– И все же этого слишком мало, Алекс. – Он выдохнул сигаретный дым. – Я вынужден послушаться своего внутреннего голоса и отозвать тебя.
Минуту они молча смотрели друг на друга, затем она не торопясь открыла сумочку и, достав два белых конверта, толчком пододвинула их в его сторону.
– Что это?
– Моя просьба об увольнении и заявление в суд о намерении возбудить гражданский иск против Минтонов и Рида Ламберта.
Он чуть не проглотил сигарету.
– Что? Не может быть?
– Может. Я непременно сделаю это. У меня достаточно улик, чтобы начать против них гражданский иск о возмещении ущерба за убийство моей матери. Я сдеру с них столько денег, что вопрос об открытии ипподрома уже не будет их волновать. Карьера Рида Ламберта тоже полетит к чертовой матери. В тюрьму они не сядут, но потеряют все.
– Если ты выиграешь.
– А это уже не будет иметь значения. В гражданском иске они не могут, сославшись на Пятую поправку, отказаться от дачи показаний, чтобы избежать изобличения. Ведь, что бы они ни утверждали, всем будет ясно, что они лгут. И Комитету по бегам придется отменить свое решение и аннулировать лицензию на ипподром и тотализатор.
– Значит, все дело сводится к деньгам? – воскликнул он. – Так ты этого все время добивалась?
Ее бледные щеки вспыхнули красными пятнами.
– Как вы смеете говорить мне подобное? Это низость. Я требую извинений.
– Ладно, извини. Но ты всерьез решила?
– Да.
Он размышлял минуту-другую, потом буркнул:
– По-моему, с головой у меня что-то не в порядке. – И, строго погрозив Алекс пальцем, добавил:
– Не лезь на рожон, черт побери. Сначала хорошенько заряди оба ствола, а потом уж выходи на охоту, особенно на такого зверя, как Уоллес. Если промажешь и меня ухватят за задницу, я скажу, что ты просто непослушная девчонка и к твоим действиям я никакого отношения не имею. А конечный срок остается прежним. Поняла?
– Поняла, – сказала она, вставая. – Я свяжусь с вами, как только узнаю что-нибудь новое.
– Алекс!
Она была уже у двери. Когда она обернулась, Грег спросил:
– Что с тобой происходит?
– Вы о чем?
– У тебя такой вид, будто тебя только что сняли с креста.
– Просто устала.
Он не поверил, но промолчал. После ее ухода он придвинул к себе конверты, которые она бросила на стол. Вскрыл один, затем поспешно другой.
И тут Грег Харпер буквально выпрыгнул из-за стола и рванулся к двери.
– Алекс, сука! – загремел в пустом коридоре его голос.
– Она только что ушла с мужчиной, – испуганно сказала секретарша.
– С каким мужчиной?
– С ковбоем в кожаной куртке с меховым воротником. Грег вернулся к столу, скомкал два пустых конверта и с размаху бросил их в корзину.
Солнце почти село, когда Рид направил свой «Блейзер» к месту парковки у мотеля «Житель Запада».
– Высадите меня, пожалуйста, у подъезда, – сказала ему Алекс. – Мне нужно посмотреть, нет ли для меня писем.
Рид молча повиновался. Они почти совсем не разговаривали с тех пор, как неловко встретились в приемной окружного прокурора. Обратно долетели без приключений. Почти всю дорогу Алекс дремала.
Рид коротал время, разглядывая спящую девушку. Ночью он тысячу раз собирался вернуться к ее дому. И теперь, глядя на темные круги у нес под глазами, он не понимал, как мог оставить ее. Ей так нужна была поддержка этой ночью. И помочь ей мог только он.
Впрочем, в примерные мальчики он сроду не годился. Останься он у Алекс, так наверняка бы дал волю рукам, языку и всему остальному. Потому и ушел. Их желания не совпадали.
Алекс в нерешительности медлила перед открытой дверцей машины.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
– Может, все-таки позволите мне заплатить? Он не удостоил ее ответом. Вместо этого спросил:
– А из-за чего был весь сыр-бор?
– Это касалось дела, которым я занималась до приезда сюда. Коллеге-прокурору нужно было выяснить кое-какие факты.
– А по телефону их нельзя было выяснить?
– Дело довольно сложное.
Он понимал, что она лжет, но не счел нужным продолжать разговор.
– Пока.
Она вышла из машины и, повесив на плечо тяжелую сумку, вошла в вестибюль мотеля, где дежурный, поздоровавшись, вручил ей пачку писем. Рид подал машину назад и развернулся. Он уже собирался отъехать, когда заметил, что Алекс замедлила шаг, читая одно из писем. Ее и без того бледное лицо совсем побелело. Он переключил скорость на нейтральную и вышел из машины.
– Что там?
Она, прищурившись, взглянула на него, поспешно сложила письмо и засунула обратно в конверт.
– Так, письмо.
– Дайте посмотреть.
– Но это мое письмо.
Он трижды щелкнул пальцами и протянул руку. Алекс шлепнула письмом по его ладони с откровенным возмущением. Он быстро пробежал письмо глазами. Оно было коротким и недвусмысленным. Рыжеватые брови Рида сошлись на переносице.
– Отвращение господне?
– Так он меня называет.
– Это, без сомнения, Пламмет. Не возражаете, если я оставлю его у себя?
– Ничуть. – У Алекс дрогнул голос. – Я его запомнила.
– Обязательно заприте дверь.
– Неужели вы принимаете его угрозу всерьез? Риду захотелось хорошенько ее встряхнуть. С ее стороны это было либо глупостью, либо наивностью, но и то и другое могло довести девушку до беды.
– Черт, именно всерьез. И вы должны отнестись к этому серьезно. Если он сделает попытку связаться с вами, позвоните мне, понятно?
Она собиралась возразить, но передумала и кивнула головой. Вид у нее был измученный. Казалось, что она вот-вот упадет прямо на стоянке. Рид знал, что в этом частично и его заслуга, но это не тешило его тщеславия, наоборот, он чувствовал себя прескверно.
Приказав себе не думать об этом, он вернулся к машине. Но отъехал от мотеля только после того, как Алекс вошла в номер и заперлась изнутри.
Глава 29
Когда рифленая жестяная дверь ангара с шумом распахнулась, Рид обернулся. Алекс стояла в дверном проеме на фоне заходящего солнца, лицо ее было в тени, но, и не видя ее лица, он понял, что она в ярости и дрожит, как натянутая струна. Яркий свет падал на ее волосы, и, казалось, они потрескивают, словно пламя.
Рид спокойно домыл руки в металлическом умывальнике, ополоснул их и вытащил из автомата бумажное полотенце.
– Чему обязан столь неожиданным удовольствием? – любезно спросил он.
– Вы лжец и, очевидно, мошенник, а может быть, и убийца.
– Ну, такое мнение у вас сложилось обо мне с самого начала. Скажите что-нибудь новенькое.
Он опустился на табуретку и зацепился каблуками сапог за ее нижнюю перекладину. Его руки машинально скользили вверх и вниз по бедрам. Ни разу в жизни у него не было столь сильного желания прикоснуться к женщине.
Она воинственно двинулась на него – сгусток трепещущей энергии. Внешне хрупкая, она излучала столько жизненной силы, что он почти физически ощущал ладонями ее упругую кожу. Ему хотелось схватить ее за волосы, губами смять этот изрекающий умные слова рот и целовать, целовать без конца.
На Алекс был меховой жакет, вид которого всегда вызывал у него эротическое возбуждение. Джинсы, как перчатки, обтягивали ее бедра, которым он мог бы придумать работенку поинтереснее, чем служить опорой для женщины, готовой разразиться гневной тирадой.
Когда между ними оставалось всего несколько дюймов, она сунула ему в лицо листок бумаги. Рид узнал письмо от обеспокоенных горожан, которое она получила вскоре после приезда в Пурселл.
Ярость просто распирала ее. В общем-то, он этого ждал. Как только она все вычислила, разговор начистоту стал неизбежен.
– Я знала, что здесь что-то не то, – процедила она сквозь зубы, – но сегодня, просматривая материалы в поисках каких-либо зацепок, я наконец поняла, что тут не стыкуется.
Он сложил руки на груди, делая вид, что не чувствует ее дразнящего запаха, который просто сводил его с ума.
– И что же?
– В этом письме упоминается аэродром Моу Блейкли, – сказала она, тыча пальцем в машинописный текст. – Но сам Моу Блейкли письма не подписал.
– Ему трудновато было это сделать, поскольку он умер почти семь лет назад.
– Моу Блейкли – это тот самый старик, о котором вы мне рассказывали, да? Тот, что учил вас летать и угощал клубничным лимонадом?
– Попали в самое яблочко.
– Этот аэродром принадлежит вам, мистер Ламберт.
– Да, со всеми его тарантулами и перекати-поле, Моу завещал его мне. Вы удивлены?
– Поражена.
– Да здесь почти все были поражены. Некоторые были просто вне себя – те, кому очень хотелось прибрать к рукам эту недвижимость. В то время везде бурили дырки в земле, под каждой скалой искали нефть.
– Мы с вами уже обсуждали это письмо, – продолжала она резким тоном. – Вы сказали, что письмо уже видели, но при этом забыли упомянуть, что ваше предприятие тут тоже указано.
– Люди, составлявшие письмо, со мной не посоветовались. А то бы я им велел не впутывать меня в это дело.
– Почему? Вы ведь настроены точно так же, как они.
– Верно, только я не сторонник скрытых угроз. Я сказал вам в лицо, чтобы вы поскорей убирались в Остин. К тому же я не люблю коллективных акций, отродясь их не любил. Коллективные выступления не в моем духе.
– И все же это не объясняет, почему вы от меня утаили, что этот аэродром принадлежит вам, ведь у вас было столько возможностей сказать об этом.
– Не сказал, потому что знал, что вы сделаете из мухи слона.
Она выпрямилась.
– Не собираюсь делать никакого слона, но мне известно, что этот аэродром законно принадлежит вам и вы строите большие планы по его расширению и модернизации.
С его лица исчезла улыбка; он медленно слез с табурета и встал, возвышаясь над ней. Его глаза холодно смотрели на Алекс.
– Как вы узнали об этом?
– А я прилежно поработала сегодня. Представившись вашей секретаршей, я позвонила в три пассажирские авиакомпании и спросила, рассмотрели ли они наше заявление. Если бы они ничего о вас не слышали, я бы поняла, что мое подозрение необоснованно. – Она сухо рассмеялась. – Они прекрасно знают о вас. Расточали свои поздравления по поводу того, что «Минтон Энтерпрайзес» получила лицензию на строительство ипподрома. Всем им очень понравилась ваша идея начать чартерные рейсы, и они готовят свои предложения. Свяжутся с вами, как только закончат изучение рынка спроса. Кстати, вы должны мне десять долларов за междугородные переговоры.
Он схватил ее за руку.
– По какому праву вы лезете в мои дела? Они не имеют никакого отношения к вашему чертову расследованию.
– Я имею полное право вести расследование так, как считаю нужным.
– Если мне принадлежит аэродром, который станет очень прибыльным, когда построят бега, то отсюда еще не следует, что Селину зарезал скальпелем я.
– Но вполне может следовать, что вы защищаете того, кто это сделал, – крикнула она.
– Кого? Ангуса? Джуниора? Чушь собачья, и вы это сами прекрасно знаете. Она вырвала руку.
– С самого начала вы постоянно мешаете расследованию. Вы носите звезду шерифа, и предполагается, что служите закону. Ха-ха! Вот это уж действительно чушь собачья! Вы не хотите, чтобы я нашла убийцу, кто бы он ни был, потому что в любом случае для вас это будет означать одно: прощай, ипподром, и адью всем вашим планам быстрого обогащения. Что ж удивляться, что ваша преданность Минтонам столь непоколебима. – В ее голосе звучало презрение. – Она не имеет ничего общего с дружбой или благодарностью за прошлое добро. Вы просто эгоистически защищаете собственные финансовые интересы.
Она прерывисто вздохнула, отчего грудь ее под тонким свитером затрепетала.
– Могу даже сказать вам: считаю, что это сделали вы.
– Что, я – убийца? – зловеще прохрипел он. Он припер ее к фюзеляжу самолета, над которым возился до ее прихода.
– Да, я считаю, вы убили ее. И догадываюсь, почему.; – Я весь внимание.
– Вы безумно любили Седину, но она предала вашу любовь. К тому же я постоянно напоминала о ее предательстве, еще даже до рождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65