Фон Силов никогда не видел, чтобы у его начальника было такое лицо.
– Да, герр генерал! Я понял! На нас вы можете положиться. Спасибо. Вам тоже желаю удачи, герр генерал.
Он положил трубку.
– Это Лейбниц...
Генерал Карл Лейбниц командовал дивизией, в которую входила их бригада. Бремер встал и оправил мундир.
– Решение принято. Марш на Польшу начнется в 4.00. Операция "Летняя молния".
Фон Силов похолодел. Когда отношения с Польшей и Чехией ухудшились, генштаб разработал несколько ограниченных операций в районе польской границы. "Летняя молния" была наиболее авантюрной по характеру. Разумеется, фон Силов, как штабист-оперативник, не верил, что какой-либо план будет реализован – даже когда стало совсем "жарко". Он надеялся, что горячие головы поостынут и возобладает здравый смысл.
По плану "Летняя молния" два корпуса ЕвроКона в полном составе – 2-й и 3-й – должны форсировать Нейсе южнее Франкфурта. Оба корпуса вместе располагали четырьмя сотнями тяжелых танков, тысячью с лишним артиллерийских самоходок, шестью сотнями единиц артиллерии. Если к этой огневой армаде добавить сто двадцать тысяч хорошо обученных солдат, получится внушительная армия. С воздуха ее должны будут поддерживать истребители, бомбардировщики и больше ста боевых вертолетов.
Еще три дивизии 1-го корпуса – французы и немцы – согласно плану перейдут через Одер севернее Франкфурта.
В случае удачи передовые польские части сразу же попадут в окружение. В то же самое время 6-й корпус и ряд союзных австрийских частей проведут ряд атак на чешские позиции и укажут расхрабрившимся чехам, что их место – мыть сортиры в обновленной Европе... 5-й корпус и две германские танковые дивизии останутся в резерве в центральной Германии.
Если все пойдет по плану, шесть дивизий ЕвроКона вторгнутся в брешь между двумя польскими механизированными армиями, которые противостояли им по ту сторону границы. Но разве этим все кончится?
Он решился спросить:
– В чем заключается наша стратегическая задача?
– "Наказать" польские вооруженные силы, – Бремер пожал плечами. – Только, черт побери, я не понимаю, что это означает!
"Вся эта затея дурно пахнет", – подумал фон Силов.
Не имея перед собой ясной цели, политической и военной, врываться на территорию соседней страны и растрачивать на эту операцию драгоценное время и силы, кричать "ура", одерживая легкие, но иллюзорные победы, – на взгляд опытного штабного офицера было бы ошибкой с роковыми последствиями.
Бремер словно прочитал его мысли.
– Я разделяю ваше мнение... Не хочется делать бесполезную работу. И еще хуже – зря проливать кровь. Но это наша ближайшая задача, по крайней мере, определенная четко, – он невесело усмехнулся. – Попробуем соединить несоединимое – безумие с разумом.
Операции, подобные "Летней молнии", разрабатывались в масштабе армий. Намечались лишь общие контуры военной кампании. Штабные офицеры в ранге фон Силова отвечали за детальную разработку плана действий более мелких подразделений – бригад, дивизий и корпусов. Оперативный план 2-го корпуса был составлен на основе концепции, выработанной во время последних штабных учений. Фон Силов и его коллеги из других подразделений внесли свои предложения. Из разрозненных кусочков мозаики сложилась общая картина. Мысль о том, что его "безумные" идеи, как однажды пошутил начальник штаба корпуса, будут проверяться под огнем противника, беспокоила фон Силова. В душе его боролись противоречивые чувства. Как профессиональный военный, он радовался тому, что его способности в области тактического мышления наконец-то будут по достоинству оценены друзьями и вышестоящим начальством. В то же время у него появились сомнения в необходимости и справедливости этой войны.
До него доходили сведения о бесцеремонных поступках ЕвроКона по отношению к Польше и другим малым странам Европы. Немецкий офицер не был так глух и слеп, как того хотелось бы политическим вождям Франции и Германии.
Бремер, видимо, мучился теми же проблемами.
– У нас есть одно оправдание. Мы – солдаты. Наш долг – выполнять приказы. Политику определяют избиратели. Они выбрали таких вождей. Пусть заменят их другими!..
Фон Силов сомневался в правильности подобных рассуждений. Солдаты Третьего Рейха тоже выполняли свой долг. Но они совершили непростительную ошибку. Неужели это повторится?
Высшие чины в армии и бонзы в правительстве, вероятно, отметали саму мысль о том, что у солдата может быть совесть. Они полагались целиком и полностью на профессиональных военных, таких, как фон Силов. А если в они узнали, о чем он думает, о чем думают его солдаты? Изменило бы это ситуацию?
Введение канцлером Германии чрезвычайного положения было продиктовано необходимостью. Хотя бы в качестве экстренной меры для наведения порядка. Многие решили, что это временная мера, и согласились с ней. Но шли месяцы, и Вилли не мог не видеть, что в стране ничего не меняется, законы и методы правления становятся все жестче. Демократические свободы, отнятые у граждан, правительство явно не собиралось возвращать обратно. Это тревожило Вилли. Будучи молодым офицером, он, против своей воли, служил диктаторскому режиму. Ему не хотелось, чтобы подобный эпизод в его биографии повторился.
Два часа спустя 19-я бригада была уже на марше. Длинная вереница танков и самоходок подползала к польской границе. Путь проходил мимо одиноких небогатых хуторов, сквозь мертвые или умирающие леса. Открытые угольные разработки превратили этот край в грязную, дымящуюся черными терриконами свалку.
Остальные танковые и механизированные части тем временем такой же нескончаемой колонной шли через Котбус. Словно металлическое сверло пробуравило город насквозь. Основные силы 2-го корпуса армии ЕвроКона следовали по пятам за 19-ой бригадой. Ей предстояло расчистить им дорогу внутрь Польши.
* * *
ФОРСТ, ПОЛЬСКАЯ ГРАНИЦА
Светало. Солнце поднялось над горизонтом. Громадный светлый диск повис в безоблачном небе над темной полосой леса на польском берегу Нейсе.
Красноватые лучи блеснули в металлических конструкциях железнодорожного моста через реку. Впечатление было такое, что мост охвачен пожаром. Ласковый ветерок дул с юга. Все предвещало хорошую погоду, славный летний денек.
Люди в маскировочных комбинезонах скользнули на мост и соорудили деревянный настил поверх рельсовой колеи для свободного прохождения танков и бронемашин. Другие инженерные части, приданные 19-й бригаде командованием дивизии и корпуса, занялись возведением понтонных переправ через Нейсе. Работа шла четко, в стремительном темпе. Как только подвозилась очередная секция, ее тут же спускали на воду и скрепляли с другими. Переправа росла со сказочной быстротой. Батареи артиллерийских самоходок заняли открытые позиции возле моста. Танки "Леопард" подняли радарные антенны. Из гнезд выползли зенитные 35-миллиметровые установки, на случай, если польские самолеты появятся в небе над Форстом. В самом городе расположились установки ракет "земля-воздух". Они тоже сторожили небо, обеспечивая спорую работу саперов.
Улицы Форста были забиты техникой. Бронированные самоходки, пехотные машины "Мардер", танки "Леопард" стояли вплотную. Никогда еще не скапливалось такой массы металла на таком узком пространстве. Танкисты и артиллеристы использовали каждый подходящий кусочек брони, чтобы улечься и урвать часок для сна. Лишь наблюдатели торчали над башнями танков и разглядывали в бинокли польский берег. Низкое солнце било им в глаза. Лес на том берегу был темен и молчалив.
В конце улицы, ведущей к мосту, возле штабной гусеничной машины американского производства М577 собралась кучка офицеров. Низко пригнувшись, Вилли выбрался из М577, служившей оперативным командным пунктом бригады, и растворился среди подчиненных. Он жмурился на ярком солнце. После ночи, проведенной в чреве бронемашины над тактической картой при мигающей на ходу тусклой лампочке, утренний свет был нестерпимым для глаз.
– Есть новости, сэр?
Фон Силов кивнул.
– Майор Гаузер заверил меня, что грузы уже в пути. Через тридцать минут мы получим полный комплект, согласно представленным спискам. Пунктуальность – его конек, и я склонен ему верить.
Взрыв смеха последовал за этим сообщением. Смеялись громче, чем обычно, когда он ранее выдавал подобные новости. Люди нарочно бодрились, пряча в душе страх. Перспектива быть убитым через час или два была настолько реальна, что всем хотелось повеселиться напоследок. Подавление мятежей и уличное патрулирование – все это было бескровное и безопасное времяпрепровождение по сравнению с современной войной. Фон Силов хорошо понимал, почему они так возбуждены, и сам ощущал некоторую дрожь. Ему пришлось побывать под огнем, когда он участвовал в миротворческой операции на Балканах. В то время сербы дрались с хорватами, но миротворцам тоже доставалось. Тогда он действительно испытал страх, гораздо более глубокий, чем сейчас. Воспоминания о тех днях ему были неприятны. Он полностью зависел от чьих-то приказов, не располагал собой, его бросало, как щепку в бурном потоке, куда угодно по чужой воле. Теперь же он нес слишком большую ответственность и слишком был занят, чтобы думать о смерти.
Движение на том берегу привлекло его внимание. С поднятыми руками, обезоруженные, польские солдаты – числом около взвода, брели уныло к реке, под прицелом германских конвоиров, чьи лица и руки были вымазаны для маскировки черной краской.
Поляки были взяты в плен в результате первой и самой опасной фазы операции по форсированию Нейсе. Одетая в темные прорезиненные костюмы ударная группа разведывательного батальона 19-й бригады перед рассветом переплыла реку. Немцы обрушились на крохотный польский гарнизон в ближайшей деревне, который осуществлял охрану моста. Польская военная форма отличалась некоторым щегольством, и контраст в одежде между пленными и их конвоирами, похожими на чертей, сбежавших из ада, вызвал у офицеров новый приступ смеха.
Легковооруженные пехотинцы из егерских батальонов дивизии, совместно с разведчиками танковой бригады, скрытно заняли позиции в лесу. Лес был напичкан солдатами, как грибами. Теперь уже немцы охраняли мост от поляков. Десантники, затаившиеся в лесу, будут нести караул до момента, когда удар тяжелых танков и самоходок освободит их от этого дежурства.
Вилли заключил пари, что этот пограничный пункт будет слабо охраняем, и выиграл. Имея всего четыре дивизии на фронте протяженностью четыреста километров, поляки не могли оборонять каждый участок границы. Нить была тонкой и рвалась во многих местах. В секторе напротив Форста польские подразделения сосредоточились десятью километрами южнее, возле Ольшина, где проходила автомобильная магистраль. Они не ожидали немецкого удара в районе Засеки. Железнодорожный мост, на их взгляд, не представлял большой ценности для немецких танковых частей.
Фон Силов рассчитывал доказать полякам, что они ошиблись. После форсирования Нейсе 19-я бригада двинется вдоль железнодорожного полотна через лес, который в основном состоял из молодняка и не был способен преградить путь танкам. Хвойный подлесок был достаточно тверд для прохождения колесных и гусеничных машин. Помогут и бульдозеры, которые фон Силов собирался послать на расчистку дороги от лесных завалов. Они пересекут лес наискось и проложат путь "Леопардам" и "Мардерам" до автомобильной магистрали. Поляки в Ольшине будут атакованы с тыла и с фланга еще до того, как их командир узнает о вторжении армии ЕвроКона.
* * *
7-Й РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЙ БАТАЛЬОН, ТУЛЬПИЦ, ПОЛЬША
7-й разведывательный батальон танковой дивизии продвигался через леса, на километр опережая основные силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
– Да, герр генерал! Я понял! На нас вы можете положиться. Спасибо. Вам тоже желаю удачи, герр генерал.
Он положил трубку.
– Это Лейбниц...
Генерал Карл Лейбниц командовал дивизией, в которую входила их бригада. Бремер встал и оправил мундир.
– Решение принято. Марш на Польшу начнется в 4.00. Операция "Летняя молния".
Фон Силов похолодел. Когда отношения с Польшей и Чехией ухудшились, генштаб разработал несколько ограниченных операций в районе польской границы. "Летняя молния" была наиболее авантюрной по характеру. Разумеется, фон Силов, как штабист-оперативник, не верил, что какой-либо план будет реализован – даже когда стало совсем "жарко". Он надеялся, что горячие головы поостынут и возобладает здравый смысл.
По плану "Летняя молния" два корпуса ЕвроКона в полном составе – 2-й и 3-й – должны форсировать Нейсе южнее Франкфурта. Оба корпуса вместе располагали четырьмя сотнями тяжелых танков, тысячью с лишним артиллерийских самоходок, шестью сотнями единиц артиллерии. Если к этой огневой армаде добавить сто двадцать тысяч хорошо обученных солдат, получится внушительная армия. С воздуха ее должны будут поддерживать истребители, бомбардировщики и больше ста боевых вертолетов.
Еще три дивизии 1-го корпуса – французы и немцы – согласно плану перейдут через Одер севернее Франкфурта.
В случае удачи передовые польские части сразу же попадут в окружение. В то же самое время 6-й корпус и ряд союзных австрийских частей проведут ряд атак на чешские позиции и укажут расхрабрившимся чехам, что их место – мыть сортиры в обновленной Европе... 5-й корпус и две германские танковые дивизии останутся в резерве в центральной Германии.
Если все пойдет по плану, шесть дивизий ЕвроКона вторгнутся в брешь между двумя польскими механизированными армиями, которые противостояли им по ту сторону границы. Но разве этим все кончится?
Он решился спросить:
– В чем заключается наша стратегическая задача?
– "Наказать" польские вооруженные силы, – Бремер пожал плечами. – Только, черт побери, я не понимаю, что это означает!
"Вся эта затея дурно пахнет", – подумал фон Силов.
Не имея перед собой ясной цели, политической и военной, врываться на территорию соседней страны и растрачивать на эту операцию драгоценное время и силы, кричать "ура", одерживая легкие, но иллюзорные победы, – на взгляд опытного штабного офицера было бы ошибкой с роковыми последствиями.
Бремер словно прочитал его мысли.
– Я разделяю ваше мнение... Не хочется делать бесполезную работу. И еще хуже – зря проливать кровь. Но это наша ближайшая задача, по крайней мере, определенная четко, – он невесело усмехнулся. – Попробуем соединить несоединимое – безумие с разумом.
Операции, подобные "Летней молнии", разрабатывались в масштабе армий. Намечались лишь общие контуры военной кампании. Штабные офицеры в ранге фон Силова отвечали за детальную разработку плана действий более мелких подразделений – бригад, дивизий и корпусов. Оперативный план 2-го корпуса был составлен на основе концепции, выработанной во время последних штабных учений. Фон Силов и его коллеги из других подразделений внесли свои предложения. Из разрозненных кусочков мозаики сложилась общая картина. Мысль о том, что его "безумные" идеи, как однажды пошутил начальник штаба корпуса, будут проверяться под огнем противника, беспокоила фон Силова. В душе его боролись противоречивые чувства. Как профессиональный военный, он радовался тому, что его способности в области тактического мышления наконец-то будут по достоинству оценены друзьями и вышестоящим начальством. В то же время у него появились сомнения в необходимости и справедливости этой войны.
До него доходили сведения о бесцеремонных поступках ЕвроКона по отношению к Польше и другим малым странам Европы. Немецкий офицер не был так глух и слеп, как того хотелось бы политическим вождям Франции и Германии.
Бремер, видимо, мучился теми же проблемами.
– У нас есть одно оправдание. Мы – солдаты. Наш долг – выполнять приказы. Политику определяют избиратели. Они выбрали таких вождей. Пусть заменят их другими!..
Фон Силов сомневался в правильности подобных рассуждений. Солдаты Третьего Рейха тоже выполняли свой долг. Но они совершили непростительную ошибку. Неужели это повторится?
Высшие чины в армии и бонзы в правительстве, вероятно, отметали саму мысль о том, что у солдата может быть совесть. Они полагались целиком и полностью на профессиональных военных, таких, как фон Силов. А если в они узнали, о чем он думает, о чем думают его солдаты? Изменило бы это ситуацию?
Введение канцлером Германии чрезвычайного положения было продиктовано необходимостью. Хотя бы в качестве экстренной меры для наведения порядка. Многие решили, что это временная мера, и согласились с ней. Но шли месяцы, и Вилли не мог не видеть, что в стране ничего не меняется, законы и методы правления становятся все жестче. Демократические свободы, отнятые у граждан, правительство явно не собиралось возвращать обратно. Это тревожило Вилли. Будучи молодым офицером, он, против своей воли, служил диктаторскому режиму. Ему не хотелось, чтобы подобный эпизод в его биографии повторился.
Два часа спустя 19-я бригада была уже на марше. Длинная вереница танков и самоходок подползала к польской границе. Путь проходил мимо одиноких небогатых хуторов, сквозь мертвые или умирающие леса. Открытые угольные разработки превратили этот край в грязную, дымящуюся черными терриконами свалку.
Остальные танковые и механизированные части тем временем такой же нескончаемой колонной шли через Котбус. Словно металлическое сверло пробуравило город насквозь. Основные силы 2-го корпуса армии ЕвроКона следовали по пятам за 19-ой бригадой. Ей предстояло расчистить им дорогу внутрь Польши.
* * *
ФОРСТ, ПОЛЬСКАЯ ГРАНИЦА
Светало. Солнце поднялось над горизонтом. Громадный светлый диск повис в безоблачном небе над темной полосой леса на польском берегу Нейсе.
Красноватые лучи блеснули в металлических конструкциях железнодорожного моста через реку. Впечатление было такое, что мост охвачен пожаром. Ласковый ветерок дул с юга. Все предвещало хорошую погоду, славный летний денек.
Люди в маскировочных комбинезонах скользнули на мост и соорудили деревянный настил поверх рельсовой колеи для свободного прохождения танков и бронемашин. Другие инженерные части, приданные 19-й бригаде командованием дивизии и корпуса, занялись возведением понтонных переправ через Нейсе. Работа шла четко, в стремительном темпе. Как только подвозилась очередная секция, ее тут же спускали на воду и скрепляли с другими. Переправа росла со сказочной быстротой. Батареи артиллерийских самоходок заняли открытые позиции возле моста. Танки "Леопард" подняли радарные антенны. Из гнезд выползли зенитные 35-миллиметровые установки, на случай, если польские самолеты появятся в небе над Форстом. В самом городе расположились установки ракет "земля-воздух". Они тоже сторожили небо, обеспечивая спорую работу саперов.
Улицы Форста были забиты техникой. Бронированные самоходки, пехотные машины "Мардер", танки "Леопард" стояли вплотную. Никогда еще не скапливалось такой массы металла на таком узком пространстве. Танкисты и артиллеристы использовали каждый подходящий кусочек брони, чтобы улечься и урвать часок для сна. Лишь наблюдатели торчали над башнями танков и разглядывали в бинокли польский берег. Низкое солнце било им в глаза. Лес на том берегу был темен и молчалив.
В конце улицы, ведущей к мосту, возле штабной гусеничной машины американского производства М577 собралась кучка офицеров. Низко пригнувшись, Вилли выбрался из М577, служившей оперативным командным пунктом бригады, и растворился среди подчиненных. Он жмурился на ярком солнце. После ночи, проведенной в чреве бронемашины над тактической картой при мигающей на ходу тусклой лампочке, утренний свет был нестерпимым для глаз.
– Есть новости, сэр?
Фон Силов кивнул.
– Майор Гаузер заверил меня, что грузы уже в пути. Через тридцать минут мы получим полный комплект, согласно представленным спискам. Пунктуальность – его конек, и я склонен ему верить.
Взрыв смеха последовал за этим сообщением. Смеялись громче, чем обычно, когда он ранее выдавал подобные новости. Люди нарочно бодрились, пряча в душе страх. Перспектива быть убитым через час или два была настолько реальна, что всем хотелось повеселиться напоследок. Подавление мятежей и уличное патрулирование – все это было бескровное и безопасное времяпрепровождение по сравнению с современной войной. Фон Силов хорошо понимал, почему они так возбуждены, и сам ощущал некоторую дрожь. Ему пришлось побывать под огнем, когда он участвовал в миротворческой операции на Балканах. В то время сербы дрались с хорватами, но миротворцам тоже доставалось. Тогда он действительно испытал страх, гораздо более глубокий, чем сейчас. Воспоминания о тех днях ему были неприятны. Он полностью зависел от чьих-то приказов, не располагал собой, его бросало, как щепку в бурном потоке, куда угодно по чужой воле. Теперь же он нес слишком большую ответственность и слишком был занят, чтобы думать о смерти.
Движение на том берегу привлекло его внимание. С поднятыми руками, обезоруженные, польские солдаты – числом около взвода, брели уныло к реке, под прицелом германских конвоиров, чьи лица и руки были вымазаны для маскировки черной краской.
Поляки были взяты в плен в результате первой и самой опасной фазы операции по форсированию Нейсе. Одетая в темные прорезиненные костюмы ударная группа разведывательного батальона 19-й бригады перед рассветом переплыла реку. Немцы обрушились на крохотный польский гарнизон в ближайшей деревне, который осуществлял охрану моста. Польская военная форма отличалась некоторым щегольством, и контраст в одежде между пленными и их конвоирами, похожими на чертей, сбежавших из ада, вызвал у офицеров новый приступ смеха.
Легковооруженные пехотинцы из егерских батальонов дивизии, совместно с разведчиками танковой бригады, скрытно заняли позиции в лесу. Лес был напичкан солдатами, как грибами. Теперь уже немцы охраняли мост от поляков. Десантники, затаившиеся в лесу, будут нести караул до момента, когда удар тяжелых танков и самоходок освободит их от этого дежурства.
Вилли заключил пари, что этот пограничный пункт будет слабо охраняем, и выиграл. Имея всего четыре дивизии на фронте протяженностью четыреста километров, поляки не могли оборонять каждый участок границы. Нить была тонкой и рвалась во многих местах. В секторе напротив Форста польские подразделения сосредоточились десятью километрами южнее, возле Ольшина, где проходила автомобильная магистраль. Они не ожидали немецкого удара в районе Засеки. Железнодорожный мост, на их взгляд, не представлял большой ценности для немецких танковых частей.
Фон Силов рассчитывал доказать полякам, что они ошиблись. После форсирования Нейсе 19-я бригада двинется вдоль железнодорожного полотна через лес, который в основном состоял из молодняка и не был способен преградить путь танкам. Хвойный подлесок был достаточно тверд для прохождения колесных и гусеничных машин. Помогут и бульдозеры, которые фон Силов собирался послать на расчистку дороги от лесных завалов. Они пересекут лес наискось и проложат путь "Леопардам" и "Мардерам" до автомобильной магистрали. Поляки в Ольшине будут атакованы с тыла и с фланга еще до того, как их командир узнает о вторжении армии ЕвроКона.
* * *
7-Й РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЙ БАТАЛЬОН, ТУЛЬПИЦ, ПОЛЬША
7-й разведывательный батальон танковой дивизии продвигался через леса, на километр опережая основные силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138