Часы являлись платой за то, что она не пошла в полицию?
Он пожал плечами:
- Столько воды уже утекло.
- Что вы натворили?
- Столько воды утекло, - упрямо повторил старик. - Спросите лучше, почему Матильде пришлось покупать мое молчание. Это намного интереснее.
- Почему же?
- Из-за ребенка. Я ведь знал, кто был отцом Джоанны. «Столько воды утекло», - саркастично подумал Купер.
- Вы сообщили мистеру Даггану, что ваша жена вела дневники и что она хранила их на верхней полке в библиотеке. В обложках из-под собрания сочинений Шекспира. Верно?
- Да.
- Вы сами видели их во время визитов в «Кедровый дом», или миссис Гиллеспи рассказала вам об их существовании?
Глаза старика сузились.
- Вы хотите сказать, что их там сейчас нет?
- Отвечайте, пожалуйста, на вопрос. Вы сами их видели или полагаетесь на слова миссис Гиллеспи?
- Видел, конечно. Первые две тетради сам ей подарил в качестве свадебного подарка, а потом дал еще восемь.
- Вы можете их описать?
- Коричневая кожаная обложка. На корешках - золотое тиснение, название - «Пьесы Уильяма Шекспира». Всего десять томов.
- Какого размера?
- Восемь на шесть дюймов. Примерно в дюйм толщиной. - Гиллеспи опустил руки на колени. - Судя по всему, их там нет. Не скрою, я сильно рассчитывал на эти дневники. Они бы доказали, что она провела меня.
- Значит, вы их читали?
- Не удалось, - проворчал старик. - Она никогда не оставляла меня одного. Суетилась вокруг, словно окаянная курица. Но я уверен - там есть доказательства. Она бы обязательно описала всю аферу; она все записывала.
- Выходит, вы не можете быть уверены, что там были именно дневники, а не десять томов Шекспира в той же обложке, что и дневники, которые вы подарили более сорока лет назад?
Он упрямо закусил губу.
- Я заметил их в свой первый визит. Это были точно дневники Матильды.
Купер подумал немного.
- Миссис Лассель знала о них? Гиллеспи пожал плечами:
- Я ей не говорил. Не хотел раскрывать все карты заранее.
- Однако вы сказали ей, что не были ее отцом? Он снова пожал плечами:
- Пришлось.
- Зачем?
- Она не отходила от меня ни на шаг, глаз не отрывала. Была такой жалкой. Не стоило, чтобы она и дальше верила в эту ложь.
- Бедная женщина, - пробормотал Купер с состраданием. Интересно, был ли хоть кто-нибудь, кто не оттолкнул ее? - Думаю, вы также сказали ей про письмо от настоящего отца.
- Почему бы и нет? Она имеет такие же права на богатство Кавендишей, как и Матильда.
- А как вы узнали о нем? Оно ведь было написано уже после вашего отъезда в Гонконг?
Гиллеспи лукаво улыбнулся.
- Есть способы, - пробормотал он, и все же, заметив что-то в глазах Купера, решил объяснить: - Когда Джеральд порешил себя, в деревне пошли разговоры. Прошел слух, будто он оставил письмо, а брату удалось его скрыть. Самоубийство, - старик покачал головой, - в те времена еще не было обычным делом. Уильям все замял ради репутации семьи. До меня дошли эти слухи, и я посоветовал Джоанне поискать письмо. Догадывался, что в нем было. Джеральд - сентиментальный недоумок; наверняка упомянул о своем ребенке в последнем письме.
- Вы, вероятно, и с мисс Лассель договорились? Вы засвидетельствуете в суде, что не являлись ее биологическим отцом, а она будет заботиться о вас до конца жизни. Что-то вроде этого?
Гиллеспи издал сухой смешок.
- Она куда сговорчивей матери.
- Тогда зачем вы продолжали вести переговоры с миссис Гиллеспи?
- Я не особо рассчитывал на Джоанну. По крайней мере не в игре против Матильды.
Купер кивнул.
- Значит, вы убили жену, чтобы уравнять шансы. Вырвался еще один сухой смешок, похожий на кашель.
- Все ждал, когда вы вытащите этого кролика из цилиндра... Мне не надо было убивать Матильду. Если она сама не прикончила себя, то скорее всего моя падчерица это сделала. Джоанна пришла в ярость, узнав, что ее мать спала со своим дядей. - Внезапно, словно решив облегчить душу от тяготившей тайны, Гиллеспи вытащил полную бутылку виски из-под диванных подушек, открыл и поднес ко рту. - Хотите? - спросил он, махнув бутылкой в сторону Купера, перед тем как снова поднести ее ко рту и почти наполовину опустошить жадными глотками.
Сержант, несмотря на богатый опыт общения с пьяницами (после того как много лет вытаскивал их из канав с мокрыми штанами), взглянул на собеседника с изумлением. Выдержка у старика была необычайной. За две минуты он проглотил достаточно спиртного, чтобы уложить нормального человека на лопатки, а у Джеймса Гиллеспи, казалось, лишь перестали трястись руки.
- Мы пока не установили мотив убийства вашей жены, медленно произнес Купер. - И по-моему, ваш - самый основательный.
Гиллеспи фыркнул, в его глазах засветилась приветливость, вызванная алкоголем.
- Мне она была нужнее живой. Говорю же вам, за день до смерти разговор шел о пятидесяти тысячах.
- Вы не выполнили своих обязательств, мистер Гиллеспи. Значит, и ваша жена могла рассказать, почему вам пришлось уехать в Гонконг.
- Столько воды утекло, - последовал монотонный ответ. - Сейчас мой маленький грешок никого не заинтересует. Зато многим интересны грехи Матильды. Ее дочери, например. - Он снова поднес бутылку ко рту, и его веки опустились.
Купер не помнил, чтобы кто-то или что-то вызывало в нем большее отвращение. Он встал, запахнув пальто и отбросив нахлынувшее на него уныние. Если бы сержант мог, он давно бы постарался забыть об этой ужасной семейке, так как ни в одном из ее представителей Купер не находил ни одной привлекательной черты. Их порочность была такой же дурнопахнущей, как и эта комната. Если Купер и жалел о чем в жизни, то лишь о том, что оказался на дежурстве в день, когда нашли тело Матильды. Если бы не это, он бы до сих пор оставался тем, кем всегда себя считал - довольно терпимым человеком.
Незаметно для Гиллеспи детектив взял с пола пустую бутылку с его отпечатками пальцев и покинул квартиру.
Джек читал адрес, который Сара с таким терпением выудила у Рут.
- Слушай, раз это дом, заселенный скваттерами, то, как вытащить Хьюза на улицу одного?
Сара ополаскивала чашки холодной водой.
- Если честно, я уже не в восторге от этой затеи. Хочешь провести следующие полгода в гипсе?
- Все равно хуже, чем сейчас, мне уже не будет, - пробормотал Джек, выдвигая стул и усаживаясь. - С кроватью в комнате для гостей что-то не так. У меня от нее шея затекла. Когда ты собираешься переселить Рут и вернуть меня на мое законное место?
- Когда ты извинишься.
- Ясно... Значит, придется мучиться и дальше. Ее глаза сузились.
- Это всего лишь извинение. Неужели так тяжело? По-моему, затекшая шея того не стоит.
Джек улыбнулся:
- У меня не только шея затекла. Детка, ты столько теряешь...
Сара внимательно посмотрела на мужа.
- Ну, это легко исправить. - Быстрым движением руки она вылила полную чашку ледяной воды Джеку на брюки. - Очень жаль, что Салли Беннедикт не воспользовалась тем же способом.
Художник вскочил на ноги, опрокинув стул.
- Господи, женщина, ты хочешь превратить меня в евнуха? Он схватил Сару за талию и с легкостью поднял в воздух. - Тебе повезло, что в доме Рут, - проговорил Джек, подставив голову жены под кран, - в противном случае я бы не удержался и доказал, насколько неэффективна холодная вода в подобных случаях.
- Ты меня утопишь, - с трудом пробормотала Сара, захлебываясь.
- Так тебе и надо.
Джек поставил жену на ноги и закрыл кран.
- Ты ведь просил страсти, - сказала Сара; вода стекала с ее волос на каменные плитки пола. - Что же тебе не нравится теперь?
Джек бросил ей полотенце.
- О да, - ответил он с усмешкой. - Меньше всего мне нужна жена, которая все понимает. Не нужно меня опекать, женщина.
Сара яростно замотала головой, разбрызгивая капли по кухне.
- Если еще хоть кто-то меня обвинит, что я кого-то опекаю, покровительствую или отношусь свысока, то я его побью. Я пытаюсь относиться доброжелательно к самым бесполезным и законченным эгоистам, которых, на беду, мне довелось повстречать. А это нелегко. - Она энергично вытерла голову полотенцем. - Если бы мир населяли такие, как я, Джек, это был бы рай.
- Ты ведь знаешь, что говорят о рае, старушка. Все прекрасно, пока рогатый змей не высунет свою голову из-под фигового листочка и не заметит влажную теплую норку под кустом. Затем начинается ад.
Сара наблюдала за мужем, пока тот надевал старую рабочую куртку и доставал фонарик.
- Что ты собираешься делать?
- Не важно. Если ты не будешь ничего знать, то тебя не смогут обвинить в соучастии.
- Хочешь, я поеду с тобой?
Темное лицо Джека расплылось в улыбке.
- Зачем? Чтобы заштопать негодяя после того, как я с ним разделаюсь? Ты будешь только обузой, женщина. Кроме того, нельзя допустить, чтобы взяли нас обоих - кому-то ведь нужно остаться с девочкой, если все закончится не так, как я планирую.
- Ты будешь осторожен? - спросила Сара, и в ее глазах читалось беспокойство. - Несмотря ни на что, Джек, я люблю тебя.
Он дотронулся до ее губ.
- Я буду осторожен.
Джек медленно двигался по Пэлас-роуд, пока не увидел дом номер двадцать три и белый «форд-транзит» возле него. Художник проехал еще полквартала, развернулся и остановился поодаль, в месте, с которого дом хорошо просматривался. Улица освещалась желтыми фонарями, между которыми пролегли густые тени, но тротуары были почти пусты холодным ноябрьским вечером, и лишь несколько раз сердце Джека подскакивало, когда неожиданно из тени выныривала темная фигура.
Через час в полосе света в десяти ярдах от машины возникла собака, которая начала рыться в мусоре возле помойки. Только через несколько минут Джек понял, что это вовсе не собака, а лисица, выбравшаяся в город на поиски пропитания. Художник настолько настроился на долгое ожидание и был так поглощен наблюдением за движениями лисицы, что не заметил, как открылась дверь дома двадцать три. Лишь когда раздался громкий смех, Джек понял, что там что-то происходит. Группа молодых людей села в белый фургон, затем дверь закрылась, и темная тень скользнула за руль.
По словам Рут, Хьюз высокий, темноволосый и симпатичный, но, как и все кошки ночью серы, так и все молодые люди кажутся одинаковыми с расстояния в тридцать ярдов темным осенним вечером. Тем не менее Джек, вспомнив, что фургон принадлежит Хьюзу и тот всегда сам садится за руль, завел машину и двинулся следом.
Доктор написал «паралич сердца» в графе «причина смерти» отца. Трудно было сохранять невозмутимый вид, пока я это читала. Конечно же, он умер от паралича сердца. Миссис Спенсер, экономка, почти обезумела от горя, но я все равно сказала, что подержу ее только до того момента, пока она не найдет подходящее место. После этого она довольно быстро пришла в себя. Люди ее класса хранят верность только деньгам.
Отец выглядел очень умиротворенным в кресле; бокал виски все еще оставался в его руке. «Умер во сне» - по словам доктора. Болван даже не представляет, насколько он прав. «Он пил больше, чем следовало бы. Я предупреждал его». Затем доктор решил меня убедить, что не нужно беспокоиться, отец не страдал. Я ответила то, что обычно отвечают в подобных ситуациях, а про себя подумала: «Как жаль. Он заслуживал страданий. Особенно за свою неблагодарность». Джеймсу действительно повезло. Если бы я только знала тогда, как легко избавиться от пьяниц... ну, уже достаточно сказано.
К сожалению, меня видела Джоанна. Эта ужасная девчонка проснулась и сошла вниз в тот момент, когда я убирала подушку. Я объяснила, что дедушка болен, и я кладу подушку, чтобы ему было удобнее, но меня не покидало странное ощущение, будто она знает. Джоанна отказалась идти спать в ту ночь, только лежала и смотрела на меня немигающим взглядом.
Впрочем, что может понять двухлетний ребенок...
ГЛАВА 15
Полчаса спустя, добравшись до фешенебельного района города, фургон остановился в тени богатого дома, где в машину села большеглазая девочка-подросток, уже поджидавшая автомобиль у ворот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51