Я отправил остатки в сточную трубу.
- У меня такое чувство, - пробормотал Мори, - что это только начало дела, которое я не забуду никогда.
Глава 20
Фальшивая песня баронессы
Я не общался с людьми из "Макгро-Хилл" с тех пор, как уехал из Нью-Йорка в середине января. Отношения закончились. Они понимали это так же, как и я, несмотря на свое публичное заявление, мол, "мы посмотрим, что еще из этого выйдет", и не пытались связаться со мной. Я хотел позвонить Беверли Лу - но что я мог сказать? Личные извинения неминуемо станут признанием собственной вины, а момент для этого, как решили наши адвокаты, еще не настал.
Силы закона и порядка совещались на площади Фоули, расследование продолжалось. Федеральный прокурор Южного округа Нью-Йорка и окружной прокурор решили объединить результаты своих розысков.
- Скорее всего, - сказал Мори, - будет бой за тело.
- За тело?
- За тебя, приятель.
Мы снова сидели в его офисе, и он только что повесил трубку после разговора с Робертом Морвилло, главой криминального отдела прокуратуры. Жалуясь на постоянный цейтнот, на невозможность просто поговорить с клиентом и выяснить все факты, Мори снова перенес мой вызов в суд пред очи двух собраний присяжных на более поздний срок.
- Давай продолжим. - Нессен уселся в кресло и зажег очередную сигару. - Похоже, тебе придется возместить убытки "Макгро-Хилл", и чем скорее, тем лучше. Часть денег находится в Швейцарии, на счете Ханны Розенкранц, а остаток в Испании. А где именно в Испании?
- Здесь, - сказал я, залезая в портфель за последним выпуском "Тайм". Журнал вцепился в мою историю с безжалостностью и непредвзятостью мистера Магу, идущего по следу украденной блохи.
Я кинул журнал через стол, предварительно открыв на страницах, посвященных последним сведениям по делу Хьюза.
- Прямо здесь, - и я указал на фотографию нашего дома на Ибице. - Видишь тот открытый сарай справа? Камень, более светлый по сравнению с остальными? За ним лежат пятьдесят пять тысяч в швейцарских франках.
- Наличными?
- Мы уехали с Ибицы в страшной спешке. Там везде шныряли репортеры, другого выхода просто не было.
- Точная сумма?
- Да я не считал.
- Ты просто чокнутый, дальше уже некуда, - сказал Мафи.
* * *
Гарри Григг, человек с веселыми карими глазами и подстриженными под Гручо Маркса усами, был президентом "Интерстейт секьюрити", частного детективного агентства со штатом не меньше шестисот человек только в Нью-Йорке и Новой Англии. Когда мы с Мори описали проблему, у него глаза загорелись от удовольствия.
- Именно для таких дел я и создан, - заявил он. - А то совсем зачах тут за столом.
Работа Гарри заключалась в том, чтобы слетать на Ибицу и извлечь деньги, пока кто-нибудь еще - вор, репортеры, "Интерпол" или испанская полиция - не пораскинет мозгами и не сделает то же самое. Дом совершенно не охранялся, если, конечно, не считать служанку. Я дал Гарри список всех тайников, который он выучил наизусть, и письмо для Рафаэлы.
- Что-нибудь еще, кроме денег? Наркотики? Секретные документы? В студии?
- Нет, - ответил я.
Он уехал в аэропорт Кеннеди и через сорок восемь часов позвонил в офис Мори Нессена. Адвокат срочно вызвал меня.
- Если кто-то мог сделать эту работу, - вскричал Мори с детским восторгом, - так это Гарри! Он просто великолепен.
- Я на Ибице в аэропорту, - спокойно произнес детектив, - подстриг газон, сходил в прачечную да вот еще летнюю одежду прикупил.
- Должно быть, связь плохая, - в замешательстве ответил Мори, - слышно не очень.
Гарри повторил сообщение. Он подстриг газон, сходил в прачечную и купил летнюю одежду.
На широком лбу Нессена заблестели капельки пота. Он прикрыл трубку рукой и прошипел:
- Ты просил его купить какую-нибудь летнюю одежду?
- Боже мой, да ведь сейчас январь.
- Гарри, мне кажется, присутствует некое недопонимание. Клифф сказал, что...
- Я вам перезвоню, - выпалил Григг и немедленно повесил трубку.
- Кажется, меня сейчас хватит удар, - пробормотал Мори.
- А мне кажется, что я стал нищим.
Через десять минут телефон зазвонил опять. На этот раз позвонил Джон Вентворт, вице-президент "Интерстейт секьюрити".
- Мори, перед отъездом шеф попросил меня кое-что вам передать. Это код, мы его придумали, когда сидели в аэропорту. Значит, так: то, что снаружи дома, - летняя одежда, а вот объект в шкафу - это...
* * *
На следующее утро Гарри вернулся в Нью-Йорк; мы как раз закончили обедать в квартире у Мори. Это был первый обед в домашней обстановке с момента нашего кошмарного побега с Ибицы, с тех пор, как на мою семью обрушилось такое давление, которое могло шутя расплющить кого угодно. В то утро в сопровождении Нессена я впервые явился в здание суда на площади Фоули на встречу с Робертом Морвилло и Джеком Тигом, помощником прокурора, привлеченным благодаря своему опыту в делах со швейцарскими банками. Мори предупредил меня держать рот на замке и слушать, я четко выполнял инструкции, пока Морвилло - полноватый, в одежде с короткими рукавами, лет около сорока - произносил короткую речь.
- Морвилло грубоват, - заранее предупредил меня адвокат, - но зато без околичностей.
Речь Роберта оказалось простой до неприличия.
- Если вы нам поможете и расскажете всю правду, ваши шансы не попасть в тюрьму вырастут. Если не поможете и нам придется раскапывать все самим, мы это сделаем, будьте уверены, время и люди у нас имеются в избытке.
Почтовые инспекторы США, казалось, со всем пылом бросились в дело и изъездили половину Западного полушария в поисках информации.
- По нашему мнению, - сказал Морвилло, - вы не встречались с Ховардом Хьюзом. Более того, мы в этом уверены. И у нас есть все основания предполагать, что рассказанная вами история, та, которая фигурирует в деле "Роузмонт", не подтвердится. Чем дольше вы тянете с признанием, тем хуже для вас.
У нас с Мори была идея шикарного заявления, но в тот вечер у нас не хватило сил опять копаться во всем этом. Мы немного посидели с тремя детьми перед телевизором, посмотрели хоккейный матч.
За несколько минут до полуночи Мори позвонили, и он срочно поволок меня в другую комнату.
- Сообщение от репортера, - выпалил он. - Они знают про твою баронессу.
В кишках будто провернули нож; я спросил:
- Что конкретно им известно?
- Что она была с тобой в Мексике в феврале. Они охотились на нее последние несколько дней и нашли на Багамах.
- Они подумают, что она приехала посмотреть на Ховарда Хьюза. - Я попытался смотреть на происходящее с оптимистической точки зрения, но как-то не получалось. - Нина с кем-нибудь говорила?
- Я не смог этого выяснить.
- Она этого не сделает, - заверил я. - Я ее знаю, она пошлет их подальше или скажет: "Без комментариев".
Но вот мне придется говорить, потому что вне зависимости от поведения Нины история о поездке в Мексику и нашей встрече в Калифорнии вскоре выплывет на свет. И прежде всего мне придется рассказать Эдит. В эту ночь в номере гостиницы "Челси" я до двух часов объяснял жене, что в Оахаке и Беверли-Хиллз был не один.
Эдит плакала, пока наконец не заснула.
* * *
Несмотря на наше собственное чувство одиночества, мир вокруг не исчез и по-прежнему атаковал нас. Каждый вызов требовал ответа. Дик все еще был в Пальме - один, ничего не знающий, беззащитный. Я позвонил ему из Коннектикута в тот день, когда решил сказать всю правду Мори.
- Не делай этого, - умолял он.
Мне приходилось снова и снова повторять:
- Я знаю, что делаю. Доверься мне. Я говорю только с адвокатами, а не с полицией.
С тех пор судебные приставы наведывались к нему домой, в Пальму, запугивали повестками в суд и угрожали экстрадицией. Когда они исчезли, появились репортеры. Дик запер дверь и держал оборону.
* * *
- Но почему ему нужен собственный адвокат? - спрашивал я Мори. Мы опять сидели в его офисе, на следующее утро после моего признания Эдит. Я был совершенно измотан, ночь спал урывками, то и дело просыпаясь от кошмаров. - Мы с Диком одна команда. Мы затеяли это... - слово "преступление" застряло у меня в горле, словно кость, - эту аферу вместе. Мы доверяем друг другу. Почему ты не можешь защищать нас обоих?
- Потому что это так называемый конфликт интересов. - Мори вздохнул и сунул в рот тонкую гаванскую сигару. - Обычно если в преступлении замешан не один человек, а два и более, то у порога здания суда возникает давка. Подозреваемые ломятся в дверь, пытаясь друг друга опередить: тут идет гонка, кто кого первым сдаст. - Он сделал паузу. - Например, что ты скажешь, если я устрою так, что вам с Эдит предложат пойти к прокурору и подписать чистосердечное признание в обмен на защиту и судебную неприкосновенность?
- Защиту от наказания?
- Именно. Это возможно. Единственная загвоздка: Дик отправится в тюрьму, возможно лет на пять.
- Ты прекрасно знаешь, что я этого не сделаю.
- Не сомневаюсь. Ты, скорее всего, и не сделаешь. Но допустим, что Дику предложат то же самое - защиту в обмен на признание. Его адвокат поступит, по меньшей мере, неэтично, если не расскажет ему о подобной возможности. Но я не могу сам сделать ему такое предложение - это означало бы предать доверие моих клиентов, то есть твое и Эдит. Вот почему Дику нужен независимый совет. - Впервые на лице Мори появилось подобие улыбки. - Ты знаешь Саскинда. Я - нет. Теперь скажи мне - он согласится, если услышит подобное предложение?
- Нет, он тоже на такое не пойдет. Только не Дик.
- Я рад, что ты так в этом уверен. Я видел, как в подобных обстоятельствах родные братья грызли друг другу глотки.
- Но не Дик, - повторил я. - Он не сможет так поступить. Даже если забыть обо мне, он никогда не бросит на растерзание волкам Эдит.
Но поджилки у меня затряслись, а на уверенность в собственном друге легла мрачная тень слов Нессена.
Сомнение тихо ворочалось где-то в глубине души, когда позднее тем же утром я позвонил Дику и сообщил, что Мори выбрал для его защиты двух адвокатов - Мертона Сарноффа и Фреда Бойдена - и что Бойден прилетит на Майорку на следующий день и, возможно, заберет его с собой в Нью-Йорк.
- Да, и еще одно, - сказал я. - Даю слово, что ничего здесь не буду предпринимать, пока не посоветуюсь с тобой. Так что... - Я помолчал. - Дик, ты тоже не делай ничего, не предупредив меня.
* * *
Почтовые инспекторы и команда репортеров из "Лос-Анджелес таймс", включая Джона Голдмана, привезли с Багам Нину. Мы впервые узнали об этом от Джона Маршалла, который позвонил Мори вечером 2 февраля. Разговор был дословно записан секретарем Нессена. Маршалл объяснил, что представители федеральных властей сами приехали к ним в отель "Трежер Кей" на Багамы.
- Мы не отказывались от встречи с ними, и, как мне кажется, нет никакого смысла не отвечать на их вопросы. Я уже прочитал заявление Ирвинга. Нина потрясена и не хочет с ним говорить... Она сказала, что была в Мексике с Ирвингом, который якобы приехал туда на встречу с Хьюзом. Ирвинг говорит, что встретился с ним, Нина этого подтвердить не может, - подчеркнул он. - Насколько ей известно, он вообще ни с кем не встречался и никуда не летал на самолете.
Мори промолчал.
- Нина - респектабельная женщина, - продолжил Маршалл, - из хорошей семьи. Печально, что она спуталась с Ирвингом. Сейчас Нина собирается сделать заявление. Я сказал, что в сложившихся обстоятельствах ей придется говорить только правду, и она согласилась поехать в Штаты. Ей необходимо снять с себя подозрения, ведь ее образ - само благородство. Я хотел бы, чтобы вы передали Клиффорду от меня и Нины, что он должен смириться с последствиями. Я же, как менеджер Нины, настаиваю на том, чтобы она говорила только правду. Ирвинг не особенно-то о ней заботился, впутав ее в это дело. Я не вижу смысла в том, чтобы она защищала его.
Он некоторое время говорил таким напыщенным тоном, пока Мори не вмешался с вопросом:
- Вы вместе с Генри Фордсом? - Нам уже намекали на это обстоятельство, а затем мы получили подтверждение Фрэнка Маккалоха, сообщившего Джону Вентворту, что он перевозил Нину из Лондона на Бермуды в компании Фордса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67