Вот только что это за приказ? Уорд терпеть не мог все эти "шпионские страсти". Подобной чепухи он насмотрелся в кино и справедливо считал, что именно на экране кинематографа ей самое место.
Тем временем служба радарного оповещения "Инчхона" вот уже несколько минут вела самолет, оказавшийся в пределах радиуса действия радиолокационных установок. Это был "Оспри" V-22 корпуса морской пехоты, и теперь адмирал вместе с офицерами своего штаба томился на палубе, ожидая незваного гостя. Судя по всему, у него не было никакого официального или военного звания, но адмирал решил, что человек, к которому прислушивается сам президент, заслуживает формальной торжественной церемонии.
Если бы этот джентльмен действительно оказался столь влиятельным, то адмирал мог бы воспользоваться случаем и получить через него кое-какие сведения для себя лично. У него накопилось немало вопросов, на которые он хотел бы знать ответ. Например, ему было не совсем ясно, почему десятитысячная бригада Экспедиционного корпуса морской пехоты, разместившаяся на борту "Инчхона" и остальных кораблей, вошедших в состав десантной группы, получила приказ остаться в Северном море, вместо того, чтобы на всех парах торопиться в Гданьск? Еще важнее этого было понять, почему вторая партия тяжеловооруженных дивизий регулярной армии, в поддержке которых поляки отчаянно нуждались, вдруг повернула обратно на юго-запад и теперь шла на соединение с его группой десантных транспортов. И почему "медные каски" из Пентагона, как их прозвали с давних пор за парадные головные уборы, постоянно вмешиваются и корректируют его рабочий план бомбоштурмовых ударов по береговым базам противника? В нем постоянно появлялись новые цели, а старые вычеркивались, и все это происходило без каких-либо объяснений.
Адмирал поморщился. Офицеры его штаба почти круглосуточно совещались с начальством в Вашингтоне и Лондоне, пытаясь каким-либо образом разрешить вопрос с этим непонятным манипулированием.
Теперь самолет был виден невооруженным глазом. Огромный "Оспри" сбросил скорость, и его очертания стали меняться: крылья разворачивались, изменяя плоскость вращения винтов из вертикальной в горизонтальную. Конвертоплан завис в воздухе и плавно опустился на палубу вертолетоносца.
Уорд подумал, что сейчас начнется самое интересное. Прибывающие куда-либо "очень важные персоны", как правило, желали видеть почетный караул и группу встречающих; вот только скольких статистов ожидает эта "шишка" из Белого дома? Формальные вопросы этикета никогда не интересовали адмирала, и, впервые столкнувшись с этой проблемой, он попал в затруднительное положение.
После бурных дебатов офицеры штаба рекомендовали ему выстроить на палубе взвод морской пехоты. И теперь, лишь только "Оспри" сел, солдаты в полевой форме и с оружием в руках помчались по полетной палубе, чтобы выстроиться у зеленого борта прибывшей машины.
Как только дверь конвертоплана стала открываться, сержант рявкнул "Смирно!", и солдаты замерли, неестественно вытянувшись. Уорд мельком взглянул на них, надеясь, что гость останется доволен. Морские пехотинцы выглядели превосходно – поджарые, крепкие, готовые к бою.
Того же, увы, нельзя было сказать о прибывшем. Человек, первым ступивший на металлические ступеньки трапа, был столь высок, что ему пришлось сложиться чуть ли не пополам, выбираясь из люка "Оспри". Пепельного цвета костюм и кейс выглядели на палубе боевого корабля более чем неуместно. Худой и седовласый, он выглядел бы довольно представительно, если бы не его изможденное лицо и ввалившиеся щеки. Он производил впечатление человека, некогда крупного телом и полного страстей, а теперь высохшего и угасшего.
Гость осторожно спустился по трапу и настороженно осмотрелся, на мгновение задержавшись на пехотинцах. Даже на таком значительном расстоянии Джек Уорд заметил, как блеснули его глаза. Приезжий выпрямился во весь свой немалый рост, подошел к замершему в салюте командиру взвода и пожал молодому человеку руку.
Затем он повернулся к Уорду, дожидавшемуся его в нескольких шагах от шеренги пехотинцев.
– Благодарю вас за встречу, адмирал. Мое имя – Росс Хантингтон.
Уорд пожал протянутую руку, чувствуя невольную симпатию к гостю. Этот Хантингтон производил впечатление трезвого, крепко стоящего на ногах человека и был ни капли не похож на заносчивого вашингтонского чинушу, которого адмирал в глубине души ожидал и боялся увидеть. Уорд подозревал, что посланник президента одного с ним возраста, однако Хантингтон выглядел гораздо старше и держался немного скованно.
Что же он за птица, и почему в Вашингтоне решили, что Хантингтон столь необходим группе десантных транспортов?
* * *
РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЙ ПОЛЕТ В РАЙОН ГДАНЬСКА
Два "Миража" французских ВВС с треугольными крыльями молнией пронеслись на небольшой высоте над прибрежным польским городом Сопот и повернули на юг, взяв курс на торчащие вдалеке портальные краны, обозначающие собой Гданьский порт. На скорости около шестисот узлов, выстроенные вдоль морского берега гостиницы и отели Сопота пронеслись под фюзеляжами самолетов стремительным калейдоскопом черепичных крыш, дымоходов и песчаных пляжей. К востоку от города простиралось до самого горизонта Балтийское море.
Капитан Шарль Берто, пилот ведущего самолета, положил большой палец на кнопку включения фотоаппаратуры на рукояти управления. Он и его ведомый лейтенант Симонэ были на расстоянии всего нескольких секунд полета от объекта. Удивительно. Несмотря на то, что командование обещало провести несколько налетов авиации на другие цели, чтобы отвлечь внимание польских и американских истребителей от их разведывательного полета; казалось невероятным, что они сумели подобраться так близко к Гданьску и ни разу не были атакованы.
Тут это и произошло.
– Внимание, ракета! Ракета! Курсом шесть... – паническое радиосообщение Симонэ внезапно оборвалось. В наушниках раздался приглушенный грохот взрыва, за которым последовал лишь шорох статических разрядов. Ведомый "Мираж" превратился в кувыркающийся огненный шар.
Берто отреагировал почти мгновенно, заставив свой самолет совершить серию беспорядочных коротких маневров, чтобы ускользнуть с места атаки. Небольшая остроконечная тень, за которой тянулся шлейф упругого пламени и дыма, мелькнула в небе чуть впереди и взорвалась. Берто поспешно возобновил маневрирование, тщетно пытаясь обнаружить обстрелявший его истребитель противника.
Ничего. Снова ничего. Вот он! Французский летчик заметил мелькнувший позади него большой реактивный самолет с разнесенным хвостовым оперением. Это был F-15. На глазах Берто силуэт вражеского истребителя стал меняться, показались брюхо и плоскости крыльев. Преследовавший его самолет разворачивался в обратную сторону!
На какую-то долю секунды в Берто возобладал охотничий инстинкт летчика-истребителя. Его "Мираж", оборудованный для ведения воздушной разведки, имел несколько ракет "воздух-воздух" с термонаведением для самозащиты. Почему бы ему не повернуть вслед за убегающим врагом и не отомстить за смерть бедняги Симонэ? Но здравый смысл тут же взял верх и помог ему справиться с искушением.
Пилот F-15 ни за что не бросил бы свою добычу без достаточно веских причин. Очевидно, он приблизился к границе действия зенитных ракетных батарей, прикрывающих Гданьскую гавань от воздушного нападения. Внутри этой зоны каждый самолет автоматически расценивался как вражеский и подлежал обстрелу ракетами "Хок" и "Пэтриот", расположенных по периметру города.
Берто потянул рычаг и резко развернул "Мираж" обратно на юг. Портальные краны Гданьска были теперь гораздо ближе – на расстоянии всего нескольких километров.
Бип-бип-бип. Это запищал сигнализатор радарного обнаружения, предупреждая об опасности, и капитан Берто опустился еще ниже, стараясь укрыться от радаров управления зенитным огнем, уже начавших охоту за ним.
Теперь "Мираж" несся в считанных метрах от поверхности моря, то и дело вздрагивая, проваливаясь и раскачиваясь в приземных воздушных потоках. Преисполнившись мрачной решимости, Берто крепче вцепился в рукоять управления, направляя машину сквозь турбулентные вихри к порту.
Прямо перед ним с берега стартовала зенитная ракета, взбираясь ввысь на столбе огня и дыма. Шарль Берто оцепенел, прекрасно понимая, что у него нет ни времени, ни высоты, чтобы попытаться избегнуть попадания. Ему оставалось лишь двигаться прежним курсом и молиться. Если ему повезет, то американская радарная установка не сможет удержать на нем луч наведения на такой малой высоте.
Ему повезло. Ракета пронеслась над ним и взорвалась где-то далеко позади. Прежде чем батарея успела произвести второй выстрел, он оказался уже над городом.
Потянув на себя рычаг управления, Берто поднялся повыше, чтобы не зацепить крыши складов, магазинов и жилых домов, обрамляющих гавань. Большой палец снова утвердился на кнопке включения фототехники. В любую секунду она могла понадобиться.
Продолжая мчаться на высокой скорости, "Мираж" прогрохотал над последним рядом строений и оказался над гаванью, забитой кораблями. Пора! Он нажал на кнопку и выровнял машину.
Выстреливая в сторону ложные цели, чтобы обмануть ракеты с инфракрасной головкой самонаведения, которые могли быть выпущены по нему с любого из сгрудившихся внизу транспортных судов, Берто с быстротой молнии пронесся над портом и гаванью, над дюжиной огромных сухогрузов и транспортных кораблей, вставших на стоянку около доков, над одетыми в военную форму людьми, разбегающимися в разные стороны в поисках укрытия, и над сотнями раскрашенных в камуфляжные цвета боевых машин, вплотную одна к другой стоящих на причалах и набережных. Боже мой!
Берто включил радиосвязь.
– "Разведчик-лидер" – "Базе". Американцы разгружают в порту тяжелое вооружение. Повторяю! В порту разгружают тяжелое вооружение.
Теперь, когда его миссия была выполнена, Берто мог позволить себе на полной скорости нестись прочь, чтобы покинуть опасную зону.
Он не заметил направляемую радаром зенитную ракету, которая пристроилась ему в хвост и резко увеличила скорость. Мощная боеголовка взорвалась под правым крылом разведывательного самолета и полностью разрушила его. Объятый пламенем "Мираж" нелепо закувыркался и, взорвавшись, рухнул в воду.
* * *
ПАЛЕ-РОЙЯЛЬ, ПАРИЖ
Первые сообщения о переданном по радио предупреждении капитана Берто достигли Парижа после наступления темноты.
Во время частной беседы с министром обороны и начальником Главного департамента внешней безопасности Никола Десо сидел, опустив плечи и глядя в полированную поверхность стола перед собой. Приподнятое настроение сегодняшнего утра, когда посланник Сорэ сообщил ему о том, что русские согласны вступить в войну, давно оставило его.
Он поморщился. Из Москвы поступали невнятные, коротенькие сообщения, но было совершенно достоверно известно, что маршал Каминов и его генералы мертвы. Вместе с ними следовало похоронить и все надежды на то, что российско-французский договор когда-нибудь вступит в силу. Хуже всего было то, что законный президент России вернулся к власти, а он был широко известен своими проамериканскими настроениями. Как все произошло? Кто их предал?
Десо посмотрел на Морина.
– Вы еще не связались с Дюроком?
Начальник Департамента разведки покачал головой.
– Нет, господин министр. Никто в посольстве не видел ни его, ни его оперативников на протяжении вот уже целых суток.
– Невероятно!
Мишель Гюши шевельнулся в своем кресле.
– Невероятно или нет, но они отсутствуют, – министр обороны пожал плечами. – Может быть, они мертвы. Или их держат в тюрьме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Тем временем служба радарного оповещения "Инчхона" вот уже несколько минут вела самолет, оказавшийся в пределах радиуса действия радиолокационных установок. Это был "Оспри" V-22 корпуса морской пехоты, и теперь адмирал вместе с офицерами своего штаба томился на палубе, ожидая незваного гостя. Судя по всему, у него не было никакого официального или военного звания, но адмирал решил, что человек, к которому прислушивается сам президент, заслуживает формальной торжественной церемонии.
Если бы этот джентльмен действительно оказался столь влиятельным, то адмирал мог бы воспользоваться случаем и получить через него кое-какие сведения для себя лично. У него накопилось немало вопросов, на которые он хотел бы знать ответ. Например, ему было не совсем ясно, почему десятитысячная бригада Экспедиционного корпуса морской пехоты, разместившаяся на борту "Инчхона" и остальных кораблей, вошедших в состав десантной группы, получила приказ остаться в Северном море, вместо того, чтобы на всех парах торопиться в Гданьск? Еще важнее этого было понять, почему вторая партия тяжеловооруженных дивизий регулярной армии, в поддержке которых поляки отчаянно нуждались, вдруг повернула обратно на юго-запад и теперь шла на соединение с его группой десантных транспортов. И почему "медные каски" из Пентагона, как их прозвали с давних пор за парадные головные уборы, постоянно вмешиваются и корректируют его рабочий план бомбоштурмовых ударов по береговым базам противника? В нем постоянно появлялись новые цели, а старые вычеркивались, и все это происходило без каких-либо объяснений.
Адмирал поморщился. Офицеры его штаба почти круглосуточно совещались с начальством в Вашингтоне и Лондоне, пытаясь каким-либо образом разрешить вопрос с этим непонятным манипулированием.
Теперь самолет был виден невооруженным глазом. Огромный "Оспри" сбросил скорость, и его очертания стали меняться: крылья разворачивались, изменяя плоскость вращения винтов из вертикальной в горизонтальную. Конвертоплан завис в воздухе и плавно опустился на палубу вертолетоносца.
Уорд подумал, что сейчас начнется самое интересное. Прибывающие куда-либо "очень важные персоны", как правило, желали видеть почетный караул и группу встречающих; вот только скольких статистов ожидает эта "шишка" из Белого дома? Формальные вопросы этикета никогда не интересовали адмирала, и, впервые столкнувшись с этой проблемой, он попал в затруднительное положение.
После бурных дебатов офицеры штаба рекомендовали ему выстроить на палубе взвод морской пехоты. И теперь, лишь только "Оспри" сел, солдаты в полевой форме и с оружием в руках помчались по полетной палубе, чтобы выстроиться у зеленого борта прибывшей машины.
Как только дверь конвертоплана стала открываться, сержант рявкнул "Смирно!", и солдаты замерли, неестественно вытянувшись. Уорд мельком взглянул на них, надеясь, что гость останется доволен. Морские пехотинцы выглядели превосходно – поджарые, крепкие, готовые к бою.
Того же, увы, нельзя было сказать о прибывшем. Человек, первым ступивший на металлические ступеньки трапа, был столь высок, что ему пришлось сложиться чуть ли не пополам, выбираясь из люка "Оспри". Пепельного цвета костюм и кейс выглядели на палубе боевого корабля более чем неуместно. Худой и седовласый, он выглядел бы довольно представительно, если бы не его изможденное лицо и ввалившиеся щеки. Он производил впечатление человека, некогда крупного телом и полного страстей, а теперь высохшего и угасшего.
Гость осторожно спустился по трапу и настороженно осмотрелся, на мгновение задержавшись на пехотинцах. Даже на таком значительном расстоянии Джек Уорд заметил, как блеснули его глаза. Приезжий выпрямился во весь свой немалый рост, подошел к замершему в салюте командиру взвода и пожал молодому человеку руку.
Затем он повернулся к Уорду, дожидавшемуся его в нескольких шагах от шеренги пехотинцев.
– Благодарю вас за встречу, адмирал. Мое имя – Росс Хантингтон.
Уорд пожал протянутую руку, чувствуя невольную симпатию к гостю. Этот Хантингтон производил впечатление трезвого, крепко стоящего на ногах человека и был ни капли не похож на заносчивого вашингтонского чинушу, которого адмирал в глубине души ожидал и боялся увидеть. Уорд подозревал, что посланник президента одного с ним возраста, однако Хантингтон выглядел гораздо старше и держался немного скованно.
Что же он за птица, и почему в Вашингтоне решили, что Хантингтон столь необходим группе десантных транспортов?
* * *
РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЙ ПОЛЕТ В РАЙОН ГДАНЬСКА
Два "Миража" французских ВВС с треугольными крыльями молнией пронеслись на небольшой высоте над прибрежным польским городом Сопот и повернули на юг, взяв курс на торчащие вдалеке портальные краны, обозначающие собой Гданьский порт. На скорости около шестисот узлов, выстроенные вдоль морского берега гостиницы и отели Сопота пронеслись под фюзеляжами самолетов стремительным калейдоскопом черепичных крыш, дымоходов и песчаных пляжей. К востоку от города простиралось до самого горизонта Балтийское море.
Капитан Шарль Берто, пилот ведущего самолета, положил большой палец на кнопку включения фотоаппаратуры на рукояти управления. Он и его ведомый лейтенант Симонэ были на расстоянии всего нескольких секунд полета от объекта. Удивительно. Несмотря на то, что командование обещало провести несколько налетов авиации на другие цели, чтобы отвлечь внимание польских и американских истребителей от их разведывательного полета; казалось невероятным, что они сумели подобраться так близко к Гданьску и ни разу не были атакованы.
Тут это и произошло.
– Внимание, ракета! Ракета! Курсом шесть... – паническое радиосообщение Симонэ внезапно оборвалось. В наушниках раздался приглушенный грохот взрыва, за которым последовал лишь шорох статических разрядов. Ведомый "Мираж" превратился в кувыркающийся огненный шар.
Берто отреагировал почти мгновенно, заставив свой самолет совершить серию беспорядочных коротких маневров, чтобы ускользнуть с места атаки. Небольшая остроконечная тень, за которой тянулся шлейф упругого пламени и дыма, мелькнула в небе чуть впереди и взорвалась. Берто поспешно возобновил маневрирование, тщетно пытаясь обнаружить обстрелявший его истребитель противника.
Ничего. Снова ничего. Вот он! Французский летчик заметил мелькнувший позади него большой реактивный самолет с разнесенным хвостовым оперением. Это был F-15. На глазах Берто силуэт вражеского истребителя стал меняться, показались брюхо и плоскости крыльев. Преследовавший его самолет разворачивался в обратную сторону!
На какую-то долю секунды в Берто возобладал охотничий инстинкт летчика-истребителя. Его "Мираж", оборудованный для ведения воздушной разведки, имел несколько ракет "воздух-воздух" с термонаведением для самозащиты. Почему бы ему не повернуть вслед за убегающим врагом и не отомстить за смерть бедняги Симонэ? Но здравый смысл тут же взял верх и помог ему справиться с искушением.
Пилот F-15 ни за что не бросил бы свою добычу без достаточно веских причин. Очевидно, он приблизился к границе действия зенитных ракетных батарей, прикрывающих Гданьскую гавань от воздушного нападения. Внутри этой зоны каждый самолет автоматически расценивался как вражеский и подлежал обстрелу ракетами "Хок" и "Пэтриот", расположенных по периметру города.
Берто потянул рычаг и резко развернул "Мираж" обратно на юг. Портальные краны Гданьска были теперь гораздо ближе – на расстоянии всего нескольких километров.
Бип-бип-бип. Это запищал сигнализатор радарного обнаружения, предупреждая об опасности, и капитан Берто опустился еще ниже, стараясь укрыться от радаров управления зенитным огнем, уже начавших охоту за ним.
Теперь "Мираж" несся в считанных метрах от поверхности моря, то и дело вздрагивая, проваливаясь и раскачиваясь в приземных воздушных потоках. Преисполнившись мрачной решимости, Берто крепче вцепился в рукоять управления, направляя машину сквозь турбулентные вихри к порту.
Прямо перед ним с берега стартовала зенитная ракета, взбираясь ввысь на столбе огня и дыма. Шарль Берто оцепенел, прекрасно понимая, что у него нет ни времени, ни высоты, чтобы попытаться избегнуть попадания. Ему оставалось лишь двигаться прежним курсом и молиться. Если ему повезет, то американская радарная установка не сможет удержать на нем луч наведения на такой малой высоте.
Ему повезло. Ракета пронеслась над ним и взорвалась где-то далеко позади. Прежде чем батарея успела произвести второй выстрел, он оказался уже над городом.
Потянув на себя рычаг управления, Берто поднялся повыше, чтобы не зацепить крыши складов, магазинов и жилых домов, обрамляющих гавань. Большой палец снова утвердился на кнопке включения фототехники. В любую секунду она могла понадобиться.
Продолжая мчаться на высокой скорости, "Мираж" прогрохотал над последним рядом строений и оказался над гаванью, забитой кораблями. Пора! Он нажал на кнопку и выровнял машину.
Выстреливая в сторону ложные цели, чтобы обмануть ракеты с инфракрасной головкой самонаведения, которые могли быть выпущены по нему с любого из сгрудившихся внизу транспортных судов, Берто с быстротой молнии пронесся над портом и гаванью, над дюжиной огромных сухогрузов и транспортных кораблей, вставших на стоянку около доков, над одетыми в военную форму людьми, разбегающимися в разные стороны в поисках укрытия, и над сотнями раскрашенных в камуфляжные цвета боевых машин, вплотную одна к другой стоящих на причалах и набережных. Боже мой!
Берто включил радиосвязь.
– "Разведчик-лидер" – "Базе". Американцы разгружают в порту тяжелое вооружение. Повторяю! В порту разгружают тяжелое вооружение.
Теперь, когда его миссия была выполнена, Берто мог позволить себе на полной скорости нестись прочь, чтобы покинуть опасную зону.
Он не заметил направляемую радаром зенитную ракету, которая пристроилась ему в хвост и резко увеличила скорость. Мощная боеголовка взорвалась под правым крылом разведывательного самолета и полностью разрушила его. Объятый пламенем "Мираж" нелепо закувыркался и, взорвавшись, рухнул в воду.
* * *
ПАЛЕ-РОЙЯЛЬ, ПАРИЖ
Первые сообщения о переданном по радио предупреждении капитана Берто достигли Парижа после наступления темноты.
Во время частной беседы с министром обороны и начальником Главного департамента внешней безопасности Никола Десо сидел, опустив плечи и глядя в полированную поверхность стола перед собой. Приподнятое настроение сегодняшнего утра, когда посланник Сорэ сообщил ему о том, что русские согласны вступить в войну, давно оставило его.
Он поморщился. Из Москвы поступали невнятные, коротенькие сообщения, но было совершенно достоверно известно, что маршал Каминов и его генералы мертвы. Вместе с ними следовало похоронить и все надежды на то, что российско-французский договор когда-нибудь вступит в силу. Хуже всего было то, что законный президент России вернулся к власти, а он был широко известен своими проамериканскими настроениями. Как все произошло? Кто их предал?
Десо посмотрел на Морина.
– Вы еще не связались с Дюроком?
Начальник Департамента разведки покачал головой.
– Нет, господин министр. Никто в посольстве не видел ни его, ни его оперативников на протяжении вот уже целых суток.
– Невероятно!
Мишель Гюши шевельнулся в своем кресле.
– Невероятно или нет, но они отсутствуют, – министр обороны пожал плечами. – Может быть, они мертвы. Или их держат в тюрьме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138