- Я уже проработала несколько лет, когда к нам попросилась Эмми. Ничего особенного. И мы часто работаем вместе. Хотя специально нас никто не объединяет. У репортеров свое, у фотографов свое. Сегодня так совпало. Завтра может быть по-другому.
- Вы не против, если сначала мы сделаем фотографии? - спросила Эмми. - Мне надо успеть еще в одно место.
- Конечно, никаких проблем, - бодро заверил ее Гарсия, игравший роль любезного хозяина. - Где мне встать?
Эмми предложила снять коммандера за столом, перед раскрытым делом, которое Босх специально принес с собой в качестве реквизита. Пока шла фотосессия, Босх и Маккензи Уорд отошли в сторонку, чтобы поговорить. Еще раньше они подробно обсудили все детали по телефону. Маккензи согласилась пойти на сделку. Босх пообещал, что если репортаж появится в газете на следующий день, то она будет первой в очереди на эксклюзив, когда убийцу возьмут. Разговор шел трудно. Поначалу договориться с редакцией попробовал Гарсия, но, сделав несколько неуклюжих шагов и едва все не испортив, передал инициативу детективу. По опыту Босх знал, что ни один газетчик не позволит, чтобы полиция диктовала, когда материал должен появиться и как его следует подать. Учитывая это, он сделал упор на "когда", а не на "как" в расчете на то, что Маккензи Уорд захочет и сможет преподнести историю в нужном для него виде. Для Босха самым важным было время публикации - чем раньше, тем лучше. Во второй половине дня Киз Райдер предстояла встреча с судьей, и тогда, если разрешение будет получено, колеса завертятся уже на следующее утро.
- Вы поговорили с Мюриель Верлорен? - спросила Маккензи.
- Да, она будет дома во второй половине и готова встретиться с вами.
- Я почитала материалы, все, что тогда писали об этом деле, и обнаружила несколько упоминаний об отце и ресторане. Мистер Верлорен тоже будет присутствовать?
- Не думаю. Его сейчас нет. В любом случае это будет в большей степени рассказ матери. Она все семнадцать лет хранит в неприкосновенности комнату дочери. Миссис Верлорен сказала, что если вы захотите, то сможете сделать фотографии.
- Правда?
- Да.
Маккензи бросила быстрый взгляд на расположившегося за столом коммандера. Босх знал, о чем она думает. Мать в застывшей во времени спальне дочери впечатляет сильнее, чем старый коп за столом с папкой. Маккензи открыла сумочку и посмотрела на Босха.
- Тогда я позвоню, узнаю, можно ли задержать Эмми.
- Валяйте.
Репортер вышла из кабинета - наверное, не хотела, чтобы коммандер услышал ее разговор с редактором.
Вернувшись минуты через три, она кивнула Босху, давая понять, что все в порядке и Эмми останется с ней.
- Итак, мы договорились - вы выпускаете репортаж завтра? - еще раз, на всякий случай, уточнил Босх.
- Витрина для него уже оставлена. Редактор хотел бы задержать до воскресенья и дать побольше места, но я сказала, что в этом деле у нас конкуренты, так что он не возражал. Мы готовы на все, лишь бы обойти "Таймс".
- Интересно, что он скажет, когда "Таймс" вообще ничего не напечатает? Он же поймет, что вы его обманули.
Маккензи усмехнулась и покачала головой:
- Нет, просто решит, что "Таймс" сняла свой материал, потому что мы их обошли. Такое постоянно случается.
Босх задумчиво кивнул.
- А что вы имели в виду, когда сказали, что витрина уже оставлена?
- Каждый день мы публикуем новостной репортаж с фотографией. Это называется витриной, потому что помещается в самом центре первой страницы. Когда газеты разложены на прилавке или выставлены на стенде, то первое, что бросается вам в глаза, - это витрина. Главный материал.
- Хорошо. - Босх волновался, потому что от газеты зависело слишком многое.
- Если вы меня обманете, я этого не забуду, - негромко сказала Маккензи.
В голосе ее прозвучала угрожающая нотка тертого репортера. Босх раскинул руки, показывая, что ничего не скрывает.
- Вам не о чем беспокоиться, ничего такого не случится. Вы получаете эксклюзив. Как только мы возьмем преступника, я сразу же звоню вам, и только вам.
- Что ж, спасибо. Теперь давайте еще раз повторим главные правила. Я могу цитировать вас, называть ваше имя, но вы не хотите присутствовать на снимках, так?
- Так. В этом деле мне, возможно, придется поработать под прикрытием, и я не хочу, чтобы кто-то узнал меня по фотографии в газете.
- Поняла. А что за прикрытие?
- Пока еще не знаю. Кроме того, коммандер на снимке будет выглядеть куда лучше, чем я. Да так и справедливее - он ведь живет с этим уже семнадцать лет, а я всего пару дней.
- Что ж, думаю, материал я уже знаю по вырезкам и из разговора с вами, но мне все же хотелось бы поболтать с вами обоими несколько минут.
- Все, что пожелаете.
- Готово, - сказала Эмми и начала складывать оборудование.
- Подожди, - остановила ее сестра. - Позвони в технический отдел. Похоже, план меняется и ты остаешься со мной.
Эмми явно была не против.
- Хорошо. - Она достала телефон.
- Почему бы тебе не позвонить с улицы, пока мы займемся своими делами? - предложила Маккензи. - Не хочу задерживаться - мне ведь еще нужно все написать.
Когда фотограф вышла, все трое устроились за столом, и Маккензи начала расспрашивать коммандера о деле. Чем оно ему запомнилось? Что в нем такого особенного? Почему Гарсия настоял на том, чтобы начать новое расследование? Слушая невнятные объяснения коммандера о "призраках прошлого" и "незаживающих ранах", Босх чувствовал, как поднимается в нем злость. В отличие от Маккензи он знал, что семнадцать лет назад Гарсия - вольно или невольно - позволил расследованию сойти с правильного пути. Правда, он, похоже, и не догадывался, что на них оказали давление, и это в какой-то степени облегчало его грех в глазах Босха. Но если неудача в расследовании убийства семнадцатилетней давности и не доказывала личную коррумпированность Гарсии или неспособность противостоять давлению сверху, то уж некомпетентность демонстрировала со всей очевидностью.
Закончив с коммандером, репортер повернулась к детективу и спросила, что нового появилось в деле через семнадцать лет.
- Самое главное то, что теперь у нас есть ДНК стрелявшего, - сказал Босх. - Наш научно-технический отдел сохранил образцы ткани и крови, оставленные на орудии убийства. Мы надеемся, что после проведения анализа сможем выйти на подозреваемого достаточно быстро, если его ДНК уже есть в базе данных министерства юстиции. Если же таких данных нет, мы все равно сможем провести сравнение полученного ДНК с ДНК всех подозреваемых по этому делу. В восемьдесят восьмом году таких возможностей у коммандера Гарсии еще не было. Надеемся, что на этот раз все сложится по-другому.
Дальше Босх объяснил, как случилось, что стрелявший оставил на оружии свой след. Маккензи заинтересовалась техническими деталями и подробно все записала.
Босх был доволен. Оружие и ДНК - вот что необходимо упомянуть в репортаже. Он хотел, чтобы Маккей, прочитав газету, понял - ДНК проверяется, анализируется и сравнивается. А сравнить было с чем, поскольку его образец уже имелся в базе данных. План строился на том, что Маккей запаникует, попытается скрыться или совершит ошибку, позвонив кому-то, станет обсуждать убийство семнадцатилетней давности. Все, что им требовалось, - это один-единственный неверный шаг.
- Как скоро вы рассчитываете получить результаты из министерства юстиции? - спросила репортер.
Босх замялся, медля с ответом. Ему не хотелось опускаться до откровенной лжи.
- Э... определенно сказать трудно. У министерства юстиции свои приоритеты, а запросов приходит довольно много. В любом случае это вопрос нескольких дней.
Он думал, что удачно вывернулся, не солгав, но и не сказав правды, но Маккензи тут же швырнула в его окоп следующую гранату:
- Я прочла все, что в свое время писали об этом преступлении, и обнаружила, как мне показалось, некий пробел. Нигде не сообщалось о том, что девушка была смешанной крови. Как вы считаете, могло ли это обстоятельство сыграть какую-то роль в мотивации убийства?
Босх посмотрел на Гарсию в надежде, что тот ответит первым.
- В восемьдесят восьмом мы тщательно изучили этот аспект, - сказал коммандер, - но не обнаружили ничего, что свидетельствовало бы о преступлении на расовой почве. Возможно, именно поэтому вы ничего и не нашли.
Репортер повернулась к Босху, ожидания его дополнений.
- Мы внимательно изучили материалы дела и не нашли никаких подтверждений того, что говорило бы о присутствии расовой мотивации, - осторожно подбирая слова, ответил он. - Сейчас мы еще раз пересматриваем всю имеющуюся информацию и в первую очередь обращаем внимание на то, что могло сыграть роль в мотивации данного преступления.
Столь уклончивый ответ мог не понравиться Маккензи, и Босх внутренне собрался, ожидая дальнейших вопросов в этом направлении. Конечно, можно было бы высказаться определеннее, поделиться своими подозрениями с расчетом еще сильнее надавить на Маккея и подтолкнуть его к действиям. Но с другой стороны, ему не хотелось, чтобы подозреваемый понял, насколько близко они к нему подошли. В итоге Босх оставил все как есть.
Однако репортер, вместо того чтобы продолжить наступление, закрыла блокнот.
- Думаю, у меня есть все, что надо, - сказала она. - Сейчас я поеду к миссис Верлорен, а потом вернусь в редакцию, чтобы успеть написать все для завтрашнего выпуска. По какому номеру я могу связаться с вами, детектив? Срочно, если возникнет такая необходимость?
Босх понял, что попался, и неохотно продиктовал номер сотового, зная, что теперь у нее есть прямая линия связи, которой она непременно воспользуется - если не в этом случае, то в следующем. Такова была окончательная плата за заключенную сделку.
Все поднялись из-за стола, и Босх лишь теперь заметил, что Эмми Уорд вернулась в кабинет и тихонько сидит у двери. Гарсия поблагодарил обеих сестер за любезность, они попрощались и вышли. Босх остался в комнате с коммандером.
- По-моему, все прошло хорошо, - сказал Гарсия, когда Дверь наконец закрылась.
- Надеюсь, что да. Только мне это дорого обошлось. Теперь придется менять номер, который был у меня три года, и сообщать всем новый. Приятного мало.
Гарсия пропустил его жалобу мимо ушей.
- А вы уверены, что Маккей читает газеты? И не просто газеты - надо, чтобы он прочитал именно завтрашний номер "Ньюс".
- Не уверены. Более того, с чтением у него проблемы. Может, он вообще ничего не читает.
У Гарсии буквально отвисла челюсть.
- Тогда как же...
- На этот случай у нас есть план. Постараемся сделать так, чтобы он прочел то, что надо. Не беспокойтесь - все прикрыто. Со времени нашего вчерашнего разговора всплыло еще одно имя. Это знакомый и, если можно так сказать, сообщник Маккея. Билли Беркхарт. В те времена его больше знали как Билли Блицкриг. Не припоминаете?
Гарсия изобразил глубокую задумчивость, как будто стоял перед камерой. Он даже вышел из-за стола и прошелся по кабинету. Потом покачал головой:
- Нет, не припоминаю.
- Наверное, если бы слышали, то вспомнили бы.
Гарсия вернулся к столу, но не стал садиться, а уперся взглядом в ежедневник.
- Так, посмотрим, что у нас там дальше...
- Дальше у вас я, коммандер, - сказал Босх.
Гарсия вскинул голову:
- Извините - что?
- Я отниму у вас всего несколько минут. Всплыло кое-что новое, надо прояснить.
- Что прояснить? Вы имеете в виду того парня, Блицкрига?
- Да. И кое-что еще, насчет чего спросила репортер, а мы ей солгали. У дела была расовая подоплека.
Лицо коммандера превратилось в каменную маску.
- Я не лгал. Ни ей сегодня, ни вам вчера. Мы ничего не нашли. Никакой расовой подоплеки.
- Мы?
- Мы с напарником.
- Уверены?
На столе звякнул телефон. Гарсия схватил трубку и сердито бросил:
- Не соединять! Я занят. - Он посмотрел на Босха и уже спокойно сказал: - Позвольте напомнить, детектив, с кем вы разговариваете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50