Я бы ходил в коричневых сапогах, твидовом костюме, беседовал с конюхом и садовником, они бы считали, что я настоящий джентльмен. Все деньги пустил бы в какое-нибудь прибыльное дело, но не транжирил. Летними вечерами у меня в саду собирались бы гости, ели клубнику со сливками. И обязательно пятеро детей – дочек – таких же прекрасных, как их мама. Вот моя мечта.
– Пятеро! – она засмеялась. – Тогда вам лучше выбрать мамочку посильнее. – Но Маргарет тут же снова стала серьезной. – Теперь верю. Это и впрямь прекрасно. Думаю, когда-нибудь так и будет.
– А вы? – спросил он. В чем ваша мечта?
– Хочу сражаться за родину, вступить в ополчение. Немного странно, когда женщина, девушка, говорит об армии. Но сейчас это перестало быть редкостью.
– И что вы там будете делать?
– Водить машину, хотя бы санитарную.
– Это ведь опасно.
– Знаю. И не боюсь. Мне хочется принять участие в схватке. Это наш последний шанс остановить фашизм. – Ее подбородок решительно выдвинулся вперед, глаза бесстрашно сверкали. «Она чертовски храбрая», – подумал Гарри.
– Вы говорите с такой убежденностью.
– У меня был... друг, он погиб в Испании. Я хочу продолжить его дело. – Она внезапно стала печальной.
– Вы любили его? – Вопрос сам слетел с губ. Она молча кивнула.
Гарри видел, что Маргарет чуть не плачет. Он тихонько тронул ее за руку.
– И все еще любите, как я вижу.
– Всегда буду помнить о нем. – Ее голос опустился до шепота. – Его звали Ян.
Гарри почувствовал комок в горле. Захотелось заключить ее в объятья, утешить, уберечь. И он бы, наверное, сделал это, если бы не ее краснолицый папаша, который сидел в дальнем углу, посасывая виски и читая «Таймс». Поэтому ему пришлось ограничиться только осторожным, незаметным пожатием руки. Впрочем, Маргарет поняла его и благодарно улыбнулась.
Пришел стюард.
– Ваш ужин подан, мистер Ванденпост.
Гарри удивился. Неужели уже шесть? Ему не хотелось прерывать разговор с Маргарет. Она, казалось, прочла его мысли.
– У нас еще будет уйма времени для разговоров. Мы будем вместе еще двадцать четыре часа.
– Ладно, пойду. – Он улыбнулся и опять тронул ее за руку. – Я не прощаюсь.
«Странно, – подумал он, – я начал разговор, чтобы приручить ее, прощупать намерения, а закончил тем, что выболтал все свои секреты». Эта девушка определенно имеет над ним какую-то власть. Это пугало, но хуже всего, что ему самому это правится.
Гарри прошел в гостиную и не узнал ее: обстановка совершенно другая, все приготовлено для обеда, стоит три стола, уже накрытых на четыре персоны, рядом два маленьких сервировочных столика. Как в хорошем дорогом ресторане – белоснежные скатерти, накрахмаленные салфетки, фарфоровая посуда с голубой эмблемой компании, сверкающие приборы. Огромный плакат во всю стену: символическая карта мира, в центре – крыло – символ «Пан Америкэн».
Стюард указал ему на место напротив невысокого полного мужчины в светло-сером дорогом костюме хорошего покроя, Гарри даже позавидовал. В галстуке заколка с крупной настоящей жемчужиной. Гарри представился, мужчина протянул руку:
– Том Лютер.
Гарри заметил, что в манжеты рубашки вставлены жемчужные запонки. Вероятно, мужчина не жалеет денег на драгоценности. Гарри сел за стол, развернул салфетку. У Лютера был американский акцент, но интонация какая-то знакомая, ближе к европейской.
– Вы откуда родом, Том? – осторожно задал вопрос Гарри.
– Провиденс, Род-Айленд, а вы?
– Филадельфия, – он понятия не имел, где это, – но жил в куче мест. Знаете, мой отец работал в страховой компании.
Лютер небрежно кивнул. Казалось, разговор его абсолютно не занимает. Что ж, так даже лучше, а то будет задавать разные вопросы, связанные с Америкой, можно легко проколоться.
Подошли и сели за стол два члена экипажа. Эдди Дикен, бортинженер, широкоплечий парень с волосами песочного цвета и приятной улыбкой. Гарри почудилось, что ему душно в застегнутом на все пуговицы форменном кителе и тугом галстуке. И Джек Эшфорд, темноволосый, гладко выбритый с манерами человека, рожденного для военной формы, подтянутый и строгий.
Как только они сели, Гарри сразу же заметил какую-то натянутость между бортинженером и сидящим напротив Лютером. Это показалось ему любопытным. На закуску подали устрицы. Летчики пили кока-колу, Гарри рейнвейн, а Том Лютер – мартини.
Он думал о Маргарет Оксенфорд и ее друге, убитом в Испании. Ян погиб, по крайней мере год назад, год – это много, особенно для ее возраста.
Джек Эшфорд перехватил его взгляд.
– Да, пока нам с погодой везет.
Только тут Гарри обратил внимание, что небо светлое, на крыле блестит солнце.
– А как обычно?
– Иногда всю дорогу от Ирландии до Ньюфаундленда льет дождь. А вообще, чего только не бывает – град, снег, лед, гром и молния...
Гарри вспомнил, что читал об этом.
– Лед, наверное, очень опасен?
– Ну, в принципе, мы так планируем маршрут, чтобы избежать обледенения, но на всякий случай у нас есть резиновые чехлы.
– Чехлы?
– Да, такое резиновое покрытие, которое устанавливается на крыльях и оперении в тех местах, где есть опасность обледенения.
– Каков прогноз на дальнейший путь?
Джек на секунду замолчал. Гарри заметил, что ему неприятно отвечать на этот вопрос.
– В Атлантике шторм, – сказал он после паузы.
– Сильный?
– В центре сильный, но, думаю, нас заденет только краем. – Между тем в его голосе не было большой убежденности.
– А в шторм как здесь, ничего? – спросил Лютер. Он улыбнулся, обнажив ряд мелких острых зубов, однако Гарри заметил испуг в его голубых глазах.
– Немного трясет.
В разговор неожиданно вмешался Эдди.
– Джек просто приуменьшает опасность, – сказал он, не спуская глаз с Лютера, – в шторм жутковато, все равно что ковбою сесть на необъезженную лошадь.
Лютер покраснел, а Джек строго посмотрел на друга, не одобряя его поступка.
Подали черепаший суп. Обслуживали их оба стюарда, Никки и Дейви. Никки был толстым, а Дейви маленьким. Гарри почему-то подумал, что они оба напоминают ему гомосеков, иными словами, «голубых», но ему нравилась их деловитость.
Бортинженер явно был чем-то озабочен. Гарри незаметно наблюдал за ним. Странно. Он совсем не похож на «буку», вроде бы открытый взгляд, приятное лицо. Пытаясь понять, в чем дело, Гарри попытался разговорить его.
– Эдди, послушайте, кто же управляет самолетом, пока вы оба отдыхаете?
– Меня заменяет мой помощник, Микки Финн. В экипаже всего девять человек плюс два стюарда. Все, за исключением капитана, находятся на рабочих местах посменно, по четыре часа. Джек и я дежурим с двух, то есть со взлета из Саутгемптона. Сейчас, несколько минут назад, мы сменились.
– А как же капитан? – взволнованно спросил Лютер. – Он что, принимает таблетки, чтобы не уснуть?
– Так, дремлет, когда хочется. Но, наверное, полностью отдохнет, когда мы пройдем «точку возврата».
– Итак, мы летим себе, а капитан, оказывается, спит, – произнес Лютер, в его голосе явственно прозвучал страх.
– Правильно, – ухмыльнулся Эдди, – может, и так.
Лютер после его слов заерзал на стуле. Гарри попытался перевести беседу на более спокойную тему. Что такое «точка возврата»?
– Видите ли, мы постоянно контролируем ниши запасы топлива. Если мы уже не можем вернуться в Фойнес, считается, что мы прошли «точку возврата». – Эдди говорил резко, отрывисто, и Гарри теперь не сомневался, что Дикен специально запугивает Тома Лютера.
Видя это, штурман решил вмешаться.
– Однако сейчас у нас вполне достаточно топлива, чтобы продолжить путь или вернуться.
– А вдруг его не хватит ни на то, ни на другое?
Эдди в запале даже перегнулся через стол и с ухмылкой прошептал:
– Поверьте мне, мистер Лютер, все очень серьезно.
– Нет, нет, что вы, это совершенно невозможно, – поспешно перебил его штурман. Если что-то будет не так, мы вернемся в Фойнес еще до того, как дойдем до этой «точки». Кроме того, для полной безопасности мы сделали расчеты, исходя из трех работающих двигателей вместо четырех, на всякий случай, если один выйдет из строя.
Конечно, Джек хотел вернуть пассажиру спокойствие, однако его слова о том, что двигатель может сломаться, еще больше напугали Лютера. Он пытался есть суп, но не мог спокойно донести ложку до рта, рука тряслась, он даже посадил пятно на галстук.
Эдди удовлетворенно откинулся на спинку стула. Джек попытался продолжить беседу, Гарри хотел помочь ему, но обстановка была довольно натянутой. «Черт побери, что же такое происходит между Эдди и Лютером», – подумал Гарри.
В столовую входило все больше пассажиров. Появилась прекрасная незнакомка в платье в горошек, села за соседний столик, рядом ее неизменный спутник в синем блейзере. Гарри выяснил, что их зовут Диана Лавси и Марк Альдер. Маргарет нужно одеваться, как миссис Лавси, подумал Гарри, она бы еще с ней потягалась. Тем не менее, несмотря на все свое очарование, женщина не выглядела счастливой, совсем наоборот.
Обслуживали быстро, еда была вкусной. На второе подали нежное филе с картофельным пюре и голландским соусом, порция оказалась огромной, раза в два больше, чем в английских ресторанах. Гарри не смог все съесть и даже отказался от еще одного бокала вина. Он не хотел расслабляться, ему нужно было оставаться начеку, чтобы поскорее обстряпать дело с «Делийским комплектом». Мысль о том, что он может стать обладателем этого сокровища, пьянила его и заставляла мозг усиленно работать. Это будет самое крупное дело в его «карьере» и, наверное, последнее. Он получит свой загородный домик с плющом и теннисным кортом.
После второго неожиданно подали салат. Гарри удивился. В фешенебельных ресторанах Лондона редко подавали салат, и уж никак не в качестве отдельного блюда после второго.
За салатом последовали нарезанные ломтиками персики, кофе, маленькие пирожные. Бортинженер Эдди, казалось, понял, что он виноват в создавшейся натянутой обстановке, и попытался ее разрядить:
– Мистер Ванденпост, разрешите узнать, какова цель вашего путешествия?
– Я просто лечу подальше от сумасшедшего Гитлера. Побуду за океаном, по крайней мере, пока Америка не вступит в войну.
– Вы думаете, это произойдет? – спросил Эдди.
– Во всяком случае, в прошлый раз США входили в Антанту.
– Однако с нацистами мы не ссорились, – сказал Лютер. – Они выступают против этих чертовых красных, мы тоже. – Джек молча кивнул.
Гарри был ошеломлен. Надо же, в Англии все считали, что Америка вот-вот вступит в войну, а здесь, за столиком, где сидят в основном янки, похоже, все были другого мнения. Может быть, англичане только успокаивают себя, а на самом деле помощи ждать неоткуда? Это будут плохие новости для ма, оставшейся в Лондоне.
Но тут Эдди преобразился.
– И все же, надо дать по носу этим нахальным нацистам. – В его голосе послышались грозные нотки, он в упор смотрел на Лютера. – Они напоминают гангстеров. Таких скотов нужно просто уничтожать, как крыс.
Джек резко встал, растерянно посмотрел по сторонам.
– Ладно, Эдди, нам пора, пойдем лучше отдохнем.
Эдди, казалось, сначала не понял и недоуменно оглянулся на друга, потом кивнул, и они оба, откланявшись, вышли из-за стола.
– А механик-то вроде погорячился, – промолвил Гарри, когда летчики ушли.
– Да? Я что-то не заметил, – ответил Лютер.
«Прямо уж, лгунишка, – подумал Гарри, – ведь именно тебя Эдди назвал гангстером». Лютер заказал бренди. Гарри задумался, действительно ли он ужинает с бандитом. Что-то не похоже. Те, которых он знал в Лондоне, выглядели иначе. Ярче одевались, носили меховые пальто, обувь самых невообразимых тонов, золотые перстни на пальцах. Этот же больше похож на преуспевающего бизнесмена, экспортера мясных продуктов или судостроителя. Сейчас узнаем.
– Том, а вы, вообще, чем занимаетесь?
– Имею небольшой бизнес в Род-Айленде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75