Три официантки с вышитыми золотом именами на белых блузках (Джекки,
Тони, Ширли) кружили между столами и стойкой. За прилавком Делл наливал
пиво, а в другом углу человек, похожий на ястреба, смешивал коктейли.
Бен направился к бару, огибая танцплощадку, и вдруг услышал:
- Бен, приятель! Как дела?
Возле бара сидел Хорек Крэйг с недопитым стаканом пива.
- Привет, Хорек, - Бен сел рядом. Он обрадовался знакомому, и ему
нравился Хорек.
- Решил испробовать ночной жизни, парень? - Хорек улыбнулся и хлопнул
его по плечу.
- Да, - Бен достал доллар и положил его на стол, испещренный
кольцевыми призраками пивных стаканов. - Как дела?
- Неплохо. Как тебе новый оркестр?
- Сильно, - сказал Бен. - Допивай, пока не высохло. Я плачу.
- Весь вечер я ждал, пока кто-нибудь это скажет. Джекки! Неси кувшин
моему дружку! Да лучшего!
Джекки принесла кувшин на подносе, сверкающем мокрыми монетками, и
уставилась на доллар на столе так, как будто это был какой-то новый вид
таракана.
- Все вместе доллар сорок, - заявила она. - Хорек Крэйг, когда ты так
вопишь, ты похож на петуха, которому сворачивают шею.
- Ты очень мила, дорогая, - отозвался Хорек. - Это Бен Мерс. Он пишет
книги.
- Привет, - сказала Джекки и исчезла.
Бен налил себе пива, и Хорек последовал его примеру, профессионально
наполнив стакан доверху, не теряя ни капли с пеной.
- За тебя, приятель! Как пишется?
- Отлично, Хорек.
- Я видел, ты гуляешь с девочкой Нортонов. Настоящий персик, правда?
Здесь лучших нет.
- Да, она...
- Мэтт! - заорал Хорек так, что Бен чуть не уронил стакан. Это
действительно звучало как вопль петуха, прощающегося с жизнью.
- Мэтт Берк! - Хорек отчаянно махал рукой, и седой мужчина стал
проталкиваться к ним через толпу. - Вот парень, - обернулся Хорек к Бену,
- с которым ты должен познакомиться.
Подошедший выглядел лет на шестьдесят. Высокий, в чистой фланелевой
рубашке, расстегнутой у ворота.
- Привет, Хорек, - сказал он.
- Как живешь, приятель? Этот парень остановился у Евы. Знакомься -
Бен Мерс. Представляешь, книги пишет. - Он взглянул на Бена. - Мы с Мэттом
росли вместе, только он получил образование, а я - шиш.
Бен встал и пожал руку Мэтту Берку.
- Я читал одну из ваших книг, мистер Мерс. "Воздушный танец".
- Зовите меня Беном. Надеюсь, она вам понравилась?
- Кажется, больше, чем критикам. - Мэтт сел. - Думаю, со временем она
выиграет. Как живешь, Хорек?
- Гадостно, - сообщил Хорек, - как всегда. Джекки! Стакан для
Мэтта!.. Милая девушка. Дочка Морин Тэльбот.
- Да, - подтвердил Мэтт. - Она была у меня. В 71-м. А ее мать - в
51-м.
- Мэтт учит в школе английскому, - пояснил Хорек Бену. - У вас
найдется, о чем поговорить.
- Я помню Морин Тэльбот, - сказал Бен. - Она стирала моей тетке и
приносила белье в корзинке с одной ручкой.
- Вы из нашего города, Бен? - спросил Мэтт.
- Я жил здесь в детстве. У тети Синтии.
- Синтии Стоунс?
- Да.
- Мир тесен, что и говорить, - Мэтт налил себе пива. - Ваша тетушка
училась в первом старшем классе, в котором я преподавал. Как она?
- Она умерла в 1972-м.
- Простите.
Оркестр закончил песню и столпился у бара. Разговор перескочил на
новую тему.
- Вы приехали в Джерусалемз Лот писать книгу о нас? - спросил Мэтт.
В голове Бена зазвонил предостерегающий сигнал.
- В каком-то смысле - да.
- В этом городе можно писать. "Воздушный танец" - хорошая книга. Надо
бы, чтобы у вас здесь появилась еще одна хорошая книга. Когда-то я
подумывал сам написать ее.
- Почему же не написали?
Мэтт улыбнулся - легкой улыбкой без следов горечи.
- Не хватило одной важной вещи. Таланта.
- Не верь ему, - Хорек старался наполнить стакан из пустого кувшина,
- у него куча таланта. Учителя - удивительные люди. Никто их не любит, а
они... - Хорек покачался на стуле в поисках подходящего выражения. Он
сильно опьянел, - ...соль земли. Пардон, пойду дам течь.
И отправился через зал, натыкаясь на людей и окликая их по именам.
Издали его перемещение напоминало траекторию пьяного биллиардного шара.
- Вот вам руина хорошего человека. - Мэтт поднял палец, и официантка
появилась почти немедленно, обратившись к нему "мистер Берк". Она
оказалась немного шокированной тем, что ее старый учитель пришел сюда
общаться с такими, как Хорек Крэйг. Когда она ушла за новым стаканом пива,
Бену показалось, что у Мэтта испортилось настроение.
- Мне нравится Хорек, - сказал Бен. - Что с ним случилось?
- О, никаких историй. Бутылка. Она въедалась в него глубже и глубже с
каждым годом, а теперь забрала его целиком. Он получил серебряную звезду
на второй мировой. Циник мог бы сказать, что лучше бы он погиб там.
- Я не циник, - возразил Бен. - Мне он все равно нравится. Только,
пожалуй, я отвезу его сегодня домой.
- Хорошо сделаете. Я прихожу сюда время от времени послушать музыку.
Мне нравится громкая музыка: я глохну. Я так понял, что вы интересуетесь
Марстен Хаузом. Ваша книга будет о нем?
Бен подпрыгнул:
- Кто вам сказал?
- Как там поется в той старой песне? - улыбнулся Мэтт. - "Я услыхал
это сквозь виноградную лозу..." Лоретта Старчер, вот кто был, выражаясь
газетным языком, моим источником информации. Она - библиотекарь в нашей
местной литературной цитадели. Вы искали статьи о том старинном скандале в
газетах и книгах. Кстати, книга Ламберта хороша: он сам приезжал сюда
расследовать в 1946-м, а у Сноу спекулятивная дребедень.
- Я знаю, - ответил Бен машинально.
Перед его внутренним взором внезапно возникла тревожная картина: вот
плывет рыбка среди водорослей по своим делам и, как ей кажется, без помех.
Но отдались от нее на пару шагов, взгляни со стороны и поймешь: она в
аквариуме.
Мэтт расплатился с официанткой и продолжал:
- Да, отвратительные дела здесь творились. И это отразилось на
городе. Конечно, такого рода сказок везде хватает, но здесь, мне кажется,
было что-то принципиально серьезное.
Бен невольно проникся восхищением. Учитель высказал ту самую мысль,
которая тлела в его собственном подсознании с самого дня приезда в город.
- Вот он, талант, - произнес он вслух.
- Простите?
- Вы сказали именно то, что я думаю. Марстен Хауз смотрел на нас
сверху вниз почти полвека, на все наши грешки и обманы. Как идол. Но,
может быть, он видел и хорошее тоже?
- В таких городках мало хорошего. Безразличное большинство с
вкраплениями бессознательного зла. А то и хуже - сознательного зла. Томас
Вульф написал об этом фунтов семь литературы.
- Я думал, вы не циник.
- Это сказали вы, а не я, - улыбнулся Мэтт, потягивая пиво. - Но вы
не ответили на мой вопрос. Ваша книга о Марстен Хаузе?
- Пожалуй, в каком-то смысле.
- Я назойлив? Простите.
- Да нет, все в порядке, - Бен помнил о предостережении Сьюзен и
почувствовал себя неловко. - Что там случилось с Хорьком? Чертовски долго
нет его.
- Могу я вас просить... такое короткое знакомство не дает права
рассчитывать на одолжения, и, если вы откажете, я вполне вас пойму.
- Говорите, конечно, - поспешил ответить Бен.
- У меня есть творческий класс - умные дети, из самых старших. Я
хотел бы им представить кого-нибудь, кто зарабатывает на жизнь пером.
Кого-нибудь... как бы это сказать... кто умеет воплощать мысли в слова.
- Буду более чем счастлив, - Бен почувствовал себя глупо довольным. -
Сколько продолжаются ваши уроки?
- Пятьдесят минут.
- Ну, за это время, думаю, я не успею им слишком наскучить.
- Я-то успеваю регулярно. Но вы не наскучите им. Как насчет четверга
на следующей неделе?
- Называйте время.
- Четвертый урок. Это без десяти одиннадцать. Освистать вас - не
освистают, но, боюсь, услышите громкое урчание в животах.
- Я заткну уши ватой.
Мэтт рассмеялся:
- Я очень рад. Встречу вас в конторе, если...
- Мистер Берк! - подбежала Джекки. - Хорек отключился в мужской
уборной. Как вы думаете...
- О, Боже, ну конечно. Бен?..
- Само собой.
Они встали из-за стола. Оркестр играл опять - что-то насчет того, как
ребята из Маскоджи все еще уважают декана колледжа.
В уборной воняло мочой и хлоркой. Хорек привалился к стене между
двумя писсуарами, и какой-то парень в армейской форме писал приблизительно
в двух дюймах от его правого уха.
Крейг валялся там с открытым ртом и выглядел ужасно старым, - старым
и раздавленным некой холодной, безразличной, жестокой силой. Бена охватило
ощущение своего собственного разложения и упадка - не в первый раз, но
потрясающе неожиданно. Жалость, поднявшаяся в горле как блестящая черная
вода, относилась не только к Хорьку, но и к нему самому.
- Возьмем его под руки, - предложил Мэтт, - когда этот джентльмен
управится с делами.
- Ты бы не мог поторопиться, приятель? - попросил Бен солдата.
Как ни странно, солдат поторопился.
Хорек был тяжел всей тяжестью человека, потерявшего сознание.
"Вот и Хорек", - сказал кто-то в зале, и раздался общий смех.
- Деллу следовало бы не пускать его, - Мэтт тяжело дышал. - Знает же,
чем это всегда кончается.
Кое-как они добрались до дверей, потом по деревянным ступенькам
спустились на автомобильную стоянку.
- Легче, - проворчал Бен, - не уроните.
Ноги Хорька прыгали по ступенькам, как деревяшки.
- "Ситроен"... там, в последнем ряду.
Воздух похолодел - завтра листья на деревьях станут кровавыми. У
Хорька начало клокотать в горле, голова его подергивалась.
- Сможете уложить его, когда приедете? - спросил Мэтт.
- Думаю, да.
- Отлично. Посмотрите, над деревьями видно крышу Марстен Хауза.
Действительно, конек крыши виднелся над массой верхушек сосен,
заслоняя звезды.
Голова Хорька привалилась изнутри к стеклу машины, придавая ему
какой-то гротескный вид.
- Так в четверг, в одиннадцать?
- Спасибо. И за Хорька спасибо тоже, - Мэтт протянул руку, и Бен
пожал ее.
Бен сел в машину и направился к городу. Когда неоновая вывеска Делла
исчезла за деревьями, дорога сделалась пустынной и черной. Бен подумал:
"На этих дорогах теперь нечисто".
Хорек издал короткий храп, сопровождаемый стоном, и Бен подпрыгнул.
"Ситроен" слегка вильнул.
"С какой стати я так подумал?"
Ответа не было.

Он опустил боковое стекло, направив поток холодного воздуха на
Хорька, и, к тому времени как "ситроен" подъехал к дверям Евы Миллер,
Хорек обрел какое-то смутное полусознание. Бен отволок его,
спотыкающегося, через заднюю дверь в кухню, слабо освещенную горящей
печкой. Хорек застонал, потом пробормотал хрипло: "Чудесная девчонка, а
замужние, они... знаешь..."
От стены отделилась тень и оказалась Евой, огромной, в потрепанном
домашнем халате, с тонкой сеткой на волосах. Лицо ее выглядело бледным и
призрачным от ночного крема.
- Эд... - проговорила она. - Ох, Эд, ты опять?
Глаза Хорька открылись при звуке ее голоса, и лицо тронула улыбка.
- Опять, опять и опять, - прохрипел он. - Ты-то должна знать,
кажется.
- Вы не могли бы отвести его в спальню? - попросила она Бена.
- Конечно, невелик труд.
Он крепче обхватил Хорька и втащил его по лестнице.
Дверь в комнату оказалась открытой. Оказавшись в кровати, Хорек в ту
же минуту лишился всяких признаков сознания и погрузился в глубокий сон.
Бен осмотрелся. Комната выглядела чистой, почти стерильной, порядок в
ней царил, как в солдатском бараке. Когда Бен принялся за ботинки Хорька,
Ева Миллер сказала у него из-за спины:
- Оставьте, мистер Мерс. Идите к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51