– Пожалуйста.
– Что это за проспект?
– Описание отелей, ресторанов, баров, стоимость номеров, адреса, телефоны, телексы.
– Откуда вы привезли этот проспект?
– По-моему, из Италии. Или из Великобритании. Кажется, из Лондона, да, именно из Лондона.
– Вы не помните, там есть описание отеля «Хилтон» в Луисбурге?
– Конечно. Ольгу, по-моему, интересовал именно этот отель.
– Почему?
– Не знаю. Она посмотрела справочник, остановилась как раз на той странице, где был луисбургский «Хилтон», загнула еще, потом разгладила, она знает, как я отношусь к книгам...
– Где этот справочник?
– Оля его увезла с собой.
– Обещала вернуть?
– Да. Я на поминках видел этот справочник у Сергея в комнате.
– Она сразу же попросила этот справочник или предварительно беседовала с вами о чем-то?
– Нет. Она с порога сказала: «Лев, дай проспект по „Хилтону“». Ну я и дал. А что случилось, товарищ Проскурин?
– Вы не заметили ничего странного в поведении Винтер?
– Кого? Ах, Оли? Нет. Выглядела только плохо, будто после бессонной ночи, а так ничего странного я не заметил...
С ювелиром Абрамовым работал Коновалов.
Коновалов задумчиво смотрел на блестящую лысину ювелира, который писал заключение, старательно выводя каждую букву:
«Я, Абрамов Игнатий Васильевич, будучи приглашен в качестве специалиста, по существу заданных мне вопросов должен заявить следующее: серьги бриллиантовые, в золоте, на платиновой основе представляют собою уникальное произведение ювелирного искусства; совершенно очевидно, что выработаны они не в СССР, ибо как золото, так и платина имеют явно выраженные примеси серебра, что карается у нас, так как это нарушение стандартных норм. Скорее всего, эти серьги произведены в Бельгии или Голландии; нельзя также отрицать возможность того, что сделаны они на предприятии «Кук и сыновья» в Нью-Йорке, судя по коробочке, бархату и целлулоидному крепежу; допустимо также, что сережки сделаны во Франции, в дочерней фирме «Кук и сыновья», именующейся ныне «Тулуз Луар». Приблизительная стоимость сережек составляет пять – семь тысяч рублей. Можно предположить, что в свободно конвертируемой валюте означенные сережки стоят от двух до трех тысяч долларов».
– А почему именно «Кук и сыновья», Игнатий Васильевич? – перечитав заключение Абрамова еще раз, спросил полковник Коновалов. – Ошибки быть не может?
– Ювелиры ошибаются, как и саперы, всего лишь один раз в жизни. Камень слезится, высверк голубой, грани ручной шлифовки с небольшим машинным изнурением – кто же, как не Кук, сделает такое?! Это мы не бережем клиента и не думаем о преемственности симпатий, а им нельзя иначе, они живут рынком, а не собраниями политпросвета, пожалуйста, не сердитесь за мою дерзость, но я привык говорить то, что думаю, – особенно после решений исторического двадцатого съезда большевиков.
– Где существуют филиалы «Кука и сыновей», не сможете подсказать нам?
– То есть как это «где»?! «Куки» владеют миром, в каждой стране есть их контора, это ж не продажа семечек, это бриллианты!
– Между прочим, торговля семечками тоже дает миллионы.
– Что такое эти миллионы?! Это плевок из космоса! Это нищета и разор! Бриллианты могут стоить десяток тысяч миллионов, но ведь все привыкли к тому, что надо обмануть всех, когда имеешь дело с камнем, – зачем нервировать стомиллионной ценой?! Не надо! Бриллиант престижен, а разве люди сумели определить цену престижа?!
– Еще не сумели, – согласился Коновалов. – А вот скажите, пожалуйста, такого рода сережки могут быть причислены к разряду представительских подарков?
– Ха! Представительские подарки – это ручка «Паркер»! Вы не знаете заграницы, а я ее знаю! Представительский подарок – это записная книжка, набор спичек и, как апофеоз, книга об архитектуре Полинезии! Думаете, буржуй – щедр?! Он скуп! Он скупее нашего фининспектора! «Кук» не для представительства! Товар «Кук» дарят раз в жизни: на свадьбу, дочке в день совершеннолетия, любовнице; забудьте о представительстве, когда в деле фигурирует «Кук»!
Коновалов улыбнулся:
– Спасибо вам, товарищ Абрамов.
«Славину.
По возможности установите, снимал ли Дубов номер в отеле «Хилтон», и если да, то какой? Цикличность? Стоимость? Как расплачивался – чеками или наличными? Установите также, где находится представительство ювелирной фирмы «Кук и сыновья»? Кто генеральный директор? Есть ли каталог на ювелирные товары бельгийского производства? Можно ли найти фамилии людей, покупавших год назад бриллиантовые серьги с изумрудом стоимостью от двух до трех тысяч долларов?
Центр».
Подразделение Коновалова обобщило данные на Дубова. Константинов, в частности, поручил выяснить, отчего по возвращении из Луисбурга Дубов отказался от предложенной ему докторантуры.
– Он не только от докторантуры отказался, товарищ генерал, – докладывал Коновалов, обобщив глубокой уже ночью собранные материалы. – Выясняется довольно занятная картина: во-первых, ему предложили должность заведующего отделом в управлении, оклад триста пятьдесят. Отказался. Странно, потому что он не назойливо, но точно дает понять окружающим, что с деньгами у него довольно трудно. Отказался и от учебы в академии. Три месяца он ждал должности старшего референта в том именно отделе Координационного института, куда стекаются все закрытые материалы по «африканскому узлу». Оклад – двести, премиальных нет.
– Какие он мог получить выгоды в Координационном институте? Более интересные командировки, перспектива роста?
– Никак нет. Командировки ему гарантировали, когда приглашали заведующим отделом, – практически, весь мир. Там же ему обещали дать льготы, если он решит писать докторскую. Перспективы роста в Координационном институте – весьма незначительны, разве что только защитится...
– Он пишет диссертацию?
– Нет. Мы навели справки, он даже не поднимал этот вопрос.
– Как характеризуют?
– Положительно. Дисциплинирован, скромен; очень аккуратен в работе с секретными документами.
– Какой, кстати, у него дома приемник?
– Его же нет в Москве, Константин Иванович... Мы не имеем права – пока что, во всяком случае, – входить к нему в квартиру...
– Надо продумать, как выяснить, что у него за приемник?
– Я прикину комбинации, товарищ генерал.
– Когда кончите «прикидывать»?
– Я сообщу вам план мероприятий сегодня же...
...В четыре утра пришел Проскурин.
– Где Дубов? – спросил Константинов.
– Я сделаю все, чтобы найти его.
– Ну в таком случае мы обязаны не разрешить вам делать все, а лишь то, что не противоречит закону...
Константинов открыл папку с особо срочными телеграммами:
– Ответьте мне, кто из людей по «суженному кругу» – знал о наших поставках в Нагонию?
– Я должен посмотреть еще раз материалы на фигурантов.
– На кого? – Константинов поморщился. – «Фигурант» – по Бархударову – значит «артист балета».
– Так было принято говорить, товарищ генерал. «Фигурант» – то слово, которое истиннее других выражает смысл, в него заложенный.
Константинов задумчиво возразил:
– Слово – само по себе – безлично, оно не может быть ни лживым, ни истинным, так, кажется, считал Сократ. Истина или ложь вытекают из сочетания слов, которые слагаются в то, что ныне мы определяем «точкой зрения»...
(Констатинов имел два образования: работая токарем в Запорожье, он был мобилизован по комсомольскому набору в КГБ осенью пятьдесят четвертого года; заочно окончил юридический институт; потом, работая над диссертацией, сдал экстерном экзамены на филологическом факультете; английская литература XIX века; отец его, пограничник, погибший во время обороны Бреста, был учителем русского языка, поэтому, видимо, у Константинова была совершенно особая требовательность к точности выражения мыслей; одной из любимых его книг была работа ленинградского писателя Льва Успенского – постоянное сражение старого мастера за чистоту языка восхищало Константинова.)
– Я должен посмотреть материалы на фигу... на интересующих нас лиц. Но в связи с чем возник вопрос о поставках? – недоумевающе спросил Проскурин.
– В связи с телеграммой Славина. Могу помочь: в Луисбурге об этих поставках знает только один человек – Зотов.
– Учитывая его отношения с женою – дружба и мирное сосуществование, – усмехнулся Проскурин, – здесь об этом наверняка знала Винтер.
– Допустим. А кто еще?
Через полтора часа Проскурин доложил, что такого рода информацию – по роду своей работы – получал лишь один человек: Дубов Сергей Дмитриевич.
«Совершенно секретно.
Генерал-майору Константинову.
На ваш запрос сообщаю, что авиабилет в Адлер на фамилию Дубова Сергея Дмитриевича был сдан четыре дня назад в агентстве Аэрофлота в гостинице «Метрополь».
Подполковник Зыков».

ПОИСК-V
Дональд Ги оказался высоким, моложавым, совершенно седым человеком; лоб его рассекал багровый шрам, и поэтому в журналистском мире его звали «Ги Харви Скорцени», соединив имя убийцы Кеннеди с фамилией похитителя Муссолини.
Он назначил Степанову встречу в холле – кондиционер в его номере, как, впрочем, и во всех других номерах, не работал: колонизаторы демонтировали оборудование, хотя им предлагали большие деньги, согласись они научить местных служащих, как обращаться с немудреной в общем-то системой. Единственным местом в отеле, где можно было дышать, оказался холл – там ходил сквозняк, потому что все двери были открыты постоянно, и с океана, особенно к вечеру, веяло свежестью.
– Я Дмитрий Степанов, из Москвы, спасибо, что нашли для меня время.
– Мне интересно с вами повстречаться, я, говоря откровенно, ни разу не говорил с русскими с глазу на глаз. У вас ко мне дело?
– Да.
– Пожалуйста, мистер Степанов.
– Меня интересует ваша эпопея с Глэббом.
Лицо Дональда Ги закаменело, он сразу же полез за сигаретами, достал мятую пачку «Честерфилда», предложил Степанову раскрошившуюся сигарету, жадно затянулся, потом вжал сильную голову в птичьи плечи и ответил:
– Мне бы не хотелось трогать эту тему.
– Вы сдались?
– Не просто сдался. Я подписал безоговорочную капитуляцию.
– Из-за того, что у вас не хватало фактов?
– Не только.
– Видите ли, я несколько раз путешествовал по Азии... У меня есть материалы по банку мистера Лао.
– Вы их получили легально или вас снабдила разведка?
– Если бы меня снабдила ими разведка, мне было бы трудно опубликовать книгу о мистере Лао – разведки мира не очень-то любят, когда их материалы уходят в печать. Вы начали разматывать это дело с другого конца, мистер Ги. Начинать надо было с того, по чьему приказу убили секретаря Лао.
– Убийцы не были найдены.
– Вы убеждены, что их искали?
– Формально – да. Но разве в Гонконге это мыслимо... Вы там бывали?
– Нет.
– Если вас интересует проблема мировой наркомании – советую съездить.
– Я пытался. Мне не дают визу. Свобода передвижения на красных не очень-то распространяется, ваши люди преследут свои интересы, когда шумят по этому поводу... Вам фамилия Шанц говорит о чем-нибудь?
– Вильгельм Шанц, немец из Мюнхена?
– Да.
– Он работал там с Глэббом.
– Вы его историю знаете?
– Нет. Старый немец, хорошо говорит по-английски, распространяет американские издания...
– То, что он был гауптштурмфюрером СС, вам известно?
– Это из серии пропагандистских штучек?
– Мы печатали в газетах факсимиле его приказов на расстрелы, мистер Ги. Он занесен в список военных преступников.
– Так потребуйте его выдачи.
– Мы это делали трижды. Словом, группой террора в Гонконге занимался он. Думаю, что нападение на вас тоже репетировал Шанц, он умел это делать, он работал со Скорцени.
– А это вам откуда известно?
– Об этом мне сказал Скорцени.
– Что дает введение нового человека в мое дело, мистер Степанов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48