Ни один следователь, будучи в здравом уме, ни за что не свяжет их с тем, что произошло.
Прежде чем ответить, полковник Соловьев задумчиво посмотрел на столбы черного дыма, поднимавшиеся прямо к небу.
– До прибытия первого патруля у нас есть минут десять, мистер Банич. Что касается расследования... – он пожал плечами. – Может быть, в Америке истина и является высшим приоритетом и делом первостатейной важности, но в России истинным всегда было то, что в большей степени устраивает власть предержащих. И когда сегодняшний день будет покрыт пылью прошлого, удобнее всего будет обвинить в случившемся французов. – Полковник пожал плечами. – Получается вполне убедительная история, не правда ли? Разъяренные отказом нашего героического маршала нанести Польше коварный удар в спину, реакционно настроенные офицеры французской службы безопасности отомстили ему, напав из засады, а затем в панике бежали, оставив на месте преступления нескольких своих погибших товарищей, – Соловьев кивком головы указал Баничу на тело, распростертое у его ног. – История о коварных происках иностранцев стара, как мир, это я понимаю, однако она слишком хорошо знакома старшему поколению моих соотечественников. Эта сказка поможет им понять и смириться со смертью этого человека.
– Понимаю... – Банич наклонился и стал рассматривать лежащее в пыли тело. Пуленепробиваемый жилет оказался не слишком хорош и не сберег его владельца от выстрелов, сделанных почти в упор. Пронесшийся над дорогой легкий ветерок зашевелил редкие пряди легких седых волос над волевым, квадратным лицом, испачканным кровью. Подняв взгляд, Банич спросил:
– Это и есть Каминов?
Русский полковник мрачно кивнул:
– Да. Это был маршал Юрий Каминов. – И Соловьев отвернулся от трупа своего бывшего начальника и главы государства. – Вам и вашим людям надо возвращаться в город, Банич. Возьмите один грузовик, а второй оставьте нам. Ваши удостоверения и военная форма послужат вам еще долго, так что вы успеете найти убежище или добраться до своего посольства тем или иным способом.
– А вы, полковник? Что вы будете делать теперь?
Соловьев бросил бесстрастный взгляд на пылающие машины и мертвые тела. Затем он повернулся к американцу.
– У меня впереди еще много работы, мистер Банич. Это было лишь начало.
Глава 34
Лезвие бритвы
1 ИЮЛЯ, ОТРЯД ОХРАНЫ СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ, ПРЕЗИДЕНТСКАЯ ДАЧА В ПОДМОСКОВЬЕ
– Майор!
Недовольный громким призывным криком, майор Федеральной службы контрразведки Павел Зубченко в раздражении отшвырнул газету. Застегивая на ходу воротничок гимнастерки, он вышел на парадное крыльцо президентской дачи.
– Да, сержант? Какого дьявола вы так орете?
Сержант с задумчивым и мрачным лицом, вызвавший майора на улицу, указал в сторону леса.
– Дым все еще поднимается, товарищ майор. Теперь там появились вертолеты.
– Что? – Майор подошел к перилам и, прищурившись и прикрыв глаза ладонью от яркого полуденного солнца, посмотрел в указанном направлении. Сержант был прав. Над лесом, на расстоянии десяти-пятнадцати километров к западу, поднимались к небу столбы черного густого дыма, хорошо заметные на безоблачном голубом небе. Крошечные темные точки, кружившие над медленно поднимающимся дымом, определенно напоминали вертолеты.
Майор нахмурился и прикусил нижнюю губу, внезапно забеспокоившись. Когда сержант в первый раз обратил его внимание на дым, поднимающийся откуда-то из района дачи маршала Каминова, он посчитал это не имеющим значения. Мало ли, может быть, лесники жгут сухой лес, а может быть, сверхбдительная охрана маршала проводит очередные учения или тренировки в условиях максимально приближенных к боевым. Теперь он не был так в этом уверен.
Круто развернувшись, Зубченко вернулся в помещение. Президент России, надежно изолированный и находящийся вместе со своей семьей под фактическим домашним арестом, занимал второй этаж огромной дачи, а его "охранники" из ФСК конфисковали для своих нужд весь ее первый этаж, приспособив многочисленные помещения под кабинеты и казармы.
Теперь, когда подчиненные не могли его видеть, майор Зубченко двигался гораздо быстрее. Он прошел к столу в своем кабинете и снял трубку телефона прямой связи с Москвой. Тишина. Он несколько раз нетерпеливо нажал на рычаг. Снова ничего.
Зубченко побледнел. Линия была оборвана.
– Товарищ майор!
Раздавшийся снаружи крик заставил его снова выбежать на крыльцо.
Он появился на дворе как раз в тот момент, когда колонна из одиннадцати БТРов сворачивала на длинную дорожку из хрустящего гравия, ведущую прямо к даче. Сквозь открытые люки он видел ряды солдат в касках, сидящих в десантных отсеках грозных боевых машин. Это были бойцы регулярной армии, и здесь их была по меньшей мере полная мотострелковая рота.
Майор с трудом сглотнул.
– Поднимайте караул, сержант, но пусть никто не стреляет без моей команды. Вам ясно? Может быть, эти люди прибыли к нам на усиление.
– Слушаюсь, – голос сержанта выдавал его сомнения. Повернувшись, он принялся выкрикивать команды, и около тридцати офицеров и сержантов отряда специального назначения выбежали на крыльцо или заняли позиции у дверей и окон дачи. Многие из них были полураздеты, так как внезапная тревога застала врасплох и тех, кто был свободен от дневной смены и наслаждался отдыхом или сном.
К тому времени, когда последний контрразведчик оказался на крыльце, БТРы подъехали почти вплотную к зданию.
С брони головной машины соскочил высокий, светловолосый полковник и решительно зашагал к крыльцу. К своему удивлению, майор узнал его. То был личный помощник маршала, полковник... Соловьев. Да-да, именно так.
Зубченко спустился по ступенькам и пошел ему навстречу.
– Что, черт побери, происходит, полковник?
Светло-голубые глаза полковника посмотрели буквально сквозь него.
– Боюсь, у меня пренеприятные новости, майор. Маршал Каминов и члены Военного Совета погибли.
Потрясенный этим сообщением, майор почувствовал, что рот его сам собой открылся.
– Что?! Как вы сказали?
– Они были расстреляны из засады на подъезде к даче, – Соловьев оскалился. – Никого не осталось в живых. Я сам только что оттуда.
Этому Зубченко поверил. От полковника пахло дымом и горячим потом.
– Из засады? – повторил он. – Но кто...
Полковник пожал плечами.
– Неизвестно. Пока неизвестно... Мы обнаружили несколько мертвых тел, по-видимому, это преступники, которых успели застрелить телохранители маршала. Один из них был руководителем французской службы безопасности.
– Бог ты мой! – это восклицание вырвалось у Зубченко само собой, и он растерянно посмотрел на Соловьева. – Но мне казалось, что французы... – он замолчал. – Зачем вы здесь, полковник?
Соловьев насмешливо-удивленно приподнял бровь.
– Я думаю, что это очевидно, майор. Я прибыл чтобы сопроводить президента страны обратно в Москву.
Майор кашлянул, не зная, что делать дальше. Ему отчаянно хотелось связаться с кем-нибудь из Федеральной службы.
– Кто вас уполномочил? – спросил он.
– Уполномочил? Маршал Каминов мертв, наша страна осталась без правительства и балансирует на грани войны. Чьи же, по-вашему, полномочия мне нужны? – спокойно ответил Соловьев и задумчиво посмотрел на майора сверху вниз. – Кто вы такой, майор? Патриот или блюститель законности?
Зубченко напрягся.
– Я знаю свой долг, полковник. Я не могу позволить президенту покинуть это здание без письменного приказа представителя законной власти.
– Президент и есть единственная законная власть, которая существует в стране, – резко перебил Соловьев. Шагнув ближе, он заговорил так тихо, чтобы его не услышали другие офицеры ФСК. – Подумайте хорошенько, майор. Готовы ли вы к тому, чтобы здесь и сейчас начать первую битву новой гражданской войны? Битву, которую вы проиграете?
Зубченко похолодел. По своему характеру, да и по подготовке тоже, он был полицейским, а не профессиональным военным, однако во взгляде и в голосе Соловьева он угадал непреклонную решимость довести свое дело до конца. Если он попытается оказать сопротивление этому человеку и его солдатам, он подпишет свой собственный смертный приговор.
Под пристальным взглядом полковника, лишавшим его присутствия духа, майор опустил глаза и, повернувшись к сержанту, процедил сквозь стиснутые зубы:
– Пропустить.
Соловьев рванулся вперед мимо офицера безопасности, чье лицо стало землисто-серым, вошел в дом и поднялся по лестнице на второй этаж. Высокий, широкоплечий российский президент вышел ему навстречу, и они встретились на полдороге. Как ни странно, но восемь месяцев вынужденного заточения восстановили силы и жизненную энергию этого человека. Он выглядел отдохнувшим и даже как будто помолодевшим. Совсем не таким помнил президента Соловьев за несколько дней до того, как генералы заставили его ввести военное положение.
Президент остановился на ступеньках и посмотрел вниз со сдержанной, несколько напряженной улыбкой.
– Это официальный визит или расстрельная команда, полковник?
– Ни то ни другое, господин президент. Маршал Каминов и его генералы убиты, – прямо сказал Соловьев. – Я и мои люди прибыли сюда чтобы сопроводить вас обратно в Москву.
– Обратно к власти?
Соловьев кивнул.
– Да. К тому времени, когда мы вернемся, там будет уже безопасно. Уже сейчас люди генералов Пихоева и Баратова разоружают некоторые подразделения ФСК и армии... до тех пор пока не будет доказана их лояльность.
Седовласый президент как будто даже не удивился.
– Понимаю, – он выпрямился, и от этого стал казаться еще выше и массивней. – Очень хорошо, полковник. Пусть так. Мне кажется, что время дорого...
– Да, – впервые голос Соловьева дрогнул. – Наши войска на польской границе...
– Готовы вторгнуться на территорию соседнего государства, – закончил за него президент. Заметив отразившееся на лице моложавого полковника удивление, президент хрипловато засмеялся. – Маршал Каминов был настолько любезен, что держал меня в курсе всего того, что он собирается проделать с народом, управлять которым я был избран, – он покачал крупной головой. – Подумать только, русские солдаты – наймиты французов! Какое безумие! Я скоро положу конец всему этому.
Соловьев с облегчением кивнул.
Когда они вместе спускались по лестнице, президент положил на плечо Соловьева свою тяжелую руку и сказал негромко:
– Еще одна вещь, полковник. Я знаю, чем рисковали вы и ваши товарищи ради нашей демократии. Я хотел бы только, Чтобы наш народ знал, сколь многим он обязан вам.
Соловьев медленно покачал головой.
– Мы просто исполнили свой долг, господин президент. Долг перед вами и перед Конституцией. Все остальное несущественно.
– И неразумно...
– И неразумно, – согласился Соловьев. – Каминов и его ближайшие соратники погибли, однако среди военных и министерских чиновников еще осталось немало им подобных. Сейчас они оказались без руководства, они растеряны и смущены, но так будет не всегда. Пройдет время... – тонкие губы полковника изогнулись в угрюмой гримасе. – Кто знает? Может быть, однажды мы снова вам понадобимся.
Российский президент медленно и печально кивнул. В молчании они вышли из дома и пошли к ожидающим бронетранспортерам.
* * *
ОПЕРАТИВНЫЙ ПУНКТ, БЕЛЫЙ ДОМ, ВАШИНГТОН
Высокопоставленные офицеры и гражданские чиновники, собравшиеся в помещении Оперативного пункта, кучкой сидели на одном конце большого прямоугольного стола таким образом, что все они были обращены лицами в сторону большого количества видеокамер, к огромному, во всю стену телевизионному экрану. На экране появилось изображение их британских коллег, собравшихся в помещении кабинета министров на Даунинг-стрит, 10. По мере того как военные действия набирали обороты, подобные видеоконференции между военными и политическими лидерами союзников, проводимые через спутник, стали привычным, ежедневным явлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Прежде чем ответить, полковник Соловьев задумчиво посмотрел на столбы черного дыма, поднимавшиеся прямо к небу.
– До прибытия первого патруля у нас есть минут десять, мистер Банич. Что касается расследования... – он пожал плечами. – Может быть, в Америке истина и является высшим приоритетом и делом первостатейной важности, но в России истинным всегда было то, что в большей степени устраивает власть предержащих. И когда сегодняшний день будет покрыт пылью прошлого, удобнее всего будет обвинить в случившемся французов. – Полковник пожал плечами. – Получается вполне убедительная история, не правда ли? Разъяренные отказом нашего героического маршала нанести Польше коварный удар в спину, реакционно настроенные офицеры французской службы безопасности отомстили ему, напав из засады, а затем в панике бежали, оставив на месте преступления нескольких своих погибших товарищей, – Соловьев кивком головы указал Баничу на тело, распростертое у его ног. – История о коварных происках иностранцев стара, как мир, это я понимаю, однако она слишком хорошо знакома старшему поколению моих соотечественников. Эта сказка поможет им понять и смириться со смертью этого человека.
– Понимаю... – Банич наклонился и стал рассматривать лежащее в пыли тело. Пуленепробиваемый жилет оказался не слишком хорош и не сберег его владельца от выстрелов, сделанных почти в упор. Пронесшийся над дорогой легкий ветерок зашевелил редкие пряди легких седых волос над волевым, квадратным лицом, испачканным кровью. Подняв взгляд, Банич спросил:
– Это и есть Каминов?
Русский полковник мрачно кивнул:
– Да. Это был маршал Юрий Каминов. – И Соловьев отвернулся от трупа своего бывшего начальника и главы государства. – Вам и вашим людям надо возвращаться в город, Банич. Возьмите один грузовик, а второй оставьте нам. Ваши удостоверения и военная форма послужат вам еще долго, так что вы успеете найти убежище или добраться до своего посольства тем или иным способом.
– А вы, полковник? Что вы будете делать теперь?
Соловьев бросил бесстрастный взгляд на пылающие машины и мертвые тела. Затем он повернулся к американцу.
– У меня впереди еще много работы, мистер Банич. Это было лишь начало.
Глава 34
Лезвие бритвы
1 ИЮЛЯ, ОТРЯД ОХРАНЫ СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ, ПРЕЗИДЕНТСКАЯ ДАЧА В ПОДМОСКОВЬЕ
– Майор!
Недовольный громким призывным криком, майор Федеральной службы контрразведки Павел Зубченко в раздражении отшвырнул газету. Застегивая на ходу воротничок гимнастерки, он вышел на парадное крыльцо президентской дачи.
– Да, сержант? Какого дьявола вы так орете?
Сержант с задумчивым и мрачным лицом, вызвавший майора на улицу, указал в сторону леса.
– Дым все еще поднимается, товарищ майор. Теперь там появились вертолеты.
– Что? – Майор подошел к перилам и, прищурившись и прикрыв глаза ладонью от яркого полуденного солнца, посмотрел в указанном направлении. Сержант был прав. Над лесом, на расстоянии десяти-пятнадцати километров к западу, поднимались к небу столбы черного густого дыма, хорошо заметные на безоблачном голубом небе. Крошечные темные точки, кружившие над медленно поднимающимся дымом, определенно напоминали вертолеты.
Майор нахмурился и прикусил нижнюю губу, внезапно забеспокоившись. Когда сержант в первый раз обратил его внимание на дым, поднимающийся откуда-то из района дачи маршала Каминова, он посчитал это не имеющим значения. Мало ли, может быть, лесники жгут сухой лес, а может быть, сверхбдительная охрана маршала проводит очередные учения или тренировки в условиях максимально приближенных к боевым. Теперь он не был так в этом уверен.
Круто развернувшись, Зубченко вернулся в помещение. Президент России, надежно изолированный и находящийся вместе со своей семьей под фактическим домашним арестом, занимал второй этаж огромной дачи, а его "охранники" из ФСК конфисковали для своих нужд весь ее первый этаж, приспособив многочисленные помещения под кабинеты и казармы.
Теперь, когда подчиненные не могли его видеть, майор Зубченко двигался гораздо быстрее. Он прошел к столу в своем кабинете и снял трубку телефона прямой связи с Москвой. Тишина. Он несколько раз нетерпеливо нажал на рычаг. Снова ничего.
Зубченко побледнел. Линия была оборвана.
– Товарищ майор!
Раздавшийся снаружи крик заставил его снова выбежать на крыльцо.
Он появился на дворе как раз в тот момент, когда колонна из одиннадцати БТРов сворачивала на длинную дорожку из хрустящего гравия, ведущую прямо к даче. Сквозь открытые люки он видел ряды солдат в касках, сидящих в десантных отсеках грозных боевых машин. Это были бойцы регулярной армии, и здесь их была по меньшей мере полная мотострелковая рота.
Майор с трудом сглотнул.
– Поднимайте караул, сержант, но пусть никто не стреляет без моей команды. Вам ясно? Может быть, эти люди прибыли к нам на усиление.
– Слушаюсь, – голос сержанта выдавал его сомнения. Повернувшись, он принялся выкрикивать команды, и около тридцати офицеров и сержантов отряда специального назначения выбежали на крыльцо или заняли позиции у дверей и окон дачи. Многие из них были полураздеты, так как внезапная тревога застала врасплох и тех, кто был свободен от дневной смены и наслаждался отдыхом или сном.
К тому времени, когда последний контрразведчик оказался на крыльце, БТРы подъехали почти вплотную к зданию.
С брони головной машины соскочил высокий, светловолосый полковник и решительно зашагал к крыльцу. К своему удивлению, майор узнал его. То был личный помощник маршала, полковник... Соловьев. Да-да, именно так.
Зубченко спустился по ступенькам и пошел ему навстречу.
– Что, черт побери, происходит, полковник?
Светло-голубые глаза полковника посмотрели буквально сквозь него.
– Боюсь, у меня пренеприятные новости, майор. Маршал Каминов и члены Военного Совета погибли.
Потрясенный этим сообщением, майор почувствовал, что рот его сам собой открылся.
– Что?! Как вы сказали?
– Они были расстреляны из засады на подъезде к даче, – Соловьев оскалился. – Никого не осталось в живых. Я сам только что оттуда.
Этому Зубченко поверил. От полковника пахло дымом и горячим потом.
– Из засады? – повторил он. – Но кто...
Полковник пожал плечами.
– Неизвестно. Пока неизвестно... Мы обнаружили несколько мертвых тел, по-видимому, это преступники, которых успели застрелить телохранители маршала. Один из них был руководителем французской службы безопасности.
– Бог ты мой! – это восклицание вырвалось у Зубченко само собой, и он растерянно посмотрел на Соловьева. – Но мне казалось, что французы... – он замолчал. – Зачем вы здесь, полковник?
Соловьев насмешливо-удивленно приподнял бровь.
– Я думаю, что это очевидно, майор. Я прибыл чтобы сопроводить президента страны обратно в Москву.
Майор кашлянул, не зная, что делать дальше. Ему отчаянно хотелось связаться с кем-нибудь из Федеральной службы.
– Кто вас уполномочил? – спросил он.
– Уполномочил? Маршал Каминов мертв, наша страна осталась без правительства и балансирует на грани войны. Чьи же, по-вашему, полномочия мне нужны? – спокойно ответил Соловьев и задумчиво посмотрел на майора сверху вниз. – Кто вы такой, майор? Патриот или блюститель законности?
Зубченко напрягся.
– Я знаю свой долг, полковник. Я не могу позволить президенту покинуть это здание без письменного приказа представителя законной власти.
– Президент и есть единственная законная власть, которая существует в стране, – резко перебил Соловьев. Шагнув ближе, он заговорил так тихо, чтобы его не услышали другие офицеры ФСК. – Подумайте хорошенько, майор. Готовы ли вы к тому, чтобы здесь и сейчас начать первую битву новой гражданской войны? Битву, которую вы проиграете?
Зубченко похолодел. По своему характеру, да и по подготовке тоже, он был полицейским, а не профессиональным военным, однако во взгляде и в голосе Соловьева он угадал непреклонную решимость довести свое дело до конца. Если он попытается оказать сопротивление этому человеку и его солдатам, он подпишет свой собственный смертный приговор.
Под пристальным взглядом полковника, лишавшим его присутствия духа, майор опустил глаза и, повернувшись к сержанту, процедил сквозь стиснутые зубы:
– Пропустить.
Соловьев рванулся вперед мимо офицера безопасности, чье лицо стало землисто-серым, вошел в дом и поднялся по лестнице на второй этаж. Высокий, широкоплечий российский президент вышел ему навстречу, и они встретились на полдороге. Как ни странно, но восемь месяцев вынужденного заточения восстановили силы и жизненную энергию этого человека. Он выглядел отдохнувшим и даже как будто помолодевшим. Совсем не таким помнил президента Соловьев за несколько дней до того, как генералы заставили его ввести военное положение.
Президент остановился на ступеньках и посмотрел вниз со сдержанной, несколько напряженной улыбкой.
– Это официальный визит или расстрельная команда, полковник?
– Ни то ни другое, господин президент. Маршал Каминов и его генералы убиты, – прямо сказал Соловьев. – Я и мои люди прибыли сюда чтобы сопроводить вас обратно в Москву.
– Обратно к власти?
Соловьев кивнул.
– Да. К тому времени, когда мы вернемся, там будет уже безопасно. Уже сейчас люди генералов Пихоева и Баратова разоружают некоторые подразделения ФСК и армии... до тех пор пока не будет доказана их лояльность.
Седовласый президент как будто даже не удивился.
– Понимаю, – он выпрямился, и от этого стал казаться еще выше и массивней. – Очень хорошо, полковник. Пусть так. Мне кажется, что время дорого...
– Да, – впервые голос Соловьева дрогнул. – Наши войска на польской границе...
– Готовы вторгнуться на территорию соседнего государства, – закончил за него президент. Заметив отразившееся на лице моложавого полковника удивление, президент хрипловато засмеялся. – Маршал Каминов был настолько любезен, что держал меня в курсе всего того, что он собирается проделать с народом, управлять которым я был избран, – он покачал крупной головой. – Подумать только, русские солдаты – наймиты французов! Какое безумие! Я скоро положу конец всему этому.
Соловьев с облегчением кивнул.
Когда они вместе спускались по лестнице, президент положил на плечо Соловьева свою тяжелую руку и сказал негромко:
– Еще одна вещь, полковник. Я знаю, чем рисковали вы и ваши товарищи ради нашей демократии. Я хотел бы только, Чтобы наш народ знал, сколь многим он обязан вам.
Соловьев медленно покачал головой.
– Мы просто исполнили свой долг, господин президент. Долг перед вами и перед Конституцией. Все остальное несущественно.
– И неразумно...
– И неразумно, – согласился Соловьев. – Каминов и его ближайшие соратники погибли, однако среди военных и министерских чиновников еще осталось немало им подобных. Сейчас они оказались без руководства, они растеряны и смущены, но так будет не всегда. Пройдет время... – тонкие губы полковника изогнулись в угрюмой гримасе. – Кто знает? Может быть, однажды мы снова вам понадобимся.
Российский президент медленно и печально кивнул. В молчании они вышли из дома и пошли к ожидающим бронетранспортерам.
* * *
ОПЕРАТИВНЫЙ ПУНКТ, БЕЛЫЙ ДОМ, ВАШИНГТОН
Высокопоставленные офицеры и гражданские чиновники, собравшиеся в помещении Оперативного пункта, кучкой сидели на одном конце большого прямоугольного стола таким образом, что все они были обращены лицами в сторону большого количества видеокамер, к огромному, во всю стену телевизионному экрану. На экране появилось изображение их британских коллег, собравшихся в помещении кабинета министров на Даунинг-стрит, 10. По мере того как военные действия набирали обороты, подобные видеоконференции между военными и политическими лидерами союзников, проводимые через спутник, стали привычным, ежедневным явлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138