Я вздрогнул. Мне знаком этот голос! И действительно, обезображенное лицо Хаима Фархи проступило из темноты зала за удобным, обложенным подушками возвышением Джеззара. Смит и Фелипо моргнули при виде его увечий, но не отпрянули. Похоже, что они тоже видели его раньше.
– Фархи! Что вы делаете в Акре?
– Служит своему хозяину, – сказал Джеззар.
– Мы оставили Иерусалим в растревоженном состоянии, месье Гейдж. И без книги не было никакой причины там задерживаться.
– Вы пошли с нами ради этого паши?
– Ну конечно. Вам же известно, кто видоизменил мою внешность.
– Я оказал ему услугу, – прогремел Джеззар. – Красивая внешность порождает тщеславие, а гордыня является смертным грехом. Шрамы позволяют ему сосредоточиться на его излюбленных вычислениях. И заслужить райскую жизнь.
Фархи поклонился.
– Вы неизменны в вашем великодушии, господин.
– Значит, вы сбежали из Иерусалима!
– Точно. Я покинул его, сознавая, что моя физиономия привлекает слишком много внимания и что необходимо предпринять дальнейшие исследования. Что франкам известно о наших тайнах?
– Ярость мусульман удержит их от дальнейших поисков в подземельях. Они не знают ничего и угрожали мне змеями, пытаясь выяснить, что мы узнали. Мы все ушли с пустыми руками, я полагаю.
– Что значит с пустыми руками? – удивился Смит.
Фархи повернулся к британскому офицеру.
– Ваш союзник прибыл в Иерусалим не только для того, чтобы служить вам, капитан.
– Верно, еще его интересовала судьба одной женщины, насколько я помню.
– И некое сокровище, с отчаянной безнадежностью разыскиваемое людьми.
– Сокровище?
– Не деньги, – объяснил я, досадуя на Фархи, легкомысленно выдавшего мой секрет. – Книгу.
– Книгу магических знаний, – добавил банкир. – По слухам, ей много тысяч лет, и ее искали еще рыцари-тамплиеры. Когда мы попросили у вас на подмогу моряков, то рассчитывали найти вовсе не секретный стратегический проход в Иерусалим. Мы хотели отыскать эту книгу.
– Так же, как и воинственный француз, – добавил я.
– Меня она тоже интересует, – заявил Джеззар. – Блюдя мои интересы, Фархи привык держать ухо востро.
Этот изверг вполне уместно использовал единственное число, поскольку сам отрезал советнику второе ухо.
Смит пристально посматривал на всех нас, пытаясь осознать ситуацию.
– Но ее там не оказалось, – сказал я. – Скорее всего, ее вовсе не существует.
– И тем не менее по всей Сирии рыскают ищейки, – сказал Фархи. – Арабы в основном, с целью увезти обратно в Египет какой-то таинственный знак.
Я встревожился.
– Мне сообщили, что граф Силано еще жив.
Фархи пожал плечами.
– Жив. Воскрес. Бессмертен.
– Твое мнение, Хаим? – спросил Джеззар тоном хозяина, не терпящего уклончивых ответов своих подчиненных.
– Как и сказал Гейдж, возможно, все ищут несуществующую реликвию. Однако если она существует, то мы не имеем средств продолжить ее поиски, запертые здесь армией Наполеона. Верно замечено, что время его враг. Но оно бросает вызов также и нам. Если мы просидим в осаде слишком долго, то можем опоздать, и тогда поиски графа Алессандро Силано могут успешно завершиться. – Он показал на меня. – А пока еще не слишком поздно, вот он должен придумать, как нам продолжить поиски утерянной книги.
Следуя на запах дыма, я пытался найти Иерихона. Он трудился в недрах подвального арсенала дворца Джеззара, мускулистые руки, озаренные пламенем кузнечного горна, выковывали, подобно Тору, военные орудия: мечи, копья, раздвоенные пики для сбрасывания осадных лестниц, штыки и шомпола. Словно черные жемчужины, застыли в литейных формах свинцовые пули, а все обрезки лежали в куче, ожидая превращения в картечь и шрапнель. Мириам раздувала кузнечные меха, пряди ее кудрявых волос падали на блестящие от влаги щеки, пропитанное потом платье волнующе прилипло к телу, ручейки пота стекали по шее в соблазнительную ложбинку. Я не знал, какой мне окажут прием, учитывая, что из-за устроенных мной беспорядков они потеряли дом в Иерусалиме, но когда девушка увидела меня в этом адском жару, ее глаза вспыхнули радостным огнем, и она бросилась мне в объятия. Какое наслаждение доставила мне ее близость! Я еле удержал свою руку, потянувшуюся к ее округлым бедрам, вовремя заметив настороженный взгляд ее брата. Однако даже молчаливый Иерихон расщедрился на скупую улыбку.
– Мы думали, вы погибли.
Поцелуй Мириам бездымным огнем горел на моей щеке. Я держался от нее на почтительном расстоянии, иначе мой собственный восторг по поводу нашего воссоединения стал бы слишком очевиден.
– А я боялся, как бы то же самое не случилось с вами обоими, – сказал я. – Мне очень жаль, что наши поиски завели вас в этот осадный капкан, но я действительно надеялся, что мы найдем сокровища. Мне удалось спастись из Яффы на лодке моего приятеля Мухаммеда, – пояснил я, пожирая взглядом Мириам и осознавая, как сильно соскучился по ней, по ее поистине ангельской красоте. – Новости о том, что вы живы, стали нектаром для умирающего от жажды человека.
Мне показалось, что из-под слоя сажи на ее щеках проступил смущенный румянец, а вот улыбка с лица ее брата определенно стерлась. Не важно. Я все равно не снимал рук с ее талии, а она – с моих плеч.
– И вот мы все трое живы и здоровы, – сказал Иерихон. – Все собрались здесь.
Наконец я отпустил ее и кивнул.
– Во владениях человека, прозванного Мясником, и в компании одержимого английского капитана, изувеченного еврея, сердитого однокашника Бонапарта и предприимчивого мусульманского проводника. Стоит ли говорить, как украсят ее крепкий мастеровитый кузнец, его ученая сестра и никчемный американский игрок. Веселенькая же у нас получилась мужская компания.
– Не только мужская, – возразила Мириам. – Итан, мы слышали о том, что произошло в Яффе. Что же будет, если французы прорвутся сюда?
– Не прорвутся! – В моем голосе прозвучало больше уверенности, чем я на самом деле испытывал. – Нам вовсе не обязательно побеждать их… надо просто удержать их за стенами, и в итоге они вынуждены будут отступить. У меня есть на сей счет одна идейка. Иерихон, нет ли в этом городке каких-нибудь лишних крепких цепей?
– Я видел такие, их используют на кораблях да еще в гавани для промеров глубины. А зачем вам?
– Хочу украсить цепной гирляндой башню, чтобы приветствовать французов.
Он осуждающе покачал головой, уверенный, что я, как обычно, глупо шучу.
– Чтобы предложить им удобный способ подъема?
– Верно. Но скорее всего, их не порадует ее электрический заряд.
– Опять ваше электричество!
Он перекрестился.
– Эта идея посетила меня, пока я скитался по морю с Мухаммедом. Если мы запасем достаточный заряд в батареях лейденских банок, то сможем передать его по проволоке на эту подвешенную цепь. Они получат тот же удар, что я демонстрировал в Иерусалиме, но на сей раз он сбросит их в ров, где мы сможем убить их.
Я стал вполне кровожадным воителем.
– Вы имеете в виду, что они не смогут удержаться за цепь? – спросила Мириам.
– Это все равно что держать в руках раскаленный докрасна металл. Мы устроим им огненный барьер.
Иерихон заинтересовался.
– Неужели и правда сработает?
– Если не сработает, то Мясник повесит нас на ее звеньях.
ГЛАВА 13
Мне требовалось накопить такой большой электрический заряд, о каком даже не мечтал Бен Франклин, поэтому, пока Иерихон трудился, собирая и сковывая звенья цепей, мы с его сестрой занялись сборами стекла, свинца, меди и банок для сооружения гигантской батареи. Мне редко приходилось так увлекаться каким-либо проектом. Мы с Мириам не просто работали вместе, а стали единомышленниками, что в каком-то смысле напомнило мне наш союз с Астизой. Застенчивая робость, с которой я поначалу столкнулся, осталась в подземелье Иерусалима, и теперь девушка проявляла оживленную уверенность, укреплявшую смелость всех, кто работал рядом с ней. Никому из мужчин не захочется выглядеть трусом перед женщиной. Мы с ней трудились плечом к плечу, слегка касаясь друг друга, порой без всякой необходимости, и мне все вспоминалось, как воспламенил ее поцелуй мою щеку. Нет ничего более желанного, чем очаровательная, но не завоеванная женщина.
Во время работы мы слышали отзвуки залпов французских пушек, проверяющих дальнобойность из ближайших к городским стенам окопов. Даже эти недра дворца Джеззара содрогались, когда железное ядро врезалось во внешние стены.
Франклин назвал «батареей» ряд соединенных лейденских банок, потому что они напоминали ему батарею орудий, установленных в ряд для ведения усиленного огня. В нашем случае, по моим предположениям, соединение между собой большого числа банок создаст мощный заряд, способный отбросить назад потрясенных французских солдат. Вскоре мы соорудили такую длинную цепь, что задача зарядить все банки с помощью трения – поворачивая рукоятку – казалась уже подобной труду Сизифа, без конца вкатывающего на вершину холма тяжеленный камень.
– Итан, как долго нам придется проворачивать эти стеклянные диски, чтобы зарядить все ваше хитрое изобретение? – спросила Мириам. – Нам понадобится целая армия помощников.
– Не армия, а грубая сила одного недалекого здоровяка.
Я имел в виду Большого Неда.
Сойдя на берег в Акре, я постоянно размышлял о новой встрече с этим могучим задиристым моряком. Он должен заплатить мне за предательство у иерусалимских ворот, и тем не менее надо учитывать, что этот силач по-прежнему злится из-за карточного проигрыша. Я тщательно продумал, как проучить задиру, и теперь оставалось подловить его в невыгодном положении. До меня дошли слухи, что он, узнав о моем чудесном возвращении, хвастался, как поколотит меня на поединке, когда я перестану прятаться за женские юбки. Когда мне сообщили, что ему поручили быстро залатать кладку во рву у подножия главной башни Акры, я появился в ее верхних воротах для вылазок, решив помочь ему найти меня.
Стена без трещин гораздо лучше выдерживает удары пушечных ядер, поэтому Смит и Фелипо приказали в срочном порядке отремонтировать ее. Для такой работы требовались смельчаки, и британские стрелки обменивались меткими выстрелами с французскими снайперами в их траншеях, пока несколько добровольцев, включая Неда, трудились в темноте под стенами города. Несмотря на сложности моих отношений с Недом и Томом, меня восхищала несгибаемая стойкость английских матросов, бедных и безграмотных работяг, далеких от идеализма французских добровольцев, но зато обладавших собачьей преданностью британской короне и родной стране. Нед к тому же обладал и недюжинной силой. Под вспышки и грохот мушкетных выстрелов – как же мне не хватало моей винтовки! – корзины камней, раствора и воды спускались в ров к команде ремонтников, и они сноровисто занимались там обтеской, подгонкой и зачисткой. Перед рассветом, не обращая внимания на свист пуль, они начали стремительно, как ловкие обезьяны, подниматься обратно по веревочной лестнице, а я подавал каждому руку при входе в башню. Наконец внизу остался один Нед. Он сильно дернул конец веревочной лестницы, чтобы проверить ее крепость.
Я получил бесценное наслаждение при взгляде на лицо этого матроса, когда его спасительный путь вдруг слетел вниз и рухнул у его ног. Все-таки в мести есть своя сладость.
– Невесело торчать снаружи, неправда ли, Нед? – крикнул я, перегнувшись через стену.
Он побагровел, как помидор, когда узнал меня на пятидесятифутовой высоте.
– А, американский бродяга, осмелился-таки наконец вылезти из султанского дворца! Я уж думал, ты и на сотню миль не подойдешь к честным британским морякам после того урока, что я преподал тебе в Иерусалиме! И теперь ты задумал оставить меня в этом рву, чтобы французы расправились со мной вместо тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65