За шпалерали бело-красных шарфов Межинский высмотрел худощавую фигурку Бухгалтера, продвинулся к нему вдоль длинного ряда скамеек и с удовольствием отметил, что подчиненный встал при его появлении. Поздоровавшись, он сел, молча разрешив Бухгалтеру сделать то же самое.
- А тяжело, наверное, гонять мяч в такую жару? - пожалел футболистов Межинский.
- Это их работа, Виктор Иванович.
- Вообще-то да. Физический труд, можно сказать.
Межинский щелкнул замками дипломата, вынул из него спасительную пластиковую бутылку ключевой воды и пил до тех пор, пока не ощутил, что взмокла и стала неприятной спина.
- Не хочешь? - протянул бутылку Бухгалтеру.
- Спасибо, Виктор Иванович. Я к жаре привычный. Все-таки родом с юга России.
- А в Сибирь-то как занесло? - спросил Межинский, хотя и без этого неплохо знал анкетные данные подчиненного.
- После службы. Я же из села родом, а тут жизнь в городе засветила. Наверное, такая у нас, сельских, природа, что все в город стремимся. Сами не знаем зачем, а стремимся... Вот посмотрите, Витор Иванович, - разжал он пальцы.
На сухой узкой ладони лежали три заколки для галстука. Одна явно была если не чисто золотой, то с позолотой. Межинский взял ее первой, посмотрел на камушек, вделанный внутрь заколки, и со стеснением спросил:
- Сколько я должен?
- Это подарок, - покраснев, ответил Бухгалтер.- Гонконгский товар.
- А немецких нет?
- Понимаете, Виктор Иванович, на Западе заколки для галстука сейчас не в моде. Считается правилом хорошего тона, если галстук болтается туда-сюда на ветру. Как язык. Ну, и вроде как признак свободного мужчины. Поэтому Запад их мало производит. А вот азиаты клепают все подряд: и что модно, и что немодно. Работают, как роботы.
- Значит, подарок? - переспросил Межинский.
- Да-да, берите, Виктор Иванович. Как что новое поступит, я сообщу. Мои орлы здорово сейчас разворачиваются.
- Черный капитал всегда стремится стать белым. То есть
легальным.
Красные и синие точки сместились в правую половину поля. Мяч белой крошкой метался по дуге вдоль линии красных, но никто из них съедать его не хотел. Синие пытались у них эту крошку отобрать, но у них ничего не получалось. "Фэнам" понравилась перепасовка, и они начали хором считать передачи: "...Де-сять! Один-надцать! Две-надцать! Три-на..." В этот момент мяч скользнул между двух синих точек. Метнувшийся в прорыв спартаковец успел к белой крошке и мягко прокинул ее мимо вратаря.
- Го-о-ол!!! - вскинулись шарфы, закрыв все поле.
Межинский привстал, чтобы посмотреть повтор гола, но повтора почему-то не было. Он удивленно посмотрел на сбившихся в одно красное пятно спартаковцев, и ему стало грустно. Он так долго привык смотреть футбол по телевизору, что без повторов его даже и не мыслил. В жизни все оказывалось скучнее и неинтереснее.
- Как там твои? - сев, решил отвлечься от неприятных ощущений натурального футбола Межинский. - Элементов подозрительности не замечал?
- Вроде нет... Легенда работает.
- Дай-то Бог. Новости какие-нибудь есть?
Он разжал ладонь, в которой катались намокшие заколки, и, глядя на них, почему-то подумал, что новостей будет три. Хотя, возможно, не в заколках дело, а в жизненном опыте и чутье. Еще когда Бухгалтер позвонил ему и назначил встречу на стадионе, он чувствовал, что есть важные сведения. Впрочем, сообщение о том, что дополнительных данных нет, тоже можно считать новостью.
- Что? - не расслышал под крик "фэнов" Бухгалтер. - А-а, по американке?.. Лобненские группировки ничего не знают. Возможно, письмо в Лобне оказалось случайно. А по Миусу есть кое-какие подробности...
- Любопытно.
- Первая "ходка" у него случилась в семнадцать лет. Он учился на первом курсе военно-морского училища и, находясь в карауле на посту с оружием, покинул территорию училища. Перелез забор, переоделся в спортивный костюм в квартире своей подруги - благо, что жила она совсем рядом - и прямо с автоматом пошел бомбить квартиры. Это было еще в конце правления Брежнева. Тогда на ночные звонки люди двери открывали без особой опаски. В общем, он совершил ограбления в трех квартирах, отобрал золото, другие ценности, а также денег где-то на тысячу рублей и уже собирался в обратный путь, но тут ему встретилась милицейская патрульно-постовая группа. Миус пытался убежать, но его догнали. Он оказал сопротивление. В общем, один сержант так и остался инвалидом на всю жизнь. Миуса судили за воинские преступления и дали срок, при котором он после колонии-"малолетки" сразу попал на "взросляк".
- Понятно, - кивнул Межинский.
Эту историю он уже слышал от Тулаева, перекопавшего тома уголовного дела Миуса, и ничего здесь не было новостью. Заколки упали на дно дипломата. Межинский пристально посмотрел на воду, колышущуюся на дне бутылки, но пить не стал. Спина все еще казалась облитой клеем.
- То, что я рассказал, официальная версия суда,
продолжил Бухгалтер. - Но есть еще и неофициальная. Ее мне "продал" авторитет, сидевший с Миусом в одной зоне. В свое время этот мужик так натерпелся от Миуса, что известие о его "вышаке" отметил в ресторане.
- Надо же! - удивился Межинский.
- Так вот он говорит, что Миус шел на дело не один. Он подговорил еще двух-трех курсантов. Они, правда, в карауле не стояли, а спокойно спали в казарме, но к назначенному сроку встали, оделись, выбрались из казармы, перелезли забор училища и соединились в группу с Миусом.
Межинский поставил дипломат на цемент трибуны. Заколки
звякнули, напомнив о себе. Новости все-таки появились.
- При налетах они, скорее всего, стояли на шухере. Но когда
их засекли милиционеры, в страхе разбежались.
- Значит, Миус все-таки дрался один?
- Да, один. Тут не прикопаешься. Но на суде Миус о своих подельниках не проронил ни слова. Они так и остались в училище.
- Прям Робин Гуд! - не сдержался Межинский.
- Судя по характеру, вряд ли.
- А вот ты сказал "двух-трех"... Это как понять?
- Авторитет не помнит. Но, говорит, они уже все достигли определенных высот по службе на флоте.
- Ну, Миус тоже немалую карьеру сделал. На его уровне, конечно.
Перед ними опять взлетели ввысь шпалеры красно-белых шарфов. Значит, второй гол они так и не увидели. А теперь можно было и не вставать. Повторов и стоп-кадров в жизни не существует.
- Да нет, - не согласился с собой Межинский.
Существует.
Где-то в архивах военно-морского училища хранились списки курсантов из группы Миуса, и если хорошо покопаться и опросить людей, то кое-кто и вспомнит бывших друзей смертника.
- Что вы сказали? - не расслышал Бухгалтер.
- Это я так. В порядке бреда. А что по Заку?
- Не очень много. Куда он исчезал из Москвы и что делал в последние недели, я так и не узнал. А вот из прошлого...
- Опять прошлое, - под нос себе недовольно сказал Межинский.
- Зак служил лейтенантом в спецназе тогда еще Западной группы войск...
- В Германии, значит, - понял Межинский.
- Так точно, в Германии. Во время прыжков с парашютом повредил позвоночник, долго лежал в госпитале. Там ему по ошибке сделали укол уже использованной иглой, заразили туберкулезом. Из армии был списан вчистую. Выходное пособие получил мизерное. Приехал в Москву к брату, который к тому времени уже обосновался и даже имел небольшую группку "быков". Миус кормился рэкетом. Он дал Заку деньги, помог выплыть.
- Значит, он должен Миусу по гроб жизни, - продолжил Межинский.
А Тулаев доложил, что Зак ненавидит брата, и судьба смертника его не интересует. Конечно, в жизни немало коварства, и удивляться ничему не нужно, но все же...
- Зак до сих пор нигде не работает, - продолжил Бухгалтер. - Числится на бирже и получает какое-то маленькое пособие. Образ жизни ведет замкнутый. Машины не имеет. Явных контактов я не засек, да, честно говоря, у меня не было времени заниматься им вплотную.
- Ладно. Это мы сами, - согласился Межинский. - У тебя все?
Заколок было три. Новостей, если считать по-крупному, две. Ногой Межинский двинул дипломат, и заколки отозвались тоненькими голосками. Такой звук издает колокольчик, до которого очень далеко.
- Есть один странный сигнал, - тише, чем обычно, сказал Бухгалтер. - В одном из областных городов создано новое охранное агентство. Очень жесткий отбор. Агентству нужны лишь опытные спецназовцы. Тестовая проверка круче, чем где-нибудь в "Альфе".
- Ну и что? - удивился Межинский. - Таких охранных агентств в одной Москве тысяча с лишком.
- Странность в окладах сотрудников. Принятому на работу сразу выдают "подъемные" - пять тысяч долларов. И потом за каждый месяц платят по две тыщи "зеленых", хотя, как я понял, ничем они не занимаются.
- Совсем ничем? - удивился Межинский.
- По моим данным, совсем... Во всяком случае, мои авторитеты говорили за столом в ресторане именно так...
- А им-то что?
- Запах денег учуяли. Такой кусок - и мимо их глотки уходит.
- Это интересно, - в полкорпуса обернулся к собеседнику Межинский. - А это не рекламная "липа"?
- Кажется, нет.
- И сколько они уже набрали людей?
- Человек пятнадцать, - Бухгалтер все еще ощущал недоверие
со стороны начальника к себе и потому торопливо добавил: - Вы поймите, Виктор Иванович, хотя у моих бугров денег полно, но, если они узнали, что всплыл какой-то "кит" и швыряет налево-направо такими суммами, у них у самих слюнки начинают течь. Мой непосредственный хозяин уже зашевелился. Ему тоже хочется узнать, что за человек и как с ним состыковаться...
- Не узнал?
Бухгалтер ухмыльнулся, переждал вскрик спартаковских "фэнов" и разочарованно ответил:
- Если б узнал, я был бы уже в курсе.
Невидимый калькулятор с голове у Межинского все умножал и складывал, сбивался и снова начинал умножать и складывать. Получалось примерно как у героя Райкина, пытавшегося выяснить, сколько ж можно собрать денег со ста тыщ болельщиков на стадионе, если каждый раскошелится по рублю. Цифра никак не вырисовывалась. Жара выдавила из головы последние школьные навыки по арифметике пятого класса, и Межинский перестал себя мучать.
- Сумасшедшие деньги! - словами героя Райкина подвел он итог своим расчетам. - И значит, никакой охранной деятельностью не занимаются?
- Пока не занимаются, Виктор Иванович.
- Хор-рошая работа! Мечта жизни!.. Эх-хе-хе, пять тысяч подъемных... Это откуда ж такой черный "нал"? Не от наркотиков ли?
Бухгалтер пожал узенькими плечами. Он хотел еще сказать, что, может, и от наркотиков, тем более что сейчас Запад заполонил Россию "колесами" по демпинговым ценам, чтобы приучить нашу молодежь к кайфу, но промолчал. Ему не хотелось казаться угодливым, да к тому же копание в чужих деньгах вряд ли что-то сейчас могло дать. Придумать можно все что угодно, а доказать...
- А какой, ты сказал, город? - задумчиво спросил Межинский.
- Я говорил, областной, - ответил Бухгалтер, пригнулся к начальнику и на ухо ему сообщил: - Мурманск.
36
Лариса распахнула дверь настежь и прыснула со смеху.
- Я - из "лужи", - смущенно посмотрел на свои брюки и ботинки Тулаев. - Там дурдом.
- Репортаж для газеты? Или купить чего хотел?
- Скорее, репортаж.
- Опять придется гладить. Ты...
Она не успела договорить, ощутив на своих губах сухие губы Тулаева.
- Э-э... у-у... Да погоди ты! - еле вырвалась она из объятий. - Я тебя вчера искала. Весь вечер звонила. Ты где был?
- Это - ревность? - вопросом на вопрос ответил он.
- Почти.
- Ну, извини... Некогда было позвонить. Хороший заказ наклюнулся из одного журнальчика. Сделаю - пятьсот баксов срублю, - в запале произнес и удивился собственной наглости. - Ты еще долго будешь оборону держать?
Она отступила в темноту коридора, открывая ему дорогу.
Тулаев прошел мимо нее с видом хозяина, сбросил сырые и тяжелые туфли и, не оборачиваясь, ответил укором:
- Ты, между прочим, тоже ушла непонятно куда тем вечером.
- Начальник вызвал. Снимай брюки.
- Что, прямо сейчас начнем, в прихожей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64