- Мне кажется, доктор Блейкни, что вы сосредоточились совсем не на том. Если мне не изменяет память, миссис Гиллеспи умерла вечером в субботу. Где вы были и что вы делали в это время? Давайте сначала выясним, есть ли необходимость доказывать ваше неведение о завещании.
- Я была дома, ждала вызовов.
- А вызовы были?
- Только один, около восьми часов вечера. Проблема оказалась несерьезной, хватило консультации по телефону.
- Ваш муж был с вами?
- Нет. В те выходные он уехал в Стратфорд. - Сара слабо улыбнулась. - Я не полная идиотка, мистер Хепгуд. Если бы у меня было алиби, я бы его уже давно представила.
- Тогда, я думаю, вам нужно больше доверять полиции, доктор Блейкни. Несмотря на то что пишут в газетах, там не одни идиоты.
Сара с изумлением посмотрела на него:
- Возможно, вы правы, мистер Хепгуд, хотя, если честно, я не верю в свою способность доказать, что я не убивала Матильду ради ее денег, и меня не покидает неприятное чувство, что и полиция знает об этом. - Она раскрыла ладонь и начала загибать пальцы. - У меня были мотив и возможность, а также я предоставила по крайней мере половину средств убийства. - Ее глаза блеснули. - На тот случай, если вы не знали, Матильда была отравлена выписанным мной снотворным, до того как ей вскрыли вены. Помимо всего прочего, я провела двенадцать месяцев в отделении патологии, так что прекрасно знала, как инсценировать самоубийство. А теперь подскажите хоть один довод в мою защиту, если полиция все-таки решит меня арестовать.
- Интересная проблема. - Белые брови Хепгуда строго изогнулись. - Что вы делали в субботу?
- Как обычно: работала в саду, убиралась в доме. Думаю, я провела большую часть субботы, подрезая розы.
- Вас кто-нибудь видел?
- Какая разница, видел меня кто-нибудь или нет? - Сара говорила с плохо скрываемым раздражением. - Матильду убили вечером или ночью, а я, разумеется, не садовничала в темноте.
- Что же вы делали? Проклинала Джека. Жалела себя.
- Красила стены в одной из спален.
- После того как целый день проработали в саду?
- Кто-то ведь должен этим заниматься, - отрезала Сара. Повисла короткая пауза.
- Очевидно, вы трудоголик, - заметил Хепгуд еле слышно. Эта женщина напоминала ему жену, тоже вечно неугомонную, никогда не останавливающуюся, чтобы обдумать, зачем она делает то или другое.
Сара улыбнулась:
- Большинство женщин трудоголики. Мы не в силах отречься от ответственности за порядок в доме лишь потому, что желаем сделать собственную карьеру. И нам достается с двух сторон, когда решаемся штурмовать мужские бастионы. - Она потерла усталые глаза. - Послушайте, все это не имеет никакого отношения к делу. С моей точки зрения, Матильда поставила меня в ужасное положение. Что бы я ни предприняла, я не избавлюсь от чувства вины перед ее дочерью и внучкой. Почему же не отойти в сторону и не предоставить им разбираться между собой?
- Ничто и никто не мешает вам отдать им наследство в виде подарка, - сказал Дагган, - после того как оно станет вашим. Хотя это страшно нерационально - налоги будут колоссальными. - Он виновато улыбнулся. - Кроме того, это противоречит желаниям миссис Гиллеспи. Так или иначе, она не хотела, чтобы миссис Лассель или мисс Лассель унаследовали ее состояние.
Кейт потянулся к своему портфелю.
- Существует ли какая-нибудь причина для столь спешного принятия решения, - спросил он резонно, - или я могу предложить не торопиться с этим делом неделю-другую, пока полиция не придет к каким-то выводам? Думаю, доктору Блейкни будет проще сделать выбор после того, как расследование будет завершено?
На том и порешили. Правда, для Сары это было лищь отсрочкой уже принятого решения.
Кейт и Сара пообедали в маленьком ресторане у подножия холма. Кейт наблюдал за приятельницей поверх своего бокала с вином.
- Ты на самом деле боишься, что тебя арестуют, или это была игра?
Сара пожала плечами:
- Какая разница?
Кейт отметил про себя, насколько же глубоко ее задел отъезд Джека. Раньше он никогда не видел столько горечи в глазах Сары.
- Большая, - ответил он резко. - Если ты на самом деле обеспокоена, я могу пойти с тобой в полицию и выяснить этот вопрос. Зачем терзаться от того, что может никогда не произойти?
Она слабо улыбнулась:
- Это была игра. Мне надоело, что мои дела обсуждают так, словно меня там нет. С тем же успехом я могла лежать сейчас рядом с Матильдой. Их интересуют только деньги.
«Это несправедливо, - подумал Кейт. - Оба юриста из кожи вон лезли, сочувственно вникая в тяжелую ситуацию, в которой оказалась Сара. Однако она во всех видела лишь врагов. И во мне тоже?» Он повернул бокал и посмотрел, как приглушенный свет настенных ламп пробивается сквозь красное вино.
- Ты хочешь, чтобы Джек вернулся? Поэтому ты так злишься? Или просто ревнуешь?
- Разве можно просто ревновать?
- Ты знаешь, что я имею в виду.
Она вновь улыбнулась, но улыбка вышла горькой.
- Не знаю, Кейт. Я ревновала годы. Ревновала его к искусству, к женщинам, к таланту, ревновала к его способности ослеплять своим блеском каждого, кого он встречает. То, что я чувствую сейчас, не похоже на ту ревность. Может, она никуда не делась, но теперь к ней примешивается столько чувств, что ревность уже трудно определить. Кейт нахмурился:
- Что ты имеешь в виду: «способность ослеплять своим блеском каждого»? Я его терпеть не могу.
- Ты думаешь о нем. Большую часть времени с раздражением и злостью, но все-таки думаешь. Ты о многих мужчинах столько размышляешь? Полицейский, расследующий дело, очень хорошо сказал: «Он оставляет после своего ухода вакуум». - Сара выдержала взгляд Кейта. - Это одно из лучших описаний Джека и одновременно истинная правда. Сейчас я живу в вакууме; впервые в жизни я не знаю, что делать, и меня это пугает.
- Тогда обруби концы и оформи развод. Начни все сначала. Путает неопределенность. Определенность же - никогда.
Со вздохом Сара отодвинула тарелку в сторону.
- Ты говоришь, как моя мать. У нее тоже есть наставление на каждый случай. Попробуй сказать приговоренному человеку, что определенность не пугает. Вряд ли он с тобой согласится.
Кейт знаком попросил у официанта счет.
- Хотя я рискую вновь подмочить свою репутацию, но все же советую тебе погулять вдоль моря, чтобы выкинуть темные мысли из головы. Чувства мешают тебе размышлять разумно. В подобное время лучше помнить две вещи: первое - это ты попросила Джека уйти, а не наоборот; и второе - у тебя были на то веские причины. Не важно, насколько одинокой и покинутой ты себя чувствуешь сейчас, самое главное - вы с Джеком больше не можете жить как муж и жена. Мой совет - найди нормального мужа, который поддержит тебя в трудную минуту.
Сара неожиданно рассмеялась:
- Ну, на это мало надежды. Всех нормальных уже разобрали.
- И кто виноват? У тебя был шанс, но ты предпочла его упустить.
Кейт отдал официанту кредитную карточку и перевел взгляд на Сару:
- Думаю, ты так никогда и не узнаешь, как мне было больно. Правда, возможно, сейчас ты чувствуешь нечто подобное.
Сара ответила не сразу.
- И кто из нас теперь сентиментальничает? - сказала она наконец, однако Кейту показалось, будто глаза Сары снова увлажнились. - Ты забыл, что по-настоящему захотел обладать мной, только когда потерял. А было уже поздно.
«Самое ужасное, - подумал Кейт, - что она права».
В ответ на звонок Кейта входная дверь в «Кедровом доме» приоткрылась на несколько дюймов. Юрист дружелюбно улыбнулся.
- Миссис Лассель?
Небольшая складка перерезала ее лоб.
- Да.
- Я адвокат Джека Блейкни. Мне сказали, он живет здесь. Джоанна не ответила.
- Могу я войти и поговорить с ним? Я специально приехал из Лондона.
- Его сейчас нет.
- Вы знаете, где его можно найти? Это очень важно. Она неопределенно пожала плечами.
- Как вас зовут? Я передам Джеку, что вы заходили.
- Кейт Смоллетт. Джоанна закрыла дверь.
Вайолет Орлофф помахала Кейту из-за угла дома, когда он уже направился к своей машине.
- Вы только не подумайте, что я лезу не в свое дело, - прошептала она, - но я случайно услышала ваш разговор. Она сейчас в странном настроении, ни с кем не говорит, а раз вы приехали из самого Лондона...
Кейт кивнул:
- Так и есть. И если вы скажете, где Джек Блейкни, я буду очень вам признателен.
Вайолет бросила нервный взгляд на входную дверь в «Кедровом доме», потом быстро кивнула на тропинку, заворачивающую за дальний угол дома.
- В саду. В летнем домике. Он использует его как студию. - Она покачала головой. - Только не ссылайтесь на меня. Я-то раньше думала, что у. Матильды злой язык, но у Джоанны... - Вайолет закатила глаза. - Она называет мистера Блейкни гомосексуалистом. Теперь идите, не то она увидит, как мы с вами разговариваем, да и Дункан будет в ярости.
Несколько ошеломленный таким эксцентричным поведением, Кейт кивком выразил благодарность и направился по указанной тропинке.
Несмотря на холод, двери в летний домик были распахнуты настежь, и оттуда доносился женский голос, поющий песню Коула Портера . Этот голос, сильный и запоминающийся, под аккомпанемент единственного пианино, нельзя было перепутать ни с чьим другим.
При каждом расставанье я чуточку умираю, При каждом расставанье я удивляюсь, почему Всеведущие боги ко мне столь равнодушны, Что позволяют тебе уйти...
Кейт задержался в дверях.
- С каких пор ты стал фанатом Клео Лейн , Джек? Я думал, это Сара ею увлекается. - Он нажал на кнопку магнитофона и вынул кассету с рукописной подписью. - Ну-ну. Если не ошибаюсь, эту кассету я записал для нее еще до вашей свадьбы. Сара знает, что ты ее забрал?
Джек наблюдал за адвокатом из-под полуприкрытых век. Он уже собирался посоветовать гостю не распушать свои перья - его обычная реакция на постоянные критические замечания Смоллетта, но потом передумал. Впервые он был рад увидеть этого напыщенного ублюдка. На самом деле, признался себе Джек, настолько рад, что даже готов изменить шестилетней привычке и встретить его как друга, а не как злого гения семьи.
Художник засунул кисть в банку со скипидаром, вытер руки о джемпер и протянул большую, перепачканную краской ладонь в качестве знака примирения.
- Полагаю, тебя прислала Сара.
Кейт сделал вид, что не заметил протянутой ладони, посмотрел на спальный мешок, валявшийся в виде бесформенной кучи тряпья в углу, потом придвинул себе стул и сел.
- Нет. Она в Пуле и не знает, что я здесь. А я вот решил подарить тебе хоть капельку здравого смысла. - Он посмотрел на портрет. - Вероятно, миссис Лассель?
Джек скрестил руки на груди.
- Каково твое мнение?
- О ней или о портрете?
- И о том, и о другом.
- Я видел ее лишь в небольшую щель в двери. - Кейт склонил голову набок, чтобы получше рассмотреть портрет. - Ты что-то переусердствовал с фиолетовым. Она что, нимфоманка? Или ты выдаешь желаемое за действительное?
Джек осторожно опустился на стул напротив - холод и жесткие половые доски измучили его спину - и задумался, что больше приличествует джентльмену: ударить Кейта в нос прямо сейчас или все-таки подождать, когда он будет наготове.
- Не всегда, - ответил он серьезно, - только когда находится под кайфом.
Кейт молча обдумывал услышанное минуту-другую.
- Ты сказал полиции?
- О чем?
- Что она употребляет наркотики?
- Нет.
- Тогда всем будет лучше, если окажется, что ты мне этого не говорил, а я не слышал.
- Почему?
- Потому что я на стороне закона и порядка, а также не настолько безответствен, чтобы поступать как заблагорассудится.
- Не вини в недостатке свободы профессию, Смоллетт; вини себя за выбор такой профессии. - Джек кивнул в сторону дома: - Ей нужна помощь, но того, кто способен ей помочь, другими словами - Сару, она видеть не хочет. А что хорошего может ей предложить полицейский?
- Предотвратить еще одно убийство.
В задумчивости Джек потер небритый подбородок.
- По-твоему, если Джоанна достаточно испорчена, чтобы принимать наркотики, то, значит, она могла убить свою мать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51