В глазах Хьюза вновь появилось настороженное выражение.
- Это была Рут.
- Хорошо, тогда что ты и Рут делали четыре с половиной часа? Ты, разумеется, не занимался сексом с «бревном» в течение такого времени. Хотя, возможно, для человека с психопатическим расстройством личности требуется как раз столько, чтобы возбудиться.
Хьюз не поддался на провокацию.
- Думаю, мне нет надобности защищать эту глупую сучку. В общем, она попросила отвезти ее к одному подпольному ювелиру в Саутгемптоне. Я не спрашивал зачем, просто отвез, и все. И вы не можете меня ни в чем обвинить. Я просто сидел за рулем. Если она украла серьги, а потом продала их, то я об этом ничего не знал. Я всего лишь простак на колесах.
- Согласно показаниям мисс Лассель, она продала серьги и отдала деньги тебе. Шестьсот пятьдесят фунтов наличными. После чего ты отвез ее обратно в школу, к началу лекции по физике.
Хьюз ничего не ответил.
- Вы получили выгоду от преступления, мистер Хьюз. А это незаконно.
- Рут врет. Она не давала мне денег, а если и давала, то сначала вам нужно доказать, что я знал, откуда эти деньги. Поднажмите на нее, и она признается, что сама все придумала. Послушайте, я не отрицаю, что время от времени она подкидывала мне несколько фунтов. Да только она утверждала, что это ее деньги, и я ей верил. Почему бы и нет? - Он снова усмехнулся. - Что из того, что она иногда давала наличные? Хотя бы на бензин, который я тратил, катая ее туда-сюда во время каникул. Откуда мне знать, что глупая сучка их крала?
- Но в тот день мисс Лассель не давала вам денег?
- Я уже сказал - нет.
- У вас были с собой деньги?
- Может, пятерка.
- Как зовут ювелира из Саутгемптона? - неожиданно спросил Чарли.
- Понятия не имею. Никогда у него не был. Спросите у Рут. Она просто велела ехать по улице и остановиться в самом конце.
- Название улицы?
- Не знаю. У нее была карта, она говорила: направо, налево, остановись. Я лишь делал то, что мне говорили. Спросите Рут.
- Мисс Лассель утверждает, что вы отвезли ее туда, сказали, в какой магазин зайти, кого спросить и что сказать.
- Она врет.
- Я так не думаю, мистер Хьюз.
- Докажите обратное.
Чарли лихорадочно размышлял. Наверняка Хьюз говорил правду насчет того, что не заходил ни в «Кедровый дом», ни к ювелиру. По крайней мере он не делал этого в присутствии Рут. Мудрость схемы Хьюза заключалась в том, что сам он не прикасался к украденным вещам, а лишь отправлял девушек с краденым к скупщику. Таким образом, обвинить его могла только сама девушка, а она этого делать не собиралась, потому что по какой-то причине безумно боялась.
- Я собираюсь это доказать, мистер Хьюз. Давайте начнем с перечисления ваших действий после того, как вы отвезли Рут в школу. Вы, наверное, пошли в ночной клуб, о котором упоминали. Это дорогое удовольствие, а кокаин и экстази, которыми вы, по моему убеждению, балуетесь, тем более. Люди должны были вас заметить, особенно если вы швырялись деньгами.
Хьюз заметил еще одну ловушку и засмеялся:
- Я уже сказал, что у меня не было денег, инспектор. Я немного поездил и вернулся домой.
- Во сколько?
- Без понятия.
- То есть если я найду кого-то, кто подтвердит, что видел белый «форд-транзит» у входа в борнмутский ночной клуб в тот вечер, ты будешь все отрицать, потому что просто ездил по округе?
- Примерно так.
Чарли обнажил зубы в хищной улыбке.
- Мне нужно проинформировать вас, мистер Хьюз, что скоро вас переведут в лирмутскую полицию, где будут допрашивать в связи с убийством миссис Матильды Гиллеспи. - Он собрал свои записи и засунул их в карман.
- Чушь собачья! - злобно бросил Хьюз. - Какое дерьмо вы еще хотите на меня повесить? Вы же заявили, что старуха сама себя убила.
- Я говорил неправду. Она была убита, и у меня есть основания полагать, что вы причастны к этому преступлению.
Хьюз угрожающе вскочил на ноги:
- Я уже сказал, что никогда не заходил в чертов дом. Показания владельца паба - мое алиби. Он видел меня на стоянке и видел, как я забирал Рут. Как я мог убить старуху, если все время находился в машине?
- Миссис Гиллеспи убили не в два тридцать, а поздно вечером.
- Я не был там вечером.
- А твой фургон был. Владелец паба утверждает, что ты возвращался в тот вечер, и, как ты сам сказал, ни у тебя, ни у твоего фургона нет алиби на вечер шестого ноября. Ты ведь просто ездил по округе, верно?
- Я был в Борнмуте, так же как и мой фургон.
- Докажи. - Чарли встал. - А пока не докажешь, я подержу тебя здесь по подозрению в убийстве.
- Не имеете права. Я натравлю на вас своего адвоката.
- Пожалуйста. В Лирмуте тебе разрешат сделать телефонный звонок.
- Зачем мне убивать старую корову? Чарли приподнял густую бровь.
- Потому что у тебя привычка терроризировать женщин. В этот раз ты зашел слишком далеко.
- Я их не убиваю.
- Что же ты с ними делаешь?
- Трахаю их, вот и все. И не обманываю. По крайней мере еще никто не жаловался.
- Должно быть, то же самое говорил Йоркширский потрошитель, когда возвращался домой с молотком и долотом в багажнике своей машины.
- Да вы свихнулись! - закричал Хьюз, топнув ногой. - Я даже не знал эту старую ведьму. Господи, вы что, скоты, думаете, будто я мог убить совсем незнакомую женщину?
- Вас ведь родили, не так ли?
- То есть?
- Рождение и смерть, Хьюз. Они случаются наугад. Твоя мать не знала твоего отца, но ты все равно родился. Незнание не имеет значения. Ты находился там в тот день, ты использовал ее внучку для воровства, и миссис Гиллеспи знала об этом. Тебе нужно было заткнуть ее до того, как она поговорит с нами.
- Я так не работаю.
- А как ты работаешь?
Но Хьюз отказался произнести еще хотя бы слово.
Я перевезла Джоанну с ребенком к себе. Не могла поверить своим глазам, когда увидела в какой нищете они живут в Лондоне. Джоанна оставила всякие попытки заботиться о ребенке, не соблюдает даже элементарной гигиены. Она совершенно не приспособлена для самостоятельной жизни; и хотя я ненавидела того отвратительного еврея, за которого Джоанна вышла, по крайней мере, пока он был жив, ее жизнь хотя бы с натяжкой можно было назвать нормальной.
Меня очень беспокоит тот факт, что смерть Стивена оказалась для нее последней каплей. Я застала Джоанну сегодня утром в детской, она держала подушку над детской кроваткой. Я спросила, что она делает, и Джоанна сказала: «Ничего», но у меня нет ни капли сомнения - зайди я минутой позже, подушка оказалась бы на лице ребенка. Самое ужасное, что я увидела себя на том же месте, словно призрачное отражение в кривом зеркале. Шок ужасный. Подозревает ли Джоанна? Подозревает ли кто-нибудь, кроме Джейн?
От врожденного безумия нет лекарства. «Чудовищные поступки порождают чудовищные проблемы...»
ГЛАВА 13
Джейн Марриотт вошла в кабинет Сары на следующий день, сразу после того как ушел последний пациент, и уселась на стул.
- Вы выглядите очень рассерженной, - заметила Сара, подписывая какие-то бумаги.
- Потому что я рассержена.
- Чем?
- Вашим поведением. Сара перестала писать.
- А что я такого сделала?
- Вы утратили чувство сострадания. - Джейн строго постучала пальцем по циферблату наручных часов. - Знаю, раньше я сама устраивала вам нагоняи за то, какое количество времени вы тратите на своих пациентов. Однако я восхищалась вами и тем, как вы работали. Сейчас пациенты входят и выходят, словно поезда-экспрессы. Бедняжка миссис Хендерсон была почти в слезах. «Что я такого сделала, чтобы расстроить доктора? - спросила она меня. - Она мне и пары добрых слов не сказала». Нельзя допускать, чтобы дело Матильды так повлияло на вас. Это несправедливо по отношению к другим людям. - Она перевела дыхание. - И не говорите мне, что я всего лишь работаю в приемной, а вы врач. Доктора совершают такие же ошибки, как и другие люди.
Сара подвигала бумаги на столе кончиком карандаша.
- Вы знаете, каковы были первые слова миссис Хендерсон, после того как она вошла сюда? «Думаю, теперь можно к вам вернуться, доктор; похоже, это сделала зараза-дочка». И она соврала вам. Я ей и одного доброго слова не сказала. Зато я наконец-то сказала ей правду, заявив, что ее единственный недуг - сплин от вечного недовольства всем и вся, который пройдет в ту же минуту, когда она начнет замечать в людях хорошее. - Сара помахала карандашом перед носом Джейн. - Я прихожу к выводу, что Матильда была права. Эта деревня - самое отвратительное место на земле, населенное невежественными, злобными фанатиками, которым нечего больше делать, кроме как сидеть и сплетничать о каждом, кто не соответствует их заурядным, мелочным стереотипам. Я не сострадание утратила, а розовые очки.
Джейн забрала у Сары карандаш.
- Миссис Хендерсон - одинокая старая вдова, практически необразованная, и она пыталась в своей, пусть и неуклюжей, манере выразить сожаление, что вообще усомнилась в вас. И если у вас не хватило щедрости духа принять во внимание ее грубоватую дипломатию, тогда я в вас ошибалась. Да, и чтоб вы знали, теперь она считает, что страдает от ужасной болезни, называемой «сплин вечного недовольства», которую вы отказываетесь лечить. И списывает это на упадок финансирования здравоохранения и на то, что на ней, как на пожилой женщине, теперь будут экономить.
- Она не единственная. Они все в восторге, так как считают, что убийство совершила Джоанна, и меня возмущает, что мою приемную используют для досужих сплетен. - Сара поправила волосы. - То, что сегодня произошло, походило на детское тыканье пальцем в беззащитную жертву; если бы Джек не решил поиграть в негодяя, то им было бы не о чем посудачить.
- И не надейтесь, - ответила Джейн едко, - так или иначе, тему для этого они всегда найдут.
- Вот это да! И у вас еще хватает совести критиковать меня за цинизм...
- Не подумайте, что я менее вас раздражена их глупостью. Просто я ничего другого и не ожидала, Они не изменились от того, что Матильда умерла. И потом, знаете, вряд ли стоит обвинять миссис Хендерсон в том, что она видит в людях только плохое, в то время как величайший образец такого же поведения только что оставил вам целое состояние. По сравнению с тем, как воспринимала людей Матильда, миссис Хендерсон выглядит святой. Вот у кого на самом деле был «сплин вечного недовольства».
- Хорошо. Ваша взяла. Я заскочу к миссис Хендерсон по пути домой.
- Надеюсь, вам хватит великодушия, чтобы извиниться. Возможно, я преувеличиваю, но она действительно выглядела очень расстроенной, а жестокость не в ваших правилах, Сара.
- Я чувствую себя жестокой!.. - воскликнула врач с досадой. - Да, ради интереса, с докторами-мужчинами вы так же разговариваете?
- Нет.
- Понятно.
Джейн возразила:
- Ничего вам не понятно. Вы мне нравитесь. Ваша мать сказала бы вам то же самое. Так что не позволяйте внешним неурядицам портить ваш характер, Сара. Оставьте эту слабость таким, как Матильда.
Сара почувствовала прилив нежности к этой пожилой женщине, чьи полные щеки порозовели от возмущения. Мать Сары, конечно же, не сказала бы ничего подобного, а поджала бы губы и заявила, что у Сары всегда было злое сердце. Нужно обладать духовной щедростью Джейн, дабы заметить, что другие люди могут быть не сильны в дипломатии или оказаться безвольными или недоверчивыми.
- Вы просите меня предать мои принципы.
- Нет, дорогая, я прошу вас не отступать от них.
- Почему я должна потворствовать тому, чтобы миссис Хендерсон называла Джоанну убийцей? Против дочери Матильды не больше доказательств, чем против меня, а если я извинюсь, то автоматически приму точку зрения миссис Хендерсон.
- Ерунда, - ответила Джейн твердо. - Вы всего лишь проявите вежливость по отношению к пожилой женщине. Ваши взаимоотношения с Джоанной - совершенно другое дело. Если вы не одобряете того, что говорят о ней в деревне, то должны продемонстрировать это публично, чтобы ни у кого не осталось сомнений по поводу ваших симпатий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51