Оставалось лишь надеяться, что вскоре разразится гроза и принесет облегчение людям и природе. Несмотря на ранний час, на Флит-стрит уже собралась небольшая толпа зевак. Едва я успел спросить себя, что возбудило их любопытство, как до моего слуха донесся грохот железных колес по мостовой и крик: «Мужайтесь, братья!» Я вспомнил, что сегодня день, когда казнят приговоренных к повешению. По улице медленно проехала тяжелая повозка, запряженная четверкой лошадей. За ней следовали стражники в красно-белых мундирах. Направляясь в Тайборн, мрачная процессия специально делала крюк, чтобы как можно больше горожан имели возможность ее увидеть и лишний раз убедиться в том, что преступный путь неминуемо ведет к печальному концу.
Мы замедлили шаг, когда повозка поравнялась с нами. В ней находилась дюжина осужденных; руки у всех были связаны за спинами, на шеях – веревочные петли. Я с содроганием представил, что среди них могла находиться Элизабет; возможно, она окажется в этой страшной повозке через неделю. Я знал, что последнее путешествие осужденных на казнь закончится у огромной виселицы в Тайборне; повозка остановится прямо под перекладиной, и палачи проворно прикрепят петли к железным крюкам. А потом возница хлестнет лошадей, повозка двинется, и несчастные повиснут, болтая в воздухе ногами; они будут корчиться до тех пор, пока друзья, знакомые или просто сердобольные зеваки не положат конец их мучениям, потянув их за ноги. Дрожь пробежала по моему телу, когда я с поразительной отчетливостью представил эту жуткую картину.
Большинство из осужденных стояли, потупив голову; однако были и такие, кто в приступе отчаянной веселости улыбался и раскланивался с толпой. Я обратил внимание на пожилую женщину и ее сына, приговоренных к смерти за кражу лошади. Парень неподвижно смотрел прямо перед собой, по лицу его то и дело пробегала судорога, а мать, обвив сына руками, приникла к его груди своей седой головой. Наконец повозка, грохоча, проехала мимо.
– Нам лучше поспешить, – бросил Барак, плечом прокладывая путь через толпу. – Зрелище не из приятных, – вполголоса добавил он. – Как-то раз мне пришлось отправиться в Тайборн и повиснуть на ногах старого друга, дабы прекратить его смертную пляску.
Он вперил в меня серьезный взгляд.
– Как насчет колодца Уэнтвортов? Вы хотите, чтобы я полез туда сегодня?
– Нет, сегодня званый обед у леди Онор. Завтра мы непременно займемся колодцем.
Спускаясь к реке, я ощущал себя виноватым перед Элизабет. Откладывая обследование колодца со дня на день, я и думать забыл, что Элизабет в это время томится в вонючей Яме, а Джозеф пребывает в тоске и отчаянии. Тут впереди замаячило громадное здание Вестминстер-холла, и я заставил свои мысли вернуться к делу Билкнэпа. Нельзя тревожиться сразу обо всем, иначе и с ума недолго сойти. Барак с насмешливым любопытством взглянул на меня, и я догадался, что произнес последнюю фразу вслух.
Как и всегда во время судебной сессии, во дворе Вестминстера яблоку было негде упасть. Мы с трудом протолкались в зал, под высокими сводами которого сновали адвокаты, их клиенты и просто праздные зеваки. Мне пришлось встать на цыпочки, чтобы разглядеть, что творится около королевской скамьи. У деревянной перегородки выстроился целый ряд адвокатов, судейские чиновники сидели за длинным столом, на котором громоздились горы бумаг. Под огромным гобеленом с изображением королевского герба, в кресле с высокой спинкой восседал судья. С утомленным и безучастным выражением он слушал выступление очередного адвоката. К немалой своей досаде, я узнал в судье Хеслопа, известного своим невежеством и жадностью. Я знал, что он сумел изрядно нагреть руки на монастырском имуществе. Вряд ли он сочтет, что деяния Билкнэпа, столь сходные с его собственными, достойны строгого осуждения. Я сжал кулаки, осознав, что в сегодняшней игре с законом вытянул плохую карту. Так или иначе, не зря я вчера весь вечер прокорпел над бумагами: мой долг – предоставить суду убедительные аргументы, а дальше будь что будет.
– Мастер Шардлейк, – раздался чей-то голос над моим ухом.
Обернувшись, я увидел Верви, одного из поверенных Городского совета. Я поклонился. Несомненно, Верви был послан сюда, дабы следить за ходом дела, имеющего для совета большое значение.
– Судья Хеслоп разделывается с делами весьма проворно, – сообщил Верви. – Скоро настанет наш черед, мастер Шардлейк. Билкнэп уже здесь.
Он кивнул в сторону моего противника, который стоял среди других адвокатов, как и все, облаченный в мантию.
Я растянул губы в улыбке и поправил на плече ремешок сумки.
– Что ж, я готов. Подождите здесь, Барак. Барак окинул Верви изучающим взглядом.
– Прекрасный выдался денек для словесных баталий, – жизнерадостно изрек он. – Хотя, конечно, немного жарко.
Я меж тем подошел к другим адвокатам и занял свое место у перегородки. Билкнэп оглянулся в мою сторону, и я приветствовал его едва заметным поклоном. Через несколько минут кончилось слушание предыдущего дела. Противники разошлись в разные стороны, причем на лице одного играла торжествующая улыбка, а другой что-то злобно ворчал.
– Городской совет Лондона против Билкнэпа, – провозгласил судебный пристав.
В начале своего выступления я заявил, что неправильно устроенная выгребная яма, распространяя зловоние, отравляет жизнь не только обитателям бывшего монастыря, но и жильцам соседних домов. Затем я заговорил о пагубных последствиях, к которым неминуемо приведут деяния Билкнэпа. Наспех перестроенные монастырские здания, несомненно, представляют угрозу для тех, кому выпало несчастье там поселиться.
– Подобное превращение бывших монастырей в нищенское жилье, лишенное самых необходимых удобств, наносит вред всеобщему благосостоянию и противоречит постановлениям городских властей, – заключил я свою речь.
Хеслоп, который вальяжно раскинулся в своем кресле, скользнул по мне равнодушным взглядом.
– Брат Шардлейк, здесь не суд лорд-канцлера. Нам надо решить, нарушил ли брат Билкнэп какие-либо статьи закона.
Я заметил, как при этих словах Билкнэп удовлетворенно кивнул. Однако меня не так просто было сбить с толку.
– Несомненно, нарушил, ваша честь, – отрезал я. – Я располагаю полудюжиной прецедентов, подтверждающих, что во всех спорных ситуациях право на монастырское имущество сохранялось за Городским советом. С этими словами я протянул судье копии судебных постановлений и кратко изложил их основные положения. Лицо Хеслопа приняло еще более непроницаемое выражение, и у меня упало сердце. Согласно моему опыту, если глаза судьи становятся стеклянными, это означает, что он уже принял решение. Тем не менее я продолжал свою речь. Когда я смолк, Хеслоп проворчал что-то нечленораздельное и повернулся к моему оппоненту.
– Что вы можете сказать на это, брат Билкнэп?
Билкнэп встал и отвесил поклон. Сухощавый, стройный, чисто выбритый, он являл собой живое воплощение представлений о достойном и бескорыстном законнике. На губах его играла улыбка, уверенный взгляд словно говорил: я честный малый и сейчас выложу вам всю правду.
– Ваша честь, мы живем во времена, когда в наш город пришли большие перемены, – начал он свое выступление. – Уничтожение монастырей повлекло за собой серьезные колебания на земельном рынке. Цены на земли упали, и предпринимателям приходится всячески изворачиваться, дабы вложенные ими средства по-прежнему приносили доход. В противном случае города, прежде окруженные монастырями, придут в упадок и превратятся в притоны нищих и бродяг.
– Да, день ото дня в Лондоне становится все больше всякого сброда, – важно кивнул Хеслоп. – Несомненно, это грозит городу серьезными неприятностями.
– У меня с собой документы дела, которое может служить убедительным прецедентом нынешнему, – произнес Билкнэп, передавая судье бумаги. – Братья проповедники против приора Окегэмского, ваша честь. Против приора был возбужден иск о причинении ущерба, который был прекращен королевским советом, так как монастырь находится под юрисдикцией его величества, как и все прочие монастыри. Таким образом, я полагаю, что вопрос, имеющий отношение к праву собственности, должен быть разрешен так же, как и в упомянутом мной случае.
Хеслоп, одобрительно кивая головой, принялся медленно читать переданные ему документы. Я окинул взглядом толпу. Сердце мое сжалось, когда я заметил роскошно одетого человека, стоявшего у самой перегородки в окружении нескольких слуг. Зрители, теснившиеся в зале, подались на несколько шагов назад, словно опасаясь приближаться к этому вельможе слишком близко. Сэр Ричард Рич – ибо это был он – не сводил с меня своих неподвижных серых глаз, холодных, как северное море.
Хеслоп вскинул голову.
– Да, брат Билкнэп, я согласен с вами. Думаю, мы примем решение, руководствуясь предложенным вами прецедентом.
Я буквально подскочил на месте.
– Позвольте заметить, ваша честь, что я представил вам намного больше прецедентов. К тому же все эти дела рассматривались в более позднее время, чем то…
Хеслоп жестом приказал мне молчать.
– Будучи судьей, я наделен правом решать, какой именно из предоставленных прецедентов в наибольшей степени соответствует букве и духу закона. В отличие от тех, что предъявили вы, дело, показанное братом Билкнэпом, имеет непосредственное отношение к вопросу о применении королевский власти.
– Но, ваша честь, брат Билкнэп приобрел монастырские здания в собственность, и существует контракт, согласно которому…
– Мне все это известно, брат Шардлейк. Итак, дело разрешается в пользу ответчика, все судебные издержки возлагаются на противоположную сторону.
Когда мы вышли из-за перегородки, на узком лице Билкнэпа играла самодовольная улыбка. Взглянув в ту сторону, где только что стоял Рич, я обнаружил, что он исчез. В том, что Рич появился в Вестминстер-холле, не было ничего удивительного. Палата перераспределения, которую он возглавлял, находилась поблизости. Но что означал устремленный на меня взгляд, полыхающий ледяной злобой? Я подошел к Бараку и Верви, которые что-то оживленно обсуждали. Мысль о том, что в присутствии Барака я проиграл уже два дела, Элизабет и Билкнэпа, вызвала у меня острый приступ досады.
– Боюсь, Барак, вы приносите мне неудачу, – сварливо пробурчал я, пытаясь скрыть смущение. – Всякий раз, как вы являетесь в суд, я проигрываю.
– Вопиюще несправедливое решение! – возмущенно заявил Верви. – Оно противоречит и закону, и здравому смыслу.
– Увы, это так. Мастер Верви, в сложившихся обстоятельствах я могу дать вам лишь один совет: подать иск в суд лорд-канцлера, несмотря на все связанные с этим расходы. В противном случае подобное решение даст свободу действий всем желающим нагреть руки на монастырском имуществе, приведет к дальнейшему попранию закона и…
Тут я осекся, потому что Барак легонько толкнул меня в бок. Обернувшись, я увидел рядом Билкнэпа. Я недовольно нахмурился: приближаться к другому адвокату в то время, как он беседует с клиентом, было грубейшим нарушением судейского этикета. Билкнэп тоже хмурился; от его показной невозмутимости не осталось и следа.
– Вы собираетесь направить иск в суд лорд-канцлера, брат Шардлейк? – язвительно осведомился он. – Уверяю вас, это пустые хлопоты. Вы, несомненно, опять проиграете. Будь я на вашем месте, я не стал бы вводить Городской совет в новые издержки…
– А будь я на вашем месте, Билкнэп, я не стал бы вмешиваться в чужой разговор. Однако, коль скоро вы это сделали, я тоже возьму на себя смелость дать вам совет. Не стоит торжествовать победу преждевременно. Вне всякого сомнения, суд, основанный на истинных представлениях о справедливости, отменит предвзятое решение, принятое сегодня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Мы замедлили шаг, когда повозка поравнялась с нами. В ней находилась дюжина осужденных; руки у всех были связаны за спинами, на шеях – веревочные петли. Я с содроганием представил, что среди них могла находиться Элизабет; возможно, она окажется в этой страшной повозке через неделю. Я знал, что последнее путешествие осужденных на казнь закончится у огромной виселицы в Тайборне; повозка остановится прямо под перекладиной, и палачи проворно прикрепят петли к железным крюкам. А потом возница хлестнет лошадей, повозка двинется, и несчастные повиснут, болтая в воздухе ногами; они будут корчиться до тех пор, пока друзья, знакомые или просто сердобольные зеваки не положат конец их мучениям, потянув их за ноги. Дрожь пробежала по моему телу, когда я с поразительной отчетливостью представил эту жуткую картину.
Большинство из осужденных стояли, потупив голову; однако были и такие, кто в приступе отчаянной веселости улыбался и раскланивался с толпой. Я обратил внимание на пожилую женщину и ее сына, приговоренных к смерти за кражу лошади. Парень неподвижно смотрел прямо перед собой, по лицу его то и дело пробегала судорога, а мать, обвив сына руками, приникла к его груди своей седой головой. Наконец повозка, грохоча, проехала мимо.
– Нам лучше поспешить, – бросил Барак, плечом прокладывая путь через толпу. – Зрелище не из приятных, – вполголоса добавил он. – Как-то раз мне пришлось отправиться в Тайборн и повиснуть на ногах старого друга, дабы прекратить его смертную пляску.
Он вперил в меня серьезный взгляд.
– Как насчет колодца Уэнтвортов? Вы хотите, чтобы я полез туда сегодня?
– Нет, сегодня званый обед у леди Онор. Завтра мы непременно займемся колодцем.
Спускаясь к реке, я ощущал себя виноватым перед Элизабет. Откладывая обследование колодца со дня на день, я и думать забыл, что Элизабет в это время томится в вонючей Яме, а Джозеф пребывает в тоске и отчаянии. Тут впереди замаячило громадное здание Вестминстер-холла, и я заставил свои мысли вернуться к делу Билкнэпа. Нельзя тревожиться сразу обо всем, иначе и с ума недолго сойти. Барак с насмешливым любопытством взглянул на меня, и я догадался, что произнес последнюю фразу вслух.
Как и всегда во время судебной сессии, во дворе Вестминстера яблоку было негде упасть. Мы с трудом протолкались в зал, под высокими сводами которого сновали адвокаты, их клиенты и просто праздные зеваки. Мне пришлось встать на цыпочки, чтобы разглядеть, что творится около королевской скамьи. У деревянной перегородки выстроился целый ряд адвокатов, судейские чиновники сидели за длинным столом, на котором громоздились горы бумаг. Под огромным гобеленом с изображением королевского герба, в кресле с высокой спинкой восседал судья. С утомленным и безучастным выражением он слушал выступление очередного адвоката. К немалой своей досаде, я узнал в судье Хеслопа, известного своим невежеством и жадностью. Я знал, что он сумел изрядно нагреть руки на монастырском имуществе. Вряд ли он сочтет, что деяния Билкнэпа, столь сходные с его собственными, достойны строгого осуждения. Я сжал кулаки, осознав, что в сегодняшней игре с законом вытянул плохую карту. Так или иначе, не зря я вчера весь вечер прокорпел над бумагами: мой долг – предоставить суду убедительные аргументы, а дальше будь что будет.
– Мастер Шардлейк, – раздался чей-то голос над моим ухом.
Обернувшись, я увидел Верви, одного из поверенных Городского совета. Я поклонился. Несомненно, Верви был послан сюда, дабы следить за ходом дела, имеющего для совета большое значение.
– Судья Хеслоп разделывается с делами весьма проворно, – сообщил Верви. – Скоро настанет наш черед, мастер Шардлейк. Билкнэп уже здесь.
Он кивнул в сторону моего противника, который стоял среди других адвокатов, как и все, облаченный в мантию.
Я растянул губы в улыбке и поправил на плече ремешок сумки.
– Что ж, я готов. Подождите здесь, Барак. Барак окинул Верви изучающим взглядом.
– Прекрасный выдался денек для словесных баталий, – жизнерадостно изрек он. – Хотя, конечно, немного жарко.
Я меж тем подошел к другим адвокатам и занял свое место у перегородки. Билкнэп оглянулся в мою сторону, и я приветствовал его едва заметным поклоном. Через несколько минут кончилось слушание предыдущего дела. Противники разошлись в разные стороны, причем на лице одного играла торжествующая улыбка, а другой что-то злобно ворчал.
– Городской совет Лондона против Билкнэпа, – провозгласил судебный пристав.
В начале своего выступления я заявил, что неправильно устроенная выгребная яма, распространяя зловоние, отравляет жизнь не только обитателям бывшего монастыря, но и жильцам соседних домов. Затем я заговорил о пагубных последствиях, к которым неминуемо приведут деяния Билкнэпа. Наспех перестроенные монастырские здания, несомненно, представляют угрозу для тех, кому выпало несчастье там поселиться.
– Подобное превращение бывших монастырей в нищенское жилье, лишенное самых необходимых удобств, наносит вред всеобщему благосостоянию и противоречит постановлениям городских властей, – заключил я свою речь.
Хеслоп, который вальяжно раскинулся в своем кресле, скользнул по мне равнодушным взглядом.
– Брат Шардлейк, здесь не суд лорд-канцлера. Нам надо решить, нарушил ли брат Билкнэп какие-либо статьи закона.
Я заметил, как при этих словах Билкнэп удовлетворенно кивнул. Однако меня не так просто было сбить с толку.
– Несомненно, нарушил, ваша честь, – отрезал я. – Я располагаю полудюжиной прецедентов, подтверждающих, что во всех спорных ситуациях право на монастырское имущество сохранялось за Городским советом. С этими словами я протянул судье копии судебных постановлений и кратко изложил их основные положения. Лицо Хеслопа приняло еще более непроницаемое выражение, и у меня упало сердце. Согласно моему опыту, если глаза судьи становятся стеклянными, это означает, что он уже принял решение. Тем не менее я продолжал свою речь. Когда я смолк, Хеслоп проворчал что-то нечленораздельное и повернулся к моему оппоненту.
– Что вы можете сказать на это, брат Билкнэп?
Билкнэп встал и отвесил поклон. Сухощавый, стройный, чисто выбритый, он являл собой живое воплощение представлений о достойном и бескорыстном законнике. На губах его играла улыбка, уверенный взгляд словно говорил: я честный малый и сейчас выложу вам всю правду.
– Ваша честь, мы живем во времена, когда в наш город пришли большие перемены, – начал он свое выступление. – Уничтожение монастырей повлекло за собой серьезные колебания на земельном рынке. Цены на земли упали, и предпринимателям приходится всячески изворачиваться, дабы вложенные ими средства по-прежнему приносили доход. В противном случае города, прежде окруженные монастырями, придут в упадок и превратятся в притоны нищих и бродяг.
– Да, день ото дня в Лондоне становится все больше всякого сброда, – важно кивнул Хеслоп. – Несомненно, это грозит городу серьезными неприятностями.
– У меня с собой документы дела, которое может служить убедительным прецедентом нынешнему, – произнес Билкнэп, передавая судье бумаги. – Братья проповедники против приора Окегэмского, ваша честь. Против приора был возбужден иск о причинении ущерба, который был прекращен королевским советом, так как монастырь находится под юрисдикцией его величества, как и все прочие монастыри. Таким образом, я полагаю, что вопрос, имеющий отношение к праву собственности, должен быть разрешен так же, как и в упомянутом мной случае.
Хеслоп, одобрительно кивая головой, принялся медленно читать переданные ему документы. Я окинул взглядом толпу. Сердце мое сжалось, когда я заметил роскошно одетого человека, стоявшего у самой перегородки в окружении нескольких слуг. Зрители, теснившиеся в зале, подались на несколько шагов назад, словно опасаясь приближаться к этому вельможе слишком близко. Сэр Ричард Рич – ибо это был он – не сводил с меня своих неподвижных серых глаз, холодных, как северное море.
Хеслоп вскинул голову.
– Да, брат Билкнэп, я согласен с вами. Думаю, мы примем решение, руководствуясь предложенным вами прецедентом.
Я буквально подскочил на месте.
– Позвольте заметить, ваша честь, что я представил вам намного больше прецедентов. К тому же все эти дела рассматривались в более позднее время, чем то…
Хеслоп жестом приказал мне молчать.
– Будучи судьей, я наделен правом решать, какой именно из предоставленных прецедентов в наибольшей степени соответствует букве и духу закона. В отличие от тех, что предъявили вы, дело, показанное братом Билкнэпом, имеет непосредственное отношение к вопросу о применении королевский власти.
– Но, ваша честь, брат Билкнэп приобрел монастырские здания в собственность, и существует контракт, согласно которому…
– Мне все это известно, брат Шардлейк. Итак, дело разрешается в пользу ответчика, все судебные издержки возлагаются на противоположную сторону.
Когда мы вышли из-за перегородки, на узком лице Билкнэпа играла самодовольная улыбка. Взглянув в ту сторону, где только что стоял Рич, я обнаружил, что он исчез. В том, что Рич появился в Вестминстер-холле, не было ничего удивительного. Палата перераспределения, которую он возглавлял, находилась поблизости. Но что означал устремленный на меня взгляд, полыхающий ледяной злобой? Я подошел к Бараку и Верви, которые что-то оживленно обсуждали. Мысль о том, что в присутствии Барака я проиграл уже два дела, Элизабет и Билкнэпа, вызвала у меня острый приступ досады.
– Боюсь, Барак, вы приносите мне неудачу, – сварливо пробурчал я, пытаясь скрыть смущение. – Всякий раз, как вы являетесь в суд, я проигрываю.
– Вопиюще несправедливое решение! – возмущенно заявил Верви. – Оно противоречит и закону, и здравому смыслу.
– Увы, это так. Мастер Верви, в сложившихся обстоятельствах я могу дать вам лишь один совет: подать иск в суд лорд-канцлера, несмотря на все связанные с этим расходы. В противном случае подобное решение даст свободу действий всем желающим нагреть руки на монастырском имуществе, приведет к дальнейшему попранию закона и…
Тут я осекся, потому что Барак легонько толкнул меня в бок. Обернувшись, я увидел рядом Билкнэпа. Я недовольно нахмурился: приближаться к другому адвокату в то время, как он беседует с клиентом, было грубейшим нарушением судейского этикета. Билкнэп тоже хмурился; от его показной невозмутимости не осталось и следа.
– Вы собираетесь направить иск в суд лорд-канцлера, брат Шардлейк? – язвительно осведомился он. – Уверяю вас, это пустые хлопоты. Вы, несомненно, опять проиграете. Будь я на вашем месте, я не стал бы вводить Городской совет в новые издержки…
– А будь я на вашем месте, Билкнэп, я не стал бы вмешиваться в чужой разговор. Однако, коль скоро вы это сделали, я тоже возьму на себя смелость дать вам совет. Не стоит торжествовать победу преждевременно. Вне всякого сомнения, суд, основанный на истинных представлениях о справедливости, отменит предвзятое решение, принятое сегодня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104