнес их две недели назад, – засмеялся Карл. – Хотелось бы мне посмотреть, как еще через неделю вы будете избавляться от своего черного мундира…
Дузеншен оторвался от папок, лицо его помрачнело.
– Вы ошибаетесь, Кремер, – не сказал, а выдавил из себя. – Не через неделю, а послезавтра… Но дело не в мундире. Мы навсегда останемся солдатами фюрера!
– Но вы ничего не представляете собой без… – пошевелил выразительно пальцами Кремер. – Я беру вас на службу, шарфюрер.
Дузеншен угрюмо улыбнулся.
– Я не уверен в ваших финансовых возможностях, За такие руки, – поднял сжатый кулак, – кому-то придется еще платить!
Карл помог ему упаковать бумаги.
– Теперь, – напомнил шарфюреру, – личный архив фон Вайганга. Возьмите двух солдат, я буду ждать вас у группенфюрера.
В саду все цвело. Деревья, покрытые белой пеной, создали между флигелем и виллой сказочный кружевной туннель. Горьковато-сладкий воздух казался тяжелым и густым. В солнечных лучах над кружевом цветов висели с деловитым жужжанием пчелы.
Кремер торопился, но не мог не остановиться возле большой ветвистой розово-белой яблони. Она словно гордилась своим буйным цветом: толстые узловатые ветви поднимались к самому небу. Карл дотронулся до ветки. Что-то взволновало его. Не буйство цветения и не весенние запахи – он уже привык к ним, – а какой-то совсем необычный вид аллеи. Никак не мог понять сначала, в чем дело, и лишь у самой виллы остановился, потрясенный. И как он сразу не заметил? Из аллеи убрали гномов.
Они стояли возле террасы – два десятка черных маленьких человечков. Высокий здоровенный эсэсовец подтягивал к этой необычной группе последнего: схватил за ноги и волочил так, что карлик пропахал почти всю аллею.
Раньше каждый гном всегда поражал Карла своим особым выражением лица, теперь же они все были похожи друг на друга – черная толпа и огромный надсмотрщик тоже в черном… Это черное пятно на фоне белого кипения цветов казалось раной, еще больше подчеркивало хаос вокруг виллы.
Под террасой стоял грузовик, всюду валялись газеты, какие-то тряпки и веревки. А над всем этим возвышался Вайганг. Стоял на террасе в домашней куртке и распоряжался эсэсовцами.
– Как там у вас? – озабоченно оглянулся на Кремера и, не ожидая ответа, заорал: – Осторожно, болваны, не бросайте этот ящик! Разобьете фарфор!…
Когда солдаты наконец погрузили ящики с фарфором, облегченно вздохнул и повернулся к гномам.
– Жаль, что не могу забрать их с собой, – пожаловался Карлу. – Тяжелые, для них одних нужен отдельный грузовик…
Утром Карл слушал радио и знал, что судьба Берлина уже решена: советские войска все ближе подходят к центру города. Сейчас, глядя на гномов, он почему-то представил, как бьет артиллерия по рейхстагу, как горят и рушатся целые кварталы. А Вайгангу наплевать на все – только бы спасти фарфор и гномов. Кремер с отвращением посмотрел на черное стадо и вдруг отчетливо осознал, что именно в этом беспорядке и хаосе – крах Вайганга, и крах бесповоротный. Десятки лет стояли бронзовые карлики вдоль аллеи, утверждая собой благополучие, респектабельность и, так сказать, несокрушимость фамильных устоев. Они видели взлеты и падения, триумфы и поражения многих своих владельцев. Но такого, чтобы стаскивали их с мест, навечно определенных для них, и швыряли в подвал – такого еще не было…
А их последний хозяин мечется и покрикивает:
– Осторожнее, осторожнее!… Поставьте в уголке, за дверями… Мы еще возвратимся и вытащим гномов на свет!
Кремер знал, что группенфюрер сам не верит своим словам и произносит их, чтобы поторопить эсэсовцев. Однако какое ему дело и до Вайганга, и до гномов? Он повернулся и пошел назад по непривычно пустой аллее. Опустился на лавку и долго сидел, слушая жужжание пчел. Думал: всего в нескольких километрах – свои. Там сущий ад из огня и железа, а он слушает, как жужжат пчелы. Скоро закончится война, солдаты вернутся домой и будут рассказывать, как форсировали Днепр, штурмовали укрепления на Одере, брали рейхстаг…
Карл вздохнул, поднялся. Завтра утром все закончится, и он снова будет среди своих. А пчелы все жужжат, пахнет медом, и яблони тихонько роняют бело-розовые лепестки своего свадебного наряда…
* * *
Все началось с того, что у фрау Ирмы разыгралась мигрень, и она никак не могла заснуть. Вайганг тоже не ложился и в два часа ночи поднял охрану. Единственное, что смог еще сделать Кремер, – оттянуть отъезд до трех: еще раз внимательно проверил наличие груза во всех машинах.
Карл занял место в первом грузовике. Его вел совсем еще молодой эсэсовец. Наверное, привык гонять свой грузовик, и Карлу все время приходилось сдерживать его.
– Не больше сорока километров! – приказал шоферу, но стоило только отвернуться, как стрелка спидометра ползла к шестидесяти. Кремер и так нервничал – ведь десант должны были выбросить только в три. Ребятам нужно было преодолеть еще восемь километров, чтобы выйти на дорогу за Теплице, – а этот мальчишка, как назло, при малейшей возможности гонит и гонит.
Когда машина, преодолев подъем, с ревом помчалась в долину, приказал:
– Остановитесь!
Эсэсовец посмотрел на него пренебрежительно, но приказ выполнил. Кремер, не говоря ни слова, вышел. Второй грузовик немного отстал и затормозил через минуту. Следом за ним, не отставая, шел «мерседес» Вайганга.
– В чем дело? – встревоженно высунулся в окно группенфюрер.
– Проверяю, не отстал ли кто? – объяснил Карл.
– В последней машине Дузеншен, и вряд ли стоит за него волноваться.
– В дороге все может случиться…
– У вас все в порядке, Гуго? – посветил карманным фонариком: ехали не включая фар.
– Куда вы так гоните? – вместо ответа спросил недовольно Дузеншен. – Так темно – собственного носа не видно…
– Поменяемся водителями, – предложил Кремер, – мой склонен к автогонкам.
Шарфюрер выругался сквозь зубы.
– Позовите его сюда, – приказал своему шоферу – пожилому солдату. – А сами поведете головную машину.
Водитель недовольно пробурчал что-то, но возражать не посмел.
Теперь ехали со скоростью тридцать километров в час. Моторы натужно ревели на подъемах, машины шли чуть ли не вплотную друг за другом.
Начался перевал. Перед первым же подъемом их остановил патруль. Эсэсовский офицер долго и тщательно проверял документы, заглядывал в каждую машину и только после этого разрешил следовать дальше. Сразу за перевалом снова свернули с основной магистрали, взяв правее. Теперь они могли вызвать подозрение у первого встречного патруля: если бы действительно хотели попасть к «Альпийской крепости» фюрера, следовало бы ехать в направлении Праги.
Проехали еще километров двадцать, оставив в стороне Теплице. Дорога была безлюдной. Редко проезжали маленькие селения, которые казались вымершими – ни одного огонька, ни души. Только в одном месте их попытались остановить Полицейские, но, увидев черные эсэсовские мундиры, быстро подняли шлагбаум.
Начало рассветать. До места, назначенного Ветровым, оставалось километров пять-шесть. Пошел крутой подъем. Лес подступал к самой дороге: сизые лапы елей хлестали по бортам грузовиков. Внезапно лес расступился, и внизу, между крутыми склонами, сверкнула лента речки. Карл схватился за автомат. Видел лишь извилистую светлую ленточку, которая вилась между темных укрытых космами тумана склонов…
Сказал глухо, не узнав своего голоса:
– Потише… не торопитесь…
Шофер удивленно покосился на него. Пробормотал недовольно:
– Здесь не разгонишься…
И действительно, дорога была вся в выбоинах, машину кидало из стороны в сторону, за колонной висел длинный шлейф пыли. Кремер открыл дверцу и стал на подножку. Машины шли вплотную друг за другом – рев моторов, лязг железа наполнили долину. Еще один поворот, и выехали на берег реки. Вот и отвесная стена справа, о которой говорил Ветров. Дорога тесно прижалась к ней, узкая и неровная. На ней не то что развернуться, в два ряда проехать трудно. Слева, внизу, речка – шумная и прозрачная, настоящая горная речка: мокрые черные валуны и мелкая галька.
Карл опустил стекло, высунулся из кабины. И тут же заметил две ели над крутым береговым склоном – ориентир, указанный Ветровым.
За елями – поворот, где, наверное, уже притаились десантники и ребята Юрия.
Кремер положил автомат на колени, случайно ткнув стволом шофера в бок. Тот раздраженно оттолкнул оружие, пошевелил губами, словно собирался что-то сказать, но промолчал. Однако Карл не обратил на него внимания.
Сейчас поворот и… Наверное, они уже услышали гул моторов и завалили дорогу…
Когда машину подкинуло на ухабе уже за поворотом, Кремер в изнеможении откинулся на спинку сиденья. Завала не было. Значит, Ветров опоздал.
Карл посмотрел на часы – начало шестого. Юрий уверен, что они только выезжают из Дрездена… А может, что-нибудь случилось с самолетом, или немцы заметили парашютистов?
Кремер на секунду закрыл глаза. Сейчас грузовики минуют этот участок и снова поднимутся в горы. И никто уже не остановит их. А уже сегодня вечером приземлятся американские самолеты и…
Заскрипел зубами и едва не застонал от отчаяния. А что…
– Остановить машину! – приказал шоферу. Тот послушно затормозил, посмотрел вопросительно. – Посмотрите, не отстал ли кто?…
Когда эсэсовец выпрыгнул из кабины, Кремер засунул руку под щиток и оборвал провода. Быстро затолкал во внутренний карман пальто две автоматные обоймы.
Водитель вернулся.
– Все в порядке, можно трогаться.
Карл только кивнул. Отвернулся к окну, стараясь сдержать бешено колотящееся сердце. И, как всегда, отдает в виски: стук… стук… стук…
Слышал, как шофер тихонько ругается, нажимая на стартер.
– Что-то не заводится… Минутку…
Хлопнул дверцей, полез в мотор. Карл выпрыгнул, остановился рядом. Шофер копался в проводах, проверяя зажигание. Подошел шофер второй машины, из «мерседеса» вышел Вайганг, направляясь к ним. Карл взял из кабины автомат.
– Пойду посмотрю дорогу… – пояснил Вайгангу, – да и разомнусь немного, вы догоните меня…
Не ожидая ответа, пошел вперед – по самому краю дороги, над речкой. Шел медленно, немного прихрамывая. Вайганг крикнул ему что-то, но Карл лишь оглянулся и махнул рукой, мол, за поворотом подожду. Все время краем глаза следил, видна ли еще передняя машина, и, как только убедился, что его уже не видят, побежал.
Дорога жалась к горе еще километр. Кремер пробежал с сотню метров, внимательно осматриваясь вокруг. Наконец, кажется, нашел, что хотел. Там, где отвесная стена не так круто нависла над дорогой, вскарабкался на четырехметровую высоту, где за скалы вцепились корнями две ели. За вторым деревом, которое росло повыше, небольшая ямка, вернее, просто углубление между корнями…
Карл сбросил пальто, чтобы не мешало двигаться. Разгреб хвою и втиснулся в ложбину, выставив ствол автомата. Рядом положил запасные обоймы. Позиция оказалась более или менее удобной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48