То есть шанса подняться наверх мне по-прежнему не предоставили. И что же дальше?
Вдруг у меня появилось ощущение, что за мной следят какие-то призраки.
Насквозь промокший, я медленно встал и прошелся по сумрачной камере. Меня окружали люди, осознал я, могучие, погруженные в раздумья воины в средневековых кольчугах. Головы этих бородачей покрывали шлемы, а перед собой они держали четырехугольные щиты, упирая их в защищенные доспехами ноги. Правда, надо отметить, что окружающие меня вечные стражники были высеченными в стенах песчаника статуями. Возможно, они изображали великих магистров ордена тамплиеров. Их размеры, значительно превосходившие человеческий рост, достигали добрых девяти футов, а на лицах застыло мрачное выражение. Присутствие этой встроенной в стены стражи даже обнадежило меня, навеяв мысль, что они сторожат нечто действительно важное.
Но что же тут можно найти? Каменный саркофаг, как я заметил, был закрыт, в отличие от того, что стоял в царском зале Великой пирамиды. Эту гробницу сделали в европейском церковном стиле, и ее крышку украшал барельеф с изображением европейского рыцаря. Каменный саркофаг вырубили из известняковых глыб и, по моим предположениям, внутри покоился сам первый тамплиер: знаменитый Монбар, дядюшка еще более знаменитого святого Бернара. Хранитель вечности.
Крышка выглядела на редкость массивной и на первый взгляд совершенно неподъемной. Но когда я посильнее навалился на нее, она слегка сдвинулась с противным скребущим звуком. С краев саркофага посыпалась пыль. Напрягая все силы, я продолжил сдвигать крышку и вскоре уже умудрился опустить ее на землю. Потом я заглянул внутрь. В каменном саркофаге обнаружился еще один, но деревянный гроб.
Он замечательно сохранился, похоже, его сделали из акации. Обозревая новую находку, я помедлил, размышляя, не слишком ли далеко зашел. Но все-таки, отбросив сомнения, рывком снял деревянную крышку. Внутри лежал человеческий скелет, не устрашающий в этом последнем воплощении, но, напротив, маленький и бесплотный. Его плоть давно разложилась, и на костях темнели лишь клочья истлевшего облачения. Воинственный меч выглядел как жалкое проржавевшее напоминание о былом могуществе. Но одна рука скелета сжимала дивную реликвию, совершенно не подвергшуюся коррозии, и, более того, ее затейливые украшения блестели как новенькие. Пальцы покойного сжимали золотой цилиндр, по объему напоминавший колчан для стрел, а по длине способный вместить свиток. Поверхность цилиндра сплошь покрывали резные изображения мифических быков, ястребов, рыб, скарабеев и прочих диковинных существ, настолько экзотического и неземного вида, что я даже не знаю, как описать эти невиданные создания. По краям проходил орнамент из бороздок и арабесок, звездочек и прочих геометрических фигур, а в целом золотая вещица выглядела такой великолепно отполированной и изысканной, что я с невольным чувственным удовольствием погладил ее кончиками пальцев. Металл казался теплым. По весу цилиндр тянул на целое состояние, а цену содержимого и вовсе имел баснословную.
Должно быть, в нем и находится Книга Тота. Но когда я попытался вытащить раритет, рука скелета вдруг дернулась.
Я испуганно отпрянул, а цилиндр, слегка сместившись, сам выскользнул из руки хранителя. Потом я понял, что меня сбил с толку вес этого предмета. Я решился на еще одну попытку и на сей раз просто достал со дна гроба этот блестящий, но тяжелый, как якорный камень, цилиндр. Молния меня не поразила. Гром не прогремел. Не представляя, как мне хватило смелости на такой шаг, я с облегчением выдохнул. Как же просто владеть в этом сумраке тем, что люди, предположительно, разыскивали более пяти тысячелетий, не щадя живота своего. Но не наложено ли и на этот цилиндр проклятие? И не станет ли он моим проводником в лучший мир?
Да сумею ли я открыть его?
При более тщательном изучении цилиндра я разглядел уже знакомые мне символы. Не все, конечно, но часть из них я видел в храме Дендеры и на кольцах календаря, который изучал в трюме «Ориента» перед тем, как французский флагман взорвался в битве при Абукире. Так же как в календаре, здесь имелись черточки и расположенные над ними круги, а кроме того, самые разные символические изображения: животные, созвездия, пирамида и Телец, то есть знак быка, под которым проходила зодиакальная эпоха во времена строительства Великой пирамиды. Причем тут изображалась не только пирамида, но и какой-то крошечный храм с колоннадой. Части золотого цилиндра, как я заметил, имели шарнирное соединение, и их можно было вращать относительно друг друга, изменяя взаимное расположение символов, подобно кольцам календарного устройства. Поэтому я еще разок попробовал применить свои прежние знания: совместить знаки быка, пятиконечной звезды и символа летнего солнцестояния, как делал в трюме флагмана. Но этого оказалось недостаточно. Поэтому я совместил еще пирамиду с храмом.
Может, я стал чертовски сообразительным, а может, мне опять сопутствовала удача. Ведь на этом цилиндре можно было выставить множество разных комбинаций. Я осознал только, что раздался тихий щелчок и цилиндр разделился надвое между пирамидой и храмом, словно разрезанная пополам колбаса. И когда я разъединил его золотые половины, то увидел долгожданную находку: книгу в форме древнего свитка.
Дрожащими от волнения пальцами я развернул его. Ничего подобного этому папирусу, если, конечно, таков его материал, мне еще не приходилось ни видеть, ни держать в руках. На ощупь материал был очень гладким, прочным и эластичным, от него даже исходило слабое свечение, но его материальная основа, казалось, не имела ничего общего с бумагой, кожей или металлом. На редкость странный материал! А сам текст выглядел еще более загадочно. В отличие от виденных мной в Египте иероглифов или пиктограмм, этот свиток содержал какие-то таинственные абстрактные значки. Среди них встречались угловатые символы и расплывчатые геометрические фигуры, но совершенно удивительным мне показалось множество новых по форме наборов черточек, закорючек, петелек и сложнейших иероглифов. Я обнаружил книгу, открывающую тайны жизни, Вселенной или бессмертия, если верить безумцам, издавна охотившимся за ней. Но я не мог прочесть ни слова!
Где-нибудь в ином мире Тот сейчас смеется надо мной.
Что ж, прежде мне обычно удавалось находить выходы из любых ситуаций. И даже если этот свиток окажется недоступным для дешифровки, содержавшего его тубуса с лихвой хватит для получения пенсии, роскошной даже для короля Пруссии. Передо мной вновь забрезжили заманчивые картины шикарной жизни богатого бездельника.
Однако для начала хотелось бы просто выбраться из этого подземного царства.
Я призадумался. Обратно против течения мне наверняка не доплыть, а даже если бы я и доплыл, то опять оказался бы в шахте, из которой мы не сможем выбраться. А продолжение плавания вниз по течению чревато тем, что в этой подземной трубе вовсе не окажется воздуха. Сплавляясь по водоводу под Великой пирамидой, я едва уцелел, и у меня не хватало мужества еще разок так отчаянно рискнуть своей жизнью. Насколько я понял, этот грозовой поток вовсе не выходит на поверхность.
Как бы поступил в данной ситуации Бен Франклин?
Меня чертовски утомляли его афористичные изречения, когда приходилось слушать их ежедневно, но сейчас мне как раз не хватало их. «Мудрец не нуждается в советах, дурак их не воспринимает». Хорошо сказано, но вряд ли это сейчас поможет. «Упорство и труд все перетрут». Отлично, но только непонятно, к чему применить тут это самое упорство. Не прорубать же в скалах новый туннель. Я более тщательно осмотрел склеп. Каменные изваяния тамплиеров оказались монолитными в отличие от статуй мадонн под Храмовой горой. В стенах шахты не было даже намека на какие-то ниши, щели, проходы или хитроумную замочную скважину для вставления этого цилиндра, которая могла бы дать надежду на обнаружение тайного подъемного устройства. Я простучал все стены, но не услышал ничего, кроме одинаково глухих звуков. На мой крик ответило лишь бесполезное эхо. Никаких результатов не принесли и более сильные удары по стенам. Как же, черт возьми, сами тамплиеры приходили сюда? Вероятно, в промежутках между грозовыми ливнями этот туннель бывает сухим. Может, стоит подождать? Нет, может разразиться очередная гроза, и тогда этот поток будет бежать еще очень долго. С досады я изо всех сил пнул ногой стену, поморщился и взвыл от боли, но ничего не шевельнулось. «Не путай телодвижения с поступками», – советовал Бен.
Что же еще он мне говорил? «Лучше хорошо сделать, чем хорошо сказать». Конечно, лучше, только непонятно, как это поможет мне выбраться из нынешней переделки. «Все хотят жить долго, но никто не хочет быть старым». В данный момент старость казалась мне предпочтительнее смерти. «В реках и плохих правительствах наверху плавает самое легковесное». Ну, в последнем высказывании хотя бы упоминается река…
«Наверху плавает легковесное».
Я закинул голову назад. Если вниз просачивается свет, то наверху должен быть выход. Но туда не забраться без веревки, лестницы или хоть каких-то выступов в стене. Как бы мне сейчас пригодился один из воздушных шаров Конте… наверху плавает легковесное.
В отличие от большинства из нас Бен сначала думает, а потом делает. Почему же это так трудно? И все-таки в итоге у меня появилась одна идея, отчаянная, конечно, и – что самое важное – не имевшая практически никакой альтернативы. Ухватившись за край каменной крышки, привалившейся к боку саркофага, я перетащил ее к кромке воды. Потом, поднатужившись, перевернул и поставил вертикально, уравновесив на краю уступа перед подземной рекой. Крякнув от натуги, я столкнул крышку в воду. А сила течения прижала ее к отверстию туннеля, почти заблокировав сток.
Уровень воды мгновенно начал повышаться.
Она хлынула в мой склеп, быстро скрыв сапоги каменных изваяний тамплиеров. А вот это изделие, пожалуй, достойно лучшего применения!
– Простите великодушно, господин Монбар или кто бы вы там ни были, – сказал я и, вытащив деревянный гроб из каменного саркофага, вытряхнул из него древние останки.
С беспорядочным шумом упав на известняковое дно, они застыли в кощунственном беспорядке, и я мог бы поклясться, что череп глянул на меня с явным осуждением. Что ж, теперь мне, похоже, не избежать проклятия. Установив акациевый гроб на края саркофага, я сунул за пазуху золотой цилиндр и забрался в импровизированную лодку. Вода прибывала очень быстро, поднимаясь за минуту почти на фут. Вот она достигла колен тамплиерских стражей, потом краев саркофага, заполнила его – и наконец моя лодка пустилась в плавание. Я молился всем христианским, иудейским и египетским богам. Слава Господу, аллилуйя!
Мой ковчег поднимался. Шахта колодца все больше заполнялась водой. Я понимал, что усилившийся напор потока может опрокинуть поставленную мной внизу заслонку, поэтому мне оставалось только надеяться, что она продержится достаточно долго. «Кто живет надеждой, рискует умереть с голоду». По моему собственному убеждению, афоризмами старины Бена надо пользоваться сообразно ситуации, поэтому я продолжал лелеять отчаянную надежду. Пока мы покачивались на поверхности, быстро преодолевая драгоценные футы вертикального подъема, я осознал также, что из-за моей каменной затычки уровень воды мог повыситься и в той воронке, где находились Нед и Мухаммед.
Оставалось опять же надеяться, что оба они умеют плавать.
По мере нашего подъема света немного прибавилось, звезды тускло отражались в темной воде. Рука моя наткнулась на случайно оставшуюся в лодке пару ребер, и я бесцеремонно выбросил их за борт, рассудив, что меня самого совершенно не волновало бы, что произойдет с моим скелетом, когда душа моя перестанет нуждаться в его услугах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Вдруг у меня появилось ощущение, что за мной следят какие-то призраки.
Насквозь промокший, я медленно встал и прошелся по сумрачной камере. Меня окружали люди, осознал я, могучие, погруженные в раздумья воины в средневековых кольчугах. Головы этих бородачей покрывали шлемы, а перед собой они держали четырехугольные щиты, упирая их в защищенные доспехами ноги. Правда, надо отметить, что окружающие меня вечные стражники были высеченными в стенах песчаника статуями. Возможно, они изображали великих магистров ордена тамплиеров. Их размеры, значительно превосходившие человеческий рост, достигали добрых девяти футов, а на лицах застыло мрачное выражение. Присутствие этой встроенной в стены стражи даже обнадежило меня, навеяв мысль, что они сторожат нечто действительно важное.
Но что же тут можно найти? Каменный саркофаг, как я заметил, был закрыт, в отличие от того, что стоял в царском зале Великой пирамиды. Эту гробницу сделали в европейском церковном стиле, и ее крышку украшал барельеф с изображением европейского рыцаря. Каменный саркофаг вырубили из известняковых глыб и, по моим предположениям, внутри покоился сам первый тамплиер: знаменитый Монбар, дядюшка еще более знаменитого святого Бернара. Хранитель вечности.
Крышка выглядела на редкость массивной и на первый взгляд совершенно неподъемной. Но когда я посильнее навалился на нее, она слегка сдвинулась с противным скребущим звуком. С краев саркофага посыпалась пыль. Напрягая все силы, я продолжил сдвигать крышку и вскоре уже умудрился опустить ее на землю. Потом я заглянул внутрь. В каменном саркофаге обнаружился еще один, но деревянный гроб.
Он замечательно сохранился, похоже, его сделали из акации. Обозревая новую находку, я помедлил, размышляя, не слишком ли далеко зашел. Но все-таки, отбросив сомнения, рывком снял деревянную крышку. Внутри лежал человеческий скелет, не устрашающий в этом последнем воплощении, но, напротив, маленький и бесплотный. Его плоть давно разложилась, и на костях темнели лишь клочья истлевшего облачения. Воинственный меч выглядел как жалкое проржавевшее напоминание о былом могуществе. Но одна рука скелета сжимала дивную реликвию, совершенно не подвергшуюся коррозии, и, более того, ее затейливые украшения блестели как новенькие. Пальцы покойного сжимали золотой цилиндр, по объему напоминавший колчан для стрел, а по длине способный вместить свиток. Поверхность цилиндра сплошь покрывали резные изображения мифических быков, ястребов, рыб, скарабеев и прочих диковинных существ, настолько экзотического и неземного вида, что я даже не знаю, как описать эти невиданные создания. По краям проходил орнамент из бороздок и арабесок, звездочек и прочих геометрических фигур, а в целом золотая вещица выглядела такой великолепно отполированной и изысканной, что я с невольным чувственным удовольствием погладил ее кончиками пальцев. Металл казался теплым. По весу цилиндр тянул на целое состояние, а цену содержимого и вовсе имел баснословную.
Должно быть, в нем и находится Книга Тота. Но когда я попытался вытащить раритет, рука скелета вдруг дернулась.
Я испуганно отпрянул, а цилиндр, слегка сместившись, сам выскользнул из руки хранителя. Потом я понял, что меня сбил с толку вес этого предмета. Я решился на еще одну попытку и на сей раз просто достал со дна гроба этот блестящий, но тяжелый, как якорный камень, цилиндр. Молния меня не поразила. Гром не прогремел. Не представляя, как мне хватило смелости на такой шаг, я с облегчением выдохнул. Как же просто владеть в этом сумраке тем, что люди, предположительно, разыскивали более пяти тысячелетий, не щадя живота своего. Но не наложено ли и на этот цилиндр проклятие? И не станет ли он моим проводником в лучший мир?
Да сумею ли я открыть его?
При более тщательном изучении цилиндра я разглядел уже знакомые мне символы. Не все, конечно, но часть из них я видел в храме Дендеры и на кольцах календаря, который изучал в трюме «Ориента» перед тем, как французский флагман взорвался в битве при Абукире. Так же как в календаре, здесь имелись черточки и расположенные над ними круги, а кроме того, самые разные символические изображения: животные, созвездия, пирамида и Телец, то есть знак быка, под которым проходила зодиакальная эпоха во времена строительства Великой пирамиды. Причем тут изображалась не только пирамида, но и какой-то крошечный храм с колоннадой. Части золотого цилиндра, как я заметил, имели шарнирное соединение, и их можно было вращать относительно друг друга, изменяя взаимное расположение символов, подобно кольцам календарного устройства. Поэтому я еще разок попробовал применить свои прежние знания: совместить знаки быка, пятиконечной звезды и символа летнего солнцестояния, как делал в трюме флагмана. Но этого оказалось недостаточно. Поэтому я совместил еще пирамиду с храмом.
Может, я стал чертовски сообразительным, а может, мне опять сопутствовала удача. Ведь на этом цилиндре можно было выставить множество разных комбинаций. Я осознал только, что раздался тихий щелчок и цилиндр разделился надвое между пирамидой и храмом, словно разрезанная пополам колбаса. И когда я разъединил его золотые половины, то увидел долгожданную находку: книгу в форме древнего свитка.
Дрожащими от волнения пальцами я развернул его. Ничего подобного этому папирусу, если, конечно, таков его материал, мне еще не приходилось ни видеть, ни держать в руках. На ощупь материал был очень гладким, прочным и эластичным, от него даже исходило слабое свечение, но его материальная основа, казалось, не имела ничего общего с бумагой, кожей или металлом. На редкость странный материал! А сам текст выглядел еще более загадочно. В отличие от виденных мной в Египте иероглифов или пиктограмм, этот свиток содержал какие-то таинственные абстрактные значки. Среди них встречались угловатые символы и расплывчатые геометрические фигуры, но совершенно удивительным мне показалось множество новых по форме наборов черточек, закорючек, петелек и сложнейших иероглифов. Я обнаружил книгу, открывающую тайны жизни, Вселенной или бессмертия, если верить безумцам, издавна охотившимся за ней. Но я не мог прочесть ни слова!
Где-нибудь в ином мире Тот сейчас смеется надо мной.
Что ж, прежде мне обычно удавалось находить выходы из любых ситуаций. И даже если этот свиток окажется недоступным для дешифровки, содержавшего его тубуса с лихвой хватит для получения пенсии, роскошной даже для короля Пруссии. Передо мной вновь забрезжили заманчивые картины шикарной жизни богатого бездельника.
Однако для начала хотелось бы просто выбраться из этого подземного царства.
Я призадумался. Обратно против течения мне наверняка не доплыть, а даже если бы я и доплыл, то опять оказался бы в шахте, из которой мы не сможем выбраться. А продолжение плавания вниз по течению чревато тем, что в этой подземной трубе вовсе не окажется воздуха. Сплавляясь по водоводу под Великой пирамидой, я едва уцелел, и у меня не хватало мужества еще разок так отчаянно рискнуть своей жизнью. Насколько я понял, этот грозовой поток вовсе не выходит на поверхность.
Как бы поступил в данной ситуации Бен Франклин?
Меня чертовски утомляли его афористичные изречения, когда приходилось слушать их ежедневно, но сейчас мне как раз не хватало их. «Мудрец не нуждается в советах, дурак их не воспринимает». Хорошо сказано, но вряд ли это сейчас поможет. «Упорство и труд все перетрут». Отлично, но только непонятно, к чему применить тут это самое упорство. Не прорубать же в скалах новый туннель. Я более тщательно осмотрел склеп. Каменные изваяния тамплиеров оказались монолитными в отличие от статуй мадонн под Храмовой горой. В стенах шахты не было даже намека на какие-то ниши, щели, проходы или хитроумную замочную скважину для вставления этого цилиндра, которая могла бы дать надежду на обнаружение тайного подъемного устройства. Я простучал все стены, но не услышал ничего, кроме одинаково глухих звуков. На мой крик ответило лишь бесполезное эхо. Никаких результатов не принесли и более сильные удары по стенам. Как же, черт возьми, сами тамплиеры приходили сюда? Вероятно, в промежутках между грозовыми ливнями этот туннель бывает сухим. Может, стоит подождать? Нет, может разразиться очередная гроза, и тогда этот поток будет бежать еще очень долго. С досады я изо всех сил пнул ногой стену, поморщился и взвыл от боли, но ничего не шевельнулось. «Не путай телодвижения с поступками», – советовал Бен.
Что же еще он мне говорил? «Лучше хорошо сделать, чем хорошо сказать». Конечно, лучше, только непонятно, как это поможет мне выбраться из нынешней переделки. «Все хотят жить долго, но никто не хочет быть старым». В данный момент старость казалась мне предпочтительнее смерти. «В реках и плохих правительствах наверху плавает самое легковесное». Ну, в последнем высказывании хотя бы упоминается река…
«Наверху плавает легковесное».
Я закинул голову назад. Если вниз просачивается свет, то наверху должен быть выход. Но туда не забраться без веревки, лестницы или хоть каких-то выступов в стене. Как бы мне сейчас пригодился один из воздушных шаров Конте… наверху плавает легковесное.
В отличие от большинства из нас Бен сначала думает, а потом делает. Почему же это так трудно? И все-таки в итоге у меня появилась одна идея, отчаянная, конечно, и – что самое важное – не имевшая практически никакой альтернативы. Ухватившись за край каменной крышки, привалившейся к боку саркофага, я перетащил ее к кромке воды. Потом, поднатужившись, перевернул и поставил вертикально, уравновесив на краю уступа перед подземной рекой. Крякнув от натуги, я столкнул крышку в воду. А сила течения прижала ее к отверстию туннеля, почти заблокировав сток.
Уровень воды мгновенно начал повышаться.
Она хлынула в мой склеп, быстро скрыв сапоги каменных изваяний тамплиеров. А вот это изделие, пожалуй, достойно лучшего применения!
– Простите великодушно, господин Монбар или кто бы вы там ни были, – сказал я и, вытащив деревянный гроб из каменного саркофага, вытряхнул из него древние останки.
С беспорядочным шумом упав на известняковое дно, они застыли в кощунственном беспорядке, и я мог бы поклясться, что череп глянул на меня с явным осуждением. Что ж, теперь мне, похоже, не избежать проклятия. Установив акациевый гроб на края саркофага, я сунул за пазуху золотой цилиндр и забрался в импровизированную лодку. Вода прибывала очень быстро, поднимаясь за минуту почти на фут. Вот она достигла колен тамплиерских стражей, потом краев саркофага, заполнила его – и наконец моя лодка пустилась в плавание. Я молился всем христианским, иудейским и египетским богам. Слава Господу, аллилуйя!
Мой ковчег поднимался. Шахта колодца все больше заполнялась водой. Я понимал, что усилившийся напор потока может опрокинуть поставленную мной внизу заслонку, поэтому мне оставалось только надеяться, что она продержится достаточно долго. «Кто живет надеждой, рискует умереть с голоду». По моему собственному убеждению, афоризмами старины Бена надо пользоваться сообразно ситуации, поэтому я продолжал лелеять отчаянную надежду. Пока мы покачивались на поверхности, быстро преодолевая драгоценные футы вертикального подъема, я осознал также, что из-за моей каменной затычки уровень воды мог повыситься и в той воронке, где находились Нед и Мухаммед.
Оставалось опять же надеяться, что оба они умеют плавать.
По мере нашего подъема света немного прибавилось, звезды тускло отражались в темной воде. Рука моя наткнулась на случайно оставшуюся в лодке пару ребер, и я бесцеремонно выбросил их за борт, рассудив, что меня самого совершенно не волновало бы, что произойдет с моим скелетом, когда душа моя перестанет нуждаться в его услугах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65