- Да? А мне, по-моему, это отлич-
но удается,- заметил Мэтт.- Хотя я
уверен, что им вовсе не будет скучно.
Тогда на будущей неделе?
- Конечно. Назовите день и время.
- Вторник? Четвертый урок? Это с
одиннадцати до без десяти двенадцать.
Освистать вас не освищут, но, подозре-
207
ваю, урчания в животах наслушаетесь
вдоволь.
- Принесу ваты заткнуть уши.
Мэтт рассмеялся.
- Весьма польщен. Если вас устро-
ит, встретимся в учительской.
- Отлично. Вы...
- Мистер Бэрк? - это была Джеки,
женщина с могучими бицепсами.- Проныра
отрубился в мужском туалете. Как по-
вашему...
- А? Господи, конечно. Бен, вы...
- Само собой.
Они поднялись и пересекли комна-
ту. Музыканты снова заиграли - что-то
о ребятах из Маскоджи, которые до сих
пор уважают декана колледжа.
В туалете воняло прокисшей мочой
и хлоркой. Проныра подпирал стену меж-
ду двумя писсуарами, а приблизительно
в двух дюймах от его правого уха мо-
чился какой-то парень в армейской фор-
ме.
Рот Проныры был раскрыт, и Бен
подумал: каким же ужасно старым выгля-
дит Крейг - старым и опустошенным хо-
лодными безликими силами, начисто ли-
шенными всякого налета нежности. К не-
му вернулась реальность собственного
распада, приближающегося с каждым
днем - не впервые, но с потрясающей
неожиданностью. Жалость, подступившая
к горлу чистыми черными водами, отно-
силась в равной степени и к Проныре, и
к самому Бену.
- Так,- сказал Мэтт.- Сможете
подсунуть под него руку, когда этот
джентльмен закончит справлять нужду?
208
- Да,- ответил Бен. Он поглядел
на лениво отряхивающегося мужчину в
военной форме.- Поднажми, приятель,
можешь?
- Чего это? У него не горит.
Тем не менее он застегнул штаны и
отступил от писсуара, чтобы они могли
подойти.
Бен подсунул руку Проныре под
спину, зацепил ладонью подмышкой и
поднял. Ягодицы Бена на миг прикосну-
лись к кафельной стене, и он почув-
ствовал, как та вибрирует от музыки.
Полностью отключившийся Проныра под-
нялся тяжело и безвольно, как мешок.
Просунув голову под другую руку Крей-
га, Мэтт обхватил его за талию, и они
вынесли Проныру за дверь.
- Вон Проныра топает,- сказал
кто-то. Раздался смех.
- Делл должен гнать его в три
шеи,- проговорил Мэтт задыхающимся го-
лосом.- Знает же, чем это всегда кон-
чается.
Они прошли за двери, в фойе, а
потом дальше, на деревянную лесенку,
ведущую вниз к стоянке.
- Легче...- кряхтел Бен.- Не урони-
те.
Они спустились с крыльца. Вялые
ноги Проныры стукались о ступеньки,
как деревянные колоды.
- Ситроен... в последнем ряду.
Они перенесли Крейга туда. Прох-
лада воздуха теперь ощущалась острее -
завтра листва станет багряной. У Про-
ныры хрюкнуло глубоко в горле, а голо-
ва на стебле шеи слабо дернулась.
209
- Сумеете уложить его в постель,
когда вернетесь к Еве? - спросил Мэтт.
- Да, наверное.
- Хорошо. Глядите-ка, над дере-
вьями отлично виден конек крыши дома
Марстена.
Бен посмотрел. Мэтт был прав -
над темным горизонтом сосен выдавался
острый угол, заслоняющий обыденными
очертаниями людской постройки звезды
на краю видимого мира. Бен открыл пас-
сажирскую дверцу и сказал:
- Сюда. Давайте-ка его мне.
Приняв на себя всю тяжесть Проны-
ры, он аккуратно протиснул его на пас-
сажирское сиденье и закрыл дверцу. Го-
лова Проныры привалилась к окну, отче-
го стала казаться нелепо плоской.
- Во вторник, в одиннадцать?
- Я буду.
- Спасибо. И за помощь Проныре -
тоже спасибо.
Мэтт протянул руку. Бен пожал ее.
Бен сел в машину, завел ситроен и
взял курс обратно в город. Стоило нео-
новой вывеске придорожного кафе исчез-
нуть за деревьями, как дорога стала
пустынной и черной. Бен подумал: в
этот час по дорогам бродят привидения.
Позади, всхрапнув, застонал Про-
ныра, и Бен вздрогнул. Ситроен едва
заметно вильнул.
"Что это взбрело мне в голову?"
Вопрос остался без ответа.
7.
210
Бен открыл боковое окошко так,
чтобы холодный ветер выплескивался по
дороге домой прямо на Проныру, и к то-
му времени, как они заехали на двор
Евы Миллер, Проныра отчасти пришел в
себя, но словно бы плавал в густом ту-
мане.
То и дело спотыкаясь, Бен отвел
его по ступеням черного крыльца на
кухню, тускло освещенную флюоресцент-
ной лампочкой плиты. Проныра застонал,
потом низким горловым голосом пробор-
мотал:
- Она дивная девка, Джек, а за-
мужние бабы - они знают... знают...
Из холла выделилась тень - Ева.
Из-за старого стеганого халата она ка-
залась огромной, закрученные на бигуди
волосы покрывал тонкий сетчатый шар-
фик. Ночной крем делал ее лицо бледным
и призрачным.
- Эд,- сказала она.- Ох, Эд. Ты
опять за свое, да?
При звуке ее голоса Проныра чуть
приоткрыл глаза и слабо улыбнулся.
- Опять, опять, опять,- квакнул
он.- Уж кому знать, как не тебе.
- Сможете отвести его наверх, в
комнату? - спросила Ева Бена.
- Да уж не надорвусь.
Он покрепче обхватил Проныру и
исхитрился протащить его наверх по
лестнице и по коридору до комнаты,
уложив там на постель. В тот же миг
признаки сознания исчезли, и Крейг
провалился в глубокий сон.
Бен минуту помедлил, оглядываясь.
Комната была чистой, почти стерильной,
вещи убраны с казарменной аккуратнос-
211
тью. Взявшись трудиться над башмаками
Проныры, он услышал за спиной голос
Евы Миллер:
- Не беспокойтесь, мистер Мирс.
Если хотите, идите наверх.
- Но его надо...
- Я раздену.- Ее лицо было се-
рьезным и полным степенной, сдержанной
печали.- Раздену, разотру спиртом и
утром помогу с похмельем. Было время,
мне частенько приходилось это делать.
- Ладно,- сказал Бен и, не огля-
дываясь, отправился наверх. У себя он
медленно разделся, подумал, что надо
бы принять душ и отказался от этой
идеи. Он забрался в постель и долго
лежал без сна, разглядывая потолок.
Глава шестая
УДЕЛ (II)
1.
Осень и весна приходили в Иеруса-
лимов Удел с одинаковой внезапностью
тропических восходов и закатов. Демар-
кационная линия могла оказаться шири-
ной в один день. Но весна - не самое
прекрасное время года в Новой Англии:
она слишком короткая и робкая, ей
слишком мало нужно, чтобы обернуться
лютой и свирепой. Но даже и тогда в
апреле выпадают дни, которые хранятся
в памяти после того, как забудешь при-
косновения жены или ощущение беззубого
младенческого ротика у соска. Зато к
середине мая солнце поднимается из ут-
212
ренней дымки властным и могуществен-
ным, так что, остановившись в семь ут-
ра на верхней ступеньке своего крыльца
с пакетиком, в котором твой обед, по-
нимаешь: к восьми часам роса на траве
высохнет, а если по проселочной дороге
проедет машина, в воздухе на добрых
пять минут повиснет неподвижная пыль.
К часу дня третий этаж фабрики разо-
греется до 95 градусов и с плеч маслом
покатится пот, приклеивая рубаху к
спине все разрастающимся пятном - пря-
мо как в июле.
Но вот приходит осень, выкинув
пинком под зад коварное лето (что слу-
чается всякий раз, как сентябрь пере-
валит за середину) и поначалу гостит,
как хороший приятель, без которого ты
скучал. Устраивается она надолго - так
старинный друг, примостившись в твоем
любимом кресле, достал бы трубку, рас-
курил ее и заполнил послеобеденный час
рассказами, где побывал и что делал со
времени вашей последней встречи.
Осень остается на весь октябрь, а
в редкие годы - до ноября. Над головой
изо дня в день видна ясная, строгая
синева небес, по которой (всегда с за-
пада на восток) плывут спокойные белые
корабли облаков с серыми килями. Днем
поднимается неуемный ветер, он подго-
няет вас, когда вы шагаете по дороге и
под ногами хрустят невообразимо пест-
рые холмики опавших листьев. От этого
ветра возникает ноющая боль, но не в
костях, а где-то гораздо глубже. Воз-
можно, он затрагивает в человеческой
душе что-то древнее, некую струнку па-
мяти о кочевьях и переселениях, и та
213
твердит: в путь - или погибнешь... в
путь - или погибнешь... Ветер бьется в
дерево и стекло непроницаемых стен ва-
шего дома, передавая по стрехам свое
бесплотное волнение, так что рано или
поздно приходится оставить дела и вый-
ти посмотреть. А после обеда, ближе к
вечеру, можно выйти на крыльцо или
спуститься во двор и смотреть, как че-
рез пастбище Гриффена вверх на Школь-
ный холм мчатся тени от облаков -
свет, тьма, свет, тьма, словно боги
открывают и закрывают ставни. Можно
увидеть, как золотарник, самое живу-
чее, вредное и прекрасное растение но-
воанглийской флоры, клонится под вет-
ром подобно большому, погруженному в
молчание, молитвенному собранию. И,
если нет ни машин, ни самолетов, если
по лесам к западу от города не бродит
какой-нибудь дядюшка Джо, который ба-
бахает из ружья, стоит завопить фаза-
ну, если тишину нарушает лишь медлен-
ное биение вашего собственного сердца,
вы можете услышать и другой звук - го-
лос жизни, движущейся к финалу очеред-
ного витка и ожидающей первого снега,
чтобы завершить ритуал.
2.
В тот год первый день осени (на-
стоящей осени, в противоположность ка-
лендарной) пришелся на двадцать вось-
мое сентября - день, когда на кладбище
Хармони-Хилл хоронили Дэнни Глика.
В церкви служили только для близ-
ких, но кладбищенская служба была от-
214
крытой для горожан, так что народу со-
бралось немало - одноклассники, любо-
пытные, а еще - старики, которые по
мере того, как старость опутывает их
своим саваном, испытывают почти непре-
одолимую тягу к похоронам.
По Бернс-роуд, которая вилась
вверх по склону и терялась из вида за
следующим холмом, ехала длинная вере-
ница машин. Несмотря на сияние дня, у
всех были включены фары. Впереди катил
катафалк Карла Формена, полный цветов,
видневшихся в задних окошках. За ним -
Тони Глик в "меркурии" шестьдесят пя-
того года, сломанный глушитель ревел и
портил воздух. Следом ехали четыре ма-
шины родственников с обеих сторон,
среди них оказалась даже группа окла-
хомцев из самой Таласы. Еще в этом
растянувшемся по дороге, светящем фа-
рами кортеже двигались: Марк Питри
(мальчик, к которому Ральфи с Дэнни
держали путь в тот вечер, когда Ральфи
исчез) с отцом и матерью, Ричи Боддин
с семьей, Мэйбл Уэртс в одном автомо-
биле с мистером и миссис Уильям Нортон
(устроившись на заднем сиденье, она
поставила между опухших ног трость и
пустилась без умолку рассказывать обо
всех похоронах, на которых ей случи-
лось побывать с самого 193О года),
Лестер Дорхэм с женой Хэрриет, Пол
Мэйберри с женой Глинис, Пэт Миддлер,
Джо Крейн, Винни Апшо и Клайд Кор-
лисс - эта четверка ехала в машине, за
рулем которой сидел Милт Кроссен (пе-
ред отъездом Милт открыл холодильник
и, усевшись возле обогревателя, они
поделили между собой шестибаночную
215
упаковку). В следующей машине - Ева
Миллер с двумя близкими подругами, ко-
торые так и не побывали замужем, Ло-
реттой Старчер и Родой Корлисс, а за
ними - Паркинс Джиллеспи с помощником,
Нолли Гарднером, в здешней полицейской
машине ("форде" Паркинса с пришпилен-
ным к приборному щитку болванчиком).
Лоренс Крокетт ехал со своей слабой
здоровьем женой, дальше - Чарльз Ро-
удс, злющий шофер автобуса, который из
принципа ходил на все похороны, а за
ним - семейство Чарльза Гриффена:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71