Она молода так, как может быть молода двадцатилетняя девушка.
— Ну и что? — Виктор Семенович принялся нервно ерзать.
— А вот что. Знаете, что самое важное в этой рукописи? — Даша опять подняла тетрадь. — Нет? Я вам скажу: здесь нигде не упоминается о ребенке, которого Элиза должна была родить. А ведь новорожденный младенец — это не подушка, которую бросил на кровать и забыл. Где описание бессонных ночей и упреков родителей? Из текста ясно, что вся семья пыталась работать, включая саму Элизу. Вопрос: куда они на это время девали младенца?
Все молчали. И только Полетаев выглядел тревожнее, чем обычно. Он то смотрел на рассказчицу, то переводил взгляд в зал, внимательно ощупывая лицо каждого из присутствующих.
Даша не замечала или делала вид, что не замечает его все возрастающей нервозности.
— Не догадываетесь? Тогда я вам скажу: девочка осталась в Чехии.
— Девочка? — удивленно переспросила Катя. — Какая еще девочка?
— Дочь юной Элизы.
— Разве у нее была дочь? — переспросила Катя и посмотрела на Яна. — Он что: трансвестит?
Ян вздрогнул.
— Нет, перед вами самый что ни на есть полноценный мальчик. Абсолютно нормальный, если не учитывать одно обстоятельство: этот мальчик не знает, что его мать на самом деле его сестра… — Тут Даша сделала паузу и с насмешкой посмотрела на итальянца: — Вы ведь хотели узнать именно это, синьор Рикардо?
То, что произошло дальше, не укладывалось ни в какие рамки. Полетаев подскочил со своего места и бросился на маленького итальянца, буквально перелетев через стол на другую сторону. Стол оказался гладким, что позволило подполковнику развить приличную скорость и с ходу уложить итальянца на пол.
Присутствующие повскакивали со своих мест. Никто ничего не понимал. Даже с помощью переводчиков.
Даша сначала испугалась, но потом решила, что Полетаев просто сошел с ума и теперь кидается на всех, к кому она проявляет интерес, и потому поспешила на помощь маленькому итальянцу. Она попыталась вырвать несчастного Рикардо из стальных объятий обезумевшего эфэсбэшника, но в темноте ресторана, да еще под столом, сделать это было нелегко. Тогда она ухватила первое, что попалось ей под руку, и со всей силы рванула на себя.
Раздался страшный вопль, а вслед за ним еще один, гораздо более пронзительный. Первый крик принадлежал итальянцу, который отпустил подполковника и схватился за голову. Второй — Даше. После этого в зале повисла тишина.
Ример остекленевшим взглядом смотрел на руку молодой женщины, в которой была зажата густая шапка черных вьющихся волос. Он сглотнул и медленно перекрестился:
— Господи, да она ведь скальпировала его…
Даша заорала еще громче и швырнула парик итальянца как можно дальше. Человек, в которого она попала, упал в обморок, а все остальные впали в панику.
— Прошу соблюдать полное спокойствие! — услышала Даша такой знакомый густой, сильный голос. — В зале находятся офицеры полиции, поэтому просьба успокоиться и покинуть ресторан, не устраивая давки… Выходим, выходим, только спокойно, в зале присутствуют офицеры полиции…
Комиссар Томек повторил фразу на нескольких языках. Шум несколько стих, и люди в спешном порядке начали покидать ресторан.
Скоро в зале уже почти никого не осталось. Полетаев что-то быстро шептал на ухо итальянцу. Тот, морщась от боли, стирал кровь с разбитой губы.
— Что вы сделали, подполковник? — тихо произнесла Даша. — Зачем вы избили этого человека? Он ведь офицер полиции…
— Угу, — буркнул Полетаев. — Сразу после вас. — И обратился к подошедшему Томеку: — Рыдайте и плачьте, смотрите, кто к нам попал. Я веду его вторую неделю.
Комиссар смотрел на итальянца, словно не веря своим глазам.
— Значит, Интерпол не ошибся. Но как вам это удалось?
— Мне? — Полетаев довольно хохотнул. — Вы шутите. Эта заслуга целиком и полностью принадлежит пани Быстровой.
Майор с ужасом посмотрел на свою старую знакомую, а потом осторожно ощупал ее плечо:
— И она жива?
— Будем надеяться…
Даша встрепенулась:
— Что значит: «Будем надеяться»? Я что, должна теперь умереть?
— Ты была у него в номере?
Даша молча кивнула.
— Что-нибудь пила, ела?
— Пи…
— Что? Говори быстрее и громче. — Подполковник начал нервничать. — Пила?
— Да… Но…
— Что пила?
— Вино… Но совсем капельку. Просто пригубила. Оно было сладкое, а я сладкое не люблю.
— Воду, конфеты? Даша помотала головой:
— Ничего.
— Он давал тебе что-нибудь, дотрагивался до тебя?
— Ты на предмет чего спрашиваешь? — Обескураженная женщина не понимала сути задаваемых вопросов.
Полетаев махнул рукой и повернулся к Кержичу:
— Ты с ней что-нибудь делал?
Но тот по-прежнему молчал.
— Он же не говорит по-русски… — попробовала объяснить его молчание Даша, но Полетаев ее перебил:
— Господин Кержич знает столько языков, сколько не существует на всем белом свете.
Томек потер лоб:
— Непостижимо… Как она догадалась, что это он всех убил?
— Откуда мне знать! — Полетаев продолжал осматривать кожу и зрачки своей подопечной. — Может, просто ткнула пальцем и сказала: «Сегодня этот будет убийцей». Как можно знать, что у нее в голове… Кстати, потряси головой. Не тошнит? Дышать не тяжело?
Даша, заливаясь слезами, отстранила его руку:
— Это не он…
— Что?!
— Да не он это!
— Что «не он»?
— Убийца не он! Он просто тоже охотился за…
Полетаев с Томеком переглянулись. После чего дружно воскликнули:
— За кем?!
Даша зарыдала в голос и махнула рукой в сторону открытой двери:
— Там…
Подполковник схватился за сердце и заорал:
— Всех вернуть! Всех обратно!
Томек, не доверяя расторопности своих подчиненных, бросился вверх по лестнице.
Глава 49
1
Когда они остались вдвоем, Полетаев взял Дашу за плечи и усадил на стул:
— У нас всего пара минут. Поэтому рассказывай быстро и четко.
Даша шумно высморкалась:
— О чем?
— Что Кержич хотел от тебя?
Уставившись в пол, Даша помотала головой, руки ее дрожали.
— С глазу на глаз я с тобой разговаривать не буду. Пускай все придут.
Внутри грудной клетки подполковника что-то заклокотало.
— Или ты говоришь здесь и сейчас, или я тебя забираю с собой!
— Забирай. — Даша продолжала смотреть в пол. — А я обращусь к чешскому правительству с просьбой о предоставлении мне политического убежища.
Полетаев скривился, словно ему отдавили любимую мозоль:
— «Политического убежища»! — передразнил он. — Как же! Они тебя просто заберут, и все.
— Может быть. Зато ты останешься ни с чем.
Последовала пауза.
— Ну хорошо, зачем тебе понадобились остальные?
Даша молча терла глаз. От слез краска растеклась, и теперь глаза ужасно щипало. Полетаев вынул из кармана белоснежный батистовый платок:
— На, держи.
После небольшого колебания Даша платок взяла и, поплевав на него, принялась оттирать тушь.
— Так ты будешь говорить?
— Не буду! Чтоб ты лопнул! — Ее губы затряслись. — «Я должен тебя охранять»! Гадина, снова на живца ловил…
— На тебя, пожалуй, поймаешь, — пробормотал подполковник. — Неужели ты не понимаешь, чем рискуешь?
— Отчего же, понимаю. Ты мне уже сто раз говорил, что я рискую своей жизнью и жизнью всех своих родственников до десятого колена. — Скомкав платок, Даша бросила его на стол. — Это уже даже не смешно.
Полетаев с болью посмотрел на безнадежно испорченный кусок материи, осторожно взял его двумя пальцами и переложил в пепельницу.
— Не смешно? Ну, ну… Попробую расстроить тебя еще сильнее. Ты хоть в первом приближении представляешь, кого ты нам сейчас сдала, сердешная?
На месте, где сидел Ример, стояла нетронутая рюмка водки. Даша взяла ее, сделала глоток и поспешно отвела глаза.
— Откуда я могу знать! Мне он сказал, что офицер итальянской полиции. Хотел заработать денег на пенсию.
— Денег на пенсию… — Полетаев укоризненно покачал головой. — Твой итальянец — наш соотечественник. А к полиции имеет такое же отношение, как ты к фристайлу. — Склонившись к ее плечу, он добавил, не разжимая губ: — Поверь, это страшный человек. Когда две недели назад я узнал, что ваши интересы пересекаются, мне стало плохо.
— Пересекаются? С чего ты это взял?
— Через наши каналы он пробивал сведения о Римме Ример.
— Ну и что? — Сунув сигарету в рот, Даша пыталась прикурить.
— Ничего. — Вопреки обыкновению Полетаев пальцем не пошевельнул, чтобы ей помочь. — Ничего, кроме того, что он маньяк и убийца…
Даша тупо смотрела на горящую спичку.
— …Об этом знает полиция тридцати шести стран, но никто ничего, к сожалению, сделать не мог — еще ни разу не удалось поймать его за руку. И вдруг ты, голубушка, преподносишь на тарелочке. Да еще грозишься перевязать ленточкой! — Он сложил руки ладонями и заморгал глазами, очевидно передразнивая собеседницу: — «Ведь вы это хотели узнать, синьор Рикардо?» Я тебя поздравлю, ты нам очень помогла. Покойница.
Огонь обжег пальцы. Даша отбросила спичку, сигарету и снова разрыдалась.
— Ты все врешь! Врешь! Садист!.. Гестаповец… — Слезы душили ее. — Я тебе не верю!
— Твое право. Главное, что теперь есть за что его задержать…
— Но я его не в чем не обвиняла!
Полетаев наклонился вперед:
— Представив его общественности как итальянского полицейского по имени Рикардо, ты обвинила его минимум в подделке документов, незаконном пересечении границы и мошенничестве, — раздельно произнес он. — Кроме того, своим заявлением ты намертво привязала господина Кержича к истории с несколькими убийствами. А нам достаточно было бы даже превышения скорости.
— Чего ты несешь? Да что маньяку могло от меня понадобиться?!
— Он торгует бессмертием.
Даже в полутемном зале, глядя на его лицо, можно было заметить, как он устал.
— Еще один дурак, — констатировала молодая женщина, и было непонятно, кого именно она имела в виду.
Полетаев пожал плечами:
— Да где уж нам…
— Ты хоть сам понимаешь, о чем говоришь? Какой идиот, по-твоему, купит бессмертие?
— Человек, который имеет деньги или власть.
— Зачем?
Полетаев вздохнул:
— Затем, что, имея деньги или власть, ты можешь все, кроме одного, — пользоваться всем этим вечно. Поверь, это очень мучительное состояние. И наш Агасфер это понял.
— Кто?
— Господин Кержич. Его так прозвали. Он выдает себя за Агасфера.
— Это шутка. — Даша даже не спрашивала, она утверждала.
Полетаев коротко рассмеялся:
— Если бы! Он настолько убедил в этой легенде всех остальных, что, наверное, и сам уже в нее верит. Говорят, он даже роман на эту тему написал.
— Зачем ему это нужно? — Даша по-прежнему продолжала сомневаться. — И какое ФСБ до этого дело? Обыкновенное мошенничество…
— Так оно и было бы, если бы Кержич, этот новоявленный Агасфер, свои услуги предлагал в подземном переходе. Но, к сожалению, своих клиентов он искал только среди крупных государственных деятелей. В обмен на продление жизни он просил у них совсем немного: кое-какие услуги, информацию… Согласись, это такой пустяк по сравнению с вечностью!
— И ему верили?
— Еще как.
Даша рассмеялась:
— Что за чушь! Неужели они не знают, что все люди, в том числе и очень богатые, рано или поздно все равно умирают? Еще ни один не прожил дольше века…
Полетаев покачал головой:
— Какая же ты умница! Разумеется, они должны умирать. Иначе что скажут окружающие?
— Тогда в чем смысл? — продолжала расспрашивать Даша.
— В том, что на самом деле умирают их двойники, а сами они молодеют и начинают новую жизнь в другом месте.
— Начинают новую жизнь? — Даша моментально забыла обо всем на свете, даже об угрозе собственной жизни. — Подожди, подожди, ты хочешь сказать, что когда все остальные рыдают на кладбище, наши покойнички пьют свой первый бокал на Багамах? Ну да, ну да… Это ведь так просто… Так чертовски просто!
Эфэсбэшник тронул ее за плечо:
— Мадам, вернитесь на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Ну и что? — Виктор Семенович принялся нервно ерзать.
— А вот что. Знаете, что самое важное в этой рукописи? — Даша опять подняла тетрадь. — Нет? Я вам скажу: здесь нигде не упоминается о ребенке, которого Элиза должна была родить. А ведь новорожденный младенец — это не подушка, которую бросил на кровать и забыл. Где описание бессонных ночей и упреков родителей? Из текста ясно, что вся семья пыталась работать, включая саму Элизу. Вопрос: куда они на это время девали младенца?
Все молчали. И только Полетаев выглядел тревожнее, чем обычно. Он то смотрел на рассказчицу, то переводил взгляд в зал, внимательно ощупывая лицо каждого из присутствующих.
Даша не замечала или делала вид, что не замечает его все возрастающей нервозности.
— Не догадываетесь? Тогда я вам скажу: девочка осталась в Чехии.
— Девочка? — удивленно переспросила Катя. — Какая еще девочка?
— Дочь юной Элизы.
— Разве у нее была дочь? — переспросила Катя и посмотрела на Яна. — Он что: трансвестит?
Ян вздрогнул.
— Нет, перед вами самый что ни на есть полноценный мальчик. Абсолютно нормальный, если не учитывать одно обстоятельство: этот мальчик не знает, что его мать на самом деле его сестра… — Тут Даша сделала паузу и с насмешкой посмотрела на итальянца: — Вы ведь хотели узнать именно это, синьор Рикардо?
То, что произошло дальше, не укладывалось ни в какие рамки. Полетаев подскочил со своего места и бросился на маленького итальянца, буквально перелетев через стол на другую сторону. Стол оказался гладким, что позволило подполковнику развить приличную скорость и с ходу уложить итальянца на пол.
Присутствующие повскакивали со своих мест. Никто ничего не понимал. Даже с помощью переводчиков.
Даша сначала испугалась, но потом решила, что Полетаев просто сошел с ума и теперь кидается на всех, к кому она проявляет интерес, и потому поспешила на помощь маленькому итальянцу. Она попыталась вырвать несчастного Рикардо из стальных объятий обезумевшего эфэсбэшника, но в темноте ресторана, да еще под столом, сделать это было нелегко. Тогда она ухватила первое, что попалось ей под руку, и со всей силы рванула на себя.
Раздался страшный вопль, а вслед за ним еще один, гораздо более пронзительный. Первый крик принадлежал итальянцу, который отпустил подполковника и схватился за голову. Второй — Даше. После этого в зале повисла тишина.
Ример остекленевшим взглядом смотрел на руку молодой женщины, в которой была зажата густая шапка черных вьющихся волос. Он сглотнул и медленно перекрестился:
— Господи, да она ведь скальпировала его…
Даша заорала еще громче и швырнула парик итальянца как можно дальше. Человек, в которого она попала, упал в обморок, а все остальные впали в панику.
— Прошу соблюдать полное спокойствие! — услышала Даша такой знакомый густой, сильный голос. — В зале находятся офицеры полиции, поэтому просьба успокоиться и покинуть ресторан, не устраивая давки… Выходим, выходим, только спокойно, в зале присутствуют офицеры полиции…
Комиссар Томек повторил фразу на нескольких языках. Шум несколько стих, и люди в спешном порядке начали покидать ресторан.
Скоро в зале уже почти никого не осталось. Полетаев что-то быстро шептал на ухо итальянцу. Тот, морщась от боли, стирал кровь с разбитой губы.
— Что вы сделали, подполковник? — тихо произнесла Даша. — Зачем вы избили этого человека? Он ведь офицер полиции…
— Угу, — буркнул Полетаев. — Сразу после вас. — И обратился к подошедшему Томеку: — Рыдайте и плачьте, смотрите, кто к нам попал. Я веду его вторую неделю.
Комиссар смотрел на итальянца, словно не веря своим глазам.
— Значит, Интерпол не ошибся. Но как вам это удалось?
— Мне? — Полетаев довольно хохотнул. — Вы шутите. Эта заслуга целиком и полностью принадлежит пани Быстровой.
Майор с ужасом посмотрел на свою старую знакомую, а потом осторожно ощупал ее плечо:
— И она жива?
— Будем надеяться…
Даша встрепенулась:
— Что значит: «Будем надеяться»? Я что, должна теперь умереть?
— Ты была у него в номере?
Даша молча кивнула.
— Что-нибудь пила, ела?
— Пи…
— Что? Говори быстрее и громче. — Подполковник начал нервничать. — Пила?
— Да… Но…
— Что пила?
— Вино… Но совсем капельку. Просто пригубила. Оно было сладкое, а я сладкое не люблю.
— Воду, конфеты? Даша помотала головой:
— Ничего.
— Он давал тебе что-нибудь, дотрагивался до тебя?
— Ты на предмет чего спрашиваешь? — Обескураженная женщина не понимала сути задаваемых вопросов.
Полетаев махнул рукой и повернулся к Кержичу:
— Ты с ней что-нибудь делал?
Но тот по-прежнему молчал.
— Он же не говорит по-русски… — попробовала объяснить его молчание Даша, но Полетаев ее перебил:
— Господин Кержич знает столько языков, сколько не существует на всем белом свете.
Томек потер лоб:
— Непостижимо… Как она догадалась, что это он всех убил?
— Откуда мне знать! — Полетаев продолжал осматривать кожу и зрачки своей подопечной. — Может, просто ткнула пальцем и сказала: «Сегодня этот будет убийцей». Как можно знать, что у нее в голове… Кстати, потряси головой. Не тошнит? Дышать не тяжело?
Даша, заливаясь слезами, отстранила его руку:
— Это не он…
— Что?!
— Да не он это!
— Что «не он»?
— Убийца не он! Он просто тоже охотился за…
Полетаев с Томеком переглянулись. После чего дружно воскликнули:
— За кем?!
Даша зарыдала в голос и махнула рукой в сторону открытой двери:
— Там…
Подполковник схватился за сердце и заорал:
— Всех вернуть! Всех обратно!
Томек, не доверяя расторопности своих подчиненных, бросился вверх по лестнице.
Глава 49
1
Когда они остались вдвоем, Полетаев взял Дашу за плечи и усадил на стул:
— У нас всего пара минут. Поэтому рассказывай быстро и четко.
Даша шумно высморкалась:
— О чем?
— Что Кержич хотел от тебя?
Уставившись в пол, Даша помотала головой, руки ее дрожали.
— С глазу на глаз я с тобой разговаривать не буду. Пускай все придут.
Внутри грудной клетки подполковника что-то заклокотало.
— Или ты говоришь здесь и сейчас, или я тебя забираю с собой!
— Забирай. — Даша продолжала смотреть в пол. — А я обращусь к чешскому правительству с просьбой о предоставлении мне политического убежища.
Полетаев скривился, словно ему отдавили любимую мозоль:
— «Политического убежища»! — передразнил он. — Как же! Они тебя просто заберут, и все.
— Может быть. Зато ты останешься ни с чем.
Последовала пауза.
— Ну хорошо, зачем тебе понадобились остальные?
Даша молча терла глаз. От слез краска растеклась, и теперь глаза ужасно щипало. Полетаев вынул из кармана белоснежный батистовый платок:
— На, держи.
После небольшого колебания Даша платок взяла и, поплевав на него, принялась оттирать тушь.
— Так ты будешь говорить?
— Не буду! Чтоб ты лопнул! — Ее губы затряслись. — «Я должен тебя охранять»! Гадина, снова на живца ловил…
— На тебя, пожалуй, поймаешь, — пробормотал подполковник. — Неужели ты не понимаешь, чем рискуешь?
— Отчего же, понимаю. Ты мне уже сто раз говорил, что я рискую своей жизнью и жизнью всех своих родственников до десятого колена. — Скомкав платок, Даша бросила его на стол. — Это уже даже не смешно.
Полетаев с болью посмотрел на безнадежно испорченный кусок материи, осторожно взял его двумя пальцами и переложил в пепельницу.
— Не смешно? Ну, ну… Попробую расстроить тебя еще сильнее. Ты хоть в первом приближении представляешь, кого ты нам сейчас сдала, сердешная?
На месте, где сидел Ример, стояла нетронутая рюмка водки. Даша взяла ее, сделала глоток и поспешно отвела глаза.
— Откуда я могу знать! Мне он сказал, что офицер итальянской полиции. Хотел заработать денег на пенсию.
— Денег на пенсию… — Полетаев укоризненно покачал головой. — Твой итальянец — наш соотечественник. А к полиции имеет такое же отношение, как ты к фристайлу. — Склонившись к ее плечу, он добавил, не разжимая губ: — Поверь, это страшный человек. Когда две недели назад я узнал, что ваши интересы пересекаются, мне стало плохо.
— Пересекаются? С чего ты это взял?
— Через наши каналы он пробивал сведения о Римме Ример.
— Ну и что? — Сунув сигарету в рот, Даша пыталась прикурить.
— Ничего. — Вопреки обыкновению Полетаев пальцем не пошевельнул, чтобы ей помочь. — Ничего, кроме того, что он маньяк и убийца…
Даша тупо смотрела на горящую спичку.
— …Об этом знает полиция тридцати шести стран, но никто ничего, к сожалению, сделать не мог — еще ни разу не удалось поймать его за руку. И вдруг ты, голубушка, преподносишь на тарелочке. Да еще грозишься перевязать ленточкой! — Он сложил руки ладонями и заморгал глазами, очевидно передразнивая собеседницу: — «Ведь вы это хотели узнать, синьор Рикардо?» Я тебя поздравлю, ты нам очень помогла. Покойница.
Огонь обжег пальцы. Даша отбросила спичку, сигарету и снова разрыдалась.
— Ты все врешь! Врешь! Садист!.. Гестаповец… — Слезы душили ее. — Я тебе не верю!
— Твое право. Главное, что теперь есть за что его задержать…
— Но я его не в чем не обвиняла!
Полетаев наклонился вперед:
— Представив его общественности как итальянского полицейского по имени Рикардо, ты обвинила его минимум в подделке документов, незаконном пересечении границы и мошенничестве, — раздельно произнес он. — Кроме того, своим заявлением ты намертво привязала господина Кержича к истории с несколькими убийствами. А нам достаточно было бы даже превышения скорости.
— Чего ты несешь? Да что маньяку могло от меня понадобиться?!
— Он торгует бессмертием.
Даже в полутемном зале, глядя на его лицо, можно было заметить, как он устал.
— Еще один дурак, — констатировала молодая женщина, и было непонятно, кого именно она имела в виду.
Полетаев пожал плечами:
— Да где уж нам…
— Ты хоть сам понимаешь, о чем говоришь? Какой идиот, по-твоему, купит бессмертие?
— Человек, который имеет деньги или власть.
— Зачем?
Полетаев вздохнул:
— Затем, что, имея деньги или власть, ты можешь все, кроме одного, — пользоваться всем этим вечно. Поверь, это очень мучительное состояние. И наш Агасфер это понял.
— Кто?
— Господин Кержич. Его так прозвали. Он выдает себя за Агасфера.
— Это шутка. — Даша даже не спрашивала, она утверждала.
Полетаев коротко рассмеялся:
— Если бы! Он настолько убедил в этой легенде всех остальных, что, наверное, и сам уже в нее верит. Говорят, он даже роман на эту тему написал.
— Зачем ему это нужно? — Даша по-прежнему продолжала сомневаться. — И какое ФСБ до этого дело? Обыкновенное мошенничество…
— Так оно и было бы, если бы Кержич, этот новоявленный Агасфер, свои услуги предлагал в подземном переходе. Но, к сожалению, своих клиентов он искал только среди крупных государственных деятелей. В обмен на продление жизни он просил у них совсем немного: кое-какие услуги, информацию… Согласись, это такой пустяк по сравнению с вечностью!
— И ему верили?
— Еще как.
Даша рассмеялась:
— Что за чушь! Неужели они не знают, что все люди, в том числе и очень богатые, рано или поздно все равно умирают? Еще ни один не прожил дольше века…
Полетаев покачал головой:
— Какая же ты умница! Разумеется, они должны умирать. Иначе что скажут окружающие?
— Тогда в чем смысл? — продолжала расспрашивать Даша.
— В том, что на самом деле умирают их двойники, а сами они молодеют и начинают новую жизнь в другом месте.
— Начинают новую жизнь? — Даша моментально забыла обо всем на свете, даже об угрозе собственной жизни. — Подожди, подожди, ты хочешь сказать, что когда все остальные рыдают на кладбище, наши покойнички пьют свой первый бокал на Багамах? Ну да, ну да… Это ведь так просто… Так чертовски просто!
Эфэсбэшник тронул ее за плечо:
— Мадам, вернитесь на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66