Катя бросила на вдовца сердитый взгляд:
— Николай, я бы попросила вас следить за свой речью. Здесь все-таки дети.
Ример саркастически рассмеялся:
— Ха-ха! Дети… Да вы знаете, как сегодня эти, с позволения сказать, дети обозвали мою тетку? Нет? Счастье, что она не настолько хорошо знает русский. Лично я значение этого слова впервые лет в пятнадцать узнал.
— Так, может, и они не знают, — вступилась за племянников Даша. — Говорить говорят, а смысла еще не понимают…
— Не боись, уже понимают. — Ример выставил вперед ладонь. — Я им сразу же объяснил во всех подробностях. Чтобы больше не повторяли.
Катя побледнела:
— Да кто вам дал…
— Подождите, Екатерина Юрьевна, я не понял, — перебил ее Полетаев, — вы решили что-то с лодками или нет? Время-то идет… Чехия не Санкт-Петербург, здесь белых ночей не бывает.
— А что тут решать, — вмешалась Даша, — пока мы научимся хотя бы стоять на воде не переворачиваясь, пройдет дня два. Это абсурд.
— Тогда надо брать рафт, — провозгласил Деланян.
— Где его здесь взять-то? — удивился Гоша. — Его и в Москве уже давно не видно. Или ты в иносказательном плане, в смысле «микроавтобус»…
— Угу, в иносказательном, — закавказские глаза были полны осуждения, — в смысле «большая надувная лодка».
— Артур Рафаилович имел в виду рафт. Не «РАФ», — пояснил Полетаев. — Надувная лодка для экстремального спуска по быстрым рекам. Отличная вещь! Главное, не перевернуться, иначе о дно можно стереть нос. — Он выразительно посмотрел на Деланяна.
Армянин начал раздувать перья, как замерзший филин на ветру. Катя схватилась за сердце:
— Да что вы такое говорите! Совсем с ума сошли… Значит, так, вы можете отправляться хоть на надувном матрасе, а я с детьми спокойно доеду на поезде. — Она зашагала к резвившимся неподалеку близняшкам.
— Все ясно, — подытожил дискуссию Полетаев. — Я иду сдавать машину. — И, заметив немой вопрос в глазах окружающих, пояснил: — Надоело ощущать себя привокзальным таксистом. Полчаса еду, а потом сижу и еще час жду вашего прибытия. Меня уже тошнит от вокзальных ресторанов. Хочу стать ближе к народу.
Ример покивал:
— Как бы не так. Боитесь пани Рыжика в поезде одну, без присмотра, оставлять. Да и то верно: от Азазелло скоро прикуривать можно будет…
Даша пнула его ногой:
— Николай, вы просто нонконформист какой-то!
С отказом Полетаева от машины положение усложнилось: появились лишние руки, но одновременно с этим и те самые тяжелые рюкзаки и мотоциклы, которые до этого эфэсбэшник возил в своем багажнике.
— Боже, что мы будем со всем этим делать? — тихонько простонала Катя.
— Одну минутку, — сказал Артур и исчез.
Через некоторое время он вернулся в сопровождении двух дюжих молодцов, которые вскинули лишние вещички на плечи и, не говоря ни слова, унесли их в даль.
— Вот и все, а вы боялись, — заявил Артур, довольно потирая ладони.
— Ты их продал? — робко предположила Катя. — Дети будут расстроены, да и Виктор Семенович…
— Катерина! Что за дурацкие мысли приходят в твою прелестную голову? — оскорбился Деланян. — Нет, конечно. Я просто попросил отвезти их в ту гостиницу, где мы остановимся…
— А… разве нельзя было договориться, чтобы и нас туда? — еще более робко поинтересовалась Катя.
Артур заморгал длинными густыми ресницами. Потом он открыл рот для ответа, но Даша опередила его:
— Ты забыла? Мы должны триста тридцать три километра пройти пешком. Раз не получилось до посещения преподобной Агнешки, так почему бы не сделать это после?
Полетаев, вопреки обыкновению, ничего не сказал.
2
Последний поезд побил все рекорды. Он состоял всего из одного вагона и локомотива. Кроме них и машиниста, в поезде никого не было, поэтому путешественники, истосковавшиеся по родным просторам, затянули какую-то бесконечную песню. Слова и мелодия были народными и у каждого свои. Прохазка клевал носом, тетка Римера невпопад подпевала, а присоседившийся к ней Виктор Семенович беспокойно разглядывал при этом карту.
— А гостиница-то километрах в трех будет от станции, — пробормотал он и потер бок, до сих пор слегка побаливавший от падения с сосны.
— Да что же, мы трех километров не осилим?! — рассмеялась честная компания, вскрывая очередную бутылку пива.
— Так ведь темнеет…
— Расслабьтесь, — зевнула Даша, которую уже одолевала дрема, — самые слабые доедут на такси, в Чехии их на каждой станции штук по сто стоит, а остальные налегке по свежему воздуху пройдутся, заодно и аппетит нагуляют.
— Да я бы и без всякой прогулки… — вздохнул Прохазка и внимательно посмотрел на последнюю шпикачку, которую приготовился съесть Виктор Семенович. Заметив его хищный взгляд, заслуженный турист отвернулся и запихнул сардельку в рот целиком. Видимо, он не сомневался, что толстяк не побрезгует попросить кусочек. В результате оба испытали самые скверные ощущения. У Виктора Семеновича злополучная шпикачка встала колом — он не мог ни жевать, ни глодать, а у Прохазки выделившийся желудочный сок вызвал изжогу. К счастью, поезд уже подходил к станции назначения.
3
Вокзал представлял собой одинокий домик в чистом поле с такой же одинокой скамейкой возле самых путей. Небольшой пятачок между скамейкой и домом освещал еще более одинокий фонарь. Вся остальная природа была погружена во мрак. Из мрака доносились приглушенные всхлипывания и зловещие гугуканья.
Крошечный кирпичный домик — вышеупомянутое здание вокзала — был так мал, что вопреки законам физики прекрасно просматривался со всех четырех сторон. Ни на одной из них не стояло не то что такси, даже велосипеда.
— Гм, — озадаченно почесал в затылке заслуженный турист СССР, — сдается мне, что идти пешком придется всем. Только куда?
Единственная широкая дорога уходила в чисто поле в направлении, прямо противоположенном гостинице, если верить карте. А чего бы ей не верить: вокруг не было никого, кто мог убедить в обратном. В нужном направлении вилась лишь еле заметная тропинка, почти сразу же терявшаяся в густом темном лесу.
— Ну так что? Через лес или через поле? Через поле километров десять будет…
— Мама, а здесь черти есть? — спросили близнецы и покосились на Римера, который оскалился в зловещей улыбке и утвердительно закивал головой.
Дети на всякий случай вцепились в родителей, которым тоже стало не по себе.
— Послушайте, — подала бодрый голос Даша, — Чехия цивилизованная страна, позвоним и вызовем такси!
Деланян с Полетаевым дружно достали мобильные телефоны:
— Говори номер.
— А номер надо узнать у начальника станции. Он должен в этом домике сидеть.
Группа двинула к дому. На пороге Даша вытерла ноги и осторожно постучала.
— Войдите! — раздался звонкий голос.
Посчитав это за добрый знак, молодая женщина отворила дверь.
Помещение станции представляло собой небольшую комнату. В углу расположился письменный стол, заваленный книгами, справочниками и прочей макулатурой. На столе горела лампа, за столом, облокотившись на книги, сидел веселый молодой человек в лихо сдвинутой на затылок фуражке.
— Слушаю вас.
— Добрый день, пан смотритель, — вежливо поздоровалась Даша. Она не была уверена, что его должность именуется именно так, но ничего лучшего в голову ей не пришло. — Мы путники…
— Я понял. — Молодой человек кивнул. — Могу я чем-то помочь вам?
— Нам надо добраться до гостиницы… «Орешник». Знаете?
— Отчего же, знаю. Только туда километров пятнадцать будет.
— Как пятнадцать? — растерялась Даша. — А по карте не больше десяти…
— Так вы по прямой смотрите, а там поля, по ним нельзя. Значит, вам придется идти по автомобильной дороге, а это не меньше пятнадцати километров.
Полетаев, зашедший вместе с Дашей, принялся рассматривать карту местности, украшавшую одну из стен.
— А по тропинке разве нельзя? — жалобно проблеяла Даша.
— Отчего же, можно, — с готовностью согласился станционный смотритель. — Только не советую.
— Отчего же? — автоматически переспросила молодая женщина.
— Да волки тут. Сожрут.
Даша побледнела, Полетаев опустился на свободный стул и рассмеялся:
— Господи, какой же я дурак…
— Вы хотите сказать — настоящие волки? — переводя дыхание, уточнила Даша.
— Самые что ни на есть. А все, что не съедят волки, дожрут комары. Кусаются они в этом году отчаянно…
Дверь распахнулась, и показалось круглое бородатое лицо Прохазки:
— Как дела? Когда автобус?
— Да нет здесь никакого автобуса, пан Ярослав. — Полетаев потер руками лицо. — И возможно, никогда не было. Это последняя станция на краю земли.
Перепуганное лицо Прохазки исчезло за дверью, и с улицы послышались возмущенные голоса. Даше показалось, что они предлагают ее линчевать.
— Пан управляющий, — Полетаев выглядел почти спокойным, — из какого ближайшего города можно вызвать такси?
— А вы откуда приехали?
— Из Писека.
— Оттуда тоже можно. А то и из Милевска…
— А откуда быстрее? С нами дети, они очень хотят спать. К тому же все наши вещи, — подполковник сдержанно вздохнул, — в отличие от нас, уже в гостинице.
— Я вас понял. — Смотритель протянул ему «Желтые страницы», где отчеркнул какой-то номер. — Попробуйте вот по этому телефону.
Подполковник справился с задачей за пару секунд, а еще через десять минут в поле замигали огоньки надежды — фары двух такси.
4
— Я хочу знать одно: почему мы сразу не поехали на такси, как белые люди? — громко возмущался заслуженный турист, не далее как неделю назад призывавший всех идти пешком с полной выкладкой. — Зачем мы, как дураки, пересаживались с электрички на электричку, бежали, потели, когда все равно придется платить за такси, вызванное из того города, откуда мы только что приехали?
Даша хотела припомнить Виктору Семеновичу его недавние планы, но Катя, поняв это, осторожно ущипнула ее.
— Чего сейчас выяснять? Главное, добраться побыстрее до гостиницы, вымыться и спать.
Вскоре мелькнул указатель «Орешник», а еще через пару километров показалось единственное в округе трехэтажное здание с приветливо освещенным входом. Туристы облегченно вздохнули.
Гостиница всем понравилась. Многим, особенно тем, кто в Альпах никогда не бывал, она напомнила альпийский домик.
— Европа, — цокал языком Виктор Семенович. — В такой глуши и такая гостиница. Еще бы покушать…
Надо заметить, что Европа в лице ночного портье была поражена не меньше наших. Посреди ночи, а на селе двенадцать — это глубокая ночь, к гостинице подъехало два такси, из которых вышли люди в спортивных костюмах, с рюкзаками и сразу же спросили, где ресторан.
— Вы издалека приехали? — вежливо спросил портье, разглядывая их паспорта. Видимо, он решил, что перед ним участники ралли Владивосток — Париж, потерпевшие аварию.
— Из Писека, — ответила Даша, пытавшаяся сообразить, кто с кем и в каком номере будет спать. Количество номеров, которые удавалось заказать, и количество комнат в них постоянно варьировались, что не позволяло разработать универсальную схему ночлега.
Портье удивился еще сильнее, но больше вопросов задавать не стал.
— Ваши ключи, — сказал он, — и позвольте пожелать вам спокойной ночи.
— Спасибо, — пробормотала Даша, сгребая связки со стола. — Так, все сюда. Сейчас я называю имя и номер комнаты. Кому не понравится, может отправляться ко всем чертям на болота. Итак: Катька с Гошей — номер двадцать два, двухместный; я с детьми рядом, в трехместном; Прохазка — Полетаев, номер двадцать шесть, двухместный; Виктор Семенович — Артур, номер тридцать два, двухместный и наконец Николай со своей тетей в тридцать шестом, одноместном, с дополнительной кроватью. Все ясно?
— Позвольте! — заскрипел заслуженный турист. — Кто вам сказал, что я согласен? Почему вы не спросили наше мнение?
— Потому что меня оно не интересует и я очень хочу спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66