– Вы сделали все, что могли.
Я подошел к подоконнику, открыл кувшин и поглядел на густую коричневую жидкость.
– Но хоть что-то вы можете мне сказать о природе этого вещества, Гай?
– Почти ничего. Могу лишь утверждать с уверенностью, что это вещество не похоже ни на одно из тех, с которыми я имел дело прежде. И, несомненно, его состав не имеет ничего общего с польской огненной водой.
– Но если это вещество поставило в тупик вас, как мог с ним работать Сепултус? – спросил я после недолгого раздумья. – Судя по всему, этот человек не обладал обширными научными познаниями.
– Не забывайте, что он проводил опыты в течение нескольких месяцев. Вы же сами сказали, братья Гриствуды обратились к Кромвелю полгода спустя после того, как они обнаружили в монастыре бочонок с этой жидкостью.
– Да.
– К тому же в распоряжении Сепултуса была формула, в которой указывались все составляющие. Поэтому начинать опыты ему было намного легче, чем мне. Впрочем, в конечном итоге любое вещество можно разложить на четыре основных элемента: землю, воздух, огонь и воду. – Друг мой вновь развел руками. – Однако эти элементы образуют бесчисленное множество различных соединений.
Я понимающе кивнул.
– Благодарю за то, что попытались мне помочь, Гай. Признаюсь, вы – единственный человек, которому я всецело доверяю. Вы так часто давали исчерпывающие ответы на мои вопросы и помогали мне справиться с затруднениями. И в результате я решил, для вас нет ничего невозможного.
– Вы ошибались, мой друг, – улыбнулся Гай. – Я всего лишь человек, а значит, плоть моя слаба, а ум ограничен. Впрочем, я знаю, благодаря моей необычной наружности многие люди полагают, что я наделен необычайными способностями.
– Наверное, мне не следовало просить вас заниматься веществом, которое, возможно, послал людям дьявол.
– Что вы намерены делать теперь, Мэтью? – спросил Гай, пристально посмотрев на меня.
– Говоря откровенно, я в полной растерянности. Боюсь, Кромвель напрасно возлагает на меня надежды.
– А как мне поступить с этим? – Гай кивнул в сторону оловянной банки. – Уничтожить или сохранить?
Вопрос этот привел меня в замешательство, которое, однако, длилось недолго.
– Уничтожить, – твердо ответил я. – Вылейте это в реку.
– Вы уверены? – вскинув бровь, спросил Гай. – Вы отдаете себе отчет в том, что нас обоих могут обвинить в государственной измене?
– Разумеется, отдаю. И тем не менее я уверен: это вещество следует уничтожить.
На мгновение смуглое лицо Гая просияло. Он с пылом пожал мою руку.
– Вы приняли правильное решение, Мэтью. Я очень рад.
Я спустился к реке и долго стоял на берегу, наблюдая, как разгружают корабли, прибывшие из дальних стран.«Каждую неделю они привозят в Англию новые диковины, – размышлял я, – и, может, недалек тот день, когда какой-нибудь корабль доставит новое вещество, еще более опасное и губительное, чем греческий огонь».
Я представил себе, как сто лет назад на берег сошел наемный солдат Сент-Джон, с исполненными тайной силы документами и крепко запаянным бочонком. Теперь он обрел покой в могиле. Но я твердо знал, что навсегда утратил бы покой, если бы дал кому-нибудь из сильных мира сего столь страшное оружие. Это неминуемо привело бы к непредсказуемым последствиям.
Я окинул взглядом противоположный берег, по которому несколько дней назад гулял в обществе леди Онор. Амфитеатр, в котором устраивались медвежьи травли, возвышался над крышами домов. До меня даже донесся возбужденный рев толпы – как видно, на арене травили очередного медведя.
«Вряд ли Марчмаунт сейчас наслаждается своей излюбленной забавой, – подумал я. – Жив ли он? И куда пропал?»
В глубине души я, подобно Бараку, был убежден, что игра проиграна. Но бесчисленные загадки этого запутанного дела по-прежнему не давали мне покоя.
Неподалеку от пристани я заметил таверну «Дикий турок», ту самую, в которой мы с Бараком беседовали с моряками. После недолгого колебания я решил зайти. В этот час в таверне было пусто, и шаги мои гулко отдались под низкими сводами просторного сумрачного помещения. Гигантская кость по-прежнему покачивалась на своих цепях. Я подошел к стойке и заказал кружку пива. Хозяин, здоровенный малый, судя по виду бывший моряк, с любопытством посмотрел на мой расшитый камзол.
– Джентльмены заглядывают к нам не часто, – заметил он. – Вы ведь были здесь несколько дней назад, правда, сэр? Беседовали с Хэлом Миллером и его приятелями?
– Да. Эти парни рассказали мне об одном занятном случае. Вы помните, как они подожгли здесь стол?
– Такое не скоро забудешь, – усмехнулся хозяин. – Тогда они наделали переполоху. Я хотел, чтобы они продали мне немного огненной воды – я люблю всякие диковины.
– Вроде этой? – Я кивнул в сторону исполинской кости.
– Представьте себе, сэр, эту штуковину выбросило на берег у причала лет двадцать тому назад. Тогда еще мой отец был жив. Во время прилива ее нашли в прибрежной тине. Люди тогда переворошили всю тину вдоль берега, думали найти еще какие-нибудь кости гиганта. Но ничего больше им не попалось. А эту кость взял мой отец. С тех пор она здесь и висит. Можете вообразить, какого роста был этот парень? В Библии говорится о великанах, которые населяли землю в древние времена. Должно быть, это был один из них. Конечно, здорово было бы заполучить весь скелет. Но и одна кость служит мне добрую службу. Люди частенько сюда заглядывают, чтобы полюбоваться на подобное диво, а торговле это на пользу.
Словоохотливый хозяин болтал бы еще долго, но мне хотелось побыть в одиночестве. Взяв свою кружку, я удалился в тот самый угол, где сидел с Бараком.
Однако последняя фраза хозяина упорно вертелась у меня в голове. «Люди частенько сюда заглядывают, чтобы полюбоваться на подобное диво, а торговле это на пользу». Да, человеческое стремление к наживе многое определяет в этом мире. Я размышлял об этом жизненном законе, о Токи и Райте, об их неведомом нанимателе. В течение полугода, прежде чем обратиться к Кромвелю, братья Гриствуды и их сообщники упорно работали, пытались получить собственный греческий огонь, гонялись за польской огненной водой. Несомненно, они рассчитывали на большие прибыли. Именно стремление к наживе заставило их затеять заговор против Кромвеля.
Внезапно меня пронзила догадка. Словно пелена упала с моих глаз, и механика этого запутанного дела стала мне ясна. Я по-прежнему не знал лишь одного: кто приводил ее в движение. Сердце бешено колотилось в моей груди. Я припоминал все известные мне факты, поверяя ими свою теорию. Ни одно из обстоятельств дела не противоречило моим умозаключениям. Все разрозненные части головоломки сложились воедино. Я резко встал и двинулся к дверям таверны. Поглощенный своим открытием, я не замечал ничего вокруг и натолкнулся на гигантскую кость, которая принялась раскачиваться на своих цепях.
Я поспешно направился в меблированные комнаты Джозефа, где оставил в конюшне Предка. Мерин, как всегда смирный и спокойный, ожидал меня в стойле. Выезжая со двора, я окинул здание взглядом: пансион явно относился к числу дешевых, однако пребывание здесь стоило Джозефу дороже, чем он мог себе позволить. Бесспорно, Джозеф был очень славным и добрым малым, хотя подчас он раздражал меня своим чрезмерно пылким благочестием и излишней суетливостью. Но, надо признать, неколебимая его преданность Элизабет заслуживала всяческого уважения.
«Сегодня непременно отправлюсь к Уэнтвортам», – пообещал я себе и тут же подумал, что неплохо бы взять с собой Барака.
Гай прав – в этом доме нашло пристанище беспощадное зло. А если моя догадка верна, мы сумеем оправдать доверие лорда Кромвеля и поправить его пошатнувшееся положение при дворе. Мне более ни к чему таить что-нибудь от Барака.
Барака не оказалось дома. За два часа, прошедших до его возвращения, солнце успело опуститься. Все это время я провел в крайнем беспокойстве, надеясь, что Барак внял моим предостережениям и сумел избежать опасности. Наконец, к великому своему облегчению, я услыхал в холле его шаги. Выглянув из гостиной, я попросил его зайти.
– Что, опять дурные новости? – с тревогой спросил Барак, вглядываясь в мое разгоревшееся от волнения лицо.
– Как раз наоборот, – выпалил я, торопливо закрывая дверь. – Барак, кажется, мне удалось решить эту головоломку. Сегодня я заглянул в ту портовую таверну, в которой мы встречались с моряками. Там с потолка свисает гигантская кость, помните?
– Погодите, не трещите так быстро, – вскинул руку Барак. – Я ничего не понимаю. Какое отношение эта чертова кость имеет к нашему делу?
– Ровным счетом никакого. Просто хозяин сказал, что эта кость помогает привлечь в таверну людей и это идет на пользу торговле. И эти слова натолкнули меня на определенную мысль. Откровенно говоря, от всех этих загадок у меня голова шла кругом, поэтому я и не сообразил, что между делом Билкнэпа и Ричардом Ричем существует прямая связь. Послушайте, мы с вами все время удивлялись, почему братья Гриствуды выжидали шесть месяцев, прежде чем обратиться к Кромвелю. Это очень странно, особенно если принять на веру слова Бэтшебы, которая утверждала, что с самого начала они замышляли против графа заговор.
– Да, и что же?
– Как только Гриствуды обнаружили греческий огонь в монастыре Святого Варфоломея, они сразу смекнули, что эта находка сулит им немалую выгоду. Майкл Гриствуд работал в Палате перераспределения. И он наверняка знал, что придворная партия, поставившая своей целью свергнуть Кромвеля, набирает силу.
– Это известно всем, – кивнул Барак.
– Тогда братья решили предложить греческий огонь кому-нибудь из влиятельных противников Кромвеля и Реформации. Интерес, который король питает к кораблям и оружию, также известен всем. И, несомненно, тот, кто представил бы королю новое мощное оружие, способное уничтожить целый флот, заслужил бы благоволение монарха. Как видно, Гриствуды считали, что будущее принадлежит врагам Реформации, и потому сделали ставку именно на них.
– Да, но к кому они обратились? – Волнение мое передалось Бараку, и теперь щеки его тоже полыхали. – К Марчмаунту? Он ведь человек Норфолка, закоренелого врага графа.
– Возможно. Хотя Майкл, в качестве служащего Палаты перераспределения, мог выйти и на Ричарда Рича. Кромвель, как вы помните, уверен, что Рич замышляет против него заговор. Таким образом, и Рич, и Билкнэп снова оказываются в списке подозреваемых.
– Значит, надо включить туда и леди Онор. Ее тоже никак нельзя считать сторонницей Реформации.
– Хорошо, не буду с вами спорить. Итак, братья Гриствуды обратились к какому-то влиятельному лицу – назовем его пока врагом Кромвеля. Они представили ему сосуд с веществом и формулу и заверили, что в скором времени смогут производить греческий огонь в любых количествах. В помощь им дали Токи и Райта, которым, вероятно, вменялось также в обязанность следить за братьями.
– Все это похоже на правду. Продолжайте.
– В течение полугода Гриствуды пытались самостоятельно получить греческий огонь. Однако усилия их не увенчались успехом. Вещество, находившееся в сосуде, было им совершенно не известно, а формула включала в себя элементы, которыми они не располагали. Я все никак не мог понять, почему древние римляне, которые тоже были знакомы с греческим огнем, не использовали его в качестве оружия. Судя по историческим трудам, византийцы умели производить эту горючую жидкость, а римляне нет. И жители древнего Иерусалима тоже не умели. Думаю, состав греческого огня таков, что нам никогда не получить его.
– Вы хотите сказать, что для производства греческого огня нам не хватает некой важной составляющей? – спросил Барак, глаза которого светились от возбуждения.
– Именно так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104