С самого начала проклятой экспедиции Айк растрачивал те ресурсы организма, что помогали ему существовать во тьме, – хотя бы тем, что ел человеческую пищу. А теперь ему не нужно скрывать свою сущность.
Из темноты раздавалось пощелкивание – хейдлы разговаривали. Айк чувствовал их запах, резкий, смешанный с запахом охры. В него швырнули камень, но не сильно, скорее хотели напугать. Над самой головой носились крылатые. Айк старался шагать твердо. Некоторые крылатые поднимались повыше и плевали в него. По шее Айка стекала теплая слюна. Откуда-то выскочил здоровенный хейдл и загородил ему дорогу. Коренастый, разрисованный светящейся грязью, он поигрывал топором, демонстрируя боевые шрамы и колпачок на пенисе. При этом хейдл вызывающе поводил языком, словно змея жалом, и свирепо таращил глаза. Айк не отреагировал, и ему дали пройти.
Скользкие каменные натеки, по которым шагал Айк, стали подниматься в гору. Он приближался к холму в центре города, к месту, которое видел в бинокль. Толпа беженцев прибывала, в каналах плавали свежие трупы и нечистоты. Хейдлы, больные и голодные, лежали прямо на земле.
За долгие годы плена Айк ни разу не видел такого разнообразия. У некоторых хейдлов вместо рук были плавники, у других ноги не отличались от рук. Были тут хейдлы с плоскими от перевязывания головами, с пустыми от природы глазницами. Поражало также разнообразие в одежде и росписи. Одни ходили голышом, другие в панцирях или кольчугах. Айк шел мимо евнухов, явно гордых своим отличием, мимо воинов с волосами, украшенными бисером, и рогами, увешанными скальпами, мимо специально выведенных самок – очень маленьких и тучных.
Несмотря ни на что, Айк оставался бесстрастным. Он поднимался по тропе, ведущей на вершину холма, и толпа становилась все гуще. Там и тут торчали белыми решетками ребра обглоданных трупов. В такие тяжкие времена в первую очередь поедают пленников-людей.
Позади шла девушка, его дочь, его пропуск к хейдлам. Никто их не задерживал, они шагали и шагали. Сверху Айк видел, что спуск здесь не кончается, а только приостанавливается. И все же весь народ хейдлов собрался здесь, точно прирос. Почему-то инстинкт кочевников не влек их дальше, в глубину. Айку захотелось спуститься еще ниже, в самую бездну, в эту гору наоборот, спуститься и посмотреть – что там. Но он тут же отрезвел, вспомнил, что, скорее всего, не проживет и часа и, конечно, не увидит никаких новых земель.
Из массы натечного камня выступили новые развалины, и Айк устремился вверх. Поднимаясь, он и девушка увидели распятых солдат. Те были привязаны к разбитым столбам, но не веревками, а собственными кишками.
Девушка при виде своих истязателей радостно запрыгала; Айк не стал ей мешать. Один солдат поднял безглазое лицо. Ему выломали нижнюю челюсть. В глотке судорожно дергался язык.
Через минуту Айк двинулся дальше. Подъем закончился. Развалины занимали несколько акров плоской вершины холма. Хейдлы сидели и лежали на бесформенных каменных грудах, а вот уцелевшая часть здания, как ни странно, пустовала. Айк в который раз поразился их умению ждать.
Стена с одной стороны обвалилась; Айк и девушка начали карабкаться по камням. Воины выкрикивали угрозы и оскорбления, но никто не переступал границ разливаемого «свечой» света. Айку хейдлы казались лишь мельканием зеленых теней.
Они поднялись на верхний этаж дома, который Айк видел в бинокль. Крыша то ли провалилась, то ли ее снесли, и получилась высокая площадка, видимая Шоуту в его прицел. Коридор был гораздо шире, чем показалось Айку. То, что он сейчас увидел, походило на библиотеку, набитую книгами и рукописями.
Айк остановился в середине комнаты. Здесь он и видел Али; сейчас она куда-то ушла. Пол был ровный, но наклонный, словно палуба тонущего корабля. Место не хуже прочих. Тут возникало ощущение, что находишься под открытым небом. Будь у него выбор, Айк предпочел бы умереть не в какой-нибудь узкой щели или лазе. Пусть это случится на открытом месте. К тому же Шоут велел оставаться в пределах видимости.
Во время своего ожидания Айк торопливо рассматривал помещение, строил планы на случай непредвиденной ситуации, готовил путь к отступлению, просчитывал разные возможности в зависимости от потенциального противника и его оружия. Руководила им привычка, а не надежда.
Он увидел отломанную колонну и установил на нее, на уровне глаз, ноутбук. Открыл крышку. На экране возникло лицо Шоута – уменьшенный вариант волшебника страны Оз.
– Чего они там ждут? – раздался его голос.
Девушка отпрянула. Внизу хейдлы с негромкими тревожными криками убрались в темноту.
– У них свои понятия, – сказал Айк.
Он огляделся. У стены стояли стопки каменных табличек, лежали горами свитки, похожие на карты, свернутые в рулоны; рукописи, пергаменты, покрытые письменами и рисунками. Чтобы Али работалось быстрее, хейдлы дали ей отобранные у солдат фонари. И она самоотверженно трудилась над расшифровкой праязыка.
Прошло еще минут десять. Из-за темных груд камня появилась Али. Не дойдя до Айка пятнадцати или двадцати футов, она остановилась. По щекам у нее текли слезы.
– Айк!
Она уже оплакала его и теперь оплакивала снова.
– Я думала, ты погиб. Я за тебя молилась. И еще молилась, чтобы ты, если как-то уцелеешь, не искал меня.
– Наверное, последняя молитва не дошла, – сказал Айк. – Как ты тут?
Как он и разглядел с утеса, ей еще не делали татуировок, во всяком случае на видных местах. Али у них уже три недели. К этому времени хейдлы обычно выбивают пленным женщинам передние зубы и начинают проводить другие обряды посвящения. У Али не было тавра владельца, и это вселило надежду, что обмен еще может состояться.
– Я все время слушала крики солдат. Они погибли?
– Не думай о них. Ты сама как?
– Со мной почти нормально обращаются. Пока ты не пришел, я даже думала, что для меня здесь найдется место.
– Не говори так! – оборвал Айк.
Значит, она уже начала поддаваться. Неудивительно. Ее влекут эти книги и здешний соблазн – соблазн стать человеком без родины. Когда попадаешь в какое-нибудь особенное место – в Черную Африку, Париж, Катманду, – словно лишаешься национальности, становишься гражданином века. Айк знал это по себе. Среди людей-пленников всегда были рабы, ходячие мертвецы. И редко, но бывали такие, как он – или Исаак, – потерявшие в глубинах свои души.
– Но я почти у цели. Я уже чувствую первые слова.
Их жизнь висит на волоске. Вот-вот разразится буря, а она думает о древнем языке? Слово для нее – все. А она – все для Айка.
– Совершенно исключено, – сказал он.
– Привет, Али, – поздоровался с экрана Шоут. – Скверная ты девчонка.
– Шоут? – произнесла Али, уставясь на экран.
– Спокойно, – предупредил Айк.
– Что происходит?
– Он не виноват, – заступился Шоут. – Просто мальчик на побегушках.
– Айк, я прошу, – начала Али, – что он намерен делать? Что бы вы ни затеяли… они мне обещали… Дай мне с ними поговорить. Мы с тобой…
– Обещали? Ты их держишь за благородных разбойников?
– Я могу их спасти.
– Спасти? Да ты оглядись.
– У меня есть ключ. – Али указала на свитки и книги. – Сокровище здесь, здесь тайна их прошлого, память их народа.
– Они не умеют читать. Они выродились и погибают от голода.
– Потому-то я им и нужна, – сказала Али. – Мы возродим их величие. Нужно время, но мы сможем, я уверена. Здесь, в этих рукописях, – наследие поколений. Древний язык отличается от современного так же, как древнеегипетский от английского. Это хранилище – все равно что гигантский Розеттский камень. Все разгадки здесь, в одном месте. Быть может, нам удастся найти ключ к цивилизации, вымершей двадцать тысяч лет назад!
– «Нам»?
– Есть еще один пленник. Совпадение просто невероятное! Я его знаю. Мы вместе работаем.
– Хейдлы не станут тем, чем были. Не нужны им легенды о золотом веке. – У Айка раздувались ноздри. – Чувствуешь запах? Это запах смерти и разложения. Их город – не Шангри-Ла. Не знаю, для чего они здесь собрались. Да и не важно. Они вымирают. Потому и похищают наших женщин и детей. Потому и тебя не убили. Ты нужна им для размножения. Мы для них – гены, не более того.
– Эй, друзья! – раздался тихий голос Шоута. – Счетчик-то тикает. Пора закругляться.
Али приблизилась к экрану, не зная, что он смотрит на нее через прицел.
– Что тебе нужно, Шоут?
– Во-первых, главного босса. Во-вторых, мою вещь. Начнем с первого. Соедините меня, пожалуйста.
Она оглянулась на Айка.
– Он хочет заключить сделку, – пояснил тот. – Думает, у него получится. Пусть попробует. Кто здесь распоряжается?
– Тот, кого я искала. И кого ты искал.
– Мы искали не одного и того же.
– Одного. Он здесь. Я с ним говорила, он тебя знает. – И Али произнесла на щелкающем языке имя, данное хейдлами своему мифическому божественному правителю.
Это было запретное имя, и заложница Айка бросила на Али изумленный взгляд.
– Старше-чем-старый, – добавила Али по-английски. – Это его знак. – Али показала на тавро на руке Айка, и он похолодел. – Сатаны.
Взгляд Айка забегал среди неясных очертаний за спиной Али. Неужели он здесь?!
Неожиданно девушка вскрикнула. «Батр!» – произнесла она на языке хейдлов. Это застигло Айка врасплох. Сердце его подскочило, он повернулся к девушке, но та к чему-то принюхивалась. Через секунду Айк тоже почувствовал запах. Если не считать короткого взгляда во время осады подземной крепости, в последний раз Айк видел этого человека в тибетской пещере.
Исаак, пожалуй, выглядел получше, чем тогда. Исчезла аскетическая худоба, появились накачанные мышцы; значит, он занял более высокое общественное положение и, соответственно, стал есть больше мяса. Кальциевые наросты на раскрашенной голове превратились в изогнутые рога, глаза стали более выпуклыми, как у всех жителей тьмы. Передвигался Исаак с грацией мастера ушу. От перетягивающих бицепсы серебряных браслетов до демонического взгляда и древнего самурайского меча все в нем говорило, что он рожден править здесь, – настоящий вождь, каудильо подземного мира.
– А, наш перебежчик! – приветствовал он Айка с плотоядной улыбкой. – Да еще с дарами! Моя дочь. И машина.
Девушка рванулась к нему. Айк дернул ее назад и еще раз обмотал веревкой кулак. Исаак оттопырил губу, показывая спиленные зубы, и произнес что-то на языке хейдлов. Для Айка фраза была слишком сложной. Он сжал рукоять ножа, стараясь подавить страх. Так это и есть Сатана Али? Очень в его духе – обмануть женщину, чтоб считала его царем. И обмануть чужую дочь, чтоб считала его отцом.
– Али, – пробормотал Айк, – это не он.
Айк не произнес имя Старшего-чем-старый даже шепотом. Он только дотронулся до своего тавра.
– Нет, он.
– Нет. Он всего лишь человек. Пленник, вроде меня.
– Но его все слушаются.
– Потому что он служит повелителю. Он – помощник. Фаворит.
Али нахмурилась:
– Тогда кто же повелитель?
Айк услышал слабый звон. Он помнил этот звук еще с крепости – позвякивание нефритовых пластинок. Воинские доспехи возрастом десять тысяч лет. Али повернулась и вгляделась в смутные тени.
На Айка обрушилась страшная тяжесть, ему показалось, что все опоры рухнули и его повлекло в бездну.
– А мы по тебе соскучились, – раздался голос из развалин.
Когда из тьмы возникла знакомая фигура, рука, в которой Айк держал нож, упала. Он отпустил веревку, и его дочь метнулась в сторону. В голове была тяжесть, в сердце – пустота. Он провалился в бездну.
«Наконец-то, – подумал Айк, падая на колени. – Он!»
* * *
Сидя в снайперском гнезде и немузыкально мурлыкая, Шоут установил винтовку в каменный желобок над пропастью. Не отрывая глаз от прицела, он глядел на крошечные фигурки, исполняющие действо по его сценарию.
– Так-так-так, – бормотал он.
Пришла пора забить крышку гроба и отправляться в обратный путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83