И я
рискнул. Непросто карабкаться по отвесной стене, но у меня не было выбора.
Дюйм за дюймом я поднимался все выше и наконец остановился между двумя
амбразурами. Я приник, собираясь с силами, к стене, из которой торчали,
поблескивая, два жутких ствола. В десяти метрах под ногами о камень бились
волны. Пока ни один парусник или ялик не приблизился к форту, но сколько
это продлится?
- Дай-ка мне, Джим, огоньку.
От неожиданности я едва не сорвался. Мимо пролетел окурок сигары. "Из
амбразуры", - догадался я. Никто из орудийной прислуги не мог меня видеть,
то, что здесь прозвучало мое имя, - случайность. Артиллеристы совсем рядом,
они курят на боевом посту, что вряд ли поощряется начальством, и любуются
океаном. Я затаил дыхание, целиком обратись в слух.
- Знаешь, дружище, этот новый капитан меня достал.
- Да, я тоже впервые вижу такого гада. Может, яду ему в кофе сыпануть?
- Свихнулся? Говорят, в одном полку на севере за такое каждого
десятого поставили к стенке.
- Да что ты, я же пошутил.
- Тихо. Капитан идет!
В море упал окурок, послышался удаляющийся топот. Я полез наверх,
перекатился на плоскую крышу форта. Морская птица недовольно уставилась на
меня одним глазом, противно заорала и упорхнула. Я улегся в центре нагретой
солнцем, загаженной пометом крыши; отсюда видны были только небо и вершина
далекого холма. Меня могли заметить с воздуха, но не стоило особенно
беспокоиться по этому поводу - за весь день я увидел только один самолет,
пролетевший вдалеке. Я закрыл глаза и неожиданно уснул. Проснулся я от
холода - солнце скрылось за тучей, а одежда еще не успела высохнуть. Зато
меня, похоже, до сих пор не обнаружили. День клонился к закату, и я решил
дождаться темноты на крыше. Очень хотелось есть, но с этим можно было и
подождать. Сумерки сгустились не скоро. Я то и дело облизывал пересохшие
губы, стараясь не замечать урчания в животе и утешая себя мыслью, что рано
или поздно солнце все равно зайдет. Понемногу стемнело, заблестели звезды,
в порту засветились прожектора. Я подкрался к краю крыши я поглядел вниз.
Там вспыхивали и гасли фонарики, слышались хриплые крики командиров,
строились в шеренги солдаты. Вскоре одно отделение вошло в крепостные
ворота, другое двинулось по широкой, как проспект, стене и постепенно
скрылось из виду. А потом погасли все огни. Я лежал, глядя в кромешную мглу
и не веря своему счастью. Неужели свет погасили специально для того, чтобы
я мог незамеченным проникнуть в город? Конечно, нет, просто внизу стоят
часовые, и начальство не желает, чтобы прожектора слепили их. Разумно,
друзья мои, разумно. Я смотрел на гавань, слабо освещенную звездами, и
тщательно прорабатывал маршрут. Потом бесшумно спустился на известняковые
плиты плаца. Ворота в стене форта были закрыты, и я на цыпочках затрусил
прочь от них. Слева смутно виднелись яхты и весельные лодки, кое-где в
каютах горел свет. Слышался приглушенный смех. Каменные плиты приятно
холодили ступни. На душе у меня полегчало, я поймал себя на том, что
насвистываю веселый мотивчик. Затем я наткнулся на проволочную сетку,
натянутую поперек стены, и тут же повсюду - над головой, позади, впереди -
вспыхнул свет. Прожектора высветили металлическую сеть и в ней - запертую
калитку.
Отпрянув от сетки, я испуганно огляделся, затем распластался на стене
и стал ждать стрельбы. Но все было тихо. Прожектора сразу погасли, никто не
выбежал из форта ловить ночного нарушителя. Правда, с той стороны, куда я
направлялся, ко мне приближались несколько огоньков. Патруль. Неужели меня
заметили? Или, когда я наткнулся на сеть, сработала сигнализация? В любом
случае, надо побыстрее отсюда убираться. Я быстро пополз к той стороне
стены, что смотрела на океан, и, цепляясь за выступы на камнях, спустился к
воде. Холодные брызги хлестали по ногам, смотреть на черную гладь океана,
кажущегося бездонным, было жутко. Сапоги солдат бухали все громче. "Зачем я
так рискую? - спросил я себя.- Кто-нибудь посветит фонариком, и метя сразу
обнаружат. Так глупо засыплюсь - а все из-за чего? Из-за нежелания
вымокнуть или попасть на ужин морским чудовищам? Чепуха - если бы здесь
водились чудовища, люди не катались бы по заливу на лодках. Ныряй, Джим,
ныряй", - пробормотал я и соскользнул в воду. Когда солдаты подошли к
сетке, я успел отплыть довольно далеко и готов был погрузиться с головой,
если кто-нибудь посветит в мою сторону. Нет, обошлось. Они отворили
калитку, вошли в нее, заперли ее за собой и двинулись к форту. А я поплыл к
берегу. Ну и как же быть дальше? Что мне - мокрому, босому, ни черта не
знающему об этой стране инопланетнику - делать на берегу? Где укрыться?
М-да, положеньице. Внезапно что-то темное на миг заслонило от меня
береговые огни. Яхта! Вот оно - мое спасение! Я медленно плыл между яхтами,
стоявшими на якорях. Кое-где в каютах горел свет, другие яхты были темны и
безмолвны. Может быть, их хозяева улеглись спать? Вряд ли, рановато еще.
Наверное, отправились на берег поразвлечься. Впереди на фоне темного неба
возникла темная мачта. Парусная лодка, жаль - маловата. Я плыл, пока не
наткнулся на судно покрупнее, без мачт. На правом борту оказался неубранный
трап; по нему я вскарабкался на палубу, а затем пробрался на мостик. В
свете звезд и береговых фонарей виднелись штурвал, сиденья и дверь,
которая, возможно, вела в каюту. Я взялся за ручку, нажал - не поддается.
- Хорошая новость, Джим. Если дверь заперта, значит, за ней что-то
ценное. Ну-ка, поглядим.
Опытному взломщику темнота не помеха, да и замок оказался совсем
простенький. Свет в каюте я включать не стал, но все катера имеют много
общего, и сориентироваться на ощупь не составило труда. В носовой части я
обнаружил койки, под ними - сундуки, над койками - полки. Хорошенько
обшарив каюту и наставив себе уйму шишек, я собрал трофеи в одеяло, вытащил
их на палубу. То, что в темноте я принял за бутылку с отвинчивающимся
колпачком, таковой и оказалась. Я сковырнул колпачок и понюхал содержимое,
потом сунул в горлышко мизинец и облизал. Приторное вино. Не в моем вкусе,
но все же лучше, чем морская вода, которой я вдосталь нахлебался. В
жестяной коробке оказалось печенье, такое твердое, что я едва не сломал
зубы. Пришлось облить печенье вином; когда оно размякло, я съел все до
последней крошки. Затем я стал разбирать добычу. Книги, коробки разной
величины и формы, одежда. Сорочку из прозрачной ткани я сразу отбросил,
потом отобрал вещи, которые, вроде бы, не предназначались для прекрасного
пола, и стал по очереди примерять их. Не простое дело для чужестранца, не
имеющего понятия о туземных фасонах. Брюки оказались слишком велики, но не
беда - я подпоясался веревочкой. Рубашка сидела на мне куда лучше, а куртка
пришлась впору, если ее шили с тем расчетом, чтобы полы прикрывали колени.
Чтобы сапоги не спадали, я обмотал ступни тряпками. Потом снова облачился в
мокрую одежду, запихнул обновку в коробку из-под печенья, которую обернул
куском синтетической ткани, показавшейся мне водонепроницаемой. Ветерок все
свежел, пора было плыть к берегу. Приключения вытянули из меня все силы,
голова была как ватная, хотелось спать. Я допил вино, бутылку вместе с
вещами, которые мне не понадобились, бросил в каюту и запер дверь. Затем
привязал к голове сверток и спустился в воду. На берегу не было видно ни
души. Плыть, загребая одной рукой, а в другой держа сверток - дело
непростое, но я довольно быстро добрался до суши и метнулся под прикрытие
валунов. Стуча зубами от холода, я сорвал с себя и закопал в песке одежду,
быстро переоделся в сухое, мешочек с пожитками затолкал за пояс, а кинжал
сунул за голенище. Ужасно хотелось найти укромное местечко, свернуться
калачиком и уснуть. Но островитяне - народ серьезный, караульная служба
охраны у них поставлена четко, а берег они считают чуть ли не передним
краем обороны. Нет, нельзя спать, надо побыстрее перебираться в город. Чуть
подальше на берегу горели огни, звучали оживленные голоса. Вверх по
пологому склону к асфальтированной улице вела лесенка. Я стал крадучись
подниматься, но спрыгнул на песок, едва заметил неподалеку двух вооруженных
людей в военной форме. Сосчитав до двухсот, я поднял голову и огляделся.
Патрульные ушли, лишь несколько пешеходов прогуливались вдоль берега. Я
поднялся на тротуар и неторопливо побрел мимо уличных фонарей и домов с
растворенными окнами и распахнутыми дверьми. Навстречу шествовала в обнимку
парочка, но влюбленные даже не покосились на меня. Вот и прекрасно - мой
наряд не бросился им в глаза. Вскоре я увидел бар с вывеской: "ЗАХОДИТЕ К
НАМ, ЗАСРАНЦЫ, ЖДУТ ВАС ВЫПИВКА И ТАНЦЫ". Ну, разве можно пройти мимо,
прочитав такое? Не колеблясь, я толкнул дверь и вошел. Да, кабак - он в
любом уголке Вселенной кабак. У всех у них одна форма, одна функция. Форма:
стулья (чтобы на них сидели люди), столы (чтобы на них стояли сосуды).
Функция: располагать людей с опустошению сосудов со спиртным. Я придвинул
стул к свободному столику и уселся. Посетителям было наплевать на меня, как
и мне - на посетителей. Не обращая внимания на возгласы хамоватых юнцов,
ловко уворачиваясь от шлепков и щипков, ко мне подошла пухленькая
официантка в короткой юбочке.
- Чего изволите? - спросила она, презрительно глядя на юнцов, которые
со смехом подняли в ее честь кружки с пивом.
- Пива.
Оно оказалось холодным и резким - как раз то, что нужно. Я рассыпал на
столе несколько монет, официантка взяла две или три и отошла к стойке.
Я окунул нос в пену, но тут в бар вошел молодой человек и быстро
направился К юнцам.
- Поркаходж! - хрипло воскликнул он. Услышав это, двое парней вскочили
и выбежали из бара.
Я поставил кружку, сгреб со стола деньги и вышел на улицу. Я
встревожился, и неспроста: поркаходж - это "грязные свиньи" в переводе с
эсперанто. Никаких свиней поблизости не было, и я знал, что скотина здесь
совершенно ни при чем. Просто во всей Вселенной так зовут полицейских.
Мальчишки испугались, значит, и мне надо поостеречься. Внезапно взревела
сирена, улицу осветил мигающий свет. Парни шарахнулись обратно в бар. Я
поспешил за ними. Они пробежали между столиками к двери в противоположной
стене, но не успели прикоснуться к ней, как она резко распахнулась.
- Что я вижу?! - насмешливо протянул сиплый голос.- Мальчики пытаются
убежать через черный ход! А ну-ка, сынки, предъявите документы офицеру
патруля!
- Но ведь мы ничего плохого не сделали!
- Хорошего тоже. Документы, кому говорю!
Я ждал, не дыша, и изо всех сил надеялся, что "грязная свинья",
которая наверняка стоит у парадной, не войдет в бар. Хриплый патрульный тем
временем потешался:
- Да они же просроченные! Так-таки, ребятки. Выходит уклоняетесь от
призыва?
- Что вы! Это писарь ошибся! - прохныкал один из юнцов.
- Что-то часто они стали ошибаться. А ну, пошли!
Шаги стихли за дверью, машина, ревя сиреной, умчалась. Я выждал
некоторое время и выглянул за дверь. На улице - никого, "свиньи" уехали и
увезли добычу. Я вышел из бара и зашагал прочь, едва удерживаясь, чтобы не
побежать. Но вскоре спохватился. Куда я иду? После того как в баре побывал
патруль, нет для меня места безопаснее. Отойдя в тень, я постоял, наблюдая
за дверью бара. Никто не входил и не выходил. Я сосчитал до трехсот, затем
на всякий случай от трехсот до нуля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
рискнул. Непросто карабкаться по отвесной стене, но у меня не было выбора.
Дюйм за дюймом я поднимался все выше и наконец остановился между двумя
амбразурами. Я приник, собираясь с силами, к стене, из которой торчали,
поблескивая, два жутких ствола. В десяти метрах под ногами о камень бились
волны. Пока ни один парусник или ялик не приблизился к форту, но сколько
это продлится?
- Дай-ка мне, Джим, огоньку.
От неожиданности я едва не сорвался. Мимо пролетел окурок сигары. "Из
амбразуры", - догадался я. Никто из орудийной прислуги не мог меня видеть,
то, что здесь прозвучало мое имя, - случайность. Артиллеристы совсем рядом,
они курят на боевом посту, что вряд ли поощряется начальством, и любуются
океаном. Я затаил дыхание, целиком обратись в слух.
- Знаешь, дружище, этот новый капитан меня достал.
- Да, я тоже впервые вижу такого гада. Может, яду ему в кофе сыпануть?
- Свихнулся? Говорят, в одном полку на севере за такое каждого
десятого поставили к стенке.
- Да что ты, я же пошутил.
- Тихо. Капитан идет!
В море упал окурок, послышался удаляющийся топот. Я полез наверх,
перекатился на плоскую крышу форта. Морская птица недовольно уставилась на
меня одним глазом, противно заорала и упорхнула. Я улегся в центре нагретой
солнцем, загаженной пометом крыши; отсюда видны были только небо и вершина
далекого холма. Меня могли заметить с воздуха, но не стоило особенно
беспокоиться по этому поводу - за весь день я увидел только один самолет,
пролетевший вдалеке. Я закрыл глаза и неожиданно уснул. Проснулся я от
холода - солнце скрылось за тучей, а одежда еще не успела высохнуть. Зато
меня, похоже, до сих пор не обнаружили. День клонился к закату, и я решил
дождаться темноты на крыше. Очень хотелось есть, но с этим можно было и
подождать. Сумерки сгустились не скоро. Я то и дело облизывал пересохшие
губы, стараясь не замечать урчания в животе и утешая себя мыслью, что рано
или поздно солнце все равно зайдет. Понемногу стемнело, заблестели звезды,
в порту засветились прожектора. Я подкрался к краю крыши я поглядел вниз.
Там вспыхивали и гасли фонарики, слышались хриплые крики командиров,
строились в шеренги солдаты. Вскоре одно отделение вошло в крепостные
ворота, другое двинулось по широкой, как проспект, стене и постепенно
скрылось из виду. А потом погасли все огни. Я лежал, глядя в кромешную мглу
и не веря своему счастью. Неужели свет погасили специально для того, чтобы
я мог незамеченным проникнуть в город? Конечно, нет, просто внизу стоят
часовые, и начальство не желает, чтобы прожектора слепили их. Разумно,
друзья мои, разумно. Я смотрел на гавань, слабо освещенную звездами, и
тщательно прорабатывал маршрут. Потом бесшумно спустился на известняковые
плиты плаца. Ворота в стене форта были закрыты, и я на цыпочках затрусил
прочь от них. Слева смутно виднелись яхты и весельные лодки, кое-где в
каютах горел свет. Слышался приглушенный смех. Каменные плиты приятно
холодили ступни. На душе у меня полегчало, я поймал себя на том, что
насвистываю веселый мотивчик. Затем я наткнулся на проволочную сетку,
натянутую поперек стены, и тут же повсюду - над головой, позади, впереди -
вспыхнул свет. Прожектора высветили металлическую сеть и в ней - запертую
калитку.
Отпрянув от сетки, я испуганно огляделся, затем распластался на стене
и стал ждать стрельбы. Но все было тихо. Прожектора сразу погасли, никто не
выбежал из форта ловить ночного нарушителя. Правда, с той стороны, куда я
направлялся, ко мне приближались несколько огоньков. Патруль. Неужели меня
заметили? Или, когда я наткнулся на сеть, сработала сигнализация? В любом
случае, надо побыстрее отсюда убираться. Я быстро пополз к той стороне
стены, что смотрела на океан, и, цепляясь за выступы на камнях, спустился к
воде. Холодные брызги хлестали по ногам, смотреть на черную гладь океана,
кажущегося бездонным, было жутко. Сапоги солдат бухали все громче. "Зачем я
так рискую? - спросил я себя.- Кто-нибудь посветит фонариком, и метя сразу
обнаружат. Так глупо засыплюсь - а все из-за чего? Из-за нежелания
вымокнуть или попасть на ужин морским чудовищам? Чепуха - если бы здесь
водились чудовища, люди не катались бы по заливу на лодках. Ныряй, Джим,
ныряй", - пробормотал я и соскользнул в воду. Когда солдаты подошли к
сетке, я успел отплыть довольно далеко и готов был погрузиться с головой,
если кто-нибудь посветит в мою сторону. Нет, обошлось. Они отворили
калитку, вошли в нее, заперли ее за собой и двинулись к форту. А я поплыл к
берегу. Ну и как же быть дальше? Что мне - мокрому, босому, ни черта не
знающему об этой стране инопланетнику - делать на берегу? Где укрыться?
М-да, положеньице. Внезапно что-то темное на миг заслонило от меня
береговые огни. Яхта! Вот оно - мое спасение! Я медленно плыл между яхтами,
стоявшими на якорях. Кое-где в каютах горел свет, другие яхты были темны и
безмолвны. Может быть, их хозяева улеглись спать? Вряд ли, рановато еще.
Наверное, отправились на берег поразвлечься. Впереди на фоне темного неба
возникла темная мачта. Парусная лодка, жаль - маловата. Я плыл, пока не
наткнулся на судно покрупнее, без мачт. На правом борту оказался неубранный
трап; по нему я вскарабкался на палубу, а затем пробрался на мостик. В
свете звезд и береговых фонарей виднелись штурвал, сиденья и дверь,
которая, возможно, вела в каюту. Я взялся за ручку, нажал - не поддается.
- Хорошая новость, Джим. Если дверь заперта, значит, за ней что-то
ценное. Ну-ка, поглядим.
Опытному взломщику темнота не помеха, да и замок оказался совсем
простенький. Свет в каюте я включать не стал, но все катера имеют много
общего, и сориентироваться на ощупь не составило труда. В носовой части я
обнаружил койки, под ними - сундуки, над койками - полки. Хорошенько
обшарив каюту и наставив себе уйму шишек, я собрал трофеи в одеяло, вытащил
их на палубу. То, что в темноте я принял за бутылку с отвинчивающимся
колпачком, таковой и оказалась. Я сковырнул колпачок и понюхал содержимое,
потом сунул в горлышко мизинец и облизал. Приторное вино. Не в моем вкусе,
но все же лучше, чем морская вода, которой я вдосталь нахлебался. В
жестяной коробке оказалось печенье, такое твердое, что я едва не сломал
зубы. Пришлось облить печенье вином; когда оно размякло, я съел все до
последней крошки. Затем я стал разбирать добычу. Книги, коробки разной
величины и формы, одежда. Сорочку из прозрачной ткани я сразу отбросил,
потом отобрал вещи, которые, вроде бы, не предназначались для прекрасного
пола, и стал по очереди примерять их. Не простое дело для чужестранца, не
имеющего понятия о туземных фасонах. Брюки оказались слишком велики, но не
беда - я подпоясался веревочкой. Рубашка сидела на мне куда лучше, а куртка
пришлась впору, если ее шили с тем расчетом, чтобы полы прикрывали колени.
Чтобы сапоги не спадали, я обмотал ступни тряпками. Потом снова облачился в
мокрую одежду, запихнул обновку в коробку из-под печенья, которую обернул
куском синтетической ткани, показавшейся мне водонепроницаемой. Ветерок все
свежел, пора было плыть к берегу. Приключения вытянули из меня все силы,
голова была как ватная, хотелось спать. Я допил вино, бутылку вместе с
вещами, которые мне не понадобились, бросил в каюту и запер дверь. Затем
привязал к голове сверток и спустился в воду. На берегу не было видно ни
души. Плыть, загребая одной рукой, а в другой держа сверток - дело
непростое, но я довольно быстро добрался до суши и метнулся под прикрытие
валунов. Стуча зубами от холода, я сорвал с себя и закопал в песке одежду,
быстро переоделся в сухое, мешочек с пожитками затолкал за пояс, а кинжал
сунул за голенище. Ужасно хотелось найти укромное местечко, свернуться
калачиком и уснуть. Но островитяне - народ серьезный, караульная служба
охраны у них поставлена четко, а берег они считают чуть ли не передним
краем обороны. Нет, нельзя спать, надо побыстрее перебираться в город. Чуть
подальше на берегу горели огни, звучали оживленные голоса. Вверх по
пологому склону к асфальтированной улице вела лесенка. Я стал крадучись
подниматься, но спрыгнул на песок, едва заметил неподалеку двух вооруженных
людей в военной форме. Сосчитав до двухсот, я поднял голову и огляделся.
Патрульные ушли, лишь несколько пешеходов прогуливались вдоль берега. Я
поднялся на тротуар и неторопливо побрел мимо уличных фонарей и домов с
растворенными окнами и распахнутыми дверьми. Навстречу шествовала в обнимку
парочка, но влюбленные даже не покосились на меня. Вот и прекрасно - мой
наряд не бросился им в глаза. Вскоре я увидел бар с вывеской: "ЗАХОДИТЕ К
НАМ, ЗАСРАНЦЫ, ЖДУТ ВАС ВЫПИВКА И ТАНЦЫ". Ну, разве можно пройти мимо,
прочитав такое? Не колеблясь, я толкнул дверь и вошел. Да, кабак - он в
любом уголке Вселенной кабак. У всех у них одна форма, одна функция. Форма:
стулья (чтобы на них сидели люди), столы (чтобы на них стояли сосуды).
Функция: располагать людей с опустошению сосудов со спиртным. Я придвинул
стул к свободному столику и уселся. Посетителям было наплевать на меня, как
и мне - на посетителей. Не обращая внимания на возгласы хамоватых юнцов,
ловко уворачиваясь от шлепков и щипков, ко мне подошла пухленькая
официантка в короткой юбочке.
- Чего изволите? - спросила она, презрительно глядя на юнцов, которые
со смехом подняли в ее честь кружки с пивом.
- Пива.
Оно оказалось холодным и резким - как раз то, что нужно. Я рассыпал на
столе несколько монет, официантка взяла две или три и отошла к стойке.
Я окунул нос в пену, но тут в бар вошел молодой человек и быстро
направился К юнцам.
- Поркаходж! - хрипло воскликнул он. Услышав это, двое парней вскочили
и выбежали из бара.
Я поставил кружку, сгреб со стола деньги и вышел на улицу. Я
встревожился, и неспроста: поркаходж - это "грязные свиньи" в переводе с
эсперанто. Никаких свиней поблизости не было, и я знал, что скотина здесь
совершенно ни при чем. Просто во всей Вселенной так зовут полицейских.
Мальчишки испугались, значит, и мне надо поостеречься. Внезапно взревела
сирена, улицу осветил мигающий свет. Парни шарахнулись обратно в бар. Я
поспешил за ними. Они пробежали между столиками к двери в противоположной
стене, но не успели прикоснуться к ней, как она резко распахнулась.
- Что я вижу?! - насмешливо протянул сиплый голос.- Мальчики пытаются
убежать через черный ход! А ну-ка, сынки, предъявите документы офицеру
патруля!
- Но ведь мы ничего плохого не сделали!
- Хорошего тоже. Документы, кому говорю!
Я ждал, не дыша, и изо всех сил надеялся, что "грязная свинья",
которая наверняка стоит у парадной, не войдет в бар. Хриплый патрульный тем
временем потешался:
- Да они же просроченные! Так-таки, ребятки. Выходит уклоняетесь от
призыва?
- Что вы! Это писарь ошибся! - прохныкал один из юнцов.
- Что-то часто они стали ошибаться. А ну, пошли!
Шаги стихли за дверью, машина, ревя сиреной, умчалась. Я выждал
некоторое время и выглянул за дверь. На улице - никого, "свиньи" уехали и
увезли добычу. Я вышел из бара и зашагал прочь, едва удерживаясь, чтобы не
побежать. Но вскоре спохватился. Куда я иду? После того как в баре побывал
патруль, нет для меня места безопаснее. Отойдя в тень, я постоял, наблюдая
за дверью бара. Никто не входил и не выходил. Я сосчитал до трехсот, затем
на всякий случай от трехсот до нуля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32