Делберт Марки, владелец
кафе "У Делла", методично прокладывает путь через пяток гам-
бургеров, которые поджарил себе в гриле. Он сдобрил их гор-
чицей и горками свежего сырого лука, и весь вечер будет жа-
ловаться всякому, кто станет слушать, что кислотность с нес-
варением желудка медленно, но верно сводят его в могилу.
Экономка отца Каллахэна, Рода Корлесс, ничего не ест. Она
тревожится за отца Каллахэна, который где-то бьет ноги по
дорогам. Хэрриет Дорхэм с домочадцами заняты свиными отбив-
ными. У Карла Смита, вдовеющего с пятьдесят седьмого года,
на ужин одна вареная картофелина и бутылка "Мокси". Семе-
йство Дерека Боддина приступило к ветчине с брюссельской ка-
пустой. "Э-эх-х," - говорит Ричи Боддин, низложенный хули-
ган,- "брюссельская капуста..." "Или ты ее съешь, или я тебе
439
жопу задом наперед поставлю," - обещает Дерек. Он сам тер-
петь не может брюссельскую капусту.
У Реджи и Бонни Сойер на ужин жареные ребрышки, заморо-
женная кукуруза, картофель по-французски, а на десерт - шо-
коладный пудинг с густой подливкой. Все это - любимые куша-
нья Реджи. Бонни, у которой только-только начали бледнеть
синяки, подает на стол молча, опустив глаза. Реджи мерно,
сосредоточенно жует, за ужином он прикончит три банки "Бу-
да". Бонни ест стоя. Ей все еще слишком больно сидеть. Осо-
бого аппетита у нее нет, но она все равно ест - не то Реджи
заметит и что-нибудь сказанет. В тот вечер, излупив Бонни,
Реджи спустил в сортир все пилюли жены и изнасиловал ее. И с
тех пор насиловал каждую ночь.
К четверти седьмого почти вся еда съедена, почти все
послеобеденные сигареты, сигары и трубки выкурены, почти со
всех столов убрано. Тарелки моются, ополаскиваются и отправ-
ляются в сушилки. Ребятишек помладше загоняют в пижамы и от-
сылают в другую комнату посмотреть перед сном телевизор.
Спаливший к чертовой матери полную сковороду телятины
Рой Макдугалл чертыхается, выбрасывая ее (вместе со сково-
родкой) в помойку. Натянув джинсовую куртку, он берет курс к
Деллу, оставляя эту проклятую, ни на что не годную свинью -
свою жену - дрыхнуть в спальне. Пацан помер, жене все стало
по фигу, ужин сгорел к чертям собачьим. Самое время надрать-
ся. Может быть, самое время собрать манатки и отвалить из
этого городишки, который и ломаного гроша не стоит.
В небольшой квартирке на Тэггарт-стрит, отходящей от
Джойнтер-авеню, чтобы очень скоро закончиться тупиком позади
муниципалитета, Джо Крейн получает сомнительный дар небес.
Прикончив мисочку дробленой пшеницы, он усаживается перед
телевизором, и вдруг левую сторону груди и руку парализует
внезапная боль. Джо думает: "Что такое? Сердечко?" Это ока-
зывается чистой правдой. Крейн поднимается, успевает пройти
полдороги к телефону, а потом боль вдруг разбухает и сбивает
его с ног. Джо падает, как молодой бычок под ударом молота.
Телевизор продолжает бормотать, а найдут Джо Крейна через
сутки. Эта наступившая в без десяти семь вечера смерть будет
шестого октября единственной естественной смертью в Иеруса-
лимовом Уделе.
К семи часам доспехи красок, в которые оделся горизонт,
съеживаются до ярко-оранжевой полоски на западе - можно
подумать, что за краем земли кто-то растопил несколько пе-
чей. На востоке уже высыпали звезды. Они блестят ровно,
жестко, как алмазы. В это время года в них нет ни благоск-
лонности, ни успокоения влюбленным - они сверкают в прекрас-
ном безразличии.
Детям подошло время ложиться спать - родители сейчас
отправят малышей в кровати и колыбельки, а на слезные прось-
бы позволить лечь чуточку попозже или не гасить свет будут
только улыбаться и снисходительно открывать дверцы шкафов,
чтобы показать: там ничего нет. Вокруг же на мрачных крылах
подымаются животные инстинкты ночи. Настал час вампира.
440
17.
Когда Джимми с Беном вошли в палату, Мэтт дремал, но
почти мгновенно очнулся, стиснув зажатый в правой руке
крест. Взгляд учителя коснулся Джимми, перекочевал на Бена...
и задержался.
- Что случилось?
Джимми коротко объяснил.
- А тело?
- Мы с Каллахэном положили его лицом вниз в какой-то
ящик, который стоял в подвале - может, это в нем Барлоу при-
был сюда. И меньше часа назад сбросили в Королевскую реку,
заполнив камнями. Отвезли на машине Стрейкера. Если кто и
заметил ее у моста, подумают на него.
- Правильно. Где Каллахэн? И мальчик?
- Пошли к Марку домой. Придется все рассказать его ро-
дителям - Барлоу угрожал им персонально.
- А они поверят?
- Если нет, Марк заставит отца позвонить вам.
Мэтт кивнул. Вид у него был очень усталый.
- Да, Бен,- сказал он.- Подите сюда. Сядьте на кровать.
Бен послушно подошел. Лицо было пустым, ошеломленным.
Он сел и аккуратно сложил руки на коленях. Вместо глаз -
выжженные сигаретой дыры.
- Вы безутешны,- сказал Мэтт. Он взял руку Бена в свои.
Тот не воспротивился.- Но это неважно. Время утешит. А она
обрела покой.
- Он держит нас за кретинов,- глухо проговорил Бен.- Он
осмеял нас - всех по очереди. Джимми, дай письмо.
Джимми подал Мэтту конверт. Тот вытащил тяжелый листок
и внимательно прочел, держа бумагу у самого носа и едва за-
метно шевеля губами. Опустив письмо, Мэтт сказал:
- Да, это он. Эго Барлоу даже крупнее, чем я представ-
лял. Просто в дрожь бросает.
- Он оставил ее для смеха,- глухо выговорил Бен.- А са-
мого давно и след простыл. Бороться с Барлоу все равно, что
драться с ветром. Должно быть, мы кажемся ему букашками. Та-
ракашками, суетящимися ему на потеху.
Джимми открыл рот, чтобы что-то сказать, но Мэтт еле
заметно покачал головой:
- Вы далеки от истины,- сказал он.- Если бы Барлоу мог,
он забрал бы Сьюзан с собой. Он не отдал бы свою нежить шут-
ки ради - ведь их так мало! Бен, отвлекитесь на минутку и
задумайтесь: что вы ему сделали. Убили Стрейкера, его това-
рища. И, по собственному признанию Барлоу, даже вынудили его
принять участие в этом убийстве из-за ненасытности аппети-
тов. В какой же ужас он должен был придти, очнувшись от сво-
его сна без видений и обнаружив, что безоружный мальчишка
разделался с таким страшным созданием!
Мэтт с некоторым трудом сел в постели. Бен повернул го-
лову и смотрел на учителя. В первый раз с тех пор, как вы-
шедшие из дома Марстена товарищи отыскали молодого человека
на заднем дворе, он проявил какую-то заинтересованность.
441
- Может, это не самая большая победа,- задумчиво прого-
ворил Мэтт.- Вы выгнали Барлоу из дома - из дома, который он
сам избрал. Джимми сказал, что отец Каллахэн простерилизовал
подвал святой водой и запечатал двери Святым причастием. Ес-
ли Барлоу еще раз зайдет туда, он погибнет... и он это понима-
ет.
- Но он же удрал,- сказал Бен.- Какая разница?
- Удрал,- мягко повторил Мэтт.- А где он сегодня спал?
В багажнике машины? В подвале у одной из своих жертв? Может
быть, в подвале старой методистской церкви на Болотах, кото-
рая сгорела во время пожара пятьдесят первого года? Где бы
он ни спал, вы думаете, ему там понравилось? Или он чувство-
вал себя в безопасности?
Бен молчал.
- Завтра вы начнете охоту,- сказал Мэтт, стиснув руку
Бена.- Не только на Барлоу - на всю мелкую рыбешку... а ее к
завтрашнему утру окажется ой как много. Их голод не утолить
никогда. Они будут есть, пока не обожрутся. Ночи принадлежат
ему, но днем вы будете гнать и гнать Барлоу до тех пор, пока
он не перепугается и не унесет отсюда ноги, или пока вы не
выволочете его на солнечный свет, проткнутого колом и визжа-
щего.
Эта речь заставила Бена вскинуть голову. Лицо оживилось
от пугающего воодушевления. Губы тронула слабая улыбка.
- Да, да,- прошептал он.- Только не завтра, а сегодня
ночью. Сейчас же...
Мэтт молниеносно вцепился Бену в плечо на удивление
сильной и жилистой рукой.
- Нет, не сегодня. Эту ночь мы проведем вместе: вы, я,
отец Каллахэн, Джимми и Марк с родителями. Теперь он знает...
и боится. Только безумец или святой посмел бы приблизиться к
Барлоу, когда тот бодрствует в породившей его ночи. А среди
нас нет ни святых, ни сумасшедших.- Учитель закрыл глаза и
тихо проговорил: - По-моему, я начинаю понимать Барлоу. Лежу
тут на больничной койке и играю в Майкрофта Холмса - пытаюсь
предугадать шаги нашего врага, поставив себя на его место.
Барлоу прожил много столетий. Это блестящий ум, но он еще и
эгоцентрик, как явствует из письма. Почему бы и нет? Его эго
разрасталось подобно жемчужине, слой за слоем, пока не стало
громадным и пагубным. Его переполняет гордыня... вот уж, веро-
ятно, кто настоящий хвастун! И жажда мести Барлоу должна
быть всепоглощающей, вызывающей трепет... но не исключено, что
на ней можно сыграть.- Мэтт открыл глаза, мрачно поглядел на
обоих молодых людей и поднял крест.- Его это остановит. Но
вдруг Барлоу использует на манер Флойда Тиббитса еще кого-
нибудь? Того крест может не остановить. Думаю, сегодня ночью
Барлоу попробует избавиться от некоторых из нас... от некото-
рых или от всех.
Мэтт взглянул на Джимми.
- Я думаю, отослав Марка с отцом Каллахэном в дом роди-
телей Марка, вы рассудили неправильно. Можно было позвонить
им отсюда и вызвать, не вводя в курс дела. А теперь мы раз-
делены... и особенно я тревожусь за мальчика. Джимми, лучше бы
ты им позвонил... позвони-ка сейчас.
442
- Ладно.- Джимми поднялся.
Мэтт посмотрел на Бена.
- Вы остаетесь с нами? Будете бороться на нашей сторо-
не?
- Да,- хрипло ответил Бен.- Да.
Джимми вышел из комнаты, прошел по коридору к ордина-
торской и отыскал в справочнике номер Питри. Быстро набрав
его, он с болезненным ужасом услышал в трубке вместо гудков
звонящего телефона пронзительный вой вышедшей из строя ли-
нии.
- Он до них добрался,- сказал Джимми.
Выражение лица молодого врача испугало старшую сестру,
поднявшую глаза на звук его голоса.
18.
Генри Питри был образованным человеком. Он получил сте-
пень бакалавра наук в Северо-западном университете, масте-
ра - в Массачусетском техе и доктора философии - на экономи-
ческом. Прекрасную должность преподавателя младших курсов
колледжа он оставил ради административного поста в страховой
компании "Благоразумный" - не только в надежде приработать,
но и из любопытства: Генри Питри хотелось посмотреть, под-
твердит ли практика его определенные экономические теории.
Он надеялся, что к следующему лету сумеет выдержать испыта-
ние на дипломированного бухгалтера, а еще через пару лет -
экзамен на адвоката. Сейчас целью Генри Питри было войти в
восьмидесятые годы, занимая высокий экономический пост в фе-
деральном правительстве. Увлечение Марка сверхъестественным
шло не от Генри - отцовская логика была законченой и цель-
ной, а мир - механизированным до степени почти полного со-
вершенства. Генри - зарегистрированный демократ - на выборах
семьдесят второго года голосовал за Никсона не потому, что
верил, будто тот честен (Питри не раз говорил жене, что счи-
тает Ричарда Никсона неизобретательным плутом, в котором
тонкости не больше, чем в промышляющем у Вулворта воришке),
а потому, что оппозиция состояла из ненормальных строителей
воздушных замков, которые привели бы страну к экономической
разрухе. На контркультуру шестидесятых Генри взирал со спо-
койной терпимостью, рожденной из убеждения, что та рухнет,
не причинив никакого вреда, поскольку не имеет под собой фи-
нансовой основы. Любовь мистера Питри к жене и сыну не была
красивой (кто же станет воспевать стихами страсть человека,
скидывающего носки на глазах у жены), зато - прочной и непо-
колебимой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
кафе "У Делла", методично прокладывает путь через пяток гам-
бургеров, которые поджарил себе в гриле. Он сдобрил их гор-
чицей и горками свежего сырого лука, и весь вечер будет жа-
ловаться всякому, кто станет слушать, что кислотность с нес-
варением желудка медленно, но верно сводят его в могилу.
Экономка отца Каллахэна, Рода Корлесс, ничего не ест. Она
тревожится за отца Каллахэна, который где-то бьет ноги по
дорогам. Хэрриет Дорхэм с домочадцами заняты свиными отбив-
ными. У Карла Смита, вдовеющего с пятьдесят седьмого года,
на ужин одна вареная картофелина и бутылка "Мокси". Семе-
йство Дерека Боддина приступило к ветчине с брюссельской ка-
пустой. "Э-эх-х," - говорит Ричи Боддин, низложенный хули-
ган,- "брюссельская капуста..." "Или ты ее съешь, или я тебе
439
жопу задом наперед поставлю," - обещает Дерек. Он сам тер-
петь не может брюссельскую капусту.
У Реджи и Бонни Сойер на ужин жареные ребрышки, заморо-
женная кукуруза, картофель по-французски, а на десерт - шо-
коладный пудинг с густой подливкой. Все это - любимые куша-
нья Реджи. Бонни, у которой только-только начали бледнеть
синяки, подает на стол молча, опустив глаза. Реджи мерно,
сосредоточенно жует, за ужином он прикончит три банки "Бу-
да". Бонни ест стоя. Ей все еще слишком больно сидеть. Осо-
бого аппетита у нее нет, но она все равно ест - не то Реджи
заметит и что-нибудь сказанет. В тот вечер, излупив Бонни,
Реджи спустил в сортир все пилюли жены и изнасиловал ее. И с
тех пор насиловал каждую ночь.
К четверти седьмого почти вся еда съедена, почти все
послеобеденные сигареты, сигары и трубки выкурены, почти со
всех столов убрано. Тарелки моются, ополаскиваются и отправ-
ляются в сушилки. Ребятишек помладше загоняют в пижамы и от-
сылают в другую комнату посмотреть перед сном телевизор.
Спаливший к чертовой матери полную сковороду телятины
Рой Макдугалл чертыхается, выбрасывая ее (вместе со сково-
родкой) в помойку. Натянув джинсовую куртку, он берет курс к
Деллу, оставляя эту проклятую, ни на что не годную свинью -
свою жену - дрыхнуть в спальне. Пацан помер, жене все стало
по фигу, ужин сгорел к чертям собачьим. Самое время надрать-
ся. Может быть, самое время собрать манатки и отвалить из
этого городишки, который и ломаного гроша не стоит.
В небольшой квартирке на Тэггарт-стрит, отходящей от
Джойнтер-авеню, чтобы очень скоро закончиться тупиком позади
муниципалитета, Джо Крейн получает сомнительный дар небес.
Прикончив мисочку дробленой пшеницы, он усаживается перед
телевизором, и вдруг левую сторону груди и руку парализует
внезапная боль. Джо думает: "Что такое? Сердечко?" Это ока-
зывается чистой правдой. Крейн поднимается, успевает пройти
полдороги к телефону, а потом боль вдруг разбухает и сбивает
его с ног. Джо падает, как молодой бычок под ударом молота.
Телевизор продолжает бормотать, а найдут Джо Крейна через
сутки. Эта наступившая в без десяти семь вечера смерть будет
шестого октября единственной естественной смертью в Иеруса-
лимовом Уделе.
К семи часам доспехи красок, в которые оделся горизонт,
съеживаются до ярко-оранжевой полоски на западе - можно
подумать, что за краем земли кто-то растопил несколько пе-
чей. На востоке уже высыпали звезды. Они блестят ровно,
жестко, как алмазы. В это время года в них нет ни благоск-
лонности, ни успокоения влюбленным - они сверкают в прекрас-
ном безразличии.
Детям подошло время ложиться спать - родители сейчас
отправят малышей в кровати и колыбельки, а на слезные прось-
бы позволить лечь чуточку попозже или не гасить свет будут
только улыбаться и снисходительно открывать дверцы шкафов,
чтобы показать: там ничего нет. Вокруг же на мрачных крылах
подымаются животные инстинкты ночи. Настал час вампира.
440
17.
Когда Джимми с Беном вошли в палату, Мэтт дремал, но
почти мгновенно очнулся, стиснув зажатый в правой руке
крест. Взгляд учителя коснулся Джимми, перекочевал на Бена...
и задержался.
- Что случилось?
Джимми коротко объяснил.
- А тело?
- Мы с Каллахэном положили его лицом вниз в какой-то
ящик, который стоял в подвале - может, это в нем Барлоу при-
был сюда. И меньше часа назад сбросили в Королевскую реку,
заполнив камнями. Отвезли на машине Стрейкера. Если кто и
заметил ее у моста, подумают на него.
- Правильно. Где Каллахэн? И мальчик?
- Пошли к Марку домой. Придется все рассказать его ро-
дителям - Барлоу угрожал им персонально.
- А они поверят?
- Если нет, Марк заставит отца позвонить вам.
Мэтт кивнул. Вид у него был очень усталый.
- Да, Бен,- сказал он.- Подите сюда. Сядьте на кровать.
Бен послушно подошел. Лицо было пустым, ошеломленным.
Он сел и аккуратно сложил руки на коленях. Вместо глаз -
выжженные сигаретой дыры.
- Вы безутешны,- сказал Мэтт. Он взял руку Бена в свои.
Тот не воспротивился.- Но это неважно. Время утешит. А она
обрела покой.
- Он держит нас за кретинов,- глухо проговорил Бен.- Он
осмеял нас - всех по очереди. Джимми, дай письмо.
Джимми подал Мэтту конверт. Тот вытащил тяжелый листок
и внимательно прочел, держа бумагу у самого носа и едва за-
метно шевеля губами. Опустив письмо, Мэтт сказал:
- Да, это он. Эго Барлоу даже крупнее, чем я представ-
лял. Просто в дрожь бросает.
- Он оставил ее для смеха,- глухо выговорил Бен.- А са-
мого давно и след простыл. Бороться с Барлоу все равно, что
драться с ветром. Должно быть, мы кажемся ему букашками. Та-
ракашками, суетящимися ему на потеху.
Джимми открыл рот, чтобы что-то сказать, но Мэтт еле
заметно покачал головой:
- Вы далеки от истины,- сказал он.- Если бы Барлоу мог,
он забрал бы Сьюзан с собой. Он не отдал бы свою нежить шут-
ки ради - ведь их так мало! Бен, отвлекитесь на минутку и
задумайтесь: что вы ему сделали. Убили Стрейкера, его това-
рища. И, по собственному признанию Барлоу, даже вынудили его
принять участие в этом убийстве из-за ненасытности аппети-
тов. В какой же ужас он должен был придти, очнувшись от сво-
его сна без видений и обнаружив, что безоружный мальчишка
разделался с таким страшным созданием!
Мэтт с некоторым трудом сел в постели. Бен повернул го-
лову и смотрел на учителя. В первый раз с тех пор, как вы-
шедшие из дома Марстена товарищи отыскали молодого человека
на заднем дворе, он проявил какую-то заинтересованность.
441
- Может, это не самая большая победа,- задумчиво прого-
ворил Мэтт.- Вы выгнали Барлоу из дома - из дома, который он
сам избрал. Джимми сказал, что отец Каллахэн простерилизовал
подвал святой водой и запечатал двери Святым причастием. Ес-
ли Барлоу еще раз зайдет туда, он погибнет... и он это понима-
ет.
- Но он же удрал,- сказал Бен.- Какая разница?
- Удрал,- мягко повторил Мэтт.- А где он сегодня спал?
В багажнике машины? В подвале у одной из своих жертв? Может
быть, в подвале старой методистской церкви на Болотах, кото-
рая сгорела во время пожара пятьдесят первого года? Где бы
он ни спал, вы думаете, ему там понравилось? Или он чувство-
вал себя в безопасности?
Бен молчал.
- Завтра вы начнете охоту,- сказал Мэтт, стиснув руку
Бена.- Не только на Барлоу - на всю мелкую рыбешку... а ее к
завтрашнему утру окажется ой как много. Их голод не утолить
никогда. Они будут есть, пока не обожрутся. Ночи принадлежат
ему, но днем вы будете гнать и гнать Барлоу до тех пор, пока
он не перепугается и не унесет отсюда ноги, или пока вы не
выволочете его на солнечный свет, проткнутого колом и визжа-
щего.
Эта речь заставила Бена вскинуть голову. Лицо оживилось
от пугающего воодушевления. Губы тронула слабая улыбка.
- Да, да,- прошептал он.- Только не завтра, а сегодня
ночью. Сейчас же...
Мэтт молниеносно вцепился Бену в плечо на удивление
сильной и жилистой рукой.
- Нет, не сегодня. Эту ночь мы проведем вместе: вы, я,
отец Каллахэн, Джимми и Марк с родителями. Теперь он знает...
и боится. Только безумец или святой посмел бы приблизиться к
Барлоу, когда тот бодрствует в породившей его ночи. А среди
нас нет ни святых, ни сумасшедших.- Учитель закрыл глаза и
тихо проговорил: - По-моему, я начинаю понимать Барлоу. Лежу
тут на больничной койке и играю в Майкрофта Холмса - пытаюсь
предугадать шаги нашего врага, поставив себя на его место.
Барлоу прожил много столетий. Это блестящий ум, но он еще и
эгоцентрик, как явствует из письма. Почему бы и нет? Его эго
разрасталось подобно жемчужине, слой за слоем, пока не стало
громадным и пагубным. Его переполняет гордыня... вот уж, веро-
ятно, кто настоящий хвастун! И жажда мести Барлоу должна
быть всепоглощающей, вызывающей трепет... но не исключено, что
на ней можно сыграть.- Мэтт открыл глаза, мрачно поглядел на
обоих молодых людей и поднял крест.- Его это остановит. Но
вдруг Барлоу использует на манер Флойда Тиббитса еще кого-
нибудь? Того крест может не остановить. Думаю, сегодня ночью
Барлоу попробует избавиться от некоторых из нас... от некото-
рых или от всех.
Мэтт взглянул на Джимми.
- Я думаю, отослав Марка с отцом Каллахэном в дом роди-
телей Марка, вы рассудили неправильно. Можно было позвонить
им отсюда и вызвать, не вводя в курс дела. А теперь мы раз-
делены... и особенно я тревожусь за мальчика. Джимми, лучше бы
ты им позвонил... позвони-ка сейчас.
442
- Ладно.- Джимми поднялся.
Мэтт посмотрел на Бена.
- Вы остаетесь с нами? Будете бороться на нашей сторо-
не?
- Да,- хрипло ответил Бен.- Да.
Джимми вышел из комнаты, прошел по коридору к ордина-
торской и отыскал в справочнике номер Питри. Быстро набрав
его, он с болезненным ужасом услышал в трубке вместо гудков
звонящего телефона пронзительный вой вышедшей из строя ли-
нии.
- Он до них добрался,- сказал Джимми.
Выражение лица молодого врача испугало старшую сестру,
поднявшую глаза на звук его голоса.
18.
Генри Питри был образованным человеком. Он получил сте-
пень бакалавра наук в Северо-западном университете, масте-
ра - в Массачусетском техе и доктора философии - на экономи-
ческом. Прекрасную должность преподавателя младших курсов
колледжа он оставил ради административного поста в страховой
компании "Благоразумный" - не только в надежде приработать,
но и из любопытства: Генри Питри хотелось посмотреть, под-
твердит ли практика его определенные экономические теории.
Он надеялся, что к следующему лету сумеет выдержать испыта-
ние на дипломированного бухгалтера, а еще через пару лет -
экзамен на адвоката. Сейчас целью Генри Питри было войти в
восьмидесятые годы, занимая высокий экономический пост в фе-
деральном правительстве. Увлечение Марка сверхъестественным
шло не от Генри - отцовская логика была законченой и цель-
ной, а мир - механизированным до степени почти полного со-
вершенства. Генри - зарегистрированный демократ - на выборах
семьдесят второго года голосовал за Никсона не потому, что
верил, будто тот честен (Питри не раз говорил жене, что счи-
тает Ричарда Никсона неизобретательным плутом, в котором
тонкости не больше, чем в промышляющем у Вулворта воришке),
а потому, что оппозиция состояла из ненормальных строителей
воздушных замков, которые привели бы страну к экономической
разрухе. На контркультуру шестидесятых Генри взирал со спо-
койной терпимостью, рожденной из убеждения, что та рухнет,
не причинив никакого вреда, поскольку не имеет под собой фи-
нансовой основы. Любовь мистера Питри к жене и сыну не была
красивой (кто же станет воспевать стихами страсть человека,
скидывающего носки на глазах у жены), зато - прочной и непо-
колебимой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71