- Я предал ее, а потом предал и себя. Вот почему я здесь.
- Как это случилось?
Верлорен поднес руку ко рту, как будто еще пытаясь удержать в себе постыдную тайну прошлого, но почти сразу опустил ее.
- Однажды я прочитал в газете, что мою дочь убили из украденного у кого-то пистолета. Грин и Гарсия не говорили мне об этом. Я спросил детектива Грина, и он рассказал, что мужчина, у которого украли пистолет, купил его, потому что получал угрозы по телефону. Он был еврей и боялся, что за угрозами последует кое-что похуже. Я подумал...
Он замолчал, и Босху пришлось подтолкнуть его.
- Вы подумали, что, может быть, Ребекку убили из-за того, что ее отец черный, верно?
Верлорен кивнул:
- Да. Я подумал так, потому что и сам кое-что слышал. Не всем нравилось, что у Бекки смешанная кровь. Не все видели, какая она красивая. Я хотел, чтобы мы жили в Уэстсайде, но Мюриель была против. Она не хотела никуда уезжать.
- И что сказал вам Грин?
- Он сказал, что ничего такого не обнаружено, никаких следов. Сказал, что они допускали такую возможность, но расследование ничего не дало. Мне... я не мог с ним согласиться. Мне казалось, что они даже не смотрят в этом направлении... не хотят смотреть. Я продолжал звонить, спрашивать, даже требовать. А потом подошел к одному нашему клиенту, который был членом городской полицейской комиссии. Я рассказал ему о своих подозрениях и обо всем прочем, и он пообещал узнать все сам.
Верлорен кивнул, как будто еще раз укрепляя себя в вере в правильность своих действий как отца, добивающегося правосудия от имени погибшей дочери.
- И что потом? - спросил Босх.
- Потом ко мне пришли двое из полиции.
- Не Грин и Гарсия?
- Нет, не они. Другие. Они пришли в ресторан.
- Как их звали?
Верлорен покачал головой:
- Они не представились. Только показали жетоны. Думаю, это были детективы. Они сказали, что я не прав, что мне не следует указывать Грину, что и как делать. Сказали, чтобы я отступился, не мешал, не нагнетал обстановку. Да, не нагнетал обстановку. Как будто все дело было во мне, а не в моей дочери.
Он резко качнул головой - боль жалила даже после стольких лет. И тогда Босх, хорошо знавший, как работало в те годы полицейское управление Лос-Анджелеса, задал очевидный вопрос:
- Они угрожали вам?
Верлорен хмыкнул.
- Да, они мне угрожали, - спокойно, сдержанно ответил он. - Сказали, что знают о беременности моей дочери, но что клинику, куда она обращалась, так и не нашли. Сказали, что по этой причине не могут определить, кто был отцом. Или не был. Сказали, что достаточно задать кое-кому из клиентов ресторана несколько вопросов, как тут же поползут слухи. Насчет меня. Как будто это я... - Босх не стал его останавливать. Он чувствовал, как гнев комком собирается в горле. - Они сказали, что мне будет трудно заниматься бизнесом, если люди начнут думать, что я смог сделать такое со своей собственной дочерью. - Слезы катились уже по обеим щекам, но Верлорен не обращал на них никакого внимания. - И тогда я сделал так, как они хотели. Отступился. Оставил все как есть. Перестал давить на газ. Убедил себя, что делу не поможешь, что Бекки уже не вернуть... Я больше не звонил детективу Грину, а они так никого и не арестовали. Вскоре после этого я и начал пить. Чтобы забыть, что я сделал, как предал Бекки, как поставил свою гордость, свой ресторан, свою репутацию и себя самого выше дочери. А кто начал пить, тот и оглянуться не успеет, как попадет в черную яму. Я провалился в нее и до сих пор пытаюсь выбраться. - Он немного помолчал и посмотрел на Босха. - Как вам моя история, детектив?
- Мне очень жаль, мистер Верлорен. Жаль, что так случилось. И с вашей дочерью. И с вами.
- Вы это хотели услышать, детектив?
- Я хотел услышать правду. Хотите - верьте, хотите - нет, но то, что вы рассказали, поможет мне говорить от ее имени. Можете описать тех двоих, что приходили к вам?
Верлорен покачал головой:
- Нет. Слишком много времени прошло. Я бы, наверное, не узнал их, даже если бы они стояли передо мной. Помню только, что оба были белые. Одного я называл про себя Мистером Чистюлей, потому что он брил голову и держал руки, как тот парень на бутылке моющего средства.
Босх кивнул, чувствуя, как злость расползается по плечам, как напрягаются мышцы. Он знал, кто такой Мистер Чистюля.
- Ваша жена знала об этом? - сдержанно спросил он.
- Нет. Мюриель ни о чем не знала. Я не рассказал ей про тех двоих. Ее это не касалось.
Верлорен вытер ладонями лицо и вздохнул, как будто рассказ принес облегчение.
Босх опустил руку в карман, вытащил фотографию Роланда Маккея и положил ее на стол.
- Узнаете этого парня?
Верлорен долго смотрел на снимок, потом покачал головой:
- Нет. А должен? Кто это?
- Его имя - Роланд Маккей. В восемьдесят восьмом он был на пару лет старше вашей дочери. В школу Хиллсайда не ходил, но жил в Чатсуорте.
Босх ждал реакции, но ее не последовало. Верлорен просто смотрел на карточку.
- Карточка такая, какие делают в полиции. Что он натворил?
- Украл машину. Нам известно, что он был также связан с бандой белых экстремистов. Несколько раз арестовывался. Имя вам знакомо?
- Нет. А должно?
- Не знаю. Просто спрашиваю. Ваша дочь не упоминала кого-нибудь по имени Ро?
И снова Верлорен покачал головой.
- Мы сейчас пытаемся установить, где они могли встретиться. Знаете, Долина место не маленькое. Может быть...
- В какую школу он ходил?
- В чатсуортскую среднюю. Ее он не закончил, получил диплом об общем среднем образовании.
- Ребекка посещала чатсуортскую среднюю за год до... до всего. Она получила там водительские права.
- За год? То есть в восемьдесят седьмом?
- Да.
- Я проверю.
Больших надежд на эту ниточку Босх не возлагал. Маккей бросил школу еще до лета восемьдесят седьмого и не появлялся там до восемьдесят восьмого, когда ему выдали диплом. Тем не менее проверить следовало.
- А кино? Она ведь любила ходить в кино?
Верлорен пожал плечами:
- А кто не любит? Ей было шестнадцать лет. Большинство ее подруг уже раскатывали на машинах. Едва девушке исполнялось шестнадцать, как ей тут же покупали машину - и уже не удержишь. Кино, магазины...
- В какие кинотеатры она ходила? В какие магазины?
- Чаще всего Бекки с подругами ходила в "Нортбридж-молл", потому что он был ближе всего. Еще им нравилось ездить на Виннетку. В открытом кинотеатре можно ведь не только кино смотреть, но и разговаривать. У одной из девочек была машина с откидным верхом, и они часто ездили на ней.
Босх кивнул. Разговаривая утром с Райдер, он совсем упустил из виду открытые кинотеатры. А ведь Маккея однажды арестовали как раз за ограбление одного такого заведения на Виннетке.
- Они часто туда ездили?
- Думаю, примерно раз в неделю, по пятницам, когда показывали новый фильм.
- С мальчиками тоже там встречались?
- Наверное. Понимаете, детектив, сейчас ведь предполагать можно что угодно. Да, моя дочь ездила с подругами в кино. Да, они встречались там с парнями. Что в этом плохого? Ничего. И только когда случается что-то страшное, люди начинают спрашивать себя: "Почему я даже не знал, с кем она там бывала?" Мы считали, что все в порядке. Мы отправили ее в лучшую из местных школ. Все ее подруги были из приличных семей. Мы не могли постоянно держать ее под контролем. Я, например, почти каждый вечер проводил в ресторане и - черт возьми! - возвращался очень поздно.
- Понимаю, мистер Верлорен. И не мое дело решать, каким вы были отцом. Я тоже не вижу ничего плохого в том, что шестнадцатилетняя девушка ходит в кино. У меня сейчас другая цель: раскинуть сеть и собрать как можно больше информации. Никто ведь не скажет, что пригодится, а что нет.
- Понятно. Только я вам так скажу: много лет назад эта сеть зацепилась за камни да так ничего и не принесла.
- Может быть, кое-что и принесла.
- Думаете, этот парень, Маккей, и есть тот, кто вам нужен?
- Наверняка пока можно сказать одно: он как-то связан со случившимся. Скоро мы узнаем больше. Это я вам обещаю.
Впервые за время разговора Верлорен повернулся и посмотрел Босху в глаза.
- И когда это случится, детектив, вы поговорите с ним от ее имени, так? Вы не забудете?
Босх медленно кивнул. Он понимал, что имеет в виду и о чем просит Роберт Верлорен.
- Да, сэр. Я не забуду.
Глава 21
Киз Райдер сидела за столом, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, как будто ждала Босха все утро. Судя по ее насупленному виду, что-то уже случилось.
- Добралась до файлов ПООБа?
- Только просмотрела. Взять их с собой мне не разрешили.
Босх кивнул и опустился на свой стул по другую сторону стола.
- Что хорошего накопала? - спросил он.
- Смотря что понимать под хорошим.
- Ясно. У меня тоже кое-что есть.
Он огляделся. Дверь в кабинет Альберта Пратта была слегка приоткрыта, и Босх видел шефа, склонившегося над стоявшим в углу маленьким холодильником. Пратт мог слышать их разговор. Босх доверял шефу, но не хотел, чтобы тот невольно услышал нечто такое, что не предназначалось для его ушей и о чем он сам предпочел бы не знать.
Он перевел взгляд на Райдер:
- Не хочешь прогуляться?
- С удовольствием.
Они встали и направились к выходу. Проходя мимо двери начальника отдела, Босх заглянул в кабинет. Пратт разговаривал по телефону. Босх помахал рукой и жестом показал, что они идут выпить кофе. Пратт кивнул и покачал головой, указав при этом на баночку с йогуртом, как бы говоря, что ему ничего больше не надо. В баночке Босх заметил какие-то зеленые комочки. Из всех фруктов он знал лишь один зеленый - киви. Выходя вслед за Райдер из комнаты, Босх подумал, что если вкус йогурта и можно сделать еще хуже, то, наверное, только добавив в него киви.
Они спустились на лифте, прошли через вестибюль и вышли на улицу к мемориальному фонтану.
- Куда пойдем? - спросила Райдер.
- Разговор будет долгий?
- Пожалуй.
- Когда я работал в Паркер-центре, то ходил обычно к Юнион-стейшн. Есть там одно приятное местечко с удобными стульями. Можно выпить кофе, посидеть, подумать. Правда, я тогда еще и курил.
- Что ж, я не против.
Они вышли на Лос-Анджелес-стрит и повернули на север. Босх обратил внимание, что бетонные заграждения, возведенные перед входом в федеральное административное здание в 2001 году, все еще стоят на месте. А вот толпившихся возле него людей угроза террористического акта, похоже, не беспокоила. Они терпеливо стояли в очереди к офису иммиграционной службы, сжимая приготовленные для получения гражданства документы. Выложенная на передней стене фасада мозаичная картина изображала других людей - облаченные в одеяния ангелов, они с надеждой вглядывались в небо.
- Не молчи, Гарри, - сказала Райдер. - Начинай. Расскажи мне про Роберта Верлорена.
Босх кивнул, но все же заговорил не сразу.
- Мне он понравился. Парню пришлось несладко, но сейчас, похоже, самое плохое у него уже позади. Работает в столовой для бездомных. Сегодня они накормили полторы сотни человек. Я и сам там позавтракал и могу сказать, что готовят очень хорошо.
- Думаю, если бы не они, цены в "Пасифике" были бы повыше, - усмехнулась Райдер. - Но ты лучше скажи, чем он тебя так разозлил?
- О чем это ты?
- Перестань, Гарри. Я же вижу тебя насквозь. Как и ты меня. И знаю, что завести тебя мог только Верлорен.
Босх кивнул. Они по-прежнему понимали друг друга с полувзгляда, как и три года назад, когда работали вместе.
- Все дело в Ирвинге. Я думаю, что он вывел меня на Ирвинга.
- Рассказывай.
Босх поведал ей историю, которую сам всего лишь час назад услышал от Верлорена. Закончил он описанием, пусть и скудным, двух мужчин с полицейскими жетонами, которые приходили в ресторан с угрозами в адрес несчастного отца.
- Согласна с тобой. По-моему, у него побывал Ирвинг, - сказала Райдер.
- Уверен. И с ним один из его пуделей. Может быть, тот самый Маклеллан.
- Вполне вероятно. Как считаешь, Верлорен ничего не напутал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50