— Попробуем,..
Я задумчиво посмотрел ему вслед. Я понимал, что бросился вниз головой в самую паршивую историю во всей своей паршивой жизни. Я приблизился к окну и, не отдергивая штор, посмотрел, как мои парни подходят к "роллсу".
Все прошло хорошо. Анджело как нельзя лучше годился для таких поручений. Один глаз у него был голубой, а второй — карий; это само по себе уже придавало ему угрожающий вид. Когда он о чем-то просил, люди обычно спешили выполнить его просьбу.
Шофер, высокий худой субъект, вышел из машины; Пауло и Анджело встали по бокам, и все трое исчезли в доме.
Затем Пауло вернулся за машиной, а Анджело тем временем привел водителя ко мне.
Тот был молод и довольно хорошо сложен, несмотря на свой худосочный вид. Увидев своего шефа лежащим на полу, он подскочил и изумленно посмотрел на меня.
— Ему плохо? — спросил он.
— Вроде того... Ты давно у него работаешь?
— Со вчерашнего дня.
— А?!
Сначала я решил, что он заливает. Но нет, он говорил правду. На его раздосадованной физиономии была написана великая искренность.
— Я работаю водителем в опере. Машина моя собственная. Вчера он нанял меня на неделю. Кто мне теперь заплатит?
В отот момент вошла Сказка — такая красивая, что от нее перехватило бы дыхание у своры гончих псов. На ней была ночная рубашка из голубого шелка, и под рубашкой просвечивало то, что порядочная женщина показывает только своему любовнику.
Она посмотрела на труп, затем на водителя, и наконец перевела свой вопросительный взгляд на меня.
— Что происходит, дорогой?
— Ничего стран.....го... :.)тот пожилой господин достойно встретил в моем кабинете свою смерть.
Водитель начал понимать, что попал в весьма необычный дом... Для такой ситуации я, наверное, казался ему чересчур спокойным.
— Надо бы сообщить в полицию,— пробормотал он. Его взгляд блуждал по сторонам. Я цапнул его за
пуговицу кителя и резко дернул на себя; пуговица осталась у меня в руке.
— Да что это вы?!
— Заткнись!
Он отшатнулся. Я позвал:
— Анджело!
Анджело вошел и по моему легкому кивку достал револьвер.
— Что все это значит? — не. унимался сдатчик королевской колымаги.
— Помолчи!
— Ну, знаете! Да я сейчас...
Анджело дал ему правой в челюсть. Водила пошатнулся и ухватился за край стола. Сказка смотрела во все глаза... Я присел около трупа, разжал его старческую морщинистую руку, вложил в нее оторванную пуговицу и закрыл его пальцы, как крышку коробки.
Видимо, парень в кителе сообразил, что к чему, поскольку начал возмущаться еще громче. Тогда я дал ему ногой под дых, а Анджело добавил рукояткой пистолета по затылку.
Шофер растянулся на персидском ковре. Такие сувениры от Анджело наводили на размышления, и ему предстояло размышлять еще довольно долго...
Посреди всего этого появился Пауло. Он выглядел уже почти спокойным.
— Тачка зарегистрирована в Париже, — объявил он. — В бардачке лежала вот эта карточка.
Он протянул мне картонный прямоугольник, красная надпись на котором гласила, что машину и водителя можно нанять с почасовой оплатой.
Я удовлетворенно кивнул. В сущности, вес скла-дывалось не так уж и плохо. У меня уже созрел план, который казался мне вполне подходящим. Я живо вытащил у Каломара бумажник. Там было де-сять тысяч долларов, четыреста двадцать тысяч французских франков и десять тысяч швейцарских... Еще я снял с него золотые часы с браслетом, булавку для галстука и перстень с крупным бриллиантом.
Я положил все это в выдвижной ящик своего стола и сказал двум своим молодцам:
— А теперь — за работу, Отвезете труп подальше в лес; потом оставите машину у Лионского вокзала, понятно?
— Ладно...
— Анджело, спусти этого дурня в подвал. — Я слегка толкнул ногой руку лежавшего шофера. — Я видел там старую цинковую ванну. Брось его туда и пристрели. По дороге с вокзала купите несколько мешков цемента. Зальете труп в ванне цементом, к завтрашнему дню он застынет. Погрузите ванну в фургон и бросите в Сену или в Марну, мне все равно, лишь бы поглубже...
— Хорошо, патрон!
Мне было приятно услышать от них "патрон" в такую минуту,.. Это доказывало, что я выглядел в их глазах победителем... Все козыри были у меня на руках, и я разыгрывал их наилучшим образом.
— Но главное — помалкивайте, ясно? Иначе такое начнется...
Впрочем, предостережение было излишним. По их рожам было сразу видно, что они не собираются публиковать свои мемуары в "Пари-Матч"...
Два дня было тихо. Но на третий день какой-то сборщик улиток нашел труп Каломара в лесу около Сен-Номла-Бретеш, и в прессе поднялся страшный кипеж.
Газеты без конца талдычили о том, что старикашка был одним из главарей международной мафии, заправлял всем производством китайского и турецкого опиума, в общем — сидел крепко.
Все терялись в догадках... Накануне на бульваре Дидро обнаружили прокатный "роллс", и начала просматриваться связь между убийством Каломара и исчезновением водителя...
На следующий день портрет шофера появился на первой странице газет, и полиция просила отозваться тех, кто видел его в эти последние три дня.
Тогда я сказал себе, что все делается к лучшему, и начал все чаще забывать свой страх в гардеробе. Благодаря своему самообладанию и своей инициативе я надеялся выйти из этой истории чистым, а больше мне ничего и не требовалось...
Однако в конце недели коленки у меня все же подогнулись.
Произошло это очень странным образом. Честно говоря, такого я вовсе не ожидал. Я сидел, в ванне и тер себе спину мочалкой из конского волоса, когда в соседней комнате зазвонил телефон. Зазвонил в первый раз: по этой частной линии со мной еще никто никогда йе связывался.
Сказка вошла в ванную, неся в руке аппарат и волоча за собой гирлянду провода.
— Тебя спрашивают.
— Кто?
— Какой-то тип. Он не представился.
Я вытер руку о толстое/ как ковер, полотенце и взял трубку. На другом конце провода была тишина — такая глубокая, что мне показалось, будто связь уже оборвалась.
На всякий случай я пробормотал "алло!" Тогда из пустоты донесся странный голос; холодный, пустой мужской голос, казавшийся не живым, а искусственным...
— Капут?
— Ну?
— С вами хотят побеседовать.
— Неужели?
— Причем срочно.
— Кто это говорит?
— Мое имя вас вряд ли успокоит.
— Пардон, — сказал я, стараясь звучать уверенно, — но я не привык разговаривать с анонимными абонентами.
— Скажем, я компаньон недавно скончавшегося мсье Каломара,
Удар был меткий. Он пришелся мне прямо под ложечку, и у меня на несколько секунд перехватило дыхание.
— Каломар, Каломар... — пробормотал я.— Это, кажется, тот мафиози, которого угрохал водитель такси?
Реакция была, конечно, прямо противоположна той, на. которую я надеялся. "Он" расхохотался и от его смеха у меня заболело в ухе, словно рядом ба-бахнули из револьвера.
— А вы, я вижу, шутник,— заключил голос— Так давайте посмеемся вместе. Вам придется в точности выполнить все, что я скажу.
Такие номера со мной не проходят.
— Как вы сказали?
— Я сказал, что вы будете выполнять мои указания!
— Вы, наверное, принимаете меня за служащего?
— Но ведь в каком-то смысле так оно и есть...
Я швырнул трубку на рычаг. Сказка с беспокойством смотрела на меня.
— Дело усложняется? — спросила она.
— Похоже. Если этот поганец позвонит снова, скажи, чтоб катился ко всем чертям.
Неизвестный действительно перезвонил, но ответил ему я сам, движимый какой-то тайной силой.
— Капут,— сказал голос,— мне не нравится такое обхождение. Я вижу, вам все нужно растолковывать. Ну что ж, мы растолкуем!
И на этот раз трубку швырнул уже он. Я в бешенстве вылез из ванны.
— Знаешь, милый,— вздохнула Сказка,— по-моему, начинаются серьезные неприятности.
У меня тоже было такое впечатление. И еще у меня начинало появляться мучительное чувство собственной уязвимости. Вокруг меня собирались невидимые злые силы, следившие за мной из темноты. Я ничего не мог им противопоставить. Я дерзко и безрассудно полез в механизм огромной машины, и теперь этот механизм начинал медленно и безжалостно сплющивать меня.
— Знаешь, что я думаю? — прошептала Сказка.
— Ну, говори, мне интересно...
— Нам пора уезжать.
Я посмотрел на нее. Она высказала вслух мои самые тайные желания...
— У тебя ведь пока еще довольно много денег, верно?
— Да, достаточно...
— Будем вести себя как ни в чем не бывало, а в один прекрасный день возьмем да и снимемся с якоря... Уедем далеко-далеко, за границу...
Я подумал: а найдется ли в мире достаточно далекий уголок, чтобы спрятаться от мафии и от всех остальных?
Я обнял Сказку за талию и почувствовал сквозь ткань ее теплое гибкое тело. На меня накатила волна счастья: эта женщина гарантировала мне неисчерпаемый запас блаженства.
— Что ты на это скажешь, любимый?
Я уже собирался было согласиться, но злость оказалась сильнее. Поступив так, я стал бы в ее глазах тряпкой. Она любила меня за мою смелость и решимость; превратившись в беглеца, я неминуемо заслужил бы ее презрение,
— Послушай, Сказочка, я не какой-нибудь дрейфус, и эти макаки меня не пугают. Я разобрался с Кармони, я разобрался с Каломаром... Кто сказал, что мне не по зубам вся остальная компания? Главное — играть осторожно. И в конце концов я стану сверхвеликим сеньором и буду заказывать погоду по своему усмотрению... — Я фыркнул. — Нет, ты слыхала этого козла? Выполнять его распоряжения! Да лучше уж сдохнуть...
И по ее глазам я понял: я сказал именно то, что нужно. Я поцеловал ее в свежие губки:
— Предоставь все мне и садись в первых рядах. В моем театре каждый день премьера.,..
Я потянул ее к кровати. Это сооружение было широким, как городская площадь, мягким и одновременно упругим. На нем удавались самые рискованные амурные номера...
Она сбросила свое тонкое одеяние, вынырнув из голубой ткани, как русалка из морской пены. И я как безумный стиснул ее в объятиях, пытаясь отмахнуться от подступающих бед.
Но впервые за нашу с ней совместную жизнь мне не удалось полностью забыться. Я оставался трезвым, обеспокоенным. Мне все время казалось, что голову вот-вот просверлит телефонный звонок.
-Но в этот день телефон больше не звонил.
На следующий день, в самый разгар моего разговора с самым крупным парижским продавцом, в кабинет проскользнул Анджело. Он смотрел смущенно и как-то загадочно.
С самого порога он знаком сообщил, что должен мне что-то сказать, но не хочет этого делать при постороннем. Предчувствуя неприятности, я встал, из-
винился перед своим "представителем"... Анджело переминался в коридоре с ноги на ногу, устатвив на меня свой разноцветный взгляд.
— К тебе заявился какой-то легавый...
— Чего?!
— Он спрашивает мсье Виктора Бувье. Ведь ты под этим именем продолжил дело Кармони?
— Да...
— Тогда тебе не мешало бы с ним поговорить. По-моему, ничего серьезного, тем более что он пришел один.
— Иду.
В холле расхаживал взад-вперед маленький полицейский с робкой физиономией.
— Вы хотели со мной поговорить?
— Вы — мсье Виктор Бувье?
— Вроде бы я...
Он вежливо улыбнулся и вытащил из кармана лист голубой бумаги.
— Вам повестка. Сегодня в пятнадцать часов вам предлагается явиться в полицейский комиссариат для дачи свидетельских показаний.
От этой традиционной формулировки у меня похолодела спина.
Какие свидетельские показания мог дать уголовник вроде меня, чей послужной список был загружен, как двадцатитонный грузовик?!
Я сразу понял, что эта безобидная повестка была мне предупреждением.
— Хорошо, господин полицейский, приду...
Он щеголевато отдал мне честь. Я смутился: впервые в жизни меня приветствовал легавый.
Анджело ждал на лестничной площадке. Он все слышал и казался встревоженным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65