Настоящий молот Божий. Наш человек! Кое-какие слухи о том, что с ним случилось, просочились наружу – про людоедов с женскими грудями. Никто, конечно, этому не верил.
Однажды среди ночи Бранч сумел выбраться из постели. Зеркал нигде не было. На следующее утро все увидели ведущие к окну кровавые следы и поняли, что искал майор и что именно он увидел через закрывающую окно решетку: первый снег.
Тополя окутались зеленой дымкой. Потом начались каникулы. Десятилетние офицерские отпрыски, спешившие мимо госпиталя купаться и рыбачить, косились на седьмой корпус, окруженный колючей проволокой. Только страшилку они рассказывали с точностью до наоборот: ведь на самом деле доктора пытались расколдовать монстра.
С Бранчем ничего нельзя было поделать. Пересадка кожи спасла ему жизнь, но не внешность. Когда все зажило, среди шрамов от ожогов он не мог отыскать следы осколочных ранений. Собственное тело с трудом признавало, что выздоравливает.
Кости зажили так быстро, что врачи даже не успели их вправить. Ожоги зарубцевались с такой скоростью, что шовный материал и пластиковые трубки буквально вросли в тело. В костях и органах остались куски металла. Все тело превратилось в сплошной рубец.
То, что Бранч выжил, а затем так изменился, поставило врачей в тупик. Они обсуждали при нем его состояние, словно он – подопытный образец, эксперимент с которым вдруг не заладился. Новообразования в организме походили на рак, но онкологическим заболеванием нельзя объяснить уплотнение суставов, патологическую мышечную массу, неравномерное распределение кожного пигмента, странные костистые рубцы на пальцевых суставах. На черепе появились кальциевые выросты. Суточный цикл колебался. Сердце увеличилось. Число красных кровяных клеток в два раза превышало норму.
Свет – даже лунный – был для него мукой. На глазах образовалась светоотражающая пленка, как у ночных животных, и глаза стали светиться в темноте. Науке известен только один высший примат, обладающий ночным видением, – ночная обезьяна дурукули. Бранч видел в темноте в три раза лучше, чем дурукули.
Он сделался в два раза сильнее среднего человека такого же веса. Вдвое выносливее молодых солдат, не достигших и половины его возраста. Он стал очень ловким и бегал как гепард. Непонятным образом майор превратился в суперсолдата – мечту любой армии.
Местные Гиппократы пытались свалить все на неправильную комбинацию стероидов, некачественные лекарственные препараты или врожденные дефекты. Кто-то предположил, что причина в остаточном действии нервных потрясений, пережитых во время военных событий. А один даже обвинил во всем Бранча – дескать, это результат самовнушения.
В каком-то смысле Бранч сделался врагом – ведь он наблюдал что-то неположенное. Его не понимали, а значит, он представлял внутреннюю угрозу. И не только потому, что все предпочитали рациональность. С той ночи в боснийских лесах Бранч стал для всех олицетворением хаоса.
С ним постоянно работали психиатры. Посмеиваясь над его рассказами о чудовищах с женской грудью, восставших из боснийских захоронений, медики терпеливо объясняли Бранчу, что во время обстрела он получил серьезную психическую травму. Один врач заявил, что галлюцинация Бранча – совокупный результат многих факторов: детских страхов перед ядерной войной, фильмов-ужасов, боевых действий, в которых Бранч принимал непосредственное участие. В общем, стандартный американский набор для ночного кошмара. Другой доктор приводил истории о «лесных людях» в средневековых легендах и высказал предположение, что Бранч проецирует эти истории на реальную жизнь.
Наконец Бранч понял: от него ждут отречения. И любезно уступил. Да, заявил он, это просто больное воображение. Помутнение рассудка. В Z-4 ничего подобного не происходило. Но в его искренность никто не поверил.
Однако не все столь усердно изучали пациента. Один непутевый терапевт по имени Клиффорд настаивал прежде всего на лечении. Вопреки желанию исследователей он лечил Бранча кислородом, облучал ультрафиолетовыми лучами. В конце концов состояние Бранча улучшилось. Обмен веществ и физическая сила приблизились к нормальным показателям. Кальциевые выросты на черепе атрофировались. Сознание пришло в норму. Он мог видеть при свете. Правда, выглядел Бранч ужасающе. С его шрамами ничего нельзя было сделать, как и с ночными кошмарами. И все же ему стало получше.
Прошло одиннадцать месяцев, и однажды утром Бранчу, жестоко страдающему от света и свежего воздуха, приказали собираться. Он уезжал. Его могли бы уволить в запас, но стране ни к чему, чтобы по улицам бродили психи со шрамами и боевыми наградами. И его отправили обратно в Боснию – там он хоть будет под присмотром.
Босния изменилась. Подразделение, в котором служил Бранч, давно перевели. От лагеря «Молли» остались одни воспоминания. На базе под Тузлой никто не знал, что делать с пилотом, который больше не может летать, поэтому Бранчу выделили в подчинение несколько пехотинцев и предоставили его самому себе. Что ж, надеть камуфляжную форму и попробовать себя в новом качестве – не самая скверная участь. Получив свободу действий, сосланный майор отправился прямиком к Z-4 вместе со своим лихим взводом.
В подчинении у него оказались мальчишки, которые недавно занимались серфингом или слушали рок, шатались по улицам или по Интернету. В боях им бывать не доводилось. Когда Бранч заявил, что отправляется под землю, вызвались идти все восемь. Наконец-то – работа!
Z-4 пришло в норму, насколько может быть в норме массовое захоронение. Газов не было. Могилу разровняли бульдозером. Теперь там стоял надгробный камень с полумесяцем. Чтобы найти обломки вертолета, Бранчу пришлось потрудиться.
Захоронение окружали угольные шахты. Бранч наугад выбрал один из коридоров, и остальные последовали за ним. Позже их неподготовленная экспедиция получила известность как первое официальное расследование государственных вооруженных сил. Она стала началом того, что позже называли Спуском.
Оснащение у них было как у всех в то время – ручные фонари да мотки бечевки.
Шагая по старой шахтерской тропе, рейнджеры углубились в аккуратные туннели, укрепленные деревянными столбами и перекрытиями. Оружие держали наготове. Через два часа увидели пролом в стене. Судя по обломкам камней, разбросанным по полу, кто-то прорубался оттуда, из скалы.
Следуя интуиции, Бранч повел рейнджеров в этот проход. Против всех ожиданий, он уходил вглубь. Его пробили явно не шахтеры. Это была древняя естественная трещина, уходящая вниз. Коридор местами был укреплен: узкие места расширили, кое-где поставили подпорки из камней. Некоторые искусственные арки грубой работы напоминали каменные постройки древних римлян. Кое-где до самой земли свешивались сталактиты.
Еще через час рейнджерам стали попадаться человеческие кости – тут, видимо, волочили тела убитых. Кое-где валялись обломки дешевых украшений и простенькие наручные часы. Грабители явно торопились. Казалось, тут пронесли дырявый мешок с подарками. Бранчу стало противно.
Солдаты шли дальше, светя фонарями в боковые ходы и ворча про опасность. Бранч велел им возвращаться, но они не захотели. В глубочайших коридорах открывались другие, уходящие вниз. За ними обнаруживались новые.
Люди понятия не имели, насколько глубоко зашли. Они чувствовали себя, как во чреве китовом. Им неведома была история блужданий человека в пещерах, неведом опыт изучения глубин. И в каменную утробу солдаты спустились не из любви к спелеологии. Это были обычные люди обычного времени, не снедаемые страстью взбираться на горные пики или бороздить в одиночку океаны. Никто не считал себя Колумбом, Магелланом, Куком или Галилеем, первооткрывателем новых земель, дорог или планет. Они вовсе не собирались сюда лезть. И все же открыли врата бездны.
Прошло еще два дня, и силы отряда истощились. Люди начали испытывать страх. Там, где коридор, продолжая уходить вниз, разветвлялся в сотый раз, они обнаружили отпечаток ноги. Похожей на человеческую, но не человеческой. Щелкнув его поляроидом, солдаты поскорее убрались.
Этот снимок вызвал настоящую паранойю, которая обычно приберегается на случай ядерных конфликтов или военной угрозы. Операцию Бранча немедленно засекретили. Был созван Совет национальной безопасности. На следующее утро под Брюсселем состоялась встреча командования НАТО. В условиях строжайшей секретности были приведены в готовность вооруженные силы десяти стран – и все, чтобы разобраться в кошмарах Бранча.
Майор предстал перед советом военачальников.
– Я не знаю, что это за существа, – сказал он, в который раз описывая ту ночь в Боснии. – Но они питаются мертвечиной и сильно отличаются от нас.
Военачальники рассматривали снимок. На камне отпечаталась босая ступня, широкая и плоская, с отстоящим большим пальцем – как на человеческой руке.
– Майор, что за рога у вас на голове? – спросил один из генералов.
– Они называются остеофиты. – Бранч ткнул пальцем в голову. Майор походил на странный гибрид от случайного межвидового скрещивания. – Когда мы спустились, они снова начали расти.
Это подействовало на генералов сильнее, чем неведомая дыра в балканской земле.
К Бранчу вдруг стали относиться не как к испорченной вещи, а как к своего рода прорицателю. Его восстановили в командовании и предоставили самому выбирать маршрут, руководствуясь интуицией. Вместо восьми подчиненных у него теперь было восемьсот. Позже ему добавили еще людей. Восемьсот превратились в восемь тысяч, потом их стало даже больше.
Начав с угольных шахт у Z-4, разведывательные подразделения НАТО шли вглубь и вширь. Начала вырисовываться картина разветвленной сети коридоров под Европой на глубине тысяч метров. Сеть была весьма сложная. Можно спуститься в Италии и подняться в Словакии, или Испании, или Македонии, или на юге Франции. Притом главное направление коридоров сомнений не оставляло. Все пещеры, все ходы вели в глубину.
Секретность была строжайшей. Не обошлось без несчастных случаев, в том числе со смертельным исходом. Но происходило это либо из-за обвалов, либо рвались веревки, либо люди просто оскальзывались. Объективные причины или человеческий фактор. За любой опыт приходится платить.
Секретность удалось сохранить даже после того, как некий Хэрригэн, спелеолог-дайвер, проник в дренажную скважину под названием Колодезь Иакова на юге Техаса. Скважина эта проходит через водоносный слой плато Эдуардс. Хэрригэн заявил, что на глубине пять тысяч футов обнаружил несколько уходящих вниз коридоров. Более того, по его утверждениям, на стенах там были рисунки майя и ацтеков. На глубине в целую милю! СМИ тут же подхватили новость, поиграли и отбросили как очередную утку. Техасца публично высмеяли, и он немедля пропал. Его земляки решили, что он не вынес позора. На самом же деле Хэрригэна быстренько прибрали к рукам ребята спецназа ВМС. Его зачислили на должность консультанта с соответствующим окладом и, взяв подписку о неразглашении, отправили исследовать подземную Америку.
Поиски продолжались. После того как преодолели барьер «минус пять» (заколдованное число пять тысяч футов устрашало спелеологов так же, как альпинистов – высота восемь тысяч метров), дело пошло быстрее. Меньше чем через неделю после опубликования открытия Хэрригэна один из отрядов Бранча преодолел глубину семь тысяч футов. К пятому месяцу поисков военные взяли немыслимый рубеж – минус пятнадцать тысяч.
Подземный мир оказался беспредельным и на удивление доступным. На каждом континенте обнаружилась своя система туннелей. Под каждым городом.
Отряды проникали все глубже, изучая обширную и сложную подземную географию – под железными рудниками Южного Уэльса и пещерой Хёллох в Швейцарии;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83