Похоже, это глубокая
мрачная тайна.
- Может, кто-нибудь, кто не в се-
бе, хочет превратить его в дом для
51
летнего отдыха,- сказала Сьюзан.- Кто
бы это ни был, он сумасшедший. Одно
дело обновить дом - я сама бы с радос-
тью попробовала... но дом Марстена... об
обновлении нет и речи. Он был развали-
ной уже тогда, когда я была девчонкой.
Бен, зачем тебе там жить?
- А ты хоть раз была там внутри?
- Нет, но на слабо заглядывала в окно.
А ты?
- Да. Один раз.
- Страшно там, да?
Они замолчали, оба думали про дом
Марстена. Именно это воспоминание было
лишено пастельной ностальгии прочих.
Скандал и насилие, связанные с домом,
имели место до их рождения, но такое в
маленьких городках помнят долго и це-
ремонно передают свои ужасы из поколе-
ния в поколение.
История Хьюберта Марстена и его
жены Берди больше всего напоминала го-
родскую страшную тайну. Хьюби в двад-
цатые годы был президентом крупной но-
воанглийской грузовой транспортной
компании - компании, которая, как по-
говаривали, свой самый прибыльный биз-
нес делала после полуночи, перевозя в
Массачусетс канадское виски.
В 1928 году они с женой зажиточ-
ными людьми удалились на покой в Сали-
мов Удел, но немалую часть своего со-
стояния (никто, даже Мэйбл Уэртс, не
знал точно, какую) потеряли во время
биржевого краха двадцать девятого го-
да.
Десять лет, прошедших с упадка
рынка до подъема Гитлера, Марстен с
женой прожили в доме отшельниками. Их
52
можно было увидеть только в среду
днем, когда они делали в городе покуп-
ки. Ларри Мак-Леод, работавший в те
годы почтмейстером, рассказывал, что
Марстен выписывает четыре ежедневных
газеты, "Субботнюю вечернюю почту",
"Нью-Йоркер" и дешевый журнал под на-
званием "Удивительные истории", где
публиковались сенсационные рассказы.
Кроме того, раз в месяц Хьюби получал
от транспортной компании, обосновав-
шейся в Фолл-Ривер, штат Массачусетс,
чек. Ларри говорил, что может опреде-
лить, чек это или нет, перегнув кон-
верт и заглянув в окошко для адреса.
Именно Ларри нашел их летом 1930
года. За пять дней в почтовом ящике
накопилось столько газет и журналов,
что пихать дальше стало некуда. Все
это Ларри пронес по дорожке, намерева-
ясь засунуть между сеткой от комаров и
входной дверью.
Стоял август, лето было в разга-
ре, начинались самые жаркие дни, и
трава во дворе у Марстена перед парад-
ным крыльцом - зеленая, буйная - дохо-
дила до середины икр. Деревянную ре-
шетку на западной стороне дома сплошь
покрыла жимолость. Вокруг белых, как
воск, благоухающих соцветий лениво
жужжали жирные пчелы. В те дни дом,
несмотря на высокую траву, все еще
выглядел приятно, и все сходились на
том, что до того, как повредиться го-
ловой, Хьюби выстроил самый красивый в
Салимовом Уделе дом.
Пройдя до середины дорожки (сог-
ласно истории, которую по прошествии
некоторого времени, затаив от ужаса
53
дыхание, рассказывали каждой новой ле-
ди, вступившей в дамский клуб), Ларри
унюхал что-то нехорошее - вроде бы
протухшее мясо. Он постучал в парадную
дверь, но ответа не получил. Он загля-
нул в нее, но в густом сумраке ничего
не смог разобрать. Вместо того, чтобы
зайти, он обошел дом с тыла. Там пахло
еще хуже. Ларри попробовал заднюю
дверь, обнаружил, что она незаперта и
шагнул в кухню. В углу, раскинув ноги,
босиком распростерлась Берди Марстен.
Полголовы у нее снесло выстрелом в
упор из тридцать шестого калибра.
("Мухи,- всегда говорила в этом
месте Одри Херси спокойным авторитет-
ным тоном.- Ларри сказал, кухня была
полна ими. Они жужжали, садились на...
ну понимаете, и опять взлетали. Му-
хи.")
Ларри Мак-Леод развернулся и от-
правился прямиком в город. Он сходил
за Норрисом Верни, который тогда был
констеблем, и за тремя или четырьмя
зеваками из Универмага Кроссена - в те
дни им все еще управлял отец Милта.
Среди них был старший брат Одри, Джек-
сон. Они вернулись в шевроле Норриса и
почтовом фургончике Ларри.
Никто из горожан так и не побывал
в доме - сенсация оказалась кратковре-
менной. После того, как возбуждение
улеглось, портлендская "Телеграм" на-
печатала о происшествии художественный
очерк. Дом Хьюберта Марстена оказался
заваленной отбросами, беспорядочно
захламленной помойкой, кишащей воин-
ственными крысами. Узкие проходы ви-
лись между желтеющими кипами газет и
54
журналов и кучами плесневеющих, совер-
шенно ненужных книжек, когда-то полу-
ченных в подарок. Предшественницей Ло-
ретты Старчер из помойки были извлече-
ны и отправлены в Публичную библиотеку
Иерусалимова Удела полные собрания со-
чинений Диккенса, Скотта и Мэриэтта,
которые и по сей день хранились там на
стеллажах.
Джексон Херси взял "Субботнюю ве-
чернюю почту", начал пролистывать и
вдруг присмотрелся повнимательнее. К
каждой странице липкой лентой был ак-
куратно приклеен доллар.
Как повезло Ларри, Норрис Верни
обнаружил, направляясь в обход дома к
черному ходу. К креслу оказалось при-
кручено ремнем орудие убийства - так,
что ствол указывал прямехонько на
входную дверь на уровне груди. Ружье
было на взводе, а от курка по коридору
к дверной ручке тянулась веревочка.
("Вдобавок ружье было заряжено,-
говорила в этом месте Одри.- Стоило
Ларри Мак-Леоду разок потянуть - и он
отправился бы прямиком к райским вра-
там.")
Там были и другие ловушки, менее
смертоносные. Над кухонной дверью при-
способили сорокафунтовую связку газет.
Одну из подступеней ведущей на второй
этаж лестницы подпилили, что могло
стоить кому-нибудь сломанной лодыжки.
Быстро стало ясно, что Хьюби Марстен
был мало сказать Тронутым - он был со-
вершенным психом.
Самого Хьюби нашли наверху в
спальне, которой оканчивался коридор.
Хьюби свисал с потолочной балки.
55
(Сьюзан с подружками сладко мучи-
ли друг друга историями, по мелочам
почерпнутыми у старших. У Эйми Роклифф
на заднем дворе была игрушечная избуш-
ка, и они запирались в ней и сидели в
темноте, пугали друг друга домом Мар-
стена еще даже до того, как Гитлер
вторгся в Польшу, и повторяли услышан-
ное от старших, украшая его множеством
неприятных подробностей, на какие
только было способно их воображение.
Даже сейчас, восемнадцать лет спустя,
Сьюзан обнаружила, что само воспомина-
ние о доме Марстена подействовало на
нее как заклинание чародея, вызвав тя-
гостно отчетливые образы: в игрушечном
домике Эйми скорчились, держась за ру-
ки, маленькие девочки, а сама Эйми
внушительно и зловеще говорит: "Лицо у
него все распухло, а язык почернел и
вывалился изо рта, и по нему ползали
мухи. Моя мамочка рассказывала миссис
Уэртс.")
- ...дом.
- Что? Прости,- она вернулась в
настоящее, почти физически ощутив ры-
вок. Бен съезжал с автострады на
спуск, с которого начинался въезд в
Салимов Удел.
- Я сказал, это старый дом с при-
видениями.
- Как сходишь туда, расскажешь.
Он невесело рассмеялся и резко
включил дальний свет. Пустынный двух-
полосный асфальт убегал вперед, в ал-
лею сосен и елей.
- Все началось с детских шуточек.
Может, в этом никогда и не было ничего
больше. Помню, происходило это в пять-
56
десят первом, и детишками тогда прихо-
дилось работать головой - ведь до ню-
ханья авиационного клея из бумажных
пакетов тогда еще не додумались. Я
очень много играл с ребятами с Поворо-
та - теперь почти все они, вероятно,
разъехались отсюда... а что, юг Салимова
Удела по-прежнему называют Поворотом?
- Да.
- Я шатался с Дэйви Барклэем,
Чарльзом Джеймсом - только все ребята
звали его Сынок,- Хэролдом Роберсоном,
Флойдом Тиббитсом...
- С Флойдом? - ошарашенно спроси-
ла Сьюзан.
- Да, а ты его знаешь?
- Я с ним гуляла,- сказала она,
испугалась, что голос прозвучал стран-
но, и заторопилась: - Сынок Джеймс то-
же еще тут. У него на Джойнтер-авеню
бензоколонка. Хэролд Роберсон умер.
Лейкемия.
- Все они были старше меня на
год - два. У них был клуб. Элитный,
знаешь ли. Обращаться только Кровавым
Пиратам с тремя рекомендациями.- Бен
хотел, чтобы это прозвучало легко, но
в словах таилось бремя давней горечи.-
Но я был настырным. От жизни я хотел
только одного - стать Кровавым Пира-
том... по крайней мере, в то лето. Они,
наконец, ослабли и сказали, что меня
могут принять, если я пройду посвяще-
ние, которое выдумал Дэйви. Мы все
пойдем на холм к дому Марстена, и мне
надо будет зайти внутрь и что-нибудь
вынести оттуда. Какой-нибудь трофей.
Он хохотнул, но во рту у него пе-
ресохло.
57
- И что же произошло?
- Я забрался в дом через окно.
Хотя прошло уже двенадцать лет, в доме
все еще было полно хлама. Газеты,
должно быть, забрали во время войны,
но прочее осталось. В коридоре возле
входной двери стоял стол, а на нем
один из снежных шаров - знаешь, о чем
я? Там внутри крошечный домик и, когда
встряхнешь, идет снег. Я сунул шар в
карман, но не ушел. Мне действительно
хотелось доказать, какой я. Поэтому я
пошел наверх - туда, где он повесился.
- О Господи,- сказала Сьюзан.
- Залезь в бардачок, достань мне
сигарету, ладно? Я пытаюсь закончить,
но без сигареты нельзя.
Она дала ему сигарету, и Бен
чиркнул прикрепленной к приборному
щитку зажигалкой.
- В доме воняло. Не поверишь, как
воняло. Плесенью и гниющей мебелью...
или коврами... и еще был какой-то про-
горклый запах, как от испортившегося
масла. И запах какой-то живности -
крыс, сурков или еще чего-то - которая
гнездилась в стенах, а может, устрои-
лась на зимнюю спячку в погребе. Едкий
сырой запах.
Я прокрался по лестнице - перепу-
ганный насмерть малыш девяти лет. Вок-
руг поскрипывал и оседал дом, и слышно
было, как по другую сторону штукатурки
от меня разбегаются какие-то твари. Я
все время думал, что за спиной слышу
шаги. И боялся обернуться - вдруг я
увидел бы Хьюби Марстена, тащившегося
следом с совершенно черным лицом и
петлей в руке.
58
Бен очень сильно сжал руль. Лег-
кость из его тона исчезла. Яркость
воспоминаний немного испугала Сьюзан.
В слабом свете приборной доски лицо
Бена прорезали вертикальные морщины,
как у человека, путешествующего по не-
навистной стране, которую не удается
полностью забыть.
- Наверху лестницы я собрал всю
храбрость и пробежал по коридору к
комнате. Моя идея была такова: вбежать
туда, схватить там что-нибудь еще и
убираться к чертовой матери. Дверь в
конце коридора оказалась закрыта. Я
видел, как она все приближается и
приближается, видел, что петли осели,
а нижний край покоится на порожке. Мне
видна была серебряная дверная ручка,
немного потускневшая в том месте, где
за нее брались рукой. Когда я потянул
за нее, нижний край двери визгливо за-
скрежетал по дереву пола, как будто
женщина закричала от боли. Думаю, будь
я умнее, я сразу бы развернулся и уб-
рался оттуда к черту. Но я был по уши
накачан адреналином, Поэтому вцепился
в дверь обеими руками и изо всех сил
потянул. Дверь распахнулась. А за ней
оказался Хьюби - он свисал с балки,
свет из окна очерчивал силуэт его те-
ла.
- Ох, Бен, не надо,- нервно ска-
зала Сьюзан.
- Да нет, я правду говорю,- на-
стаивал он.- Правду о том, что увидел
девятилетний мальчик и что мужчина,
вопреки всему, помнит двадцать четыре
года спустя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
мрачная тайна.
- Может, кто-нибудь, кто не в се-
бе, хочет превратить его в дом для
51
летнего отдыха,- сказала Сьюзан.- Кто
бы это ни был, он сумасшедший. Одно
дело обновить дом - я сама бы с радос-
тью попробовала... но дом Марстена... об
обновлении нет и речи. Он был развали-
ной уже тогда, когда я была девчонкой.
Бен, зачем тебе там жить?
- А ты хоть раз была там внутри?
- Нет, но на слабо заглядывала в окно.
А ты?
- Да. Один раз.
- Страшно там, да?
Они замолчали, оба думали про дом
Марстена. Именно это воспоминание было
лишено пастельной ностальгии прочих.
Скандал и насилие, связанные с домом,
имели место до их рождения, но такое в
маленьких городках помнят долго и це-
ремонно передают свои ужасы из поколе-
ния в поколение.
История Хьюберта Марстена и его
жены Берди больше всего напоминала го-
родскую страшную тайну. Хьюби в двад-
цатые годы был президентом крупной но-
воанглийской грузовой транспортной
компании - компании, которая, как по-
говаривали, свой самый прибыльный биз-
нес делала после полуночи, перевозя в
Массачусетс канадское виски.
В 1928 году они с женой зажиточ-
ными людьми удалились на покой в Сали-
мов Удел, но немалую часть своего со-
стояния (никто, даже Мэйбл Уэртс, не
знал точно, какую) потеряли во время
биржевого краха двадцать девятого го-
да.
Десять лет, прошедших с упадка
рынка до подъема Гитлера, Марстен с
женой прожили в доме отшельниками. Их
52
можно было увидеть только в среду
днем, когда они делали в городе покуп-
ки. Ларри Мак-Леод, работавший в те
годы почтмейстером, рассказывал, что
Марстен выписывает четыре ежедневных
газеты, "Субботнюю вечернюю почту",
"Нью-Йоркер" и дешевый журнал под на-
званием "Удивительные истории", где
публиковались сенсационные рассказы.
Кроме того, раз в месяц Хьюби получал
от транспортной компании, обосновав-
шейся в Фолл-Ривер, штат Массачусетс,
чек. Ларри говорил, что может опреде-
лить, чек это или нет, перегнув кон-
верт и заглянув в окошко для адреса.
Именно Ларри нашел их летом 1930
года. За пять дней в почтовом ящике
накопилось столько газет и журналов,
что пихать дальше стало некуда. Все
это Ларри пронес по дорожке, намерева-
ясь засунуть между сеткой от комаров и
входной дверью.
Стоял август, лето было в разга-
ре, начинались самые жаркие дни, и
трава во дворе у Марстена перед парад-
ным крыльцом - зеленая, буйная - дохо-
дила до середины икр. Деревянную ре-
шетку на западной стороне дома сплошь
покрыла жимолость. Вокруг белых, как
воск, благоухающих соцветий лениво
жужжали жирные пчелы. В те дни дом,
несмотря на высокую траву, все еще
выглядел приятно, и все сходились на
том, что до того, как повредиться го-
ловой, Хьюби выстроил самый красивый в
Салимовом Уделе дом.
Пройдя до середины дорожки (сог-
ласно истории, которую по прошествии
некоторого времени, затаив от ужаса
53
дыхание, рассказывали каждой новой ле-
ди, вступившей в дамский клуб), Ларри
унюхал что-то нехорошее - вроде бы
протухшее мясо. Он постучал в парадную
дверь, но ответа не получил. Он загля-
нул в нее, но в густом сумраке ничего
не смог разобрать. Вместо того, чтобы
зайти, он обошел дом с тыла. Там пахло
еще хуже. Ларри попробовал заднюю
дверь, обнаружил, что она незаперта и
шагнул в кухню. В углу, раскинув ноги,
босиком распростерлась Берди Марстен.
Полголовы у нее снесло выстрелом в
упор из тридцать шестого калибра.
("Мухи,- всегда говорила в этом
месте Одри Херси спокойным авторитет-
ным тоном.- Ларри сказал, кухня была
полна ими. Они жужжали, садились на...
ну понимаете, и опять взлетали. Му-
хи.")
Ларри Мак-Леод развернулся и от-
правился прямиком в город. Он сходил
за Норрисом Верни, который тогда был
констеблем, и за тремя или четырьмя
зеваками из Универмага Кроссена - в те
дни им все еще управлял отец Милта.
Среди них был старший брат Одри, Джек-
сон. Они вернулись в шевроле Норриса и
почтовом фургончике Ларри.
Никто из горожан так и не побывал
в доме - сенсация оказалась кратковре-
менной. После того, как возбуждение
улеглось, портлендская "Телеграм" на-
печатала о происшествии художественный
очерк. Дом Хьюберта Марстена оказался
заваленной отбросами, беспорядочно
захламленной помойкой, кишащей воин-
ственными крысами. Узкие проходы ви-
лись между желтеющими кипами газет и
54
журналов и кучами плесневеющих, совер-
шенно ненужных книжек, когда-то полу-
ченных в подарок. Предшественницей Ло-
ретты Старчер из помойки были извлече-
ны и отправлены в Публичную библиотеку
Иерусалимова Удела полные собрания со-
чинений Диккенса, Скотта и Мэриэтта,
которые и по сей день хранились там на
стеллажах.
Джексон Херси взял "Субботнюю ве-
чернюю почту", начал пролистывать и
вдруг присмотрелся повнимательнее. К
каждой странице липкой лентой был ак-
куратно приклеен доллар.
Как повезло Ларри, Норрис Верни
обнаружил, направляясь в обход дома к
черному ходу. К креслу оказалось при-
кручено ремнем орудие убийства - так,
что ствол указывал прямехонько на
входную дверь на уровне груди. Ружье
было на взводе, а от курка по коридору
к дверной ручке тянулась веревочка.
("Вдобавок ружье было заряжено,-
говорила в этом месте Одри.- Стоило
Ларри Мак-Леоду разок потянуть - и он
отправился бы прямиком к райским вра-
там.")
Там были и другие ловушки, менее
смертоносные. Над кухонной дверью при-
способили сорокафунтовую связку газет.
Одну из подступеней ведущей на второй
этаж лестницы подпилили, что могло
стоить кому-нибудь сломанной лодыжки.
Быстро стало ясно, что Хьюби Марстен
был мало сказать Тронутым - он был со-
вершенным психом.
Самого Хьюби нашли наверху в
спальне, которой оканчивался коридор.
Хьюби свисал с потолочной балки.
55
(Сьюзан с подружками сладко мучи-
ли друг друга историями, по мелочам
почерпнутыми у старших. У Эйми Роклифф
на заднем дворе была игрушечная избуш-
ка, и они запирались в ней и сидели в
темноте, пугали друг друга домом Мар-
стена еще даже до того, как Гитлер
вторгся в Польшу, и повторяли услышан-
ное от старших, украшая его множеством
неприятных подробностей, на какие
только было способно их воображение.
Даже сейчас, восемнадцать лет спустя,
Сьюзан обнаружила, что само воспомина-
ние о доме Марстена подействовало на
нее как заклинание чародея, вызвав тя-
гостно отчетливые образы: в игрушечном
домике Эйми скорчились, держась за ру-
ки, маленькие девочки, а сама Эйми
внушительно и зловеще говорит: "Лицо у
него все распухло, а язык почернел и
вывалился изо рта, и по нему ползали
мухи. Моя мамочка рассказывала миссис
Уэртс.")
- ...дом.
- Что? Прости,- она вернулась в
настоящее, почти физически ощутив ры-
вок. Бен съезжал с автострады на
спуск, с которого начинался въезд в
Салимов Удел.
- Я сказал, это старый дом с при-
видениями.
- Как сходишь туда, расскажешь.
Он невесело рассмеялся и резко
включил дальний свет. Пустынный двух-
полосный асфальт убегал вперед, в ал-
лею сосен и елей.
- Все началось с детских шуточек.
Может, в этом никогда и не было ничего
больше. Помню, происходило это в пять-
56
десят первом, и детишками тогда прихо-
дилось работать головой - ведь до ню-
ханья авиационного клея из бумажных
пакетов тогда еще не додумались. Я
очень много играл с ребятами с Поворо-
та - теперь почти все они, вероятно,
разъехались отсюда... а что, юг Салимова
Удела по-прежнему называют Поворотом?
- Да.
- Я шатался с Дэйви Барклэем,
Чарльзом Джеймсом - только все ребята
звали его Сынок,- Хэролдом Роберсоном,
Флойдом Тиббитсом...
- С Флойдом? - ошарашенно спроси-
ла Сьюзан.
- Да, а ты его знаешь?
- Я с ним гуляла,- сказала она,
испугалась, что голос прозвучал стран-
но, и заторопилась: - Сынок Джеймс то-
же еще тут. У него на Джойнтер-авеню
бензоколонка. Хэролд Роберсон умер.
Лейкемия.
- Все они были старше меня на
год - два. У них был клуб. Элитный,
знаешь ли. Обращаться только Кровавым
Пиратам с тремя рекомендациями.- Бен
хотел, чтобы это прозвучало легко, но
в словах таилось бремя давней горечи.-
Но я был настырным. От жизни я хотел
только одного - стать Кровавым Пира-
том... по крайней мере, в то лето. Они,
наконец, ослабли и сказали, что меня
могут принять, если я пройду посвяще-
ние, которое выдумал Дэйви. Мы все
пойдем на холм к дому Марстена, и мне
надо будет зайти внутрь и что-нибудь
вынести оттуда. Какой-нибудь трофей.
Он хохотнул, но во рту у него пе-
ресохло.
57
- И что же произошло?
- Я забрался в дом через окно.
Хотя прошло уже двенадцать лет, в доме
все еще было полно хлама. Газеты,
должно быть, забрали во время войны,
но прочее осталось. В коридоре возле
входной двери стоял стол, а на нем
один из снежных шаров - знаешь, о чем
я? Там внутри крошечный домик и, когда
встряхнешь, идет снег. Я сунул шар в
карман, но не ушел. Мне действительно
хотелось доказать, какой я. Поэтому я
пошел наверх - туда, где он повесился.
- О Господи,- сказала Сьюзан.
- Залезь в бардачок, достань мне
сигарету, ладно? Я пытаюсь закончить,
но без сигареты нельзя.
Она дала ему сигарету, и Бен
чиркнул прикрепленной к приборному
щитку зажигалкой.
- В доме воняло. Не поверишь, как
воняло. Плесенью и гниющей мебелью...
или коврами... и еще был какой-то про-
горклый запах, как от испортившегося
масла. И запах какой-то живности -
крыс, сурков или еще чего-то - которая
гнездилась в стенах, а может, устрои-
лась на зимнюю спячку в погребе. Едкий
сырой запах.
Я прокрался по лестнице - перепу-
ганный насмерть малыш девяти лет. Вок-
руг поскрипывал и оседал дом, и слышно
было, как по другую сторону штукатурки
от меня разбегаются какие-то твари. Я
все время думал, что за спиной слышу
шаги. И боялся обернуться - вдруг я
увидел бы Хьюби Марстена, тащившегося
следом с совершенно черным лицом и
петлей в руке.
58
Бен очень сильно сжал руль. Лег-
кость из его тона исчезла. Яркость
воспоминаний немного испугала Сьюзан.
В слабом свете приборной доски лицо
Бена прорезали вертикальные морщины,
как у человека, путешествующего по не-
навистной стране, которую не удается
полностью забыть.
- Наверху лестницы я собрал всю
храбрость и пробежал по коридору к
комнате. Моя идея была такова: вбежать
туда, схватить там что-нибудь еще и
убираться к чертовой матери. Дверь в
конце коридора оказалась закрыта. Я
видел, как она все приближается и
приближается, видел, что петли осели,
а нижний край покоится на порожке. Мне
видна была серебряная дверная ручка,
немного потускневшая в том месте, где
за нее брались рукой. Когда я потянул
за нее, нижний край двери визгливо за-
скрежетал по дереву пола, как будто
женщина закричала от боли. Думаю, будь
я умнее, я сразу бы развернулся и уб-
рался оттуда к черту. Но я был по уши
накачан адреналином, Поэтому вцепился
в дверь обеими руками и изо всех сил
потянул. Дверь распахнулась. А за ней
оказался Хьюби - он свисал с балки,
свет из окна очерчивал силуэт его те-
ла.
- Ох, Бен, не надо,- нервно ска-
зала Сьюзан.
- Да нет, я правду говорю,- на-
стаивал он.- Правду о том, что увидел
девятилетний мальчик и что мужчина,
вопреки всему, помнит двадцать четыре
года спустя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71