Лязганье тоже раздавалось наяву, ибо кто-то поворачивал ключ в дверях. В камеру вошли оба тюремщика – толстяк и его молодой помощник. Еды они на этот раз не принесли, и лица их не предвещали ничего хорошего. Сердце мое бешено заколотилось, внутренности мучительно сжались.
Тюремщики, едва скользнув по мне глазами, повернулись к сидевшему на койке Редвинтеру. Судя по его недоуменному взгляду, со сна он не вполне понимал, где находится.
– Идемте, приятель, – сказал толстяк, заставляя его встать на ноги. – Сэр Джейкоб хочет с вами побеседовать.
– Никуда я не пойду! – воспротивился Редвинтер. – Я ни в чем не виноват! Это Малеверера надо допросить с пристрастием! А я – верный слуга короля и архиепископа Кранмера. Пусти меня немедленно, болван!
Он попытался вырваться, но тюремщик отвесил ему хорошую оплеуху, затем схватил за волосы и заглянул прямо в глаза:
– Прекрати дурить, приятель! Иначе мы потащим тебя волоком!
Редвинтер, оглушенный ударом, сразу притих и позволил вывести себя из камеры. Оказавшись в коридоре, он пришел в себя, ибо до меня донеслись его пронзительные вопли. Судя по всему, тюремщикам все же пришлось тащить его волоком, а он, упираясь скованными ногами, призывал проклятия на голову Малеверера и грозил тюремщикам страшными карами. Я сел на койке, стараясь унять дрожь.
«Вскоре они придут за мной», – вертелось у меня в голове.
Прошло несколько часов.
Снова начался прилив, шлепанье дождя по речной воде стало громче. Прежде мне рассказывали: иногда вода поднимается так высоко, что заливает камеры и заключенные тонут. Впрочем, подобная смерть страшила меня ничуть не больше, чем дыба и прочие орудия пыток. Со странным чувством страха и ожидания я наблюдал, как серые волны плещутся все ближе от зарешеченного окна. Скрежет ключа в замке отвлек меня от этого занятия.
«Настал мой черед», – с замиранием сердца понял я.
На пороге камеры стоял Барак, за спиной у него маячил молодой тюремщик. Не помня себя от радости, я бросился к Бараку и, потрясая цепями, схватил его за обе руки.
– Джек, Джек! Слава богу, вы пришли!
Столь бурное выражение чувств заставило моего помощника покраснеть от смущения. При виде моих цепей он покраснел еще сильнее.
– Давайте сядем, сэр, – сказал он, осторожно сжав мою руку повыше локтя.
Барак помог мне дойти до кровати и обернулся к тюремщику:
– У нас есть полчаса, верно, дружище?
– Да, – кивнул парень. – За шесть пенсов вы можете болтать с вашим другом полчаса. А если вы принесли ему какой-нибудь гостинец, скажите мне. За это тоже придется заплатить.
С этими словами он вышел из камеры, оставив нас вдвоем.
Барак опустился на койку Редвинтера. Я заметил, что вид у него усталый. Судя по обеспокоенному выражению его лица, новости, которые он мне принес, были отнюдь не утешительными.
– Это койка Редвинтера, – сообщил я с косой усмешкой.
– Редвинтера? Неужели вас держат в одной камере с ним?
– Да, и признаюсь, соседство не из приятных. Этот человек совершенно обезумел, Джек. Боюсь, со мной произойдет то же самое, если я здесь останусь. Сейчас Редвинтера увели на допрос. Одному богу известно, что ему придется вынести. Что до меня, я особой выносливостью похвастать не могу.
– А те, кто ею хвастает, ломаются так же быстро, как и все прочие, – заметил Барак. – По правде говоря, выглядите вы так, словно вас уже пытали! Скажите, что вам принести?
– Прежде всего, одеяла и сухую одежду. Без них я совсем пропаду.
Я почувствовал, как слова застревают у меня в горле, а к глазам подступают слезы.
– И разумеется, какой-нибудь еды. После я вам заплачу.
– Можете не волноваться, все будет вам доставлено.
– Благодарю вас. Господи боже, Джек, знали бы вы, как я рад вас видеть! Прошу вас, говорите, говорите! Я хочу убедиться, что мир за пределами этой камеры по-прежнему существует. Где вы поселились, у меня?
– Где же еще? Я решил, что ваш дом – пока самое подходящее место для всей нашей компании. Тамазин ухаживает за мастером Ренном. Ох, сэр, бедный старикан совсем плох, – в некотором замешательстве сообщил Барак. – Он еле добрался до Канцлер-лейн, и нам пришлось сразу уложить его в постель.
– Боюсь, он больше не поднимется, – вздохнул я. – Неужели он прибыл в Лондон лишь для того, чтобы умереть?
– Да нет, дело не так плохо, – успокоил меня Барак. – Просто он слишком устал во время путешествия. Отдохнет как следует и еще поднимется на ноги.
– Джоан знает, где я?
– Мы сочли за благо пока не говорить ей об этом. Сказали, что вас затребовали в Уайтхолл по срочному делу. А нам вы велели до вашего возращения поселиться на Канцлер-лейн и заботиться о мастере Ренне.
– Правильно, – кивнул я.
Несколько мгновений мы молчали.
– Слышите, как шумит дождь? – нарушил я тишину.
– Слышу. В Лондоне погода стоит еще более скверная, чем в Йоркшире. Дожди идут вот уже две недели. Помните то место за вашим домом, где прежде был фруктовый сад? Тот, что правление Линкольнс-Инна приказало вырубить. Они вроде хотят построить там новое здание.
– Конечно помню.
– Так вот, теперь на месте фруктовых деревьев – огромное море грязи. И это море подходит к самым стенам вашего собственного сада. Дальнюю стену, того и гляди, подмоет. Джоан мне показывала.
Я не ответил, ибо мысли мои были слишком далеко от проблем, о которых рассказывал Барак.
– Вчера и сегодня утром я бегал по городу высунув язык, пытался узнать, какова причина вашего ареста, – сообщил он, немного помолчав. – Встретился со всеми своими прежними приятелями из Уайтхолла, да только ничего не добился. Король уже несколько дней как вернулся, но поселился в Хэмптон-Корте. Вызвал к себе всех своих первейших советников, включая Кранмера. Но чем они там заняты, никто толком не знает.
– Возможно, они обеспокоены болезнью принца?
– Нет, мальчуган вовсе не так плох, как говорили. Я подумываю о том, чтобы проникнуть в Хэмптон-Корт. А вам что здесь говорят? Должны же они хоть как-то объяснить, почему держат вас в этой дыре.
– Говорите тише, – попросил я, наклонившись вперед и бросив выразительный взгляд на дверь. – Мой арест связан с королевой.
И я передал ему все, что узнал от сэра Джейкоба.
– Дерем, – присвистнул Барак. – Да ведь никто из нас думать не думал, что он тоже…
– Если меня будут пытать, я за себя не ручаюсь, Джек, – перебил я. – Редвинтера уже увели на допрос. Когда я услышал скрежет ключа, сразу решил, что настал мой черед. И понял, что сломаюсь, едва увидев дыбу.
Сжав зубы, я испустил нечто среднее между вздохом и стоном.
– У меня даже было искушение позвать сэра Джейкоба и выложить ему все, как на духу. Рассказать, что у королевы был еще один воздыхатель – Калпепер. А заодно сообщить о Блейбурне. Но я испугался, что подставлю под удар вас с Тамазин.
– Ничего не понимаю, – прикусив губу, пробормотал Барак. – С чего они решили, что вы знали о шашнях королевы и Дерема?
– Все это происки Рича. Помните, он видел, как мы выходили из шатра королевы? А потом, в Халле, Рич стал свидетелем моего разговора с Деремом. Наверняка этот молодой повеса давно был на подозрении. Может, подозрения эти несправедливы. А может, королева оказалась легкомысленнее, чем мы думали.
– И завела себе двух любовников?
– Все может быть. Так или иначе, Рич подговорил Малеверера оклеветать меня. И тот сообщил Кранмеру, что я знал о неверности королевы, но по каким-то причинам не сообщил об этом властям.
– И все-таки я не могу понять, почему вас бросили в Тауэр. Вас должны были отправить для допроса к Кранмеру, тем более в Йорк вас послал именно он.
– Уверен, пытаясь меня оболгать, враги мои не жалели черной краски, – заметил я.
В присутствии Барака страхи несколько улеглись, и ко мне даже вернулась способность рассуждать логически.
– Все-таки Рич добился своего. Я в Тауэре, деловая моя репутация подорвана, и Городской совет наверняка откажется от тяжбы с Билкнэпом. Мне следовало ожидать чего-то в этом роде. Рич не из тех, кто бросает угрозы на ветер. А судя по зловещим ухмылкам, которыми награждал меня Малеверер, козни против моей скромной персоны они строили вдвоем.
– Похоже, вы правы.
– Прошу вас, Джек, сходите в Гилдхолл и отыщите там мастера Верви. Он один из адвокатов Городского совета, честный и надежный малый. Выясните, не появлялись ли в совете люди Рича. Если я прав и мой арест подстроен Ричем, посланцы его наверняка донимали Верви настоятельными советами отказаться от тяжбы.
– Будет сделано, – кивнул Барак.
– А потом постарайтесь сообщить Кранмеру все, что сумеете узнать. Уверен, проникнуть в Хэмптон-Корт для вас пара пустяков. Если нужно, пускайте в ход подкуп. Вам ведь известно, где хранятся мои деньги. Если Кранмер узнает, что стал игрушкой в руках клеветников и интриганов, ему это придется не по душе. Да, и замолвите словечко за Редвинтера. Скажите, что он не вынес ложного обвинения и лишился рассудка.
– Да неужели вы хотите помочь этому подонку? – покачал головой Барак. – Пусть посидит.
– Я законник, и мой долг помогать всякому, с кем обошлись несправедливо. Даже если этот человек мне глубоко неприятен.
– Рад, что обычное занудство вам не изменяет, – улыбнулся мой помощник. – Так же, как и пристрастие к высокопарным словесам.
– Как говорится, горбатого могила исправит, – заметил я с горькой ухмылкой.
– Значит, вы уверены, что Редвинтер невинен, как ягненок? – счел за благо сменить тему Барак. – Но кто тогда убил Бродерика?
– Это мог сделать всякий, кто находился на борту корабля. Одно могу сказать: скорее всего, человек этот был в Хоулме и знал о смерти Дженнет Марлин. Об этом тоже расскажите Кранмеру.
– Вы по-прежнему подозреваете Ликона? После того как вас увели, бедняга подошел ко мне и стал рассыпаться в извинениях. Сказал, что очень сожалеет о случившемся. Но он солдат и должен выполнять приказ.
– Я на него не в обиде. Но так или иначе, у него была возможность помочь Бродерику расквитаться с жизнью. Конечно, сейчас я все вижу в дурном свете. Порой мне даже кажется, что история с фермой его родителей – выдумка. Хотя не совсем понятно, зачем она ему понадобилась.
На несколько мгновений в камере воцарилась тишина. Затем я произнес дрожащим голосом:
– Вы моя последняя надежда, Джек. Заклинаю всем святым, помогите мне выбраться отсюда. Я видел, что они сделали с Бернардом Локом. Это развалина, в которой едва теплится жизнь.
Я затряс головой, словно отгоняя тягостное воспоминание.
– Сегодня утром Лока казнили.
Барак поднялся. Теперь, когда он знал, что делать, вид у него был решительный и целеустремленный.
– Сейчас двинусь прямиком в Гилдхолл, – заявил он. – А потом прикину, как найти лазейку в Хэмптон-Корт. Есть у меня на примете один человек, которому я давным-давно оказал услугу. Думаю, настало время получить с него долг. А Тамазин тем временем принесет вам одеяла и все прочее. Я оставил ее у ворот Тауэра. Решил, что внутри ей нечего делать.
– Конечно. Передайте ей привет от меня.
– Она просила передать, что молится за вас.
– Поблагодарите ее. Вы были правы, Джек, когда советовали мне не пренебрегать угрозами Рича, – произнес я в некотором замешательстве. – Но я… я прежде всего законник и не мог отказаться от дела, сознавая, что имею все основания его выиграть. В результате я оказался здесь. И все потому, что не внял вашим предостережениям. Так что у вас есть веский повод упрекнуть меня в легкомыслии.
– Я не собираюсь вас упрекать. Вы остались верны себе и, значит, поступили правильно.
Барак резко сжал мою руку обеими руками.
– Тяжело видеть вас здесь, – пробормотал он с внезапным смущением.
– Так мы снова друзья?
– А как же иначе? Хотя для того, чтобы вернуть мою дружбу, вам не было никакой необходимости попадать в эту каменную нору, – попытался он шуткой скрыть неловкость момента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115