Лицо Годфри стало грустным и серьезным. – Что значат полчаса телесных страданий в сравнении с вечными муками души в адском пламени?
– О телесных страданиях легко говорить с пренебрежением. Выносить их куда труднее.
Годфри вновь сокрушенно вздохнул и пожал плечами.
– Вы правы, Мэтью. Вчера был арестован еще один проповедник-евангелист. О, я хотел бы, чтобы у меня достало сил бестрепетно взойти на костер. Помните, я рассказывал вам, что присутствовал при сожжении Джона Ламберта?
– Конечно.
Я тут же вспомнил рассказ Барака о беспримерном мужестве этого мученика.
– Я пошел туда, дабы укрепить свой дух, созерцая столь впечатляющий пример. Воистину, Ламберт превысил пределы человеческой стойкости. И все же это было ужасное зрелище.
– Всякая казнь ужасна.
– В тот день дул довольно сильный ветер, и он доносил до толпы зрителей жуткие хлопья черной жирной сажи. Ламберт к тому времени уже был мертв. Да, подобная смерть ужасна, и все же есть люди, которые ее заслуживают, – добавил Годфри, и глаза его полыхнули гневом. – Я присутствовал и при казни отца Фореста, предателя-паписта. – Годфри судорожно сжал кулаки. – Мне казалось, я своими глазами видел, как черная его душа отправилась прямиком в ад. Да, подчас мучительная смерть – это лишь справедливая кара. В борьбе с папистами мы должны быть решительны и беспощадны. Иначе они одержат верх.
Глаза Годфри зажглись холодным жестоким блеском, лицо исказилось от негодования. Стремительность, с которой этот мягкий и доброжелательный человек превратился в непримиримого фанатика, так поразила меня, что я невольно вздрогнул.
– Мне пора идти, Годфри, – тихо произнес я. – Надо подготовиться к выступлению на процессе против Билкнэпа.
Я взглянул в его лицо, все еще хранившее суровое и непроницаемое выражение.
– Если правление корпорации наложит на вас высокий штраф, который вам будет трудно выплатить, я буду рад оказать вам помощь.
– Спасибо, Мэтью, – ответил он.
Жестокий огонь, полыхавший в его взгляде, погас, голос вновь звучал мягко и грустно.
– Все-таки очень жаль, что такое благое дело, как уничтожение монастырей, обернули к своей выгоде мошенники вроде Билкнэпа. Полученные средства следовало использовать на всеобщее благо: для строительства больниц и школ.
– Надеюсь, именно так они и будут использованы. Ведь далеко не все монастырские владения оказались в распоряжении ловких пройдох, – ответил я. Но на память мне тут же пришли слова леди Онор о законниках, озабоченных лишь тем, как набить собственный карман.
Я просидел за столом около двух часов, просматривая материалы дела и записывая основные тезисы собственного выступления. Потом сложил документы в сумку, перекинул ее через плечо и направился в библиотеку. В одной из бумаг, обнаруженных Майклом Гриствудом в монастыре Святого Варфоломея, говорилось о том, что римляне за сотни лет до византийцев использовали горючее вещество, подобное греческому огню. Я хотел выяснить источник этих сведений. Возможно, римляне применяли какое-то другое вещество, которое действовало не совсем так, как то, о котором я уже так много слышал? Учитывая легендарную мощь римских войск, все это было вполне вероятно. Час был поздний, и большинство окон погасло. Лишь окно библиотеки по-прежнему испускало тусклый желтый свет. Я вошел в просторный зал, где уходившие ввысь ряды полок прогибались под тяжестью великого множества томов. В комнате царил полумрак, свечи горели лишь на столе библиотекаря. Мастер Роули, пожилой человек невероятной учености, всем книгам на свете предпочитал законоведческие труды. Сейчас он сосредоточенно изучал пухлый том Брэктона. К залу судебных заседаний он никогда и близко не подходил, зато являлся непревзойденным знатоком всех юридических тонкостей, и потому даже барристеры нередко обращались к нему за советом. Завидев меня, библиотекарь встал и поклонился.
– Вы разрешите мне взять свечу, мастер Роули? Мне надо найти кое-какие книги.
– Да, конечно, мастер Шардлейк, – приветливо откликнулся библиотекарь. – Может, я сумею вам помочь. Вас интересуют вопросы, связанные с правом на собственность?
– Нет, сегодня я намерен заняться совсем другими вопросами.
Я взял с полки одну из свечей, зажег ее от той, что стояла на столе Роули, и направился к полке, где хранились книги, посвященные римскому праву и римской истории. У меня был список авторов, упоминавшихся в бумагах: Ливии, Плутарх, Лукулл, несколько историков-летописцев.
Однако мне не удалось отыскать ни одной нужной книги. Полка наполовину опустела, в рядах книг тут и там зияли пустые места. Возможно, меня опередил Майкл Гриствуд? Но книги разрешается выносить из библиотеки чрезвычайно редко, да и то только барристерам высшего ранга; Гриствуд же был простым поверенным. Стол библиотекаря располагался так, что незаметно вынести из библиотеки полдюжины книг было совершенно невозможно. Я подошел к Роули. Он оторвался от чтения и поднял на меня вопросительный взгляд.
– Все книги, которые мне нужны, кто-то забрал, мастер Роули. На полке не осталось ни одной из этого списка, – сообщил я, протягивая ему лист бумаги. – Странно, что вы разрешили вынести из библиотеки столько книг сразу. Если не секрет, кому вы их выдали?
Библиотекарь, нахмурившись, пробежал список глазами.
– Я никому не выдавал этих книг, сэр, – возразил он. – Возможно, кто-то просто поставил их на другую полку, и теперь их трудно найти.
Свои слова старик сопроводил фальшивой улыбкой, и я догадался, что он лжет.
– Вряд ли, – покачал я головой. – На полке остались бреши. У вас ведь наверняка есть список книг, выданных во временное пользование, не так ли?
Различив суровые нотки в моем голосе, старик насторожился еще больше.
– Да, конечно, сэр, – кивнул он и облизал пересохшие губы. – Сейчас я его найду.
Роули достал какую-то бумагу и сделал вид, что внимательно ее просматривает. Потом он испустил тяжелый вздох и вновь вскинул на меня тревожно бегающий взгляд.
– Как я и говорил вам, сэр, эти книги никому не выдавались. Наверняка клерк по небрежности поставил их не на ту полку. Завтра я непременно их найду.
Библиотекарь лгал так откровенно, что я даже почувствовал укол обиды: мне казалось, что старик Роули хорошо ко мне относится. И в то же время я понимал, что на обман его толкает страх.
– Мастер Роули, по-моему, вы недооцениваете серьезность произошедшего, – веско произнес я. – Из вверенной вашим попечениям библиотеки пропали чрезвычайно ценные книги. Мне придется сообщить об этом в правление корпорации.
– Как вам будет угодно, сэр, – судорожно вздохнув, пролепетал Роули.
– Завтра же я сообщу старшему хранителю Хиту, что вы пренебрегаете своими обязанностями, – угрожающе процедил я.
Однако угроза не подействовала; те, кто забрал книги, явно внушали Роули больший страх, чем старший хранитель. Старик лишь потупил голову и едва слышно повторил:
– Как вам будет угодно.
Мне оставалось лишь уйти ни с чем. Выйдя из библиотеки, я сжал кулаки и выругался. Неудачи по-прежнему меня преследовали; стоило мне предпринять какой-то шаг, выяснялось, что меня опередил неизвестный и, увы, более проворный соперник. И все же мой визит в библиотеку нельзя было назвать безрезультатным. Кое-что мне удалось выяснить: в книгах из моего списка действительно содержатся сведения о греческом огне. К счастью, библиотека Линкольнс-Инна – не единственная в городе. Я могу воспользоваться библиотекой Гилдхолла.
Торопливо шагая к калитке, я заметил, что погода переменилась: горячий воздух словно сгустился, стал влажным и липким.
– Доброй ночи, сэр, – прокричал мне вслед привратник.
Повернув на Канцлер-лейн, я ощутил у себя за спиной легкое движение. Резко повернувшись, я увидел, что у ближайшего дома стоит какой-то здоровенный молодой парень. В ярком свете, льющемся из окон дома, я сумел хорошо разглядеть его круглое глуповатое лицо с толстым носом, покрытым бородавками. Рука моя моментально потянулась к рукоятке кинжала. Парень, прищурившись, наблюдал за мной; внезапно он повернулся и пустился наутек. Шаги гулко отдавались по пустынной мостовой.
Тяжело переводя дух, я продолжил путь. Бэтшеба Грин упоминала о человеке с покрытым бородавками носом. Я оглянулся вокруг, пытаясь понять, не притаился ли где-нибудь его рябой сообщник. Но на улице не было ни души. Здоровенный детина, вне всякого сомнения, незаметно преследовал меня от самых ворот корпорации, выжидая удобного момента, чтобы прикончить. Мысль эта заставила меня вздрогнуть.
Испуганно озираясь по сторонам и настороженно прислушиваясь, я двинулся к своему дому. Без всяких приключений добравшись до ворот, я вздохнул с облегчением и тут же выругал себя за безрассудство. Вне всякого сомнения, расхаживать ночью в одиночестве было с моей стороны непростительной глупостью.
ГЛАВА 19
Проснувшись на следующее утро, я обнаружил, что небо над городом затянуто тяжелыми свинцовыми тучами. Сквозь открытое окно моей спальни в комнату проникал тяжелый спертый воздух.
«Сегодня первое июня», – вспомнил я, едва открыв глаза.
Через девять дней Элизабет вновь предстанет перед уголовным судом; через девять дней король должен увидеть греческий огонь в действии. За завтраком я рассказал Бараку о пропавших из библиотеки книгах и о человеке, преследовавшем меня на ночной улице. В свою очередь он поделился сведениями, которые ему удалось собрать, шатаясь по питейным заведениям. Так, он слышал, что огненное балтийское пойло продавалось в таверне под названием «Голубой вепрь», расположенной в Биллингс-гейте, на берегу реки. Кабаки, находящиеся в окрестностях Уолбрука, Барак тоже не обошел своим вниманием, однако слуги семейства Уэнтворт в подобные заведения никогда не заглядывали. Как выяснилось, у Уэнтвортов работали исключительно люди трезвые и благочестивые.
– Мне удалось поговорить со слугой из соседнего дома, но он сказал лишь, что Уэнтворты живут очень замкнуто. А потом мне пришлось добрых полчаса слушать его сетования по поводу пропавшего старого пса, к которому этот малый был очень привязан.
– Прошлой ночью вы неплохо поработали.
Несмотря на то что Барак влил в себя изрядное количество пива, вид у него был свежий и бодрый.
– Я расспрашивал, не видал ли кто рябого парня и малого с бородавчатым носом. Однако об этих красавцах нет ни слуху ни духу. Скорее всего, они не из Лондона. Я уже начал думать, что они решили смыться из города. Но судя по тому, что вы рассказываете, эта парочка по-прежнему здесь.
Тут вошла Джоан с письмом. Я взломал печать.
– От вдовы Гриствуд, – сообщил я. – Она хочет встретиться с нами в Лотбири, в двенадцать. Если слушание дела закончится вовремя, мы как раз успеем.
– Если хотите, я пойду с вами в Вестминстер-холл.
На это утро у меня не было для Барака никаких поручений.
– Да, я бы не отказался от спутника, – кивнул я. Откровенно говоря, после вчерашнего у меня нет желания разгуливать в одиночестве. Только, если вы пойдете в суд, вам лучше переодеться. Есть у вас что-нибудь черное, строгое и неброское?
– Не беспокойтесь, когда это необходимо, я могу выглядеть самым почтенным образом. Кстати, сегодня вечером – званый обед у леди Онор, – добавил Барак и многозначительно подмигнул. – Наверняка вы ждете не дождетесь этого события.
В ответ я пробормотал что-то нечленораздельное. О встрече с леди Онор в Линкольнс-Инне я не упоминал, опасаясь упреков Барака за упущенную возможность как следует расспросить эту очаровательную женщину. Мы вышли из дома и направились к пристани, намереваясь нанять лодку. Я заметил, что люди, встречавшиеся нам по пути, бросают выжидающие взгляды на хмурое небо. Духота стояла такая, что я, пройдя несколько шагов, уже обливался потом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104