— Евгений Иванович поднял руки. — Просто многие не верят, что вы так… недорого хотите продавать юность.
Элиза удивленно дернула плечиком:
— Не понимаю вас. Что значит дешево? Мне это принесет десятки, а может, и сотни миллионов долларов…
— Да, ЭТО может принести нечто большее, чем деньги.
— Вот как? И что же?
— Власть.
Миссис Харрис вздрогнула, глаза ее полыхнули голубоватым пламенем. Некоторое время в комнате стояла тишина.
— Вы меня смущаете, Эвжен.
— Не более чем вы меня, прекрасная Элиза. — Кержич улыбнулся и, по обыкновению, взял руку хозяйки в свою. — Откройте мне ваш секрет, и я сделаю вас владычицей морской.
— Кем? — Миссис Харрис невольно рассмеялась. — И что вы подразумеваете под словом «секрет»?
— Загадку вашей молодости.
Элиза осторожно вызволила руку:
— Это проще простого: подождите два месяца и купите нашу серию «Омоложение».
Кержич покачал головой. Он откинулся на спинку кресла и забарабанил пальцами по подлокотнику:
— Неужели все, что вы говорите, — правда?
— Что именно?
— Что вы открыли секрет вечной молодости и хотите его отдать за гроши?
— Интересно, что вы называете грошами? В одной только России, на вашей родине, планируется гигантский ежегодный объем продаж. Я сумею вытеснить с рынка таких конкурентов, как…
— А зачем вам конкурентная борьба? — Голос Евгения Ивановича стал вкрадчивым. — Это изматывает нервы, это превратит вас в жалкую рабу бизнеса.
— Да, но должна я как-то существовать! — Элиза Харрис развела руками. — У меня завод, на реконструкцию которого я взяла кредиты…
— Я все компенсирую. — Кержич взглянул своей собеседнице прямо в глаза.
Миссис Харрис стало не по себе от пристального, изучающего взгляда темных глаз.
— Вы хотите компенсировать все мои затраты? — тихим голосом переспросила она. — Но… зачем сам это?
Евгений Иванович ответил не сразу, казалось, он тщательно обдумывает свой ответ.
— Скажем так: я не хочу, чтобы ваши биодобавки попали на рынок.
Порывисто встав, Элиза прошлась по комнате. Она была очень взволнованна. Наконец остановившись перед креслом своего гостя, она сухо произнесла:
— Мистер Кержич, я весьма ценю ваше расположение. Более приятного собеседника мне вряд ли когда-нибудь доведется встретить. Но если вы немедленно не объяснитесь… Боюсь, тогда нам придется расстаться. — Фраза прозвучала твердо, почти угрожающе.
Евгений Иванович не вскочил вслед за хозяйкой, как того требовали приличия, нет, напротив, он положил ногу на ногу и прикрыл лицо смуглой рукой. Несколько секунд он сидел неподвижно.
Миссис Харрис закусила губу.
— Итак?..
Кержич поднял голову. Лицо его было темно.
— Хорошо. Я расскажу вам. Только сначала хочу предупредить — это не только моя тайна. Узнав ее, вы автоматически становитесь посвященной. Со всеми вытекающими последствиями. Вы понимаете, о чем я хочу сказать?
— Разумеется. В случае моей нескромности вы убьете меня.
Кержич удивился:
— И вы так спокойно говорите об этом?
— Не вижу абсолютно никаких причин для волнений. — Ультрамариновые глаза светились насмешкой.
Глава 10
1
Титаническое самообладание и невероятное усилие воли, выработанные за годы службы в такой организации, как ФСБ, позволяли Полетаеву не только самостоятельно стоять на ногах, но даже улыбаться. Правда, улыбка казалась несколько кривоватой, но это было почти незаметно. В правой руке подполковник держал странный букетик неряшливо-фиолетовых цветов, лучшие дни которых приходились приблизительно на июль прошлого года, в левой он сжимал упаковку бумажных носовых платков.
Даша почти прошла мимо, когда периферийное зрение выхватило беспомощно-облезлый пучок. За все существование аэропорта Шереметьево-2 вряд ли эти стены видели цветы гаже. Даша невольно заинтересовалась их владельцем. Она перевела глаза чуть выше и с удивлением увидела субъекта, чем-то отдаленно напоминавшего бравого подполковника Полетаева. У субъекта было бледное, отечное лицо, из приоткрытого рта вырывалось прерывистое дыхание, в темно-синих глазах дрожала боль.
Первым желанием было прижать Полетаева к груди и пожалеть, но почти сразу в голову пришла мысль, что это очередная уловка — коварный подполковник решил на этот раз взять жалостью.
Даша поставила дорожную сумку на землю.
— Это мне? — поинтересовалась она, указывая глазами на цветы.
Полетаев медленно перевел затуманенный взгляд на свою правую руку, темные зрачки расширились, словно он впервые увидел, что находится в его руке. Некоторое время он так и стоял, не издавая ни звука, затем огляделся и, заметив невдалеке урну, швырнул букет точно в ее центр.
Даша помрачнела. Ей показалось, что странные действия подполковника носят некий демонстративно-предупредительный характер. Полетаев не стал ее разочаровывать и быстро, насколько позволяло его воспаленное горло, проговорил:
— Можешь ничего не сочинять. Мне звонил Томек и все рассказал.
— Что все?
— Что ты окончательно сошла с ума и… — Приступ кашля не дал ему развить мысль.
Даша воспользовалась возникшей паузой:
— С моим разумом все в полном порядке! Я просто пытаюсь помочь одному человеку избежать несправедливого наказания.
— Я вовсе не это имел в виду…
— А что? — Никаких иных грехов она за собой не помнила.
— Я имею в виду твою карьеру детектива!
Ах, вот оно что!
— А кем, по-твоему, я должна работать, прачкой? Ни на что другое женщина не способна?
— Мы не говорим о женщинах вообще, речь о тебе в частности! — Поскольку Полетаев сипел, его лицо стало совсем синим. — Есть женщины, которые и в космос летают, и рельсы кладут, но ты-то совсем другое дело…
— Какое другое?
— Ты вовсе и не дело! Ты катастрофа, ты… язва сибирская, чума бубонная!
Даша смотрела на разошедшегося собеседника взглядом, полным сожаления.
— Лечиться тебе надо, подполковник. Терминология у тебя какая-то кладбищенская…
— Так ты разве позволишь мне это сделать? Нет, ты прилетишь и вколотишь последний гвоздь в мою могилу…
— В могилу гвозди не заколачивают.
— Ты заколотишь! Костя!
Из тени вынырнул светловолосый молодой человек. Он был похож на сортовой кирпич в кладке — без единого недостатка в породистом лице, но с внешностью, которую невозможно запомнить. Он сразу же напомнил Даше плакаты времен призыва на БАМ. Самого призыва она, конечно, не помнила, но вот о плакатах кое-какие смутные воспоминания остались.
— Да, Сергей Павлович?…
— Костя, отвези нас, пожалуйста, ко мне. Только быстрее, если можно…
— К вам? — «бамовец» явно сомневался.
— Ко мне, ко мне. Это моя старая подруга детства…
— Да ты что, Палыч, обалдел, что ли? — возмутилась Даша. — Какая я тебе подруга детства, тем более старая? Что молодой человек обо мне подумает?
Полетаев вынул из пачки бумажный платок и шумно высморкался.
— Не смеши, бога ради… Этому молодому человеку на тебя совершенно наплевать! Садись, говорю, в машину…
— Нет, подожди, давайте разберемся. — Даша отстранила его горячую руку. — Константин, скажите, вам что, действительно на меня наплевать?
Ответ оказался вполне достойным выпускника высшей школы ФСБ. Молодой человек прищелкнул каблуками и чуть склонил голову:
— Мадам, как начальство прикажет.
— Ах вот вы какие… — Даша нехорошо прищурилась. — В таком случае я отказываюсь ехать туда, где меня будут унижать и оскорблять. Подполковник, приношу вам свои извинения за беспокойство. Идите лечить свои сопли, а я найду себе кого-нибудь помоложе и поздоровее.
Полетаев с тихим рыком сел в машину и громко хлопнул дверцей.
2
Проклиная свою судьбу, преподносящую ей сплошные неприятности, Даша с более или менее относительными неудобствами добралась до Речного вокзала.
«Стоило родиться и вырасти в Москве, чтобы каждый раз из аэропорта добираться на автобусе», — думала она, ища глазами пункт обмена валюты. Нет, конечно, она не лучше остальных, но все равно обидно, что в твоем родном городе, где без дела околачиваются десятки, если не сотни друзей и знакомых, каждый раз она выбирает того, кто не может ее даже встретить по-человечески.
Присев на скамейку, Даша пыталась сообразить, как ей лучше поступить. Можно, конечно, прямо сразу отправиться на выполнение задания, а потом искать ночлег. Однако лучше подстраховаться. Где же найти пристанище?
Она несколько раз перелистала записную книжку. К семейным вроде как неудобно проситься. А холостые-незамужние…
Книжка полетела обратно в сумку. В прошлый свой приезд она так набедокурила, что рассчитывать на радушный прием вряд ли приходится.
Оставалась родня. Родители все еще были в командировке в Африке, и сейчас в их квартире проживала двоюродная сестра Катя со своей семьей. Катя работала преподавателем английского в школе и отличалась добрым, рассудительным нравом. Наверняка она не выставит ее за порог. Немного повеселев, Даша отыскала автомат и набрала телефон своей собственной квартиры.
— Алло?
Голос у сестры совсем не изменился.
— Катька, привет! Угадай, кто к вам пришел?
— Рыжик, ты откуда? — Кузина искренне обрадовалась ее звонку.
— Из Москвы.
— Ты в Москве? Но почему заранее не предупредила, мы бы тебя встретили…
— Спасибо. Меня уже встретили. — Даша послала очередное мысленное проклятие подполковнику. — Катька, у меня к тебе деликатный вопрос: у вас можно остановиться на пару дней? А то мне деться некуда…
— Господи, ты еще спрашиваешь! В конце концов, это твоя квартира.
— Да я не в этом смысле… — Даше стало неудобно. — Я собиралась ночевать у одного знакомого, но… Короче, не сложилось.
— Личная жизнь или только ночевать? — осведомилась кузина.
— Пока и то и другое.
— Э-э-х! — В Катином голосе слышалась легкая укоризна. — Ну почему ты мне так редко звонишь? Неужели ты думаешь, что раз я работаю в школе, то у меня не может быть интересных контактов? Вот как раз недавно…
Даша чуть отстранила трубку от уха и несколько раз стукнулась затылком о стену. Двоюродная сестра отличалась не только благоразумием и рассудительностью, но и какой-то прямо доисторической строгостью нравов. Катя полагала неприличным, что женщины вообще разводятся, а уж если таковой факт произошел, то разведенной женщине не следует жить одной, а надлежит немедленно вернуться обратно к родителям или, на худой конец, узаконить свои отношения со следующим кавалером. Жизнь одинокой женщины наталкивает и ее самое, и окружающих на крамольные и небезопасные мысли. Даша же после развода к родителям не вернулась, отношения свои узаконивать ни с кем не собиралась, более того, проживала одна в чужой стране, где ее некому было контролировать. Посему при каждом удобном случае Катя предлагала кузине очередную партию кавалеров, да таких завалящих, каких и в Иванове при распродаже оптом не возьмут.
Прошла минута, Даша вернула трубку к уху.
— …очень, очень интересный мужчина! Хотя и он не последний вариант. Вот вчера, например, Гоша сказал, что у них на работе…
— Катя! — Даша решила прервать описание очередного «интересного варианта». — Давай я сейчас подъеду, и ты мне всех их подробно опишешь. Включая количество выпавших зубов и оставшихся волос. А то здесь уже народ собирается.
— Тебе расскажешь… — вздохнула кузина. — Я сейчас ухожу на работу.
— Так уже каникулы! — удивилась Даша. — Или ты еще где-то работаешь?
— А по-твоему, школы в июне закрыты? Сейчас проходят консультации, дополнительные занятия…
— Бедные дети, — вздохнула Даша. — А Гоша?
— Гоша только-только на работу уехал… Как же нам быть? — сестра задумалась. — А знаешь что? Приходи ко мне в школу, подождешь, пока я закончу. Но вечером мы с тобой поговорим серьезно.
Даша с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться.
— Хо-ро-шо! — по слогам произнесла она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Элиза удивленно дернула плечиком:
— Не понимаю вас. Что значит дешево? Мне это принесет десятки, а может, и сотни миллионов долларов…
— Да, ЭТО может принести нечто большее, чем деньги.
— Вот как? И что же?
— Власть.
Миссис Харрис вздрогнула, глаза ее полыхнули голубоватым пламенем. Некоторое время в комнате стояла тишина.
— Вы меня смущаете, Эвжен.
— Не более чем вы меня, прекрасная Элиза. — Кержич улыбнулся и, по обыкновению, взял руку хозяйки в свою. — Откройте мне ваш секрет, и я сделаю вас владычицей морской.
— Кем? — Миссис Харрис невольно рассмеялась. — И что вы подразумеваете под словом «секрет»?
— Загадку вашей молодости.
Элиза осторожно вызволила руку:
— Это проще простого: подождите два месяца и купите нашу серию «Омоложение».
Кержич покачал головой. Он откинулся на спинку кресла и забарабанил пальцами по подлокотнику:
— Неужели все, что вы говорите, — правда?
— Что именно?
— Что вы открыли секрет вечной молодости и хотите его отдать за гроши?
— Интересно, что вы называете грошами? В одной только России, на вашей родине, планируется гигантский ежегодный объем продаж. Я сумею вытеснить с рынка таких конкурентов, как…
— А зачем вам конкурентная борьба? — Голос Евгения Ивановича стал вкрадчивым. — Это изматывает нервы, это превратит вас в жалкую рабу бизнеса.
— Да, но должна я как-то существовать! — Элиза Харрис развела руками. — У меня завод, на реконструкцию которого я взяла кредиты…
— Я все компенсирую. — Кержич взглянул своей собеседнице прямо в глаза.
Миссис Харрис стало не по себе от пристального, изучающего взгляда темных глаз.
— Вы хотите компенсировать все мои затраты? — тихим голосом переспросила она. — Но… зачем сам это?
Евгений Иванович ответил не сразу, казалось, он тщательно обдумывает свой ответ.
— Скажем так: я не хочу, чтобы ваши биодобавки попали на рынок.
Порывисто встав, Элиза прошлась по комнате. Она была очень взволнованна. Наконец остановившись перед креслом своего гостя, она сухо произнесла:
— Мистер Кержич, я весьма ценю ваше расположение. Более приятного собеседника мне вряд ли когда-нибудь доведется встретить. Но если вы немедленно не объяснитесь… Боюсь, тогда нам придется расстаться. — Фраза прозвучала твердо, почти угрожающе.
Евгений Иванович не вскочил вслед за хозяйкой, как того требовали приличия, нет, напротив, он положил ногу на ногу и прикрыл лицо смуглой рукой. Несколько секунд он сидел неподвижно.
Миссис Харрис закусила губу.
— Итак?..
Кержич поднял голову. Лицо его было темно.
— Хорошо. Я расскажу вам. Только сначала хочу предупредить — это не только моя тайна. Узнав ее, вы автоматически становитесь посвященной. Со всеми вытекающими последствиями. Вы понимаете, о чем я хочу сказать?
— Разумеется. В случае моей нескромности вы убьете меня.
Кержич удивился:
— И вы так спокойно говорите об этом?
— Не вижу абсолютно никаких причин для волнений. — Ультрамариновые глаза светились насмешкой.
Глава 10
1
Титаническое самообладание и невероятное усилие воли, выработанные за годы службы в такой организации, как ФСБ, позволяли Полетаеву не только самостоятельно стоять на ногах, но даже улыбаться. Правда, улыбка казалась несколько кривоватой, но это было почти незаметно. В правой руке подполковник держал странный букетик неряшливо-фиолетовых цветов, лучшие дни которых приходились приблизительно на июль прошлого года, в левой он сжимал упаковку бумажных носовых платков.
Даша почти прошла мимо, когда периферийное зрение выхватило беспомощно-облезлый пучок. За все существование аэропорта Шереметьево-2 вряд ли эти стены видели цветы гаже. Даша невольно заинтересовалась их владельцем. Она перевела глаза чуть выше и с удивлением увидела субъекта, чем-то отдаленно напоминавшего бравого подполковника Полетаева. У субъекта было бледное, отечное лицо, из приоткрытого рта вырывалось прерывистое дыхание, в темно-синих глазах дрожала боль.
Первым желанием было прижать Полетаева к груди и пожалеть, но почти сразу в голову пришла мысль, что это очередная уловка — коварный подполковник решил на этот раз взять жалостью.
Даша поставила дорожную сумку на землю.
— Это мне? — поинтересовалась она, указывая глазами на цветы.
Полетаев медленно перевел затуманенный взгляд на свою правую руку, темные зрачки расширились, словно он впервые увидел, что находится в его руке. Некоторое время он так и стоял, не издавая ни звука, затем огляделся и, заметив невдалеке урну, швырнул букет точно в ее центр.
Даша помрачнела. Ей показалось, что странные действия подполковника носят некий демонстративно-предупредительный характер. Полетаев не стал ее разочаровывать и быстро, насколько позволяло его воспаленное горло, проговорил:
— Можешь ничего не сочинять. Мне звонил Томек и все рассказал.
— Что все?
— Что ты окончательно сошла с ума и… — Приступ кашля не дал ему развить мысль.
Даша воспользовалась возникшей паузой:
— С моим разумом все в полном порядке! Я просто пытаюсь помочь одному человеку избежать несправедливого наказания.
— Я вовсе не это имел в виду…
— А что? — Никаких иных грехов она за собой не помнила.
— Я имею в виду твою карьеру детектива!
Ах, вот оно что!
— А кем, по-твоему, я должна работать, прачкой? Ни на что другое женщина не способна?
— Мы не говорим о женщинах вообще, речь о тебе в частности! — Поскольку Полетаев сипел, его лицо стало совсем синим. — Есть женщины, которые и в космос летают, и рельсы кладут, но ты-то совсем другое дело…
— Какое другое?
— Ты вовсе и не дело! Ты катастрофа, ты… язва сибирская, чума бубонная!
Даша смотрела на разошедшегося собеседника взглядом, полным сожаления.
— Лечиться тебе надо, подполковник. Терминология у тебя какая-то кладбищенская…
— Так ты разве позволишь мне это сделать? Нет, ты прилетишь и вколотишь последний гвоздь в мою могилу…
— В могилу гвозди не заколачивают.
— Ты заколотишь! Костя!
Из тени вынырнул светловолосый молодой человек. Он был похож на сортовой кирпич в кладке — без единого недостатка в породистом лице, но с внешностью, которую невозможно запомнить. Он сразу же напомнил Даше плакаты времен призыва на БАМ. Самого призыва она, конечно, не помнила, но вот о плакатах кое-какие смутные воспоминания остались.
— Да, Сергей Павлович?…
— Костя, отвези нас, пожалуйста, ко мне. Только быстрее, если можно…
— К вам? — «бамовец» явно сомневался.
— Ко мне, ко мне. Это моя старая подруга детства…
— Да ты что, Палыч, обалдел, что ли? — возмутилась Даша. — Какая я тебе подруга детства, тем более старая? Что молодой человек обо мне подумает?
Полетаев вынул из пачки бумажный платок и шумно высморкался.
— Не смеши, бога ради… Этому молодому человеку на тебя совершенно наплевать! Садись, говорю, в машину…
— Нет, подожди, давайте разберемся. — Даша отстранила его горячую руку. — Константин, скажите, вам что, действительно на меня наплевать?
Ответ оказался вполне достойным выпускника высшей школы ФСБ. Молодой человек прищелкнул каблуками и чуть склонил голову:
— Мадам, как начальство прикажет.
— Ах вот вы какие… — Даша нехорошо прищурилась. — В таком случае я отказываюсь ехать туда, где меня будут унижать и оскорблять. Подполковник, приношу вам свои извинения за беспокойство. Идите лечить свои сопли, а я найду себе кого-нибудь помоложе и поздоровее.
Полетаев с тихим рыком сел в машину и громко хлопнул дверцей.
2
Проклиная свою судьбу, преподносящую ей сплошные неприятности, Даша с более или менее относительными неудобствами добралась до Речного вокзала.
«Стоило родиться и вырасти в Москве, чтобы каждый раз из аэропорта добираться на автобусе», — думала она, ища глазами пункт обмена валюты. Нет, конечно, она не лучше остальных, но все равно обидно, что в твоем родном городе, где без дела околачиваются десятки, если не сотни друзей и знакомых, каждый раз она выбирает того, кто не может ее даже встретить по-человечески.
Присев на скамейку, Даша пыталась сообразить, как ей лучше поступить. Можно, конечно, прямо сразу отправиться на выполнение задания, а потом искать ночлег. Однако лучше подстраховаться. Где же найти пристанище?
Она несколько раз перелистала записную книжку. К семейным вроде как неудобно проситься. А холостые-незамужние…
Книжка полетела обратно в сумку. В прошлый свой приезд она так набедокурила, что рассчитывать на радушный прием вряд ли приходится.
Оставалась родня. Родители все еще были в командировке в Африке, и сейчас в их квартире проживала двоюродная сестра Катя со своей семьей. Катя работала преподавателем английского в школе и отличалась добрым, рассудительным нравом. Наверняка она не выставит ее за порог. Немного повеселев, Даша отыскала автомат и набрала телефон своей собственной квартиры.
— Алло?
Голос у сестры совсем не изменился.
— Катька, привет! Угадай, кто к вам пришел?
— Рыжик, ты откуда? — Кузина искренне обрадовалась ее звонку.
— Из Москвы.
— Ты в Москве? Но почему заранее не предупредила, мы бы тебя встретили…
— Спасибо. Меня уже встретили. — Даша послала очередное мысленное проклятие подполковнику. — Катька, у меня к тебе деликатный вопрос: у вас можно остановиться на пару дней? А то мне деться некуда…
— Господи, ты еще спрашиваешь! В конце концов, это твоя квартира.
— Да я не в этом смысле… — Даше стало неудобно. — Я собиралась ночевать у одного знакомого, но… Короче, не сложилось.
— Личная жизнь или только ночевать? — осведомилась кузина.
— Пока и то и другое.
— Э-э-х! — В Катином голосе слышалась легкая укоризна. — Ну почему ты мне так редко звонишь? Неужели ты думаешь, что раз я работаю в школе, то у меня не может быть интересных контактов? Вот как раз недавно…
Даша чуть отстранила трубку от уха и несколько раз стукнулась затылком о стену. Двоюродная сестра отличалась не только благоразумием и рассудительностью, но и какой-то прямо доисторической строгостью нравов. Катя полагала неприличным, что женщины вообще разводятся, а уж если таковой факт произошел, то разведенной женщине не следует жить одной, а надлежит немедленно вернуться обратно к родителям или, на худой конец, узаконить свои отношения со следующим кавалером. Жизнь одинокой женщины наталкивает и ее самое, и окружающих на крамольные и небезопасные мысли. Даша же после развода к родителям не вернулась, отношения свои узаконивать ни с кем не собиралась, более того, проживала одна в чужой стране, где ее некому было контролировать. Посему при каждом удобном случае Катя предлагала кузине очередную партию кавалеров, да таких завалящих, каких и в Иванове при распродаже оптом не возьмут.
Прошла минута, Даша вернула трубку к уху.
— …очень, очень интересный мужчина! Хотя и он не последний вариант. Вот вчера, например, Гоша сказал, что у них на работе…
— Катя! — Даша решила прервать описание очередного «интересного варианта». — Давай я сейчас подъеду, и ты мне всех их подробно опишешь. Включая количество выпавших зубов и оставшихся волос. А то здесь уже народ собирается.
— Тебе расскажешь… — вздохнула кузина. — Я сейчас ухожу на работу.
— Так уже каникулы! — удивилась Даша. — Или ты еще где-то работаешь?
— А по-твоему, школы в июне закрыты? Сейчас проходят консультации, дополнительные занятия…
— Бедные дети, — вздохнула Даша. — А Гоша?
— Гоша только-только на работу уехал… Как же нам быть? — сестра задумалась. — А знаешь что? Приходи ко мне в школу, подождешь, пока я закончу. Но вечером мы с тобой поговорим серьезно.
Даша с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться.
— Хо-ро-шо! — по слогам произнесла она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66