Судя по последним словам, кто-то прочел мальчику вслух одно из официальных воззваний. Я грустно улыбнулся и потрепал Предка по холке.
– Война – это кровавое дело, Саймон.
– Но ведь долг каждого из нас – дать отпор папистам, правда, сэр? Ох, скорее бы мне вырасти и стать солдатом или моряком.
Я уже готовился возразить, но тут со двора донесся цокот копыт. Барак, усталый и запыленный, спешился у дверей конюшни. Саймон побежал к нему и взял лошадь за поводья.
– Есть какие-нибудь новости? – спросил я.
– Пройдем в дом.
Вслед за ним я вернулся в гостиную. Барак провел рукой по своей остриженной голове, сморщил лоб и надул щеки.
– Граф был в ярости, – процедил он. – Едва увидел меня, принялся кричать, что мы натворили бед и что ему пришлось все утро убеждать коронера не устраивать дознания по поводу обгоревших тел, обнаруженных в Куинхите. А когда он узнал, что нам ничего не удалось вытянуть из Билкнэпа и прохиндей собирается пожаловаться Ричу, то и вовсе вышел из себя.
– Я и думать не думал, что Рич – это непробиваемый щит, которым можно укрыться даже от Кромвеля.
– Ну, это вы слишком загнули. На такой щит лучше не надеяться. Графа рассердило само предположение о том, что Рич может иметь на него влияние. Он считает, Рич распускает хвост перед Билкнэпом, преувеличивает свою власть. А Билкнэп сдуру принимает его слова за чистую правду. Граф уже послал человека за Ричем. Он сказал, если намеки Билкнэпа соответствуют истине и Рич действительно что-то знает о греческом огне, ему придется держать ответ. Так что нашему другу Билкнэпу не позавидуешь. – Что-то мне в это не верится, – нахмурившись, заметил я. – Билкнэп, бесспорно, продувная бестия, но в глупости его никак нельзя упрекнуть. Он ни за что не стал бы смеяться нам в лицо, если бы не был уверен в собственной безнаказанности. Я чувствую, в этом деле есть некие важные обстоятельства, которые до сих пор остаются для нас тайной.
– Знаете, что об этом сказал граф? Он сказал, что помнит о вашей привычке выяснять все обстоятельства до единого, раскладывать их перед собой на столе и на их основании строить умозаключения. И просил передать вам, что сейчас на это нет времени. И вам необходимо поторопиться.
– О том, что мне необходимо поторопиться, я слышу с того дня, как на меня взвалили это поручение, – невесело усмехнулся я. – Только последовать этому совету не так просто, когда сталкиваешься со столь запутанным делом и столь хитроумным противником. Или граф думает, что я способен творить чудеса?
– Если бы вы беседовали с ним лично, у вас вряд ли хватило бы духу задать ему этот вопрос. Он метался по своему кабинету в Уайтхолле, точно медведь, попавший в яму. У меня, признаюсь откровенно, поджилки тряслись. И я видел, что граф и сам испуган. Кстати, он хочет, чтобы мы отправлялись в монастырь Святого Варфоломея прямо сегодня, не откладывая. Рич как раз будет у графа, так что время самое подходящее. Поэтому нам надо побыстрее разрыть эту пресловутую могилу и посмотреть, чем монахи снабдили покойника.
Барак устало опустился на одну из подушек. Сквозь загар на его щеках проглядывала сероватая бледность. Несмотря на молодость и выносливость моего помощника, напряжение прошлой ночи не прошло бесследно даже для него.
– Как ваше плечо? – спросил я.
– Болит, – бросил Барак. – Но уже меньше, чем раньше. А ваша рука как?
– Точно так же. Болит, но терпеть можно.
Я на минуту задумался. Монастырь Святого Варфоломея я предпочитал посетить в одиночестве: если в могиле старого солдата и в самом деле обнаружится греческий огонь, я хотел отнести его к Гаю, для исследования. Барак же, разумеется, будет настаивать на том, чтобы безотлагательно доставить находку Кромвелю.
– Знаете, Барак, пожалуй, в монастыре я справлюсь один, – предложил я, чувствуя, как сердце мое бешено колотится. – Выглядите вы неважно, и я думаю, вам стоит отдохнуть.
– Можно подумать, сами вы выглядите лучше моего, – пробормотал удивленный Барак.
– Мы оба устали, но, пока вы беседовали с разъяренным графом, я немного поспал, – солгал я, – так что сейчас ваша очередь отдыхать.
– А что, если вас подстережет Токи?
– Уверяю вас, все обойдется благополучно. Барак явно колебался, однако усталость взяла верх, и он, к моему облегчению, поудобнее устроился на подушке.
– Будь по-вашему. Я не прочь вздремнуть. По-моему, никогда в жизни я не чувствовал себя таким разбитым. Кстати, граф сказал, что мадам Неллер дорого заплатит за свое предательство.
– Поделом ей. Я прикажу Саймону принести вам пива. Думаю, до темноты я вернусь.
– Хорошо. Знаете, по-моему, мальчишка воображает, что я бывалый солдат, заслуживший расположение лорда Кромвеля своими подвигами на поле брани. Он несколько раз спрашивал, в каких битвах мне довелось побывать.
– Переделка, в которую мы попали теперь, не уступит любой битве. Так или иначе, не позволяйте Саймону докучать вам своей болтовней.
– Да он мне вовсе не докучает. Забавный мальчуган. – Барак пристально посмотрел на меня. – Желаю удачи.
Я вышел из комнаты и остановился в холле. То, что Барак с такой легкостью согласился остаться дома, было для меня большой удачей; и в то же время я ощущал себя виноватым. Несомненно, теперь мой помощник всецело доверял мне: еще неделю назад он ни за что не допустил бы, чтобы я отправился по столь важному делу в одиночестве. Однако я обманул его доверие, а значит, обманул доверие Кромвеля. Стоило мне подумать об этом, по спине пробежали мурашки.
По пустынным в этот жаркий предвечерний час улицам я направился в Смитфилд. Когда я выехал на открытое пространство, со мной поравнялась телега; лицо возницы, управлявшего лошадьми, закрывала тряпка. Взглянув на телегу, я увидел, что она доверху полна полусгнившими костями. Бренные человеческие останки были пренебрежительно свалены в кучу, откуда выглядывали издевательски оскаленные черепа. На некоторых скелетах сохранились истлевшие лоскуты саванов; на меня дохнуло сырым запахом могилы. Я знал, что останки, извлеченные из могил на раскопанных кладбищах, свозят на Ламбетские болота и там топят. По всей видимости, такая же участь постигла и покойников, захороненных в монастыре Святого Варфоломея.
«Неужели я опоздал?» – пронеслось у меня в голове.
Ведь Рич сказал, что за больничное кладбище работники примутся лишь несколько дней спустя. Я пришпорил Предка и поскакал через пустошь, с наслаждением ощущая, как ветер бьет в лицо. Я заметил, что, хотя анабаптисты и отреклись от своих заблуждений, посреди поля уже был приготовлен шест, с которого свисали железные оковы, напоминающие о его зловещей цели.
У ворот меня остановил новый привратник, молодой парень из Палаты перераспределения. Он пожелал узнать, по какому делу я явился во владения лорда Рича. Я мысленно выругал себя за то, что не взял у Барака печать лорда Кромвеля. Однако упоминания имени графа и моей адвокатской мантии оказалось достаточно для того, чтобы бдительный страж не стал чинить мне препятствий. Прежде чем войти, я осведомился, начались ли уже раскопки на больничном кладбище. Привратник, которого мой вопрос немало удивил, ответил, что работы начались не далее как вчера. Он позвал еще одного сторожа, тощего хромоногого старикана, и приказал ему проводить меня на кладбище.
Сторож провел меня сквозь целый лабиринт зданий; некоторые из них были разрушены, а другие спешно перестраивались. Наконец впереди показалось кладбище, расположенное за монастырской больницей. Отсюда видна была зубчатая городская стена.
– Далеко продвинулась работа? – спросил я.
– Работники начали копать только вчера, – буркнул старик. – Такое кладбище быстро не перекопаешь, ведь могил здесь несколько сотен. К тому же занятие это опасное: всякому известно, что трупный запах распространяет чумную заразу.
– По пути мне встретилась телега, доверху наполненная костями.
– Да, сейчас к мертвецам относятся без всякого уважения. Это напоминает мне времена, когда я сражался во Франции. Тогда погибших тоже бросали на земле без погребения, – проворчал старик и осенил себя крестом.
– Мальчуган, который служит у меня в конюшне, мечтает стать солдатом, – с грустной улыбкой сообщил я.
– Экий глупый мальчишка, – усмехнулся старик. – Откуда ему знать, как тяжела солдатская доля.
Мы свернули за угол, и он прошипел, понизив голос:
– Вот оно, кладбище. Посмотрите только на этих землекопов, сэр. Сразу видно, что отпетые безбожники.
Зрелище, представшее нашим глазам, напоминало старинные картины, изображавшие Страшный суд. Вечернее солнце, опускаясь за здание больницы, бросало багряные отсветы на огромное пространство, густо усеянное могильными памятниками, многие из которых были уже повержены. Работы по уничтожению кладбища были организованы с завидной четкостью: каждый гроб, извлеченный из земли, два землекопа относили на особый стол, где восседали чиновник и клерк из Палаты перераспределения. Под их наблюдением гроб открывали, клерк заглядывал внутрь, проверяя, не находится ли там вместе с истлевшими останками что-нибудь ценное. Затем он кивал, гроб уносили, кости высыпали на стоявшую в отдалении тележку.
Некоторые работники, сидя поодаль, обедали; еще несколько человек играли в футбол, весьма ловко гоняя мяч ногами. Один из игроков нанес по мячу удар такой силы, что тот улетел далеко в сторону, ударился о могильный памятник и разлетелся на куски. Работники захохотали. Мой провожатый осуждающе покачал головой и подвел меня к чиновнику. Чиновник, низенький упитанный малый с брезгливо поджатыми губами и маленькими настороженными глазками, встретил меня холодным взглядом.
– Чем могу служить, мастер законник? – осведомился он.
– Я здесь по поручению лорда Кромвеля, сэр. Насколько я понял, вы наблюдаете за происходящими здесь работами?
– Да, сэр, – ответил он после недолгого колебания. – Я служу в Палате перераспределения. Мое имя Пол Хоскин, – сообщил он и добавил, кивнув старику: – Ты можешь идти, Хогги.
– Мэтью Шардлейк, из корпорации Линкольнс-Инн, – представился я.
Теперь, когда провожатый мой заковылял прочь, я ощутил себя одиноким лазутчиком во вражеском стане.
– Я ищу некую могилу, так как имею основания предполагать, что в ней содержится нечто, представляющее интерес для моего патрона.
Глаза Хоскина подозрительно сузились.
– Все извлеченные из могил вещи, имеющие ценность, доставляются сэру Ричарду, – отчеканил он.
– Мне это известно.
Я наклонился и скользнул взглядом по лежавшим на столе предметам. Золотые кольца и кокарды, маленькие кинжалы и серебряные шкатулки. Все они испускали тягостный аромат смерти.
– Вещь, о которой я говорю, не представляет собой ценности. Графу она нужна совсем по другой причине.
Чиновник не сводил с меня пронзительного взгляда.
– Должно быть, это весьма важная причина, если граф послал вас сюда, – заявил он. – Сэру Ричарду известно о вашем посещении?
– Нет. Граф приказал послать за ним, дабы обсудить несколько важных вопросов. Сейчас он, вероятно, у графа. Можете мне поверить, то, о чем я говорю, интересует графа лишь как историческая реликвия.
– Я никогда прежде не слыхал, что граф увлекается антиквариатом.
– Тем не менее это так. К вашему сведению, я тоже большой знаток старины, – с поддельным пылом заверил я. – Вот, кстати, совсем недавно мне удалось обнаружить в Лудгейте весьма интересные камни, покрытые древнееврейскими письменами, – добавил я для пущей убедительности. – Представьте себе, выяснилось, что это камни из стен древней синагоги. Всесвязанное с минувшими временами чрезвычайно меня занимает.
Чиновник пробормотал себе под нос что-то нечленораздельное. Подозрительные огоньки в его глазах так и не погасли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104