Второго понятого возьмем в квартире напротив. Там проживают одинокая старушенция и вдова средних лет с взрослым сыном, в данное время проходящим срочную службу в армии. В воскресенье вдова, работающая проводником на Октябрьской железной дороге, отбывает в рейс и явится домой только во вторник, так что старушенция будет одна.
- А если она умотает в кино? - спросил капитан.
- Зимой она вообще не выходит на улицу. Надеюсь, ты знаешь, что такое "божий одуванчик"?
- Угу, - буркнул капитан.
- На всякий случай двумя этажами выше есть еще одна старушенция, но нам предпочтительнее первая, - усмехнулся Вороновский. - Она дряхлее и вдобавок хорошо известна клиентке... Ты еще не забыл, как производится обыск?
- Обижаешь.
- Работать будем в обычной манере, чтобы не вызвать подозрений. Протокол оформишь ты, как старший группы, но помни: изымается только содержимое тайника. Все остальное включается в опись, однако выемке не подлежит. Нам это не нужно. - Вороновский повернулся к Сергею: - Вы - понятой, то есть совершенно посторонний человек, в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса привлеченный органами милиции для выполнения гражданского долга. На время операции вы превратитесь в Станислава Николаевича Ильина, тоже 1953 года рождения, тоже русского, тоже военнообязанного, тоже холостого, но проживающего на Гражданке и работающего в тресте инженерных изысканий. Паспортная фотография при вас?.. Давайте ее сюда. Хорошо. Нас вы, естественно, не знаете и знать не можете - вы случайно проходили мимо дома Тартаковской и согласились помочь в ответ на нашу просьбу. Пока все понятно, товарищ понятой?
Сергей кивнул головой.
- А теперь о самом главном, - продолжал Вороновский, не сводя глаз с Сергея. - Во время обыска Тартаковская должна постоянно находиться на кухне, ни с кем не разговаривать по телефону, словом, вести себя так, чтобы не мешать нашей работе. Кому-то нужно быть подле нее, поэтому я поручаю это вам. Держитесь непринужденно, будьте с нею вежливы, но лишнего не болтайте. Клиентка, по моим сведениям, особа весьма общительная, так что скучать вам, надеюсь, не придется. Запомните, на время операции я - инспектор уголовного розыска Потапов Василий Васильевич, а он... - Вороновский указал на капитана, - по-прежнему Павел Андреевич Винокуров. Задача ясна?
- Вполне, - заверил Сергей.
- Превосходно!.. Тогда вы оба свободны, а в понедельник жду вас ровно в семнадцать тридцать. - Вороновский встал и дал им понять, что можно расходиться.
- Виктор Александрович, а ты уверен, что в понедельник вечером эта баба будет сидеть дома? - спросил уже в прихожей капитан, снимая с вешалки видавшую виды цигейковую ушанку с матерчатым верхом.
- Это - моя забота, - отчеканил Вороновский.
12. ОБЫСК И ВЫЕМКА
В понедельник Сергей явился к Вороновскому одновременно с капитаном, получил паспорт на имя Ильина и с интересом уткнулся в свежий номер журнала "Америка", пока капитан переодевался в милицейскую форму. Сергей почти не волновался, поскольку дело предстояло простое, а его роль сводилась к наблюдению за действиями других. Единственное, что его отчасти тревожило, - не окажется ли причитающийся ему гонорар слишком низким? Виктор Александрович неоднократно подчеркивал, что платит "по труду", а он не из тех, кто бросает слова на ветер.
Они вышли из дому около шести, и пока удалось поймать такси, Сергей промерз буквально до костей. Ну и зима, такой, пожалуй, не припомнишь! - думал он по дороге на Петроградскую сторону. Ехали молча; у "Ленфильма" Вороновский попросил остановить машину, расплатился с водителем и жестом велел им выходить.
- Здесь близко, - объяснил он, поднимая воротник старенького демисезонного пальто. - Таксист - лишняя пара глаз. Лучше чуточку поработать ногами, чем искушать судьбу...
Тартаковская жила на третьем этаже. Поднявшись по полутемной лестнице, пропитанной застарелым запахом кошек, они оказались на просторной площадке между двумя квартирами, с первого взгляда напомнившими Сергею детские сказки про богатых злодеев и бедных праведников: обитая нарядным черным материалом под кожу, левая дверь надменно сверкала латунными детальками, тогда как правая была покрыта тусклой, местами облупившейся темно-коричневой краской.
- Старушенция справа, - вполголоса подсказал Вороновский.
- Мог бы не говорить, - бросил капитан и нажал на кнопку звонка.
Звонок давно замолк, но за дверью не слышалось ни звука. Капитан искоса глянул на Вороновского и снова дал продолжительный звонок. На этот раз за дверью зашелестели шаги. Однако прошло не меньше минуты, прежде чем дверь с лязгом отворилась и они увидели на пороге сухонькую старушку со слезящимися глазами.
- Мы из милиции, бабуся, - сказал капитан. - Нам нужна гражданка Жеведь Александра Алексеевна.
- Я буду Жеведь, - приветливо ответила старушка. - С чем пожаловали?
- Просьба у нас к вам, бабуся, - объяснил капитан. - Дело есть. Пришли мы с обыском к вашей соседке, к Тартаковской Марии Сигизмундовне, так нам позарез нужны понятые. Вот парень согласился, спасибо ему. И вы, гражданка Жеведь, тоже не отказывайтесь, помогайте советской власти.
- Ах, напасть-то какая на несчастную Марию Сигизмундовну! - пригорюнилась старушка.
- Ну как, бабуся, согласны быть понятой? - вкрадчиво спросил Вороновский.
- Вижу я, сынки, хуже некуда, - пожаловалась старушка, прикладывая к глазам платок. - Глаукома одолела.
- Не тревожьтесь, Александра Алексеевна, - успокоил ее Вороновский. Тихонечко посидите на стульчике, а как все закончим, подпишете протокольчик и до свиданьица! Лады?
- Раз надо, стало быть, надо, - покорно ответила старушка. - Обождите маленько, я шаль накину и газ выключу. А то я манную кашку на огонь постановила...
Как только капитан позвонил к Тартаковской, за дверью сразу же откликнулся грудной женский голос:
- Это ты, Кларочка?
- Отворяйте! - приказал капитан. - Милиция! Дверь беззвучно приоткрылась, и Сергей увидел рыжеволосую женщину в белом свитере и темно-серых вельветовых джинсах.
- В чем дело? - надменно спросила женщина, пятясь под напором капитана, шагнувшего ей навстречу.
- Уголовный розыск! - бросил капитан, продолжая теснить хозяйку квартиры. - Проходите, товарищи!
Сергей предупредительно пропустил вперед старушку и жестом предложил пройти Вороновскому, однако тот почему-то толкнул Сергея в спину, вошел последним и надежно запер дверь на крюк.
- Объясните, что происходит?! - испуганно вскрикнула женщина.
- Гражданка Тартаковская Мария Сигизмундовна? - грубо спросил капитан. Вот постановление следственных органов на обыск вашей квартиры по делу Рогова. Ознакомьтесь и распишитесь внизу.
- Я не имею никакого отношения к делам Михаила Исидоровича Рогова! закричала Тартаковская, оглядывая желтоватый бланк. - Это произвол!
- Думайте что хотите, но рукам воли не давайте, - угрожающе проговорил капитан, исподлобья уставившись на Тартаковскую. - Знаете, что полагается за сопротивление представителям власти, находящимся при исполнении служебных обязанностей?
Сергей внимательно следил за капитаном и вспомнил то, что рассказывал о нем Вороновский. Он действительно патологический тип и сейчас не играет, а по-настоящему живет в образе сотрудника уголовного розыска.
- Клянусь всем святым, это недоразумение! - продолжала выкрикивать Тартаковская, прижимая к груди наманикюренные пальцы. - Я никак не связана с Роговым!
- Успокойтесь, гражданочка, - мягко вмешался Вороновский. - У нас на руках постановление, санкционированное прокурором. Там черным по белому написано, что вы поддерживали тесные дружеские отношения с семейством Роговых и являетесь наиболее вероятной хранительницей ихних ценностей. Поскольку у вас в доме могут находиться предметы и документы, имеющие значение для дела Рогова, следователь, руководствуясь статьями номер 167 и 168 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, постановил обыскать вашу квартиру и произвести выемку.
- Я протестую! - Тартаковская побледнела от негодования.
- Свой протест вы можете изложить в письменном виде и приложить к протоколу обыска, но мы со своей стороны обязаны выполнить постановление, спокойно разъяснил Вороновский. - Такая уж наша служба, Мария Сигизмундовна... Попрошу предъявить паспорт.
- Еще раз повторяю, это недоразумение! - Тартаковская взяла сумочку, лежавшую на полке перед зеркалом, достала паспорт и отдала Вороновскому. Никаких вещей и документов Рогова у меня нет и не было!
- Мы это выясним, - пообещал Вороновский, передавая паспорт капитану.
Капитан раскрыл паспорт и туг же убрал его в карман. Стоявший рядом Сергей все же успел заметить, что Мария Сигизмундовна Тартаковская родилась в Одессе в 1936 году. А ведь не скажешь, что ей сорок два, решил он, поглядывая на взбудораженную хозяйку квартиры. Она, конечно, не первой свежести, но выглядит значительно моложе, лет на тридцать, от силы на тридцать пять. И вещи на ней фирменные, приятно смотреть... Если все закончится благополучно, надо бы подарить Лене такие же джинсы. То-то она обрадуется!
- Вот мой помощник - инспектор Потапов Василий Васильевич, вот понятые гражданка Жеведь Александра Алексеевна и гражданин Ильин Станислав Николаевич. А я - старший инспектор Управления уголовного розыска, капитан милиции Винокуров Павел Андреевич. - Капитан скороговоркой представил присутствующих и поводил из стороны в сторону раскрытым служебным удостоверением. - Снимайте пальто и шапки, приступаем к обыску. Разъясняю понятым их права. Вы, граждане, можете делать заявления насчет наших действий, подлежащие занесению в протокол. Гражданка Тартаковская!.. Согласно статье 170 УПК РСФСР предлагаю вам добровольно выдать властям документы и ценности, подлежащие изъятию.
- У меня не только чужих, но и своих ценностей давно нет, - со злостью ответила Тартаковская, поправляя прическу перед зеркалом. - Все подчистую выгребли!
- Значит, по-хорошему отдавать не желаете? - Капитан разделся и ладонью пригладил волосы. - Ладно, сами отыщем. Василий Васильевич, откуда начнем?
- Я так мыслю, Павел Андреевич, что способней бы начать с комнат, потом пошуровать в ихнем сортире, а уж напоследок перетряхнуть кухню, - почесывая за ухом, ответил Вороновский и обратился к хозяйке квартиры: - Мария Сигизмундовна, во время обыска безотлучно находитесь на кухне и не подходите к телефону.
- Знаю я ваши порядки! - Тартаковская презрительно усмехнулась.
- В гости никого не ожидаете? - осведомился Вороновский. - Спрашиваю потому, что любой вновь пришедший не сможет покинуть квартиру до окончания обыска, равно как не сможет сноситься с вами.
- Ко мне собиралась зайти сестра, - в раздумье ответила Тартаковская.
- Ежели ее присутствие для вас нежелательно, разрешаю позвонить ей и под любым предлогом отказать в посещении. Осведомлять ее о производстве обыска запрещаю.
- Большое удовольствие смотреть, как милиционеры роются в вещах твоих близких! - Тартаковская прошла в комнату и принялась крутить диск телефона.
Все проследовали за нею. Сергей с любопытством осмотрелся по сторонам. В комнате было просторно и уютно: гобеленовые кресла с резными подлокотниками, круглый стол с доской из черного мрамора, комбайн фирмы "Грюндиг" с выносными акустическими колонками и инкрустированная стенка. На полу лежал лимонно-желтый ворсистый ковер, а на стене между окон висел овальный портрет в золоченой раме - какой-то властный старик в мундире со звездами и голубой орденской лентой через плечо.
Тартаковская быстро заговорила в трубку:
- Кларочка? Это Мара. Что?.. Неужели... Вызвала "неотложку"? Бедный Савочка! Передай ему, чтобы он не волновался. Приступ купируют, и завтра он будет как огурчик... Нет, я не смогу приехать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
- А если она умотает в кино? - спросил капитан.
- Зимой она вообще не выходит на улицу. Надеюсь, ты знаешь, что такое "божий одуванчик"?
- Угу, - буркнул капитан.
- На всякий случай двумя этажами выше есть еще одна старушенция, но нам предпочтительнее первая, - усмехнулся Вороновский. - Она дряхлее и вдобавок хорошо известна клиентке... Ты еще не забыл, как производится обыск?
- Обижаешь.
- Работать будем в обычной манере, чтобы не вызвать подозрений. Протокол оформишь ты, как старший группы, но помни: изымается только содержимое тайника. Все остальное включается в опись, однако выемке не подлежит. Нам это не нужно. - Вороновский повернулся к Сергею: - Вы - понятой, то есть совершенно посторонний человек, в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса привлеченный органами милиции для выполнения гражданского долга. На время операции вы превратитесь в Станислава Николаевича Ильина, тоже 1953 года рождения, тоже русского, тоже военнообязанного, тоже холостого, но проживающего на Гражданке и работающего в тресте инженерных изысканий. Паспортная фотография при вас?.. Давайте ее сюда. Хорошо. Нас вы, естественно, не знаете и знать не можете - вы случайно проходили мимо дома Тартаковской и согласились помочь в ответ на нашу просьбу. Пока все понятно, товарищ понятой?
Сергей кивнул головой.
- А теперь о самом главном, - продолжал Вороновский, не сводя глаз с Сергея. - Во время обыска Тартаковская должна постоянно находиться на кухне, ни с кем не разговаривать по телефону, словом, вести себя так, чтобы не мешать нашей работе. Кому-то нужно быть подле нее, поэтому я поручаю это вам. Держитесь непринужденно, будьте с нею вежливы, но лишнего не болтайте. Клиентка, по моим сведениям, особа весьма общительная, так что скучать вам, надеюсь, не придется. Запомните, на время операции я - инспектор уголовного розыска Потапов Василий Васильевич, а он... - Вороновский указал на капитана, - по-прежнему Павел Андреевич Винокуров. Задача ясна?
- Вполне, - заверил Сергей.
- Превосходно!.. Тогда вы оба свободны, а в понедельник жду вас ровно в семнадцать тридцать. - Вороновский встал и дал им понять, что можно расходиться.
- Виктор Александрович, а ты уверен, что в понедельник вечером эта баба будет сидеть дома? - спросил уже в прихожей капитан, снимая с вешалки видавшую виды цигейковую ушанку с матерчатым верхом.
- Это - моя забота, - отчеканил Вороновский.
12. ОБЫСК И ВЫЕМКА
В понедельник Сергей явился к Вороновскому одновременно с капитаном, получил паспорт на имя Ильина и с интересом уткнулся в свежий номер журнала "Америка", пока капитан переодевался в милицейскую форму. Сергей почти не волновался, поскольку дело предстояло простое, а его роль сводилась к наблюдению за действиями других. Единственное, что его отчасти тревожило, - не окажется ли причитающийся ему гонорар слишком низким? Виктор Александрович неоднократно подчеркивал, что платит "по труду", а он не из тех, кто бросает слова на ветер.
Они вышли из дому около шести, и пока удалось поймать такси, Сергей промерз буквально до костей. Ну и зима, такой, пожалуй, не припомнишь! - думал он по дороге на Петроградскую сторону. Ехали молча; у "Ленфильма" Вороновский попросил остановить машину, расплатился с водителем и жестом велел им выходить.
- Здесь близко, - объяснил он, поднимая воротник старенького демисезонного пальто. - Таксист - лишняя пара глаз. Лучше чуточку поработать ногами, чем искушать судьбу...
Тартаковская жила на третьем этаже. Поднявшись по полутемной лестнице, пропитанной застарелым запахом кошек, они оказались на просторной площадке между двумя квартирами, с первого взгляда напомнившими Сергею детские сказки про богатых злодеев и бедных праведников: обитая нарядным черным материалом под кожу, левая дверь надменно сверкала латунными детальками, тогда как правая была покрыта тусклой, местами облупившейся темно-коричневой краской.
- Старушенция справа, - вполголоса подсказал Вороновский.
- Мог бы не говорить, - бросил капитан и нажал на кнопку звонка.
Звонок давно замолк, но за дверью не слышалось ни звука. Капитан искоса глянул на Вороновского и снова дал продолжительный звонок. На этот раз за дверью зашелестели шаги. Однако прошло не меньше минуты, прежде чем дверь с лязгом отворилась и они увидели на пороге сухонькую старушку со слезящимися глазами.
- Мы из милиции, бабуся, - сказал капитан. - Нам нужна гражданка Жеведь Александра Алексеевна.
- Я буду Жеведь, - приветливо ответила старушка. - С чем пожаловали?
- Просьба у нас к вам, бабуся, - объяснил капитан. - Дело есть. Пришли мы с обыском к вашей соседке, к Тартаковской Марии Сигизмундовне, так нам позарез нужны понятые. Вот парень согласился, спасибо ему. И вы, гражданка Жеведь, тоже не отказывайтесь, помогайте советской власти.
- Ах, напасть-то какая на несчастную Марию Сигизмундовну! - пригорюнилась старушка.
- Ну как, бабуся, согласны быть понятой? - вкрадчиво спросил Вороновский.
- Вижу я, сынки, хуже некуда, - пожаловалась старушка, прикладывая к глазам платок. - Глаукома одолела.
- Не тревожьтесь, Александра Алексеевна, - успокоил ее Вороновский. Тихонечко посидите на стульчике, а как все закончим, подпишете протокольчик и до свиданьица! Лады?
- Раз надо, стало быть, надо, - покорно ответила старушка. - Обождите маленько, я шаль накину и газ выключу. А то я манную кашку на огонь постановила...
Как только капитан позвонил к Тартаковской, за дверью сразу же откликнулся грудной женский голос:
- Это ты, Кларочка?
- Отворяйте! - приказал капитан. - Милиция! Дверь беззвучно приоткрылась, и Сергей увидел рыжеволосую женщину в белом свитере и темно-серых вельветовых джинсах.
- В чем дело? - надменно спросила женщина, пятясь под напором капитана, шагнувшего ей навстречу.
- Уголовный розыск! - бросил капитан, продолжая теснить хозяйку квартиры. - Проходите, товарищи!
Сергей предупредительно пропустил вперед старушку и жестом предложил пройти Вороновскому, однако тот почему-то толкнул Сергея в спину, вошел последним и надежно запер дверь на крюк.
- Объясните, что происходит?! - испуганно вскрикнула женщина.
- Гражданка Тартаковская Мария Сигизмундовна? - грубо спросил капитан. Вот постановление следственных органов на обыск вашей квартиры по делу Рогова. Ознакомьтесь и распишитесь внизу.
- Я не имею никакого отношения к делам Михаила Исидоровича Рогова! закричала Тартаковская, оглядывая желтоватый бланк. - Это произвол!
- Думайте что хотите, но рукам воли не давайте, - угрожающе проговорил капитан, исподлобья уставившись на Тартаковскую. - Знаете, что полагается за сопротивление представителям власти, находящимся при исполнении служебных обязанностей?
Сергей внимательно следил за капитаном и вспомнил то, что рассказывал о нем Вороновский. Он действительно патологический тип и сейчас не играет, а по-настоящему живет в образе сотрудника уголовного розыска.
- Клянусь всем святым, это недоразумение! - продолжала выкрикивать Тартаковская, прижимая к груди наманикюренные пальцы. - Я никак не связана с Роговым!
- Успокойтесь, гражданочка, - мягко вмешался Вороновский. - У нас на руках постановление, санкционированное прокурором. Там черным по белому написано, что вы поддерживали тесные дружеские отношения с семейством Роговых и являетесь наиболее вероятной хранительницей ихних ценностей. Поскольку у вас в доме могут находиться предметы и документы, имеющие значение для дела Рогова, следователь, руководствуясь статьями номер 167 и 168 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, постановил обыскать вашу квартиру и произвести выемку.
- Я протестую! - Тартаковская побледнела от негодования.
- Свой протест вы можете изложить в письменном виде и приложить к протоколу обыска, но мы со своей стороны обязаны выполнить постановление, спокойно разъяснил Вороновский. - Такая уж наша служба, Мария Сигизмундовна... Попрошу предъявить паспорт.
- Еще раз повторяю, это недоразумение! - Тартаковская взяла сумочку, лежавшую на полке перед зеркалом, достала паспорт и отдала Вороновскому. Никаких вещей и документов Рогова у меня нет и не было!
- Мы это выясним, - пообещал Вороновский, передавая паспорт капитану.
Капитан раскрыл паспорт и туг же убрал его в карман. Стоявший рядом Сергей все же успел заметить, что Мария Сигизмундовна Тартаковская родилась в Одессе в 1936 году. А ведь не скажешь, что ей сорок два, решил он, поглядывая на взбудораженную хозяйку квартиры. Она, конечно, не первой свежести, но выглядит значительно моложе, лет на тридцать, от силы на тридцать пять. И вещи на ней фирменные, приятно смотреть... Если все закончится благополучно, надо бы подарить Лене такие же джинсы. То-то она обрадуется!
- Вот мой помощник - инспектор Потапов Василий Васильевич, вот понятые гражданка Жеведь Александра Алексеевна и гражданин Ильин Станислав Николаевич. А я - старший инспектор Управления уголовного розыска, капитан милиции Винокуров Павел Андреевич. - Капитан скороговоркой представил присутствующих и поводил из стороны в сторону раскрытым служебным удостоверением. - Снимайте пальто и шапки, приступаем к обыску. Разъясняю понятым их права. Вы, граждане, можете делать заявления насчет наших действий, подлежащие занесению в протокол. Гражданка Тартаковская!.. Согласно статье 170 УПК РСФСР предлагаю вам добровольно выдать властям документы и ценности, подлежащие изъятию.
- У меня не только чужих, но и своих ценностей давно нет, - со злостью ответила Тартаковская, поправляя прическу перед зеркалом. - Все подчистую выгребли!
- Значит, по-хорошему отдавать не желаете? - Капитан разделся и ладонью пригладил волосы. - Ладно, сами отыщем. Василий Васильевич, откуда начнем?
- Я так мыслю, Павел Андреевич, что способней бы начать с комнат, потом пошуровать в ихнем сортире, а уж напоследок перетряхнуть кухню, - почесывая за ухом, ответил Вороновский и обратился к хозяйке квартиры: - Мария Сигизмундовна, во время обыска безотлучно находитесь на кухне и не подходите к телефону.
- Знаю я ваши порядки! - Тартаковская презрительно усмехнулась.
- В гости никого не ожидаете? - осведомился Вороновский. - Спрашиваю потому, что любой вновь пришедший не сможет покинуть квартиру до окончания обыска, равно как не сможет сноситься с вами.
- Ко мне собиралась зайти сестра, - в раздумье ответила Тартаковская.
- Ежели ее присутствие для вас нежелательно, разрешаю позвонить ей и под любым предлогом отказать в посещении. Осведомлять ее о производстве обыска запрещаю.
- Большое удовольствие смотреть, как милиционеры роются в вещах твоих близких! - Тартаковская прошла в комнату и принялась крутить диск телефона.
Все проследовали за нею. Сергей с любопытством осмотрелся по сторонам. В комнате было просторно и уютно: гобеленовые кресла с резными подлокотниками, круглый стол с доской из черного мрамора, комбайн фирмы "Грюндиг" с выносными акустическими колонками и инкрустированная стенка. На полу лежал лимонно-желтый ворсистый ковер, а на стене между окон висел овальный портрет в золоченой раме - какой-то властный старик в мундире со звездами и голубой орденской лентой через плечо.
Тартаковская быстро заговорила в трубку:
- Кларочка? Это Мара. Что?.. Неужели... Вызвала "неотложку"? Бедный Савочка! Передай ему, чтобы он не волновался. Приступ купируют, и завтра он будет как огурчик... Нет, я не смогу приехать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110